До 25-ти

Всю дорогу до больницы Питер держал свою ладонь на бедре Тони в знак поддержки. Тот не смотрел на него и гнал как сумасшедший, но почему-то Питер чувствовал благодарность и возникшую между ними умиротворённость. На светофоре он наконец бросил взгляд на Питера, а затем прикусил пухлую неприлично красную нижнюю губу. Невероятно красивый. – О чём задумался? – спросил Питер, робко улыбнувшись. Тони лишь покачал головой, мол, неважно. И они снова тронулись с места. До окружного госпиталя оставалось рукой подать – Питер уже видел белоснежное здание с плоской крышей, оборудованной под вертолётную площадку. – С ней всё будет в порядке. Тони снова промолчал. И лишь когда они припарковались недалеко от входа в здание, он заглушил мотор и всем телом развернулся в сторону Питера. – Ты не обязан быть здесь. – Но я хочу. На лице Тони отобразилось секундное колебание, но, покачав головой, он отвернулся и вышел из машины. Питер поспешил за ним. Он с трудом понимал, что творится в голове этого парня, но надеялся, что рано или поздно они поговорят. Именно сейчас в душе Питера зажглась странная безосновательная надежда. А ещё совершенно дурацкое ощущение, что они провели вместе долгие и долгие годы. Ощущение ауры Тони рядом казалось смутно знакомым и правильным. Их проводили до палаты Ванды Максимофф, и там же Тони выловил её лечащего врача. – Док, что с ней? Она будет жить? Лысый мужчина в белом халате смерил Старка холодным взглядом и поинтересовался: – Вы её муж? – Будущий, – поспешно ответил Тони, а сердце Питера сжалось. – Её случай особенный, я бы сказал, уникальный. Она выжила, по всей видимости, благодаря вашей связи, но почему-то впала в кому. Такого никогда не случалось прежде. У нас через час состоится врачебный консилиум, а также мы планируем исследовать данный инцидент со всей тщательностью. И так как вы являетесь её парой, вам предстоит пройти проверку. Если вы не против, разумеется. – Какую ещё проверку? – Стандартную медицинскую. А также побеседовать с рядом психологов. А после с научным советом штата. Обычно связь влюблённых срабатывает на сто процентов, сохраняя жизнь. Необходимо понять, что в вашем случае пошло не так. – А что, если бы одна из половинок влюбилась в кого-то ещё? – встрял Питер. – Так не бывает, молодой человек. Естественный отбор всегда выбирает кого-то одного. Если человек любит сразу двоих или троих, природа выбирает единственно правильный вариант из всех и сохраняет жизнь паре при полной взаимности. Мисс Максимофф жива, что подтверждает любовь между двумя людьми. Остальные – это ошибка природы, и скоро пара избавится от всех побочных влюблённостей. Питер опешил от этих жестоких слов. – Тогда почему она в коме, док? – напряжённо уточнил Тони. – Возможно её состояние связано с индивидуальной физиологией. А то, что ей сегодня исполнилось двадцать пять лет, лишь случайное совпадение. А теперь прошу извинить меня. Доктор поспешил откланяться, оставив Тони и Питера в полном недоумении. Они вошли в палату и остановились у кровати. Питер отвернулся, не желая смотреть на бледное лицо больной и рыжие кудри, рассыпанные по кипенно-белой подушке. – Может быть, у неё любовь с кем-то ещё? – с надеждой спросил Питер, разглядывая трещину на стене. – Это вряд ли. Она сохнет по мне уже много лет. И раз выжила... Значит, такова наша с ней судьба. Она хочет замуж и детей. Он обернулся к Тони, впиваясь взглядом в его лицо. Отчаянно хотелось положить ладонь на столь любимый рот, чтобы оттуда не вырывались причиняющие боль слова. Дыхание сбилось, Питер зажмурился, давая себе секундную передышку. – А ты? Ответ слышать категорически не хотелось, но Питер зачем-то спросил. – А я... Тони не успел договорить, как сработала тревожная кнопка. Пульс Ванды внезапно остановился, и в палату ворвалась дежурная сестра, а за ней и врач. – Освободите помещение. – Медсестра подтолкнула Старка к выходу. Оставалось только последовать указаниям, очищая пространство. – Готовьте дефибриллятор! – скомандовал врач. И это было последним, что услышали Питер и Тони из-за закрытых дверей. Тони затрясло. Питер положил ладонь на его плечо, но она была тут же скинута. Всё случилось так быстро, что они не успели ничего понять. – Я не могу потерять ещё и её. Он сказал это так тихо, что Питер едва расслышал. Они расположились на стульях чуть поодаль от палаты и стали ждать. Питер больше не лез к Тони, но что-то не давало ему уйти домой. Раз его не прогоняют, значит его место здесь, рядом. Через некоторое время опасность миновала, и сердце Ванды снова забилось в груди. Тони ушёл в палату, оставив Питера одного и наплевав на запреты посещений. В тот самый момент в больницу явилась Наташа. – О, это ты, спаситель... – Привет! – Как она? – Жить будет. Тони с боем прорвался в палату. А почему я спаситель? Наташа лукаво улыбнулась и присела рядом. – Ты спас шкуру Старка в той драке. У меня не было возможности сказать тебе спасибо. Поэтому скажу сейчас. Он мой друг, как и Ванда. Я переживаю за них обоих и надеюсь, что им удастся переупрямить Тони. – Что ты имеешь в виду? – А ты не в курсе? История стара, как мир. Хотя… Если Тони не подпустил тебя ближе, то откуда тебе знать. Он, такой дикий и неприступный, уже несколько лет не может оклематься от смерти родителей. Это неизменно болезненная тема, даже при их жизни ни любви, ни заботы парень не знал. Странная насмешка судьбы. Его родители пережили грань, но после этого словно забыли о любви. Как друг к другу, так и к собственному сыну. Они сдали его в закрытую школу для мальчиков на четыре года, а после он рос дома сам по себе. Видился с родителями лишь в редких перерывах между их командировками и загулами. У Говарда были бесконечные любовницы, у Марии — своя жизнь… Я не знаю точно, но говорят, что она не планировала беременность и материнство. Говард запретил ей делать аборт, и она согласилась рожать, заявив, что в таком случае ответственность за ребёнка он может целиком и полностью взять на себя. – Какой ужас. Питер был ошеломлён такими откровениями и смотрел на рыжую красотку во все глаза. – Я слишком много болтаю, да? Чёрт. Мне все говорят, что у меня язык без костей. М-да. В шпионы точно не взяли бы. – Она улыбнулась. – Ты права, – слабо улыбнулся Питер, всё ещё пытаясь переварить информацию. Кажется, теперь он начал понимать, почему Тони такой холодный и неприступный. – Он не любит говорить об этом. Но если сильно напьётся, то может и заплакать, не в силах сдержать эмоции внутри. Знаешь, мы давно дружим. И я подумала, что раз он не вычеркнул тебя из своей жизни сразу же… Да и потом, ты спас его… – Не оправдывайся, я понял тебя. Этот разговор останется между нами, обещаю. – Я не переживаю из-за конфиденциальности, если ты об этом. Это он с виду такой грозный. На самом деле, Тони тот ещё душка и более ранимый, чем можно представить. Просто тщательно скрывает. – Хм, хотелось бы верить в это. Они помолчали несколько мгновений. – А не ты ли звонила Тони, рассказать о произошедшем с Вандой? – Отходила за кофе и перекусить, – отмахнулась Наташа. Она показалась Питеру слишком невозмутимой для обеспокоенной подруги, но он лишь пожал плечами и отвернулся. Вся эта компания не вписывалась в его представление о нормальности. Хотя он сам был не лучше – замкнутый художник и журналист, мечтающий о любви, но западающий на тех, кто бежит от неё. – Мне, пожалуй, пора. Питер успел заметить, как Наташа облегчённо вздохнула. – Это самое лучшее решение. – От тихого низкого баритона за спиной сердце пропустило удар. – Тебе лучше уйти сейчас. Питер никак не мог понять, почему его тело так реагировало на Тони. Словно они были связаны на физическом уровне, хотя, скорее всего, он напридумывал лишнего. – Почему-то я так и подумал. – Тон вернувшегося из палаты Старка и его хмурый вид разозлил Питера, и в его голосе появились раздражённые нотки. – Надеюсь с твоей невестой, Тони, всё будет хорошо. Рад за вас. Тони подошёл к больничным сидениям, где находились Питер и Наташа. Питер встал, как только Тони подошел ближе. Теперь они стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза. Питер обратил внимание, что они практически одного роста. Дурацкая мысль, что они идеально друг другу подходят, чтобы без конца целоваться, была тут же внутренне отброшена из-за раздражения. Питер и Тони смотрели друг на друга в упор несколько напряжённых секунд. От обиды и неуместной ревности хотелось сказать что-нибудь настолько колкое, что наконец стёрло бы с лица Тони глухое безразличие. Сказать, что раз он не понимает и не принимает Питера, то и он не в силах стучаться вновь и вновь в закрытую дверь. А сейчас просто душевный порыв быть рядом, поддержать. Но Тони, конечно же, ничего не понял. Питер и не думал мешать кому-то или ставить в неловкое положение, но говорить об этом вслух не хотелось. – Удачи, Наташа, – Питер сцепил зубы, чтобы ничего не говорить Старку, и быстрым шагом пошёл к выходу. – Эй, Паркер. Спасибо тебе… – Тон Старка был уже совершенно иным. Словно потерянным. Кажется, он не ожидал, что Питер всё-таки уйдёт. – Не стоит благодарности. Главное, теперь идти ровно, не оборачиваясь. Не поддаваясь порыву вернуться и обнять человека, с которым осталась часть его души. Но тот выбрал другую. Теперь это очевидно. – Тони это тебе, выпей… – услышал Питер голос Наташи, которая по всей видимости предлагала свой кофе. Ответ он уже не слышал, ускоряя шаг по мере удаления от них. Тони так и не окликнул него. Не догнал. Не остановил. Когда вертушка стеклянной двери выпустила его на свежий воздух, на глаза начали наворачиваться предательские слёзы. Но Питер сильный, он сможет пережить такой удар. Стоит уже принять неизбежное и отпустить Старка. Так будет лучше для всех.

***

Питер оказался дома спустя час. Всё это время его мысли не переставали крутиться в голове. Вся эта ситуация с Тони и его невестой, с их короткой поездкой в больницу, а также с их неконтролируемым притяжением и зависимостью Питера казалась очень странной. Но самое непонятное —что же случилось с Вандой на самом деле? Питер принял душ, приготовил себе ужин на скорую руку, а как только прилёг у телевизора, в дверь позвонили. Ну кого там принесло? Что за день такой, а? Хотелось просто притвориться, что никого нет дома и не подходить к двери. Но адская трель звонка раздражала слух. Кто-то был очень настойчив и явно догадывался, что негостеприимный хозяин отсиживается дома. В глазке Питер разглядел Тони Старка и обомлел. Он не ожидал увидеть его так скоро, честно говоря. Сердце забилось в рваном ритме от волнения. Питер открыл дверь и замер, не пропуская парня внутрь. – Чего тебе? – недовольно нахмурил он брови, внутри обмирая от восторга и того, что любимое обеспокоенное лицо маячит напротив. Как же он соскучился по нему за несколько часов, оказывается. – Давай поговорим. – Хочешь объяснить, зачем следил за мной после того, как отшил? Или почему вдруг снова стал холоден после того, как мы целовались в твоей спальне? Или пришёл напомнить ещё раз, что у тебя есть невеста, и я совершенно лишний в ваших отношениях? Не утруждай себя, Старк, я всё давно понял. – Давай не здесь. – Кажется, Тони занервничал и перестал наигранно улыбаться. Впрочем, Питер не собирался быть заносчивой задницей и просто приоткрыл дверь, пропуская незваного гостя внутрь своей квартиры. И почему между ними всё так непросто? Было бы куда лучше, стань они прежде друзьями. Ведь страсть не должна начинаться на пустом месте, иначе кроме неё может ничего не остаться. А Питеру отчаянно хотелось начать их отношения с чистого листа, но как это сделать, он не знал. Пожалуй, стоит для начала перестать обижаться и просто выслушать. – Проходи, – уже спокойнее отозвался он, – хочешь чаю? – Да, спасибо. – От мягкой вымученной улыбки стало теплее на душе, и Питер тоже улыбнулся в ответ. – Иди за мной, посидим на кухне. Когда они шли по небольшому коридору, чужой взгляд прожигал затылок, и от этого становилось не по себе. Питер за последние несколько часов внушил себе, что больше не увидит Тони. А теперь он так близко… Смотрит на Питера так внимательно и странно. А ещё словно… виновато? – Красивая картина. – Что? Тони молча указал на орхидеи, висевшие на стене. А затем посмотрел на Питера, отчего его ноги стали словно ватными. Какой же невероятный, почти щенячий, взгляд у этих карих глаз. – Мои любимые цветы, – промямлил Питер, словно в оправдание. – Мне тоже нравятся цветы. Вообще-то, это довольно странное совпадение для парней. Они неловко друг другу улыбнулись и Питер первым отвёл взгляд, чувствуя нарастающее напряжение. Тони украдкой разглядывал скромное жилище Питера и продолжал чему-то улыбался. Квартира сильно контрастировала с шикарным особняком Старка. Но Питер считал своё жилище тёплым и уютным, обставленным с душой. А ещё почему-то очень хотелось, чтобы Тони понравилось у него в гостях. Питер ждал, когда Тони объяснит свой неожиданный визит после такого сухого прощания в больнице. – Я не должен был говорить тебе всех тех ужасных слов… Тогда, давно. И прогонять сегодня, но я не мог разговаривать с тобой при Наташе. Они с Вандой очень близки, а у меня есть некоторые подозрения… – О чём ты? – Я всё тебе расскажу, Паркер. Только скажи мне, что ты не злишься на меня. Так хотелось снова что-то съязвить на эту просьбу или отшутиться. Но умные и такие живые глаза Тони словно проникали в самую душу. – Ты прощён, – прошептал Питер, не в силах оторваться от прекрасного лица своего любимого. Он даже не дышал. Между ними разливалось странное и волнительное тепло. Так, кажется, чайник закипел. Питер встал, каким-то неловким движением развернулся, всё ещё чувствуя давящий взгляд Тони на своей спине. Нашёл кружку, чайный пакетик. Он старался не думать, почему Тони молчит и разглядывает его так откровенно. Они ведь здесь чтобы поговорить, верно? Питер не станет поддаваться, если Тони пришёл сюда только затем, чтобы ещё раз заполучить его тело. На прощание, перед свадьбой, так сказать. – Без сахара, пожалуйста. – Угу. Питер поставил дымящуюся чашку напротив Тони и сам сел рядом со своей любимой кружкой в руках. На ней тоже красовались орхидеи, и Тони ухмыльнулся, заметив это. Наверное, Питер похож на девчонку, но ему совершенно всё равно. Он гей, ему можно. – Зачем ты здесь? – Резонный вопрос. И я отвечу на него, но обещай выслушать меня и понять. – Я слушаю, Тони. Старк сделал глоток и прикрыл глаза на секунду. Питер залюбовался совершенно обалденными густыми ресницами. Уже через секунду он утонул в серьёзном тёмном взгляде. – У меня есть подозрения, что Ванда пыталась меня приворожить. – Тони старался выдержать драматическую паузу, но Питер фыркнул, чуть не разлив свой чай. – С чего ты взял? – Я заметил, что она что-то подмешивает мне в еду. Это было год назад. А затем, через пару месяцев, у нас случился первый секс. Извини, что говорю тебе об этом… – Просто продолжай. – Мы пили вино. И, поверь мне, я не собирался с ней спать. У меня было ощущение, что меня накачали афродизиаками или чем-то подобным. Я бы никогда не связал эти два события, если бы не обнаружил её лифчик на полу на следующее утро. Из него выпала ампула. Сначала я не понял, что это, а потом обнаружил крошечный потайной карман между чашечек. Сосуд оказался пуст, и я просто вернул его на место. Через какое-то время я услышал обрывок её разговора с Наташей. Понимаю, что это оказалось вырванным из контекста, но они говорили о том, что снадобье действует с накопительным эффектом. – Это же полнейшая дичь, Тони. Ты уверен? – Я бы никогда не поверил, что это реально, если бы не один случай. Однажды она осталась со мной, и ночью я проснулся от странного шёпота. Она шептала мне на ухо непонятные слова. А потом приказала сказать... признаться, что я влюблён в неё. – А ты? – Можешь верить или нет, но я собирался прогнать эту ведьму из своей спальни. Я готов был буквально выставить её силой, если она начнёт пререкания. Но… – О, Господи, Тони, не томи! – Мои губы против собственной воли прошептали слова любви. Секунду они молча пялились друг на друга. Тони смотрел предельно серьёзно, и Питер понял, что он действительно не шутит. – Это было похоже на гипноз? – Самый что ни на есть настоящий. После этого дня у меня не было сил прогнать её. Какая-то часть меня словно сопротивлялась этому. Словно моя воля превратилась в желе, и мне было легче кивнуть и уступить ей. Она поставила меня перед фактом, что переезжает жить в мой дом. А я и не думал перечить ей. Мне стало так спокойно в её присутствии, как никогда в жизни. – Это очень странно, Тони. Всё, что ты рассказал мне. – Я понимаю. И пришёл к тебе только сейчас, потому что мне стало страшно. Сегодня Наташа целый день пыталась влить в меня свой кофе. Если бы не странная настойчивость, я бы не обратил внимания. Она успокоилась только тогда, когда я взял стакан. Ты понимаешь, к чему я веду? От жуткой сюрреалистичной догадки его кинуло в жар. Питер сделал огромный глоток чая и отставил кружку. – Ты считаешь, она решила обойти проклятие двадцати пяти лет с помощью приворота? – Более того, я уверен, что Романофф тоже замешана в этом. У меня есть теория, Питер. Думаю, что она пыталась дать мне зелье, чтобы состояние Ванды стабилизировалось. Видимо, мои поддельные чувства недостаточно сильны для её выживания. – И ты… Ты выпил его? Тони отвернулся и каким-то нервным движением зачесал волосы пятернёй назад. Питер смотрел на блестящие темные локоны, мечтая так же дотронуться до них. Но эта мысль отошла на задний план, когда их взгляды снова встретились. – Я не желаю ей смерти. Даже если это идиотский план. – Ты выпил. – Да. При Наташе. И видел бы ты её лицо, Питер. Она моментально расслабилась. Состояние Ванды тут же стабилизировалось, и через десять минут она пришла в себя. – Обалдеть. – Вот и я о том же. – Это похоже на паранойю, ты в курсе? – Конечно. Но мне больше не с кем поделиться этими догадками. Точнее, это уже похоже на уверенность. Питер сглотнул вязкий комок слюны. Тони смотрел на него так, как никогда раньше. Со смесью решимости, доверия, и… необычайной нежности. – У тебя есть друзья. Роуди, Хэппи… – Никто не должен знать, Пит. Я рассказал только тебе. Мне нужны неоспоримые доказательства, но я не знаю, как их получить. Мне нужна помощь в этом расследовании. Это прозвучало так правильно. Тон Старка горячей волной обжег позвоночник, прокатился до поясницы и растворился в животе приятным теплом. – Можешь рассчитывать на меня, Тони! – горячо заверил его Питер. – Может, мы и не друзья, но я очень хотел бы стать твоим другом! Питер слегка кривил душой именно насчёт «друга», но тёплая улыбка на пухлых алых губах его визави стоила того. – Спасибо тебе. Правда. Спасибо, Питти. Это ласковое обращение превращало все внутренности Питера в желе. Хотелось встать, взять Тони за руку, отвести его в спальню и попросить остаться на эту ночь. Хотя бы затем, чтобы просто уснуть в обнимку. Чтобы забыть этот дурацкий день, больницу и зловещую историю про приворот. – Мне пора. Я должен ехать обратно, – сказал Тони. – Да, – отозвался Питер, не смея удерживать его. Не хотелось нарушать тонкую нить доверия и тепла, появившегося между ними. – Я позвоню, – бросил Тони, поднимаясь со своего места. – У тебя всё ещё есть мой номер? – Они зашагали друг за другом в сторону выхода. Теперь Питер мог оценить вид сзади. И он, абсолютно честно, старался не пялится на шикарную округлую задницу своего гостя. – Есть. – Хорошо. – Я позвоню завтра, ладно, малыш? Спешно брошенное на ходу «малыш» обжигающей волной ударило прямо в пах. Питеру хотелось развернуть его к себе и поцеловать. Он помнил сладкий вкус этих идеальных губ. Когда Тони замер на пороге, между ними воцарилась некая неловкость. Питер отвёл взгляд, не зная куда деть всего себя от внезапной нерешительности. – Пока, – прошептал Тони. А в следующую секунду губы Питера обожгло поцелуем. Он застонал и инстинктивно подался навстречу, но прикосновение оборвалось так же резко, как и началось. – Жди звонка. – Д-да. Хорошо. Ага… Тони подмигнул ему и улыбнулся, отчего стал выглядеть ещё более нахально, чем обычно. Питер последний раз бросил голодный взгляд на большой растянутый в улыбке рот, после чего Тони резко развернулся и пошёл прочь. Питер закрыл за ним дверь, повернув замок на два оборота. Руки предательски дрожали. Как только он вернулся на кухню, его взгляд упал на чашку, из которой пил Тони. Рука сама взяла её и притянула к лицу. Питер коснулся губами места, которого касались губы Тони. Он хотел продлить прощальный поцелуй. Ему было катастрофически мало короткого дразнящего касания. Это было так глупо и немного отдавало извращением. Облизнув чужую кружку, Питер окончательно смутился и убрал её в посудомойку — с глаз долой. Может быть, Тони сумасшедший, раз обвиняет подружку в колдовстве, но и он сам не лучше. Если это правда, отчасти, он понимал Ванду. Она скрыла настоящую дату рождения. Интересно, зачем? Через секунду мобильник в его кармане ожил. Питер получил сообщение. Сердце предательски забилось сильнее, ведь это послание было от Тони: «Кстати, я не люблю её. Мне больше по нраву стройные парни с милой улыбкой.» Питер сел на место, где только что сидел его любимый человек. Он закрыл пылающее лицо руками и впервые за очень долгое время ощутил жгучее окрыляющее счастье.