Платок и меч.

Мерлин так долго говорили о долге и предназначении, что девушка сама начала потихоньку верить в некую судьбу, уготовленную исключительно для нее. Зря ли она бросалась в неравные бои, стремясь спасти венценосную задницу идиота-принца? Возможно из-за собственных ожиданий выходка Артура обернулась чем-то большим, чем просто бездумный поступок без всяких задних умыслов. Слова парня эхом отзывались в голове, заставляя волшебницу скрипеть зубами от переполняющей ярости. «Я просто проверял твою преданность, Мерлин. Ничего особенного, а теперь приступай к уборке.» Челюсть свело в судороге. Волшебница стремительно шла по узкому коридору, время от времени задевая худосочным плечом кого-нибудь из прислуги. Путь в подземелье Камелота был давно выучен и тактика обхода стражи всегда была актуальной, ведь на посту постоянно ошивались одни и те же любители настольных игр. Миновав охрану, волшебница торопливо спустилась по неровным каменным ступенькам в мрачные пещеры. Щелкнув пальцами, Эмрис наколдовала небольшой огненный шар, частично рассеивающий чернильно-густую тьму. — А вот и ты, — Килгарра, лежащий на огромном камне, лениво приоткрыл золотистый глаз. — Я устал тебя ждать, Мерлин. Шарик ярости, поднимающийся из самых недр девичьей души, был готов вот-вот лопнуть. Сначала Артур с его глупыми проверками, теперь этот огромный чешуйчатый монстр говорит так, словно она опоздала на недопустимое количество времени. Но он даже ее не звал! Пламя в руке загорелось сильнее, бросая теплые золотые лучи на безжизненные стены и странно посеревшую медную чешую. Дракон выглядел как-то уж слишком нездорово, что заставило чародейку немного усмирить свой гнев. Словно слыша ее немой вопрос, Килгарра пропустил струю дыма сквозь плотно сжатые губы и закрыл глаза вовсе. Дыхание его было тяжелым, куда тяжелей обычного. Воздух вокруг дракона был влажным и прямо-таки пропитан ощущением тяжелой болезни. Этот запах был хорошо знаком Мерлин, ведь к Гаюсу практически каждый день приходили люди с разной степенью запущенности болезни. — Твои догадки верны, — наконец изрек дракон. — Я действительно тяжело болен и время мое скоро подойдет к концу. Для вас, маленьких и слабых людей, пройдет ни один год, но какое мне дело до людского летосчисления? Ваши годы — это лишь мгновение. Сердце волшебницы предательски заболело. Хриплый драконий голос пробудил страшные мысли. Если Килгарра скоро умрет, кто же будет наставлять ее на верный путь? Как подобную потерю переживет сам Камелот? Тревожное ощущение дало о себе знать. Почему дракон говорит эти страшные вещи в столь недобрый час? — Неужели весть о моей скорой кончине вселила в твое сердце страх? — большой ящер тихо засмеялся, словно наслаждаясь странной маленькой победой. — Люди такие чувствительные, но не об этом хотел поговорить с тобой я. Мир ступил на новый порог и настало время перемен, юная волшебница. Реки времен изменили свое течение. Слова его были пропитаны странной меланхолией. Словно сейчас происходило что-то, на что сам Килгарра был не в состоянии повлиять или предвидеть. Но даже это не волновало Мерлин так сильно, как весть об относительно скорой кончине своего необычного наставника. Разум просто отказывался принимать тот факт, что дракону осталось не так уж и долго жить. Но это действительно было правдой и юная чародейка на собственной шкуре ощущала холодный могильный холод, царивший в пещере. — Я не понимаю, — честно призналась она, опустив руки. — Совершенно не понимаю тебя! — Проклятый колдун свернул с пути предназначения, — лениво пояснил ящер. — Любовь вытеснила тьму из его сердца и совсем скоро угроза вовсе покинет Камелот, а Артур не найдет свою смерть в руках опасного чужака. От сердца немного отлегло, что еще сильнее ударило по совести Мерлин. Ей было невероятно радостно слышать о том, что Морган больше не представляет из себя страшную угрозу. Он ведь такой хороший! Добрый, светлый и совсем не похож на хама Артура! Теперь можно не смотреть на сына покойного Горлуа с опаской. — Спустя столько времени ты не усугубила ситуацию, поздравляю! — похвала Килгарры звучала саркастически, но что-то чародейке подсказывало, что каждое слово было пропитано особой искренностью. — Но что ты имеешь ввиду? — переспросила Мерлин. — Ты не зря направила сбившуюся овцу к друидам, вот и все. Мне было приятно наблюдать за твоими достижениями, но пришла пора расплаты. Волшебница, на исходе пятницы ты вернешься сюда вместе с ним и разрубишь мои оковы. Это не было просьбой или приказом, скорее неоспоримым фактом. Не дав девушке задать новый вопрос, дракон воспарил вверх, оставляя озадаченную гостью на попечение самой себе. Мерлин сглотнула, все еще переваривая речи дракона. Предложения сплелись между собой, подобно маленькому клубку змей. Злость утихла окончательно. уступая почетное место глубокой тоске. Волшебница немедленно покинула пещеру, желая потеряться где-нибудь за пределами Камелота. Тем временем Морган все еще восседал за столом и сверлил взглядом Артура, который активно стремился пересечь черту дозволенного. Потирая большие ладони, принц беззаботно нес околесицу про страстную влюбленность сводного братца в леди Митиан, кронпринцессу соседнего государства. И все было бы хорошо, приготовь Артур эти выдумки для голодных до сплетен служанок, но нет. Основным слушателем был Утер, чьи глаза уже загорелись в предвкушении удачного брака. Активнее отпивая вино из кубка, король довольно кивал головой и широко улыбался, не скрывая своего ликования. — Так почему ты раньше мне не говорил, Морган?! — поинтересовался старший Пендрагон. — Эта свадьба могла состоять еще в прошлом году! Тяжело вздохнув, чародей решил вступить в словесную дуэль. Раз Артур захотел противостояния, так пусть получит желаемое. Горлуа закашлял, после чего промочив горло в вине, понесся в наступление. — Ваше Величество, я просто уважаю чувства Артура! — с драматическим нажимом ответил Морган. — Ведь все то, что я ощущаю по отношению к Митиан — это лишь бледная тень той любви, что таится в сердце принца. Я не могу выступать против моего кормильца, поэтому отказываюсь сражаться за ее руку. Утер моментально растаял от подобных слов, когда самого Артура чуть не стошнило. Он явно видел фальшь в речах названого брата. Конечно, Морган безбожно врал, натравляя на принца его же оружие. Принц ясно понимал, что весомое преимущество на стороне потомка Горлуа. — А теперь мне нужно собраться с мыслями, — известил Горлуа, криво усмехнувшись. — Ваше Величество, Артур. Поклонившись коронованным особам, юноша вышел прочь. Ведь еще чуть-чуть и на голове глупого принца возникли бы ослиные уши, а может быть даже и хвост с копытами.