Железное небо: Вспомнить всё

— Слышал, Сору в чём-то подозревают. Не знаешь ничего об этом? Кода задумчиво хмурится, лузгая семечки и складывая шелуху на тетрадный листок. — Нет, без понятия. Роши не дурак и отчётливо слышит ложь, но решает промолчать, смерив парня взглядом. Кажется, кое-кто не желает, чтобы подросток отвлекался от работы. — Это уже, по-моему, четвёртый, — Кода кивает на тело мёртвого железного, лежащее на металлическом столе в центре помещения. Спина раскурочена, оттуда торчат зажимы, а рядом лежит медицинский лазер. — Неужели всё так плохо? — Проблема в том, что вещь, которую я пытаюсь понять, не настолько очевидна… То есть, этим вопросом никто не задавался, потому что это было не столь важно… Ну, я так думаю, — Ятсуме устало вздыхает и потирает веки, с трудом складывая мысли в слова. — Из-за недостатка информации о вас, такие, как Трагер, могут попытаться создать железного, а в итоге получить монстра. У него тогда, в общем-то, именно это и вышло. Я задумался: вас делали железными в глубоком детстве. Учёные могли создавать ваши искусственные позвонки сразу по размеру как у взрослого человека, это ни на что особо не влияло, но… Как в теле ребёнка умещались хвосты взрослого железного? Это ведь просто невозможно, позвоночник ребёнка слишком мал для размеров ваших пластин, так как же… Кода подпирает голову рукой и мягко улыбается. Очень редкое явление. Роши тут же немного теряется от его пристального взгляда, не вяжущегося с этой улыбкой. — Как ты думаешь, сколько операций мы переносили? Вопрос с подвохом? Всегда считалось, что операция была только одна, но теперь Ятсуме не уверен. Две? Сколько же? Кода долго молчит, явно наслаждаясь недоумением подростка, и лишь спустя пару минут сам отвечает на собственный вопрос: — От трёх до пяти. — Чего?! В смысле… Подожди… — Ну, лично я перенёс три. Вживление позвонков — это первый этап. Пока нас после этого держали в состоянии комы, производилась ещё одна операция: к позвонкам подсоединяли сами хвосты, а нас продолжали держать во сне ещё какое-то время, пока эти хвосты пластинами втягивались в тело и расползались по позвоночнику. — Это делали для того, чтобы вы не терпели боль, а тело привыкало? — Именно. В зависимости от возраста железного эту процедуру повторяли спустя несколько лет. Тело растёт, хвосты тоже должны становиться длиннее. Таким образом, до шести лет железный имел лишь устройство в спине, а в шесть уже обладал хвостами длинной примерно в два метра. Следующий этап был в двенадцать лет, затем в восемнадцать и так далее. — Но, подожди, вы попали в тюрьму лет в десять, а хвосты у вас четырёхметровые, так как же… — Вот это хороший вопрос. Тебе сразу стоило спросить, а не мучиться с трупами, — Кода усмехается. — Как я и сказал, до тюрьмы замену хвостов на новые, более подходящие по размеру и длине, производили каждые шесть лет. В тюрьме, когда нам исполнялось по двенадцать и восемнадцать лет, хвосты так же заменяли, ведь нас планировали когда-нибудь снова использовать. Следующий раз замену должны были делать тогда, когда нам исполнилось бы по двадцать четыре года, но… Сам знаешь, что произошло. — То есть каждые шесть лет у хвостов прибавлялся метр в длине? — Ага. — И в двадцать четыре года вас бы снова заставили пройти через замену? — Да, это был конечный этап, ведь тело к тому моменту полностью сформируется, и мы уже не будем расти. — Погоди, — Роши выдыхает, стараясь уловить суть, — а как же те, кто старше вас? Рей! Она ведь старше Соры почти на семь лет, так? Ей ведь исполнилось двадцать четыре именно в тюрьме! Хочешь сказать… — Именно, — улыбается Кода, радуясь сообразительности подростка. — Её хвосты имеют длину в пять метров, но вы, наверное, никогда этого не замечали. — Даже не обращал внимание… — Не удивительно. Вы привыкли к официальной информации. — А что насчёт тех, кто не успел достигнуть восемнадцатилетия? Их хвосты трёхметровые? — Так точно. «Кто бы мог подумать», — вертит Ятсуме в собственной голове, нервно стуча пальцами по столу. Неужели даже Грин не заметила разницы? Или же она так же, как и сам Роши, не придавала этому значения? Парню хочется узнать ещё больше, вопросов внезапно становится очень много. — То есть, в двенадцать лет вас уже не держали под наркозом? — Неа. Кто станет тратиться на это в тюрьме? Да и мы к этому моменту уже много видов боли ощутили на себе, так что это было достаточно терпимо. Хотя… — Хотя? — Я знаю, что были случаи, когда дети просыпались во время проведения самой первой операции, — Ятсуме шумно сглатывает, ожидая продолжения. — Такое случалось редко и, как правило, никто из них не выживал. Но были и исключения. — Ты тоже входишь в этот список? — Я? Нет, — Кода