***
** Он ожидал увидеть многослойный праздничный торт с кремом. Тони в колпаке, задувающего свечи, светящегося от счастья, как сегодня утром, от осознания, что выжил, что любит и любим. Даже Ванду, которая безобразно вешается ему на шею и целует в губы. Но Питер никак не ожидал встретить в доме Тони звенящую тишину. Ещё более удивительной казалась незапертая входная дверь. Словно его здесь давно ждали, хотя это совершенно не так. На кухне, в столовой и гостиной не оказалось ни души – даже коты Тони куда-то запропастились. Питер, ступая очень осторожно и тихо, прокрался к лестнице, ведущей на второй этаж. Он прекрасно помнил, где находится спальня Тони. Они провели в ней самую потрясающую ночь в жизни Питера. Давя в себе нехорошее предчувствие, Питер направился именно туда. Дверь отворилась беззвучно, и первое, что ухватил взгляд Питера – лезвие клинка, на которое вечернее солнце поймало блик. Он как завороженный наблюдал за тем, как это лезвие медленно опустилось ниже, соприкоснувшись с гладкой смуглой кожей, а затем замерло. Тонкая алая струйка стекла вниз, чертя на боку лежащего человека причудливую линию. Далее Питер охватил всю чудовищную картинку целиком. Тони лежал без сознания, запрокинув голову назад. Его руки и ноги были накрепко привязаны к спинкам огромной двуспальной кровати. Он был полностью обнажён и залит собственной кровью, от чего желудок Питера сжался, а во рту образовалась горечь. На нём сверху восседала такая же обнажённая Ванда, держащая ритуальный клинок и читающая заклинание на древнем языке. Питер узнал эти слова. Что-то похожее он слышал во сне, в том самом туманном сумеречном лесу. Ведьма сдвинулась чуть выше, приподнявшись над неподвижным телом, и Питер заметил, что полувставший член Тони был в ней. – Ты забрала чужое. – Питер в первую секунду даже не понял, что этот ледяной тон принадлежит ему самому. – Друид, - констатировала Ванда, повернувшись к нему лицом. Её губы искривились в усмешке. – Слезь с него, живо. – А то, что? Кинешь в меня холстом? Вызовешь полицию? – Может, и вызову, – с вызовом ответил Питер, нашаривая в кармане брюк телефон. – Не стоит утруждать себя, мальчик. Копам я заморочу голову, придумав что-нибудь про нестандартные постельные игрища. – Ты отвратительна. – Стой, где стоишь! – пригрозила Ванда, заметив, что Питер начал приближаться. – Я всё вспомнил. И как Тони придёт в чувство, то я помогу и ему вернуть воспоминания. Тогда вам всем не поздоровится. Ванда наконец-то слезла с Тони, но прикрываться не спешила, словно факт её наготы нисколько не смущал. – Может, ты и сможешь забрать его у меня, хотя, это мы ещё посмотрим… Но тебе придётся смириться с тем, что он никогда не поверит тебе и не вспомнит другое измерение, откуда мы все родом. – Это ещё почему? – Сам не догадаешься? Нет? Тогда я поясню тебе, Питер. Я выпила Силу твоего бывшего старейшины практически до дна. А это значит, что он никогда не станет тем, кем был раньше, и уж тем более не вспомнит прошлую жизнь. Ты смог пробиться к глубинам памяти только потому, что ни одна из нас не смогла найти тебя вовремя, чтобы обезвредить и напитаться. – Вы бы сделали со мной то же, что и с Тони? – Ну вот видишь, хоть немного, но соображаешь. – Зачем вам Сила в этом мире? Здесь ведь нет никакой магии! Друиды не угрожают вашему ковену, и вы могли бы жить спокойно, как обычные люди. Хотя Питер говорил спокойно и уверенно, но внутри него всё дрожало от страха за Тони. Он видел, как поднималась и опускалась его израненная грудь от лёгкого дыхания, но то, что его мельдо оставался без сознания не на шутку тревожило. – Нет, ты всё-таки тупой, – заключила ведьма, поднимаясь и натягивая на себя шёлковый халатик. – Расскажи. – Лишь недостаток информации сдерживал Питера, чтобы не накинуться на неё с разбега и не придушить голыми руками. А ещё окровавленный ритуальный клинок, который одна снова сжимала в своей ладони. Питер с тоской вспомнил своё любимое зачарованное оружие из прошлой жизни. Он сам вырезал символы на рукояти, помогающие бороться с нечистью и убивать тварей одним ударом. – Только Сила поможет нашему ковену выжить и расшириться. Люди мрут как мухи, из-за проклятия «25-ти», а мы можем обмануть природу. Ты ведь заметил, что я всё ещё с тобой разговариваю, перешагнув этот злосчастный рубеж? – Не было бы никаких проблем, если бы вы умели любить! – Как будто всё так просто… – По мне так очень! – Оно и видно, как ты себя уже заранее похоронил! Думаешь мы не в курсе, что у тебя даже ритуальные услуги заказаны? Поверь мне, Питер, девушкам найти себе достойную пару ещё сложнее, чем вам, молодым парням. – Это лишь жалкое оправдание, – буркнул Питер, по миллиметру продолжая приближаться к ведьме, отвлечённой разговорами по душам. Во втором кармане его брюк лежало сорванное соцветие орхидеи. Он понятия не имел, сработает ли его магия в этом мире, но попробовать стоило. – Ваша кобелиная натура только и мечтает пристроить куда-нибудь свой стояк. Среди вас больше неадекватных личностей, наркоманов и алкоголиков. – Насколько я знаю, лесбиянки прекрасно преодолевают двадцатипятилетний рубеж. – Увы и ах, Питер. Лесбиянок среди нас гораздо меньше, чем среди вас педиков. В случае со мной этот вариант точно не подошел бы. А Тони… Он же чудесный, посмотри на него. Такой красивый, сексуальный… Он бросился на вооруженную ведьму, сбивая с ног. Левая рука автоматически перехватило запястье девушки, а правая сжала цветок, но Сила всё не приходила к нему. После недолгой борьбы, Питеру удалось прижать ведьму к стенке, и только тогда он заметил, что её тело расслабилось и она не сопротивляется больше. Глаза Ванды были закрыты, словно она уснула. – Что за чёрт? – прошептал он. И в ту же секунду ведьма открыла глаза. Её радужка светилась ярко-алым, а кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок. Питер вспомнил сражающихся ведьм у реки и их жуткие, словно неживые, лица. – Имундо спирито сатаника…, – зашипела Ванда не своим голосом, и кожу Питера обожгло. Он с криком отпустил горло ведьмы, за которое удерживал её тело, пытаясь сильнее прижать к стене. – Сейчас ты умрёшь, – зловеще прохрипела Ванда, и на её пальцах заструились алые всполохи. «Не может быть! В нашем мире такое невозможно!» – подумал Питер и тут же вспомнил, что она выкачивала Силу из Тони довольно продолжительное время. А Мастер Старк был очень сильным друидом, одним из самых могущественных на свете. – Попрощайся с жизнью, Паркер. Как только ведьма выпустила энергетический разряд, что-то внутри Питера запульсировало, просыпаясь, стремясь наружу. Паркер впервые в осознанном состоянии ощутил собственную Силу. И это оказалось настолько правильно и естественно – как дышать. Правая ладонь, сжимающая цветок, испепелила его лепестки дотла, забирая чистейшую энергию, впитывая её через кожу. Питер выставил щит за секунду до того, как небольшая алая сфера достигла его лица. Лиловое свечение мягко окутало его тело, и это было восхитительное ощущение. Он словно снова стал собой, очнулся ото сна длинною в жизнь и чувствовал себя в безопасности, окружённый собственным заклятьем. Лицо Ванды исказила маска ненависти. Она с низким рыком бросилась на Питера, выставив вперёд ритуальный клинок, целясь прямиком в живот. Ещё секунда, и всё могло бы быть кончено для Питера. Потому что его щит не защищал от холодного оружия, лишь от магического воздействия. Слишком быстро всё происходило, а Паркер был не был приучен к ближнему бою. Но её рука замерла в миллиметре от молодого друида, а на лице отразилось озадаченное выражение. Вдруг тело Ванды стали стремительно оплетать полупрозрачные зеленоватые лианы, сотканные из сильнейшей светлой магии, полностью обездвиживая. Они сжимали ведьму, словно змеи, затягивая свои путы всё туже и туже. – Старррк, – зарычала она жутким голосом, заставляя Питера пятиться от неё всё дальше. Питер в шоке уставился сначала на чистейшую первородную магию, а затем медленно перевёл взгляд вбок – на своего наставника. Тони парил над кроватью, словно божество. Верёвки, удерживающие его распятым, валялись сожженными обрубками на полу. Сам же Старк был с ног до головы окутан волнами магии, а его глаза светились мягким зеленоватым светом. Раны на его теле полностью затянулись, словно их никогда и не было, и теперь обнажённый торс был разукрашен лишь его собственной подсыхающей кровью. – Ну привет, карапуз. Давно не виделись.