***
Минхо не имел понятия, как начинать этот разговор. Он просто сел на скамейку, посадил рядом Хвана и начал сверлить взглядом ближайшее дерево, стараясь подобрать нужные слова. Даже то, что Минхо знал Хёнджина уже очень много лет, не давало ему полной гарантии того, что тот спокойно отреагирует на это. Хван любил лукавить. Это уже напрягало. — Вас беспокоит моя реакция? Боюсь, что я начинаю догадываться… — проговорил черноволосый, самозабвенно улыбаясь и опираясь локтем на спинку деревянной скамьи. Сероволосый принц тут же развернулся, одаривая друга раздражённым, но удивлённым взглядом. — Простите, просто полученные мной факты сами начали складываться в голове. Я надеюсь, что это не вызовет у Вас никаких неудобств, верно? — Что же ты там себе напридумывал, Хван? — сквозь зубы спросил старший омега, делая вид, что поведение Хёнджина его совершенно не заинтересовало. Младший продолжал улыбаться, смотря куда-то вдаль. Минхо, честное слово, всем своим сердцем ненавидел, когда дворянин вытворял что-то такое: начинал тянуть гласные, время, эмоции, словно высасывал всё, что чувствует другой человек. А Хёнджина только забавляло наблюдать за тем, как Минхо иногда выпускал пар. Зато сероволосому потом жить проще становилось: весь негатив Хван впитывал в себя, словно губка. — Возможно ли то, что Джисон как-то помог Вам с Вашей последней течкой? Минхо заметно напрягся, отворачиваясь и тут же ощущая на своей шее пристальный взгляд друга. Он знал, что выкрутиться сейчас никак не получится, а даже если и получится, то совершенно ненадолго, потому что Хёнджин обладал умением выуживать правду из очевидной ему лжи. Да и сейчас тоже, он точно понимал, что застал принца врасплох, ещё и так сильно, что сероволосый покраснел до самых кончиков ушей. Хотелось провалиться сквозь землю, пропасть, испариться, только бы не чувствовать на себе этот пытливый взгляд в спину. Хотя… лучше бы принц вообще не умел чувствовать. Ничего бы тогда не случилось. — Ну, как тебе сказать… Сам от себя не ожидав, принц выложил другу всё, что было у него на душе. Сероволосый внимательно следил за изменениями эмоций на лице черноволосого дворянина, внимательно смотрел за тем, что происходит у парня в глазах, какие мыслительные процессы запускались. Минхо хорошо знал Хвана, но не всегда мог предугадать, на что младший способен. О том, что он, например, ненавидел его красноволосого младшего брата, он узнал совсем недавно: когда услышал их перепалку в коридоре дворца во время обеда. Это было месяца четыре назад, задолго до того, как Ли попал… попал. Просто попал со всеми своими чувствами, безрассудством и страхами. Попал в омут тёмно-коричневых волос и светло-карих глаз, отливающих медовым цветом. — Так значит, Вы и Его Высочество принц Джисон… — картинка в голове младшего окончательно сложилась, и он просветлел. — Вот это да… Но… как? То есть, правда, как? Неужели он просто пришёл на запах два месяца назад? Готов поспорить, что это не так! Он всегда смотрел на Вас не так, как младшие братья смотрят на старших. — Так… это как? — Это как… восхищённо, задумчиво, осознанно, — тёмные глаза Хвана загорелись, отображая яркие цветы и зелёную траву. Даже несмотря на тучи, что были на небе, цвета у королевского сада всё равно играли, и это не могло не завораживать. Минхо придвинулся к другу ближе. В глазах младшего мелькнула лукавая искорка. — Я не могу описывать его взгляд, всё-таки, не слежу за ним также пристально, как Вы. — Хёнджин, ты… — Минхо улыбнулся и прищурился на него, краснея и тем самым ещё больше забавляя Хвана. Черноволосый приподнял бровь, убирая выпавшую из общей причёски угольную прядку за ушко и пожимая плечами. — В смысле, ты уверен, что… ну, то есть… это… — Да, я уверен, Ваше Высочество, — спокойно проговорил парень, улыбаясь задумчиво. Принц перевёл на него заинтересованный взгляд, хотя его щёки всё ещё не приобрели нормальный оттенок. — Джисон