отмахивается, усмехаясь. — Я перенёс эту операцию нормально и без происшествий. Единственный, кого я знаю из тех, кто должен был умереть на операционном столе, это Сора. — Я даже не удивлён, — отвечает ему такой же усмешкой Ятсуме, на самом деле всё-таки чуточку изумляясь услышанному. — И как он выжил? — Без понятия, этого он не говорил, — пожимает плечами сивый. Роши понимает, что Ямарута сам поделился с парнем этой историей, но, похоже, о деталях решил умолчать. — Мы просто обсуждали всякое… И я спросил его, как прошла первая операция. Он уставился в одну точку и вздрогнул, а потом кисло улыбнулся и промолчал. Сора вообще ничего ему не сказал? Видимо, всё было слишком плохо, чтобы обсуждать это хоть с кем-то… — Думаю, с Рей случилось нечто подобное. Уж очень они похожи, хотя Рей этого никогда не признает, — продолжает свои рассуждения Кода, увлёкшись темой. — Она ведь считает его… эм-м… отбросом? — Да-а… Она учила его тому, чему никогда не учила никого из других своих подчинённых. Думаю, это потому, что его хотели видеть одним из лучших — потенциал был. Но что-то пошло не так. — Полагаю, что-то их поссорило, — размышляет Роши, вертясь на стуле, словно ребёнок. Туманное прошлое Ямаруты становится яснее, хоть и не до конца. — Возможно, они разошлись во мнениях, — Кода вновь пожимает плечами. — Не стану утверждать, ибо правда и мне неизвестна, но, может быть, он иногда приходил к ней за советами, когда не знал, как поступить. Вероятно, однажды её совет ему не понравился. Или он сначала сделал что-то, а затем она об этом узнала и не обрадовалась его решению. Кто знает… Они всегда немного «соревновались» в том, кто лучше, но это не доходило до откровенной неприязни, как сейчас. — Вот как, — вздыхает Роши, откровенно расстроившись. Выходит, даже Кода всего не знает. Подростку казалось, что сейчас он ухватится за прошлое Ямаруты и разгадает несколько вопросов, но оно опять ускользнуло — как вода через пальцы. Досадно. — Кстати, странно, что Скай до сих пор не наведался к нам. Мне казалось, что он будет в не себе от ярости, когда узнает… — Я же сказал: у него полно других дел, — хмурится Кода. — Хватит переживать о нём. — Такое чувство… — Роши запинается, размышляя, стоит ли заканчивать фразу. Кода пусть и эмоциональный кусок камня, но не существует такого камня, который нельзя расколоть. — Какое? Кажется, сивый уже чувствует, что хочет сказать подросток. Тот вздыхает. Скрывать уже нечего. — Такое чувство, что больше всех за него переживаешь именно ты. — Ты прав, — Кода даже не скрывает. — Видишь ли, он сейчас немного… нестабилен. — Погоди минутку, — Роши думает: Сору, лишившегося памяти, в чём-то подозревают, а Томо тут же испаряется из участка. Скай не просто догадывается, а точно знает, в чём дело. Наверняка, мнения по поводу Ямаруты у Томо и Ская расходятся, а это означает, что парни, как и год назад, имеют разные варианты решения проблемы. Если у Ская есть ещё какие-то дела, не столь важные, то он мог бы попросить заняться ими кого-то, кому он доверяет, а это значит, что… — Дайлер отправил тебя ко мне? Кода смеряет подростка тяжёлым взглядом и протяжно вздыхает. Тяжело врать, когда не умеешь этого делать. — Не совсем. Это я предложил. — Чего?! — Он знает, чем ты занят помимо работы, вот и грузит тебя всяким… Если бы вместо меня сейчас тут был он, то он бы просто сорвался на тебе, так что я сам предложил проконтролировать тебя и твою занятость. Ятсуме нервно фыркает, отворачиваясь. Не может быть, чтобы за ним следили. Уму непостижимо! — Что за бред… — Интересно, — сивый подпирает щёку кулаком и беззлобно улыбается, — откуда у ребёнка деньги, чтобы достать сложные детали для ремонта андроидов? Роши едва заметно ёжится от этого вопроса, ощущая бегущий по спине неприятный холодок. — Да и фамилия твоего отца не такая уж безызвестная. Ты ведь от него унаследовал предрасположенность к программированию и любовь к железякам? — Откуда… — Скай сразу обо всём догадался, когда ты появился в участке впервые, а Хива назвала фамилию. Тогда Скаю было попросту не до тебя, но он тебя не прогнал, решив разобраться позже. — А сейчас-то что? — криво усмехается подросток, понимающий, что попал. Только за решётку отправиться не хватало. — Что я сейчас сделал не так? — Ты пытаешься связаться с человеком, который может сильно помешать планам Ская, поэтому я здесь. — Что ты несёшь?! — Ятсуме возмущённо вскакивает со стула. — Я всего лишь хочу пообщаться со своим отцом, что в этом неправильного? — Твой отец приютил страшного человека, — тихо чеканит каждое слово Кода, смотря на парня исподлобья. Тот медленно оседает на стул, переставая что-либо понимать, и только после этого сивый немного расслабляется. — Займись работой.