***
** Деревня друидов простиралась вдоль большого пологого холма у подножия горной реки. Тони вышел на живописную поляну у собственного дома, намереваясь провести там утреннюю медитацию. Он вдохнул полную грудь свежего воздуха, прислушиваясь к пению птиц и журчанию воды. – Какое прекрасное начало дня, – улыбнулся мужчина, щурясь от яркого солнца. – Мастер Старк! Юное недоразумение, втайне горячо обожаемое Тони, неслось к нему на всех парах. На лице Питера растянулась счастливая улыбка, делая распалённого юношу невероятно хорошеньким. Тони остановился, кивком головы приветствуя одного из своих учеников. Его льняная рубаха, великоватая минимум на два размера, явно была одолжена навсегда у дяди Бена. К сожалению, всех его родственников извели поганые ведьмы, из-за чего Тони ненавидел их ещё больше. Юный Питер был такой трогательный и вызывал странное желание позаботиться о себе. Переселить из общего дома к себе в хижину. Возможно даже, стать не только наставником, но и официальным опекуном, словно они и так не проводили вместе целую уйму времени. Тони в который раз отогнал от себя подобные мысли и спросил: – Что стряслось, Пит? – Вы представляете, наконец-то Роудс привёз холсты! Наш спецзаказ из Лирии! Мастер Старк, ну теперь-то у нас будет урок? Вы научите делать оберег? Ну пожааалуйста, Мастер Старк! – Хорошо-хорошо, только перестань трещать, – не смотря на строгий тон, Тони был доволен. Питер уже давно проявлял склонность к изящным искусствам и мечтал освоить магическую роспись холстов. Это была очень полезная техника, доступная лишь избранным друидам от рождения. Его ученик со временем мог бы стать гордостью их общины, защитив каждый дом и каждую семью. Он был единственным, кроме Тони, в их деревне, кто имел дар переносить магию через кисть. А Тони Старк, конечно же, умел всё, иначе бы он не считался великим Старейшиной. Но вот рисовать просто-напросто не любил, поэтому было особо приятно, что нашёлся такой друид, который смог бы перенять ценные знания и даже с удовольствием использовать их. – Скажи Роудсу, чтобы подготовил холсты для нас в моей мастерской. Занятия начнутся после обеда. – Вы самый лучший, вы знаете об этом? – Глаза парнишки светились искренним обожанием. – Конечно, знаю. А теперь беги. Многие в общине поклонялись Тони Старку, но в Питере эти эмоции чувствовались иными гранями. Словно парень еле сдерживал себя, чтобы не запрыгнуть к нему на руки и не начать покрывать его небритое лицо поцелуями. Почему он думал так о Питере, Тони и сам не знал. Возможно, это лишь стремление выдавать желаемое за действительное. Нет, Тони никак нельзя думать о мальце в таком ключе! Их разница в возрасте и социальных статусах общины не позволяли завести подобную, слишком тесную связь. Ему пророчили ритуальный брак с Пеппер Поттс – одной из сильнейших женщин клана друидов. Они бы составили прекрасную боевую пару в противостоянии с ведьмами, а также обязательно бы продолжили род, делая их вид ещё сильнее. Нельзя Тони Старку слишком много думать о Питере Паркере. Вот только глупое сердце каждый раз радостно сжималось, завидев пацана, который обожал его больше всех на свете и даже не пытался скрыть сей неловкий для общины факт. Как и велел Тони, они встретились с Питером после обеда в мастерской. Она занимала половину огромной избы из цельного дубового сруба. Вторая половина была отведена для больших собраний и приёмов, а также служила комнатой для общих медитаций. Тони часто практиковал такое, стараясь сплотить каждую семью в их деревне. Без его ведома и спроса никто в избу не заходил, так что они спокойно могли провести вдвоём хоть всё свободное время до ужина. По горящему счастливому взгляду Питера было понятно, что он тоже рад их закрытому уроку. Обычно Питер ревностно относился к общим занятиям, стараясь сконцентрировать внимание Тони на себе. Другие ученики лишь фыркали и позволяли юному дарованию сидеть ближе всех, отвечать первому и уступали место в столовой на ближней к Старейшине лавке. Друиды жалели мальчика, на чью долю обрушилось столько несчастий и поддерживали сироту то добрым словом, то вещами. – Рад, что ты пришёл вовремя. – Даже чуть раньше! – Хорошо, это похвально, малыш. Ты готов узнать сегодня об одном из самых сакральных охранных оберегов? – Мечтал об этом уже очень давно, вы и сами знаете, Старейшина. Тони подвёл ученика к деревянному мольберту, на котором Роудс уже установил магический холст. Он вытащил из большой холщовой сумы обычные кисти, а затем, очень аккуратно, извлёк оттуда специальные краски, которые изготовлял лично на полную луну в течении последних трёх месяцев. Пока у них было всего четыре цвета, но этого должно хватить, чтобы нарисовать мощный оберег. – Ты знаешь из чего изготовлены эти краски, Питер? – В их состав входят растения из лирийского леса. – Верно. Но