не смотрит так ни на кого больше. Вы же знаете, что я стараюсь наблюдать за эмоциями людей вокруг… так вот эмоции этого человека, особенно, когда он видит Вас, совершенно не такие, как у всех. — Неправда, — Минхо поднял брови, чувствуя, как румянец отступил от лица. Хван изменился в лице, оставляя взор прямо в глазах принца. — Чонин испытывает что-то похожее, когда смотрит на тебя, я готов поспорить. — Что? — Хван немного опешил, чуть качнув головой. Он тут же запустил пальцы в волосы, после чего начал нервно теребить наконечник шпаги. Минхо ухмыльнулся, забавляясь реакцией друга — ненависти в его глазах будто и не было. Только какой-то непонятный… страх? — О, святые драконы, ты что, боишься его? — захихикал принц Ли, прикрывая рот ладошкой. Хёнджин покраснел, а когда сероволосый посмотрел на него, то понял, что тому сейчас было совсем не до шуток. В голове принца появлялось всё больше и больше вопросов, но почему никто не мог дать на них ответ с такой же скоростью? Он задумался. — Я не должен об этом говорить, но, кажется, наши отношения стали чересчур доверительными, поэтому… — Хёнджин тяжело вздохнул, сжимая кулаки. Он прекрасно понимал, что старшему Хану не терпелось выслушать его историю, но кто давал ему гарантию того, что он не расскажет об этом младшему принцу? Хван выдохнул, поджимая губы и морща нос. — Вчера я услышал то, чего не должен был. При дворе много альф, которые почти не чувствуют моего запаха, бет, которые не слышат моего запаха вообще… — Это нормально! Нет ничего страшного в том, что они не чувствуют твоего запаха. Твой истинный будет чувствовать его очень хорошо и обязательно найдёт тебя, не переживай! Хёнджин взвыл, запуская обе руки в волосы и опускаясь куда-то вниз, пряча голову в коленях. Минхо широко распахнул глаза, ресницами задевая собственные веки: эта реакция была последним, что он ожидал от черноволосого. Тот молчал, спрятавшись где-то у себя в ногах и рассматривая траву. Нет, так не должно быть! Не может быть так, что его истинный альфа — это какой-то мальчишка, принц, к которому он питал сильнейшее раздражение, тот маленький глупый альфа, который в людях совершенно ничего не смыслил. Неужели жизнь так сильно несправедлива к Хёнджину? Почему он, почему не кто-то из альф при дворе, почему не человек, который вообще за тридевять земель находится? Хёнджин помолчал ещё минуту, сдерживая истерику в глубине души. Выпрямившись и уткнувшись прямо в глаза Минхо, что были в куче, Хван вновь выдохнул. Правда, в этот раз, наверное, больше обречённо, чем тяжело. Если уже Хан говорит, что Чонин его истинный, то назад у черноволосого дворянина пути точно нет. — …принц Чонин чувствует мой запах. Сынмин, его приближённый, не чувствует его вообще. Его Высочество даже смог детально описать, какие нотки моего запаха он чувствует. Он мой истинный, Минхо, — дрожащим голосом проговорил Хван, совсем не обратив внимания на то, что обратился к принцу по имени. Ли, очаровательно улыбнувшись самому себе из-за того, что Хёнджин перешёл на «ты», сразу же посерьёзнел. Хёнджину нужна была его помощь. Впервые за десять лет дружбы дворянин буквально кричал о помощи, стараясь понять, что же ему делать. — Ты ведь знаешь, что от судьбы не уйдёшь? — начал сероволосый. Хван уже хотел выть снова, но был пойман принцем: Минхо положил ладони ему на щёки, разворачивая к себе с силой. Не успев ничего понять, дворянин уставился на него, хлопая ресницами. — Я не в этом смысле, дурак-Хван. Почему ты не можешь посмотреть на моего глупого младшего брата с другой его стороны? Неужели ты думаешь, что он всегда такая заноза? Он очень милый и хороший, если пообщаться с ним поближе. Сообразительный, хитрый, он такой же потрясающий человек, как и ты, Хёнджин. Неужели ты настолько не хочешь узнать, что он такое? Ты же можешь, ну, не знаю… хотя бы попытаться, а? Просто… попробуй. — А… — А мне пора в библиотеку. Проведи время с пользой, подумай, посиди, поразмышляй там, — улыбнулся Минхо, убирая ладони к себе на колени. Он поднялся с места. — Просто попробуй. Потом уже поймёшь, что истинность — дело такое. Не уйти от неё особо. И скрылся, словно его тут и не было.***