***

Сора набирает продуктов ровно столько, сколько им с Томо хватит на один день, после чего в магазин придётся идти снова. Парень делает это нарочно: сидеть взаперти без дела уже просто нет сил. Он расплачивается на кассе и отправляется на выход, смотря на часы, висящие над дверью. Даже семи минут не прошло. Магазин находится буквально на углу арки, ведущей во двор, так что Сора точно не перепутает нужный поворот, а вот насчёт правильного этажа у него возникают сомнения. Парень сворачивает в темноту арки, одним укусом отгрызая сразу треть зелёного яблока, и не обращает внимания на тень, стоящую напротив, ровно до тех пор, пока та не преграждает ему путь. Сора удивлённо вскидывает брови и останавливается. — Знакомы? — предполагает он, стараясь разглядеть лицо человека. Некто протягивает к Соре руку и оттопыривает указательный и средний пальцы, сложенные вместе. Внутри парня что-то вздрагивает от этого жеста. В голове всплывают какие-то жуткие образы, а перед глазами резко начинает плыть и двоиться. — Какого хре... Незнакомец поворачивает ладонь так, чтобы кончики вытянутых пальцев смотрели вниз, указывая на асфальт. Сора замирает, роняя надкусанное яблоко и пакет с продуктами.

***

Всего лишь десять минут. Неужели Ямарута не сможет обойтись без приключений хотя бы столько? Сходить в магазин и вернуться — не такая уж сложная задача, он должен справиться без проблем. Томо курит уже вторую сигарету, десять минут вот-вот истекут, а парня всё ещё нет. Может, опять прилип к витрине со сладостями и забыл, что должен вернуться как можно быстрее? Это похоже на него. Но брюнет почему-то сомневается, что дело в этом. Проходит уже пятнадцать минут, а железный так и не возвращается. Томо начинает собираться. Если Ямарута стоит за дверью дольше условленного времени нарочно, чтобы потрепать Томо нервы, то пусть. