Сиреневое пламя войны

      Аарон вынырнул с громким стоном. Жадно вздохнул и слепо взмахнул рукой, убрав прилипшие к лицу волосы. Зрение все еще размыто, но он смог разглядеть берег.       Таллизиум лежал на его груди безвольной куклой. Принц не знал, каким чудом он не отпустил мужчину во время падения. Это действительно чудо.       Но лекарь не проявил никаких признаков жизни, когда они выбрались на поверхность. Даже когда Аарон дотащил его до берега, черноволосый мужчина даже не кашлянул, чтобы вытолкнуть из легких воду.       — Ну же, Талл, — Аарон осторожно положил лекаря на землю. — Просыпайся, черт возьми!       Стрела сломалась окончательно. Теперь они не смогут вытащить ее наконечник.       Но прямо сейчас это не самая большая проблема.       Самым страшным во всем этом оказалось то, что Таллизиум не дышал.       — Вашу мать! — взревел Аарон, когда не ощутил ни чужого пульса, ни дыхания.       Он упал на колени и стал судорожно нажимать Таллизиуму на грудную клетку. Тело лекаря покачивалось от этих движений, но сам он оставался таким же бесстрастным и… мертвым.       От этой мысли Аарон ощутил небывалый страх и отчаяние.       — Давай, Талл, давай! — говорил он между нажатиями. — Ты же не довел нас, так что не думай умирать! Ну же!       Но ничего не происходило даже тогда, когда он ускорился. Уставшее тело ныло, а разум так и норовил вновь упасть в беспамятство. Лишь душа, что желала спасти, не позволяла Аарону остановиться. Он нажимал на грудь и нажимал. Надеялся вернуть сердцу ритм, но с каждым нажатием все сильнее ощущал, что это бессмысленно.       Таллизиум продолжал лежать все так же неподвижно, и его грудь без чужой помощи так и не поднялась.       И когда у Аарона не осталось надежды, он схватил лицо Таллизиума руками и наклонился. Горячее дыхание коснулось белоснежной кожи.       — Не смей умирать, Таллизиум, — прошептал Аарон.       И его теплые губы коснулись чужих, совершенно белых и холодных. ***       Бернардайн очнулась уже на берегу. Рядом сидел Закат, что дышал прямо в шею. Его теплое дыхание немного привело ее в чувство, поэтому девушка простонала и, не с первой попытки, поднялась.       Было светло. Протекающая рядом река оказалась неторопливой. Совсем не такая, как до водопада. Ее размеренное течение уносило золотую листву, а в гладкой поверхности отражались редкие птицы.       Это прекрасное место совершенно не походило на Плотоядный Лес. Здесь слишком тихо и спокойно.       Эта обманчивое ощущение не смогло обмануть Бернардайн. Сердце колотилось от воспоминаний о падении и родных, поэтому она судорожно стала осматривать берега.       — Аарон! Велор!       Тишина.       И даже птицы замолкли от ее громкого крика.       —Аарон! — вновь закричала она и направилась в сторону, где был водопад. — Велор! Тайфун!       Закат потрусил рядом. Он слегка прихрамывал, поэтому девушка не решилась сесть ему на спину, а потому пошла на своих двоих. Шла и кричала настолько громко, что плеск воды справа стал совсем неслышимым.       Она посмотрела на пояс. Один из мечей все еще покоился в ножнах. Его исчезновение предотвратила застежка. Но вот второй был утрачен во время битвы с неизвестным противником, и от этого знания девушке стало не по себе.       Она в мастерстве владела парными мечами, что были намного легче обычных. Но их сила именно в том, чтобы атаковать одновременно. В одиночку такой меч не способен долго держать удар. Для Бернардайн и остальных это очень опасная ситуация.       Во время ее размышлений Закат замер и девушка, привыкшая прислушиваться к чувствам венаторов, остановилась. Всмотрелась в темную чащу, откуда раздался треск. Бернардайн схватилась за меч.       Из темноты показался силуэт золотого венатора.       — Гром! — выдохнула девушка и бросилась к зверю.       Венатор выглядел неплохо. Седло съехало, а уздечка и вовсе исчезла, но в целом зверь не выглядел раненым.       — Рада, что ты в порядке, — сказала она и погладила венатора по голове. Тот издал какой-то протестующий звук, но от девушки не отдалился.       Если венаторы уцелели, значит и остальные должны быть в порядке. Эта мысль немного ее согрела, пускай прямо сейчас к коже липла холодная мокрая ткань.       Бернардайн поправила седло и села на спину Грома. Удивительно, но тот не противился тому, чтобы она стала его наездницей. Он послушно направился против реки, в то время как Закат последовал за ними. Хорошо, что лапа не была ранена настолько серьезно.       Они шли долгие минуты, прежде чем звери остановились. Гром повел носом, отчего Бернардайн в очередной раз напряглась. Лишь когда угрозы не последовало, а венаторы медленно прошли дальше, Бернардайн поняла, что именно они почувствовали.       Небольшую рощу у реки скрывали высокие кусты, которые девушка рассекла мечом. Венаторы прошли дальше. Острые ветки цеплялись за волосы и одежду, будто не хотели пускать дальше. Словно желали, чтобы они развернулись и ушли.       Но Бернардайн не остановилась. Ей нужно найти остальных. Она дойдет до водопада и повернет обратно, если ее поиски окажутся напрасными. Но в душе теплилась надежда, что она найдет всех именно здесь, у подножия.       И когда колючий куст остался позади, а перед девушкой раскинулась небольшая поляна, ослабевшая рука выпустила меч. Тот вонзился в землю, а зеленую кисточку на рукояти подхватил ветер и закружил в томном медленном танце.       — Тайфун? — прошептала Бернардайн, словно переспрашивала у окружения, что увиденное ей не показалось. — Тайфун?       Черный зверь у воды не откликнулся. Массивное тело лежало неподвижно, и лишь игривый ветер трепал шерсть некогда живого существа.       — Тайфун…       Бернардайн спешилась и медленно побрела к венатору. Ноги казались ватными, и каждый шаг давался девушке с большим трудом. Рука невольно потянулась к зверю, а широко раскрытые глаза все еще пытались уловить хоть малейшее движение.       Но зверь не двигался.       Двигалась лишь красная кровь, которая медленно заполняла все пространство вокруг некогда великого существа.       — Тайфун…       Она встала перед ним на колени. Не обратила внимания на то, что упала прямо в кровавое озеро. Рука задрожала, когда утонула в смоляной шерсти, под которой скрылась ледяная кожа. Бернардайн пальцами провела до самой морды Тайфуна и остановилась у его глаз, что сейчас были закрыты.       Кажется, будто зверь просто спит. Просто прилег отдохнуть после падения. И лишь рана на морде и огромное кровавое море вокруг говорили о том, что сон Тайфуна не имел конца.       Что он никогда не закончится.       — Тайфун… — Бернардайн согнулась, словно от сильной боли, и прошептала практически в самое ухо, — вставай.       Зверь не ответил.       — Прошу тебя, вставай.       Молчание.       — Ну же, ты не можешь оставить меня.       Зверь не сдвинулся.       — Мы с тобой пережили войну, поэтому такая рана для тебя — сущий пустяк. Прошу, вставай, — голос дрожал, как и руки, что отчаянно хватались за шерсть на шее. — Ты должен встать. Ты должен дойти со мной до Орхидеи!       Тайфун так и не ответил.       И когда до Бернардайн дошло осознание, что он не проснется, горькие слезы уже стекали по ее щекам таким же бурным водопадом, как и тот, с которого они упали. ***       — Бернардайн, что ты хочешь на свой день рождения? — поинтересовался Император во время прогулки по оранжерее.       Его дочери нравилось любоваться пионами. В такое время года семья Императора редко ужинала в этом месте, а потому Бернардайн частенько убегала сюда, чтобы потренироваться с мечом. Серапион знал это, как никто другой. Потому что сам в детстве сбегал от родителей и дворцовой свиты.       Девочка лежала на земле, широко раскинув руки. Она смотрела на небо через прозрачную крышу, на которой сидела стайка белых голубей. Они взмахивали крыльями и улетали, но неизменно возвращались к стеклу, чтобы украсить небесный пейзаж для юной принцессы.       Император, не заботясь о своем дорогом костюме, опустился рядом. Таким же образом разлегся на землю и посмотрел на то, что так привлекло его дочь.       Здесь они могут не быть Императором и Принцессой. Здесь они просто отец и дочь, что устали от шума замка.       — Я хочу венатора, — сказала Бернардайн.       — Хорошо, — удовлетворенно ответил отец. Прямо над ними проплывало облако, что так похоже на кота, которого подкармливал повар. — Какого именно ты хочешь?       — Самого сильного! — громко вскрикнула она и перевернулась, чтобы посмотреть на отца.       Тот слегка улыбнулся, а рука в белоснежной перчатке растрепала такие же белоснежные волосы.       — Не бывает самого сильного, Бернардайн, — сказал отец. — Как и ты, венатор должен учиться и совершенствоваться. И только тогда он станет самым сильным.       — Но ведь твой очень сильный. Я хочу такого же. Хочу, чтобы мы с ним были достаточно сильны, чтобы в случае опасности защитить Империю!       — Тогда тебе нужно сделать его самым сильным, Бернардайн. Сделай его настолько сильным, насколько желаешь.       Девочка нахмурилась, словно что-то обдумывала.       — А если у меня не получиться?       — Ты моя дочь, Бернардайн, — ласково улыбнулся Серапион и погладил дочь по щеке. — У тебя просто не может не получиться. Ты мне веришь?       Она некоторое время молчала, а затем резко поднялась. Сложила руки на груди и гордо посмотрела на Императора.       — У меня получится, отец! Я и мой венатор станем самыми сильными!       Серапион верил в нее. Даже в собственную силу он верил меньше, чем в дочь.       Он присел и поднял руки, а Бернардайн, заливаясь чистейшим смехом, прыгнула ему в объятия.       — Но ты же мне поможешь, если у меня не получится?       — Конечно, Бернардайн, — Серапион только сильнее прижал к себе девочку, что рядом с ним казалась маленьким элегантным лебеденком. — Ты всегда можешь на меня положиться. Даже если ты будешь ошибаться, этот старик всегда тебе поможет.       В день празднества Император отвел дочь на ипподром. На нем венаторы всевозможных мастей и пород бегали друг за другом, словно играли в салки. Кто-то дрался, а кто-то просто лежал и наслаждался солнечными лучами, что в этот день грели как никогда хорошо.       Бернардайн смотрела на это изобилие красок с восторгом. Отец не остановил ее, когда она подошла к самой изгороди, чтобы повнимательнее рассмотреть статные фигуры зверей.       Здесь резвились не взрослые венаторы, но уже и не щенки. Можно сказать, что подростки. Уже сейчас они крупнее обычной лошади. Бернардайн, наверное, не коснется их груди, даже если поднимет руку. Настолько огромными были эти звери.       В основном этих венаторов привезли из Орхидеи. Породу Императорских Львиногривых разводили исключительно там. Любой другой венатор, рожденный чистокровными за пределами Черной Орхидеи, не считался представителем этой породы. В таком случае они назывались Императорскими Верховыми, потому как не обладали такой густой гривой, как их братья из соседней Империи. Неизвестно, с чем это связано, но щенки от чистокровных особей рождались с такой густой шерстью исключительно в Орхидее.       Серапион выкупил лучший молодняк для своей армии, но прежде позволил Бернардайн выбрать себе собственного зверя.       — Папа, я нашла! Нашла! — прокричала она и указала пальцем в сторону.       Черный венатор с белым пятном в виде стрелы лежал под солнечными лучами и смотрел на собратьев устало. Кто-то пытался поиграть с ним, но зверь издал лишь тихое рычание, после чего негодник мгновенно убежал.       В стае венаторов существовала иерархия. Эти звери вместе впервые, поэтому пока не понимали своего положения, но то, что этот венатор будет вожаком, мог увидеть каждый.       Он значительно крупнее остальных, а густая шерсть на шее выдавала его породу. И пускай она недостаточно длинная, чтобы назвать зверя Львиногривым, он все еще гордо носил звание Императорский.       — Приведите его.       Один из мужчин зашел на ипподром и надел на смоляного зверя поводок. Удивительно, но тот не проявил юношеской пылкости и не попытался удрать. Он медленно встал, после чего плавным шагом направился к императору и его дочери.       — Как ты назовешь его? — спросил Серапион.       Зверь оказался прямо перед ними. Черная голова с белой стрелой протиснулась между балками и с любопытством посмотрела на девочку, что протянула венатору руку. И когда белая шерсть коснулась кожи принцессы, последняя радостно воскликнула:       — Тайфун! Потому что вместе мы будем уничтожать зло, как тайфун топит суда!       Детская наивность очаровательна.       Серапион погладил дочь по спине, но та этого даже не почувствовала. Ее мир сейчас кружился вокруг Тайфуна, что с такой же детской наивностью смотрел на свою хозяйку. ***       — Прошу тебя, проснись, — Бернардайн упала рядом с Тайфуном и зарыдала. Ее отчаяние видели лишь Гром и Закат, что тихо оплакивали потерю друга.