По пути в библиотеку Минхо не мог убрать глупой улыбки с лица. Он был так рад, что наконец рассказал Хвану обо всём, что было в голове и на душе в последнее время. Мнение со стороны ему было просто необходимо. А ещё он действительно догадывался где-то в глубине души, что его брат и друг чувствуют что-то светлее ненависти. Конечно, эта ненависть не была взаимной, и, конечно, красноволосый принц хотел бы чувствовать черноволосого друга своего брата ближе, чем на несколько метров. Но даже несмотря на то, что Чонин был альфой, он не мог позволить себе насильно заставить Хвана любить. Он прекрасно понимал, что заставить человека что-то чувствовать невозможно, поэтому просто ждал своего часа и терпеливо наблюдал за отказами Хёнджина провести вместе время. Но после этого разговора, Минхо был уверен, Хёнджин пойдёт поговорить с младшим Ханом сам. Это был просто вопрос времени. Остановившись у дверей библиотеки, старший Хан вновь задумался. Даже если Джисон не здесь, то это не значит, что он его избегает, верно? Просто урок перенёсся куда-то в другое место… Джисон учился больше Минхо ввиду того, что он был альфой: король готовил его к правлению немного больше, ведь никто не знал, кто следующим встанет на престол, предугадывать смысла не было, а Ли уже выучился, поэтому настала очередь Джисона. Темноволосого принца учили всего двое мужчин, приближённых к правителю: Ли Феликс и Ким Уджин. Последний, кстати, и сам жил при дворе, так как его сын был лучшим другом младшего принца. Кажется, Ким Сынмин его зовут, о нём, вроде как, и говорил Хёнджин двадцать минут назад… но Минхо точно не знал, не интересовался. Дверь в библиотеку открылась, и оттуда вышел мужчина приятной наружности. Чёрные волосы, завитая чёлка и очки на носу. Принц Ли, улыбнувшись, тут же узнал в нем того самого Уджина, который учил Джисона основам правления и политики. Ким был самым близким советником Бан Чана, он знал очень многое о государственных делах, касающихся и не касающихся его. Прежде, чем решить что-то, король всегда советовался с ним и, исходя из его мнения, принимал решение. Мужчина улыбнулся ему в ответ, поклонился и уже хотел уйти. — Простите, Уджин, а Джисон в библиотеке? — спокойно спросил Минхо, потирая руки друг об друга. Уджин расплылся в тёплой улыбке, подхватывая стопку книг в руках покрепче. Его сероватый камзол выглядел потертым временем, совсем стареньким, но очень ему шёл. — Да, принц остался искать нужные ему книги. Он, вроде как, собирался провести там остаток дня, — задумчиво ответил его учитель. Благодарно кивнув, Минхо залетел внутрь душного помещения, не собираясь мешкать. Ему очень хотелось увидеть темноволосого, он очень соскучился и хотел коснуться его губ своими. Прямо сейчас. Ворвавшись в библиотеку, сероволосый принц не услышал даже маленького шороха, который мог бы намекнуть ему на присутствие обожаемого человека. Он прошёл вглубь помещения, обставленного старыми книжными шкафами. Пахло старостью, затхлой бумагой и засохшими чернилами. Минхо очень не любил дворцовую библиотеку, каждый раз выбежать отсюда хотелось, ещё во времена учёбы. Но сейчас, когда он искал здесь Джисона, всё приобретало совершенно иное, большее значение. Минхо остановился, переводя взгляд на одну из книжных полок. На ней лежали какие-то странные рукописи, тонкие потрепанные жизнью книжечки и чернильница. Минхо подошёл ближе, отодвигая стеклянную баночку и хмуря брови. Рукописи показались ему настолько знакомыми, выведенными таким аккуратным почерком, будто он уже где-то видел что-то похожее. Он отодвинул листы, поднимая с деревянной полки книгу в красной кожаной обложке, на которой было выведено кроваво-красными чернилами, явно очень стойкими «Книга легенд». Хан опустил бровь, приоткрывая книжонку. Книга выпала из рук принца, когда его резко развернули спиной к книжному шкафу, а лицом повернули в коридор между этим и другим стеллажом. Минхо весь съёжился, зажмурился, потому что совсем не ожидал такого поворота событий. Кулаки сжались, он уже поднял руки, чтобы ударить неизвестного, как почувствовал на своих губах чужие, сухие, настойчивые. Он улыбнулся, расслабляясь в чужих руках, и спокойно, словно ничего не произошло, положил ладони на пухлые щёчки другого человека. Джисон целовал сладко, пробуя чужие губы на вкус и боясь сделать что-то не так, словно это могло хоть как-то спугнуть омегу, который всё равно уже принадлежал ему. Минхо понравился такой порыв: он хотел бы и сам так сделать, но точно не ожидал, что Джисон был способен на что-то такое. Тишина библиотеки нарушилась тихим стоном Минхо, резким движением разрывая ткань белой тишины внутри помещения, в которое никто не ходил. Темноволосый Хан спустился ниже, чуть кусая фарфоровую светлую кожу на чужой ключице. Ли всхлипнул, осторожно поднимая голову брата и останавливая ее на уровне своего лица. — Только не здесь, ангел мой, — сказал сероволосый, легонько сталкиваясь своим лбом со лбом Джисона. Младший тяжело дышал, явно переволновался, Минхо это почти сразу понял. Ли расслабленно улыбнулся, опуская свою руку на чужую шею и снова легко целуя темноволосого в губы. — Я тоже скучал. — Как же мне нравится, когда ты зовёшь меня… как-то так, — тихо хохотнул младший принц, тяжело выдыхая вновь. Исход событий ему действительно нравился, он не хотел выходить из такого положения, ему нравилось стоять так: облокотившись на стеллаж, расставив руки по бокам от парня, видеть его немного беспомощным и потрепанным рядом с собой. Джисон чувствовал, как рядом с Минхо в нём просыпался альфа, причём тот альфа, который желал чего-то запретного, нового, интересного, рискованного. Темноволосый принц любил риски, но совершал их редко, чтобы разбавить скучную жизнь во дворце. Кажется, теперь такие риски из-за старшего брата он будет совершать часто. — Как? — Минхо хитро улыбнулся, припадая к чужой шее, заставляя альфу тихо измученно выдохнуть. — Ангел мой? — шептал в чужую кожу он, обжигая дыханием и шепотом. Джисон откинул голову назад, прикрывая глаза. — Солнце моё? — он поднялся чуть выше, прикусывая мочку уха и всё же добиваясь чужого тихого стона. — Или, может, тебе по душе просто братик? — шёпот в самое ушко, вызывающий мурашки, которые бегут от самого уха до кончиков пальцев. Джисон таял. Он буквально готов поклясться, что от таких прикосновений, от таких звуков и чувств он таял. Он растворялся в воздухе, утопал в чужих руках, но точно не был тем человеком, который пятнадцать минут назад думал о престоле и учёбе. Он был собой в руках Минхо, он был тем самым Джисоном, который мог показаться только тогда, когда рядом был его брат. Он не мог признать этого раньше, боялся понять, что привязан к нему, но осознание пришло раньше, чем он мог бы подумать. Эти два месяца без него, проведённые в бегах от разговора, который, по идее, должен был разрушить его отношения с братом, наоборот начал новую главу в их жизнях. Джисон боялся своих чувств. Боялся, что всё это приведёт к тому, что отец узнает, или, того хуже, узнает кто-то из прислуги, а затем доложит отцу. Джисон не знал, на что способен король на самом деле, но искренне боялся всей силы, что была сосредоточена в его руках. Правда, в данный момент, когда Минхо пользовался слабостью брата перед собой, темноволосый принц не был способен думать об этом. Каждая прошепченная фраза Минхо в этой библиотеке отдавалась в голове младшего эхом, отпечатываясь в сознании. Старший целовал чужую бархатную шею мягко, стараясь не испортить, чтобы никто ничего не заметил, ведь, всё-таки, им нужно было скрывать всё то, что происходило здесь. Мысли в голове путались, но каждый из парней изо всех сил сдерживал себя, чтобы ни в коем случае не совершить ошибок здесь и сейчас. Страшно? Да. Но любить ведь тоже страшно. Правда, кого это волнует прямо сейчас? — Твой… — горячий шёпот ударял в голову похлеще дорогого алкоголя, что лежал в королевском винном погребе. Минхо терял разум, он всё быстрее понимал, что ещё одно мгновение, и вишенкой на торте станет совокупление на библиотечном столе. Нет, он точно не хотел этого и тут же отстранился, тяжело дыша. Джисон, не успев ничего понять, не открыл глаза, пугаясь неизвестности и внезапного конца. — Давай не будем делать этого здесь, пожалуйста, — Минхо улыбался, словно довольный серенький котёнок. Волосы немного растрепались, и Джисон провёл рукой по ним, чтобы не было видно, что кто-то запускал в них пальцы. — Просто, сам понимаешь, библиотека… воздуха не хватает. — Как будто тебе обычно хватает воздуха со мной, — пустил смешок темноволосый принц, за что сразу же получил по плечу. Он засмеялся сильнее, пряча лицо куда-то в ладони и отходя в сторону. Минхо, смотря на это, захихикал тоже. Он так сильно любил такого Джисона, ему так сильно нравилось, когда он показывал себя настоящего, не пугаясь ничего, что может произойти. Ли прикрыл глаза, не переставая улыбаться. — Извини, не смог удержаться. — Ничего, я люблю, когда ты искренне смеёшься или улыбаешься, — сероволосый поднял глаза на Джисона, который, не ожидая такого от брата, удивлённо смотрел на него тоже. Старший пожал плечами, беспечно улыбаясь. Младший почувствовал, как щёки затронул лёгкий румянец. Это и называют любовью? — Тебе очень к лицу искренняя улыбка, правда. Никогда не видел, чтобы людям так шло быть счастливыми… — Странно, что таким я становлюсь только с тобой, — честно признался темноволосый, ощущая, как розы румянца на щеках начали расцветать с бешеной скоростью. Он почесал затылок, отводя взгляд куда-то вверх, стараясь избежать чужого удивления. Но Минхо лишь приподнял брови, улыбаясь. Он не помнил, видел ли таким брата когда-нибудь. Младший жил во дворце уже двадцать один год, но ничего подобного старший от него прежде не слышал. Хотя, может быть, он просто был не в то время и не в том месте? Минхо поджал губы, понимая, что ему следует объясниться с Джисоном по поводу Хёнджина. Он точно понимал, что рассказанное Хвану никуда не улетит, и если Джисон доверял ему, то должен был доверять и его другу, но… Ли страшился того, что темноволосый Хан мог просто разозлиться и перестать разговаривать со старшим братом. И в это же время сероволосый прекрасно понимал, что рассказать, всё же, стоит, потому что врать любимому он точно не мог. Любимому? Да, наверное, Минхо ещё привыкнет к этому. Джисон поднял влюблённый взгляд на старшего, окончательно и бесповоротно бросаясь в пропасть чужих тёмных глаз. Минхо не мог противостоять этому взору, ему казалось, что эти глаза давали ему спасение всю его жизнь, словно существовали всегда. Серовласый расплылся в благодарной улыбке, почёсывая ногтями тыльную сторону руки. Он был сильно привязан к Джисону, но никак не мог заставить себя рассказать ему правду. Этот взгляд тёмных медовых глаз, счастливая улыбка и личико, которое выражало лишь влюблённость. Минхо был готов расплакаться от безысходности: он совершенно не имел понятия, как Джисон отреагирует на такие новости. — Ты рассказал Хёнджину? — вдруг спросил Джисон, поднимая с пола книжку. Минхо оцепенел, широко распахивая глаза. Младший хихикнул. — В смысле, просто… вы так хорошо общаетесь. Я подумал, что ты бы не хотел врать ему, да? Вы же друзья. — Я боялся, что ты будешь против того, что я расскажу, — облегчённо выдохнул старший, опуская плечи. Темноволосый поднял книгу и посмотрел на обложку. Его глаза медленно поползли на лоб. — Я, правда, очень доверяю ему, ты прав, я бы очень не хотел врать, и… я рассказал, да. Прости, что не спросил у тебя. Мне следовало сначала посоветоваться с тобой, потому что ты имеешь полное право не доверять ему, но я обещаю, что из его уст не улетит ни одного слова о нас! — Хорошо, — словно в оцепенении ответил младший. Минхо нахмурился, склоняя голову набок и замечая, как Джисон поднял его книгу. — Ты читаешь это?.. — Да так, случайно наткнулся, пока искал тебя, — махнул рукой сероволосый принц, возводя очи горе. Он заметил, что Джисон очень странно смотрел на эту книгу. — А что? Что-то не так? — Точно такая же лежит в моей комнате, я её читаю сейчас, — сглотнул он, не отводя испуганного взгляда от маленького предмета. Минхо пожал плечами. — Подумаешь, сколько одинаковых книг может быть во дворце… — Минхо, — парень передал книгу брату, неоднозначно смотря в одну точку. — Такая книга во дворце только в одном экземпляре. Мне Феликс сказал, потому что отец запрещает пользоваться такими. Он в легенды не верит, ты сам знаешь.***
Чонин посмотрел на дерево напротив себя. Он сидел на скамейке в той части сада, в которую точно никто не ходил, потому что она не была доделала до конца, но про неё все забыли. Иногда его посещали мысли, что он чем-то похож на этот пустырь (хотя, здесь, вообще-то, был клён и две клумбы), про который все забыли и не хотели доделывать. Красноволосый принц часто ходил сюда, будучи уверенным, что сюда никто не придёт, и, соответственно, никто его не найдёт. Чонин любил одиночество, любил, когда ему давали свободу действий и ненавидел, когда кто-то нарушал эту свободу. Он любил сидеть в одиночестве, наблюдая за тем, как ветер путается в листве одинокого клёна на краю сада, а затем летит дальше, с новой силой жалуясь всему миру о том, что деревья выросли слишком высокими. Парень посмотрел вверх, замечая, как серые тучи летели по небу, перегоняемые ветром. Этим тучам хорошо: они могут путешествовать по земле, им нет нужды задерживаться на одном месте, более того, они не могут так делать. Для туч не существует правил и запретов, существует лишь здесь и сейчас, и именно в это время они могут бежать далеко-далеко, туда, где их никто не ждёт, но туда, куда они сами хотят. Чонин завидовал: хотелось побыть тучей хотя бы один день, чтобы сбежать из стен дворца хотя бы на один день. Хотелось убежать, перепрыгнув через забор, чтобы посмотреть, что же там, за пределами дворца Скинцилладип? Города, леса, люди, животные — что? Чонин тяжело выдохнул и вновь посмотрел на клён, который стоял, и, кажется, тоже смотрел на маленького альфу. Зелёные кленовые листы касались друг друга, создавая совсем шуршание, которое распространялось с бешеной скоростью. Чонин и им завидовал тоже. Он хотел так же невесомо касаться другого парня-омеги, переплетать с ним пальцы и сидеть так, под этим клёном. Всё-таки, одиночество лучше, когда есть рядом кто-то, кто готов разделить это одиночество с тобой, верно? Красноволосый принц улыбнулся самому себе, смеясь в глубине из-за собственной наивности. Мечтать, конечно, не вредно. В нос без предупреждения ударил знакомый запах мёда и корицы. Чонин напрягся, выпрямляясь. В этом укромном углу некому было так пахнуть, от растений в округе не может пахнуть такой сладкой и тягучей пряностью, и этот факт начинал очень быстро грызть изнутри. Во всём Скинцилладипе есть всего один человек, от которого могло пахнуть так. Чонин огляделся вокруг, на нервной почве даже не замечая, как щёки стали розовыми. Стало душно, хотя, кажется, до этого воздуха хватало с избытком. Принц тяжело выдохнул, замечая в дальних кустах чёрную макушку. И как Хёнджин вообще нашёл его? Правда, Хану не хотелось ничего ему говорить. Он просто сел, сводя брови к носу, и вновь посмотрел на дерево напротив. Хван приземлился рядом, не нарушая тишины. Чонин, глубоко вдыхая, рассматривал светлую кору и сидел, стараясь не думать о том, что сейчас прямо рядом с ним сидит человек, запах которого мог одурманить с такой