самой большой мощью оберег наделяют твои мыслеобразы. Помни об этом, когда будешь наносить краски на холст и читать заклятие. – Что я должен нарисовать, Мастер Старк? – Цветы, Питер. А их разновидность будет определять функции оберега. Ромашки принесут счастье и хорошее настроение в любой дом. Лилии защитят от проказы и любых других заболеваний, кроме духовных. Розы помогут сохранить и приумножить любовь, а также помочь с половой функцией у мужчин… Питер залился краской, на что Тони лишь самодовольно заулыбался. Смущать своего ученика он любил особенно, ни одной возможности не упускал. – А какой самый сильный цветок, Старейшина? Тони положил руку на его плечо и слегка сжал. Питер придвинулся на пару сантиметров ближе, и смотрел в глаза не моргая. И, кажется, даже не дыша. – Это ирис. Запомни хорошенько, Питер. Только ирис поможет восстановить Силу друида. Он дарит очищение ума, помогает от разного рода ведьмовских порч и заклятий. Он обнуляет действие ядов и дурманящих напитков. Ты становишься самим собой, как только активируешь оберег. Питер слушал так внимательно, что даже не обращал внимания на обнимающую руку, которую Тони так и не убрал. Глядя в эти преданные ореховые глаза, Тони не мог больше сопротивляться их взаимному притяжению. Пришлось отойти на два шага назад, отвернуться к чистому холсту и убрать руки в карманы от греха подальше. – Если хочешь, мы можем попробовать нарисовать все виды цветочных оберегов. Но начать придётся с самых простых. Ирис оставим для самого последнего занятия. – Хорошо, Мастер Старк, как скажете. Питер очень по-деловому взялся раскладывать кисти и краски на придвинутую к холсту деревянную тумбу. Открыв баночку с темно-красной краской, он принюхался. – Рябина и маковый цвет? – Верно. Думаю, что этой мы начнём рисовать розу, – усмехнулся Тони, наблюдая как с каждой секундой кончики ушей его ученика краснеют. – Какие же м-мыслеобразы надо созвать, М-мастер Старк? – пролепетал он, заикаясь. – Давай оставим розу хотя бы на второе занятие, – Тони забрал баночку из его рук, слегка задевая тёплые пальцы Питера. – А вы расскажете, как активировать картину-оберег? – выпалил Питер, желая скрыть неловкость от прикосновения. – Это самое простое, малыш. Оберег чувствует своего хозяина и активируется сам в тот момент, когда друиду нужна помощь. – И что же происходит? – Глаза Питера были такими круглыми и любопытными, что Тони улыбнулся. – Вся магия «перетекает» из оберега в тело друида. Она питает его кровь и дух. Краска выступает в роли маны, а холст в роли проводника. Отдав всю свою магию, холст снова становится белоснежным. – Вы имеете в виду, что изображение полностью исчезает? – его ученик выглядел крайне удивлённым. – Аг-га, девственно чистым, Пити, – Старк специально сделал акцент на прилагательном, дразня своего ученика. Он, ей-богу не хотел этого, оно само как-то получалось. Свекольно-алый Питер схватился за соседнюю баночку с краской. – Давайте уже рисовать ваши ромашки, Мастер Старк, – пробурчал он, а Тони подавил в себе очередной смешок. – Как скажешь. – А знаете… – Лицо Питера вдруг стало задумчивым. – Вы мне напоминаете этот цветок. Ирис. Если бы меня попросили описать вас, словно вы цветок, то я несомненно выбрал бы его. – Это ещё почему? – удивился Тони. – Вы такой же, как и он. Большой, сильный, устойчивый и.. Красивый. То есть, я хотел сказать значимый. Ирис выглядит несгибаемым. И у его лепестков глубокий фиолетовый оттенок, как проявление нашей Силы. Тони смотрел на Питера с нескрываемой гордостью, а ещё с благодарностью. – Я хотел бы нарисовать на последнем занятии свой ирис для вас, Мастер Старк. Я хочу, чтобы вы хранили его у себя. – Это очень… похвально. Спасибо, Питер. Они смотрели друг на друга так, как иногда случалось. И Тони больше не мог выносить этого напряжения. – Иди уже сюда, – прошептал он, обнимая своего ученика. Питер с готовностью раскрыл свои объятия в ответ, прижимаясь всем телом к Тони. Между ними было слишком много душевного тепла. Слишком много всего. Они старались не говорить о своих странных отношениях, хотя такие порывы как сейчас случались всё чаще. – Я никому не дам вас в обиду. Чтобы не случилось, я всегда буду защищать вас. Тони прикрыл глаза, прижимая своего ученика сильнее. Казалось, он слышал, как заполошно бьется у того в груди влюблённое сердце. Или это его собственное? Тони Старк не знал ответа на этот вопрос.