лёгкостью. Всё происходящее казалось нереальным сном, принц захотел ущипнуть себя, чтобы проснуться и даже не вспомнить о том, что ему снилось до этого. Красноволосый сжал губы, ладонями опираясь на колени и розовея снова, боясь пошевелиться. Хёнджин ничего не делал; просто сел и смотрел, вроде как, в ту же сторону, что и Чонин, размышляя о чём-то своём. Красноволосый ждал, что из уст Хвана выпадет что-то колкое в его сторону, но черноволосый парень молчал, опустил руки на ноги и рассматривая дерево напротив себя. Как он вообще нашёл этот укромный уголок Чонина? Младший Хан никогда не рассказывал никому о нём, не обмолвился словом даже Сынмину, потому что не хотел, чтобы его кто-то здесь тревожил. Но Хёнджин… он оказывал другое влияние. Чонину не хотелось прогонять его, наоборот, он хотел, чтобы старший посидел здесь подольше. Во-первых, омежий запах смешивался со свежим запахом травы в саду, из-за чего красновласый немного путался в собственных мыслях, не зная, за что ему ухватиться здесь и сейчас. Во-вторых, присутствие Хвана почему-то немного успокоило младшего. Если из его уст не вылетает никаких колких словечек, не значит ли это то, что Хёнджин пересмотрел к нему своё отношение? Хотя, кто знает. Молчание не всегда было знаком согласия, а это означало, что Чонин не узнает, если не спросит об этом сам. Хотя, спрашивать прямо сейчас ему совсем не хотелось. Чонин молчал, расслабляясь и понимая, что сидеть стало комфортнее. Он не смотрел на дворянина, почти не чувствовал его физического присутствия, но моральное ощущение того, что он здесь, рядом, давало гарантию того, что всё хорошо, всё в порядке, ведь он тут, на расстоянии десяти сантиметров от его плеча. Черноволосый немного пошевелился, складывая локоть на спинку скамейки и разворачиваясь к младшему, заставая того врасплох. Чонин немного отодвинулся машинально, совсем не ожидая такого поворота событий. Хёнджин всё ещё молчал, собираясь с мыслями. Чонин выдохнул. В конце концов, разговаривать с людьми не страшно? Разговоры это важно, они помогают понять другого человека и его позиции, принципы, ощущения и эмоции. На одних взглядах далеко не уедешь, а значит, других людей нужно уметь слушать и слышать, особенно если эти люди дороги тебе так сильно, как Хван был дорог младшему принцу. Правда, он этого не видел… но, ничего, время Чонина ещё настанет, и он искренне верил в это. Хёнджин открыл рот, это красновласый увидел боковым зрением. Хан развернулся, встречаясь с многозначительным чужим взором тёмных глаз. Он выражал беспокойство, неосознанную боязнь неизбежного, и, кажется… не излучал никакого раздражения и ненависти. Чонин нырнул в тёмные озерца с головой, совершенно не задумываясь о последствиях. Глаза напротив слабо улыбнулись, а Чонин лишь порозовел, из-за чего кожа на его щеках приобрела оттенок, близкий к его собственным волосам. Хван поджал губы, не решаясь сказать что-либо. Он просто смотрел в чужие глаза, стараясь передать все свои чувства принцу одним взглядом. — Вы мой истинный альфа, ведь так? Чонин почувствовал, как уши стали красными. Кажется, с этой фразой старшего запах вокруг Чонина усилился, словно давая себе волю витать в воздухе сильнее, ведь родной (родной ли?) альфа был здесь, рядышком. Хан, не разрывая зрительного контакта, ответил чётко, потому что сам был во всём уверен: — Да. Я понял это только вчера. — И что мы будем делать с этим? — А ты хочешь что-то сделать? — неуверенно ответил вопросом на вопрос принц, сглатывая вязкую слюну. Хван знал, что говорил и делал, а Чонин немного путался, потому что все его чувства разом нахлынули на него. Интересно, Хёнджин чувствовал то же самое, но просто не подавал виду? — Хочу. — Значит, мы придумаем, что делать, — и отвернулся, вновь рассматривая кору дерева и сдерживая улыбку. Неужели, сейчас в его жизни наконец появится человек, который готов делить с ним молчание и одиночество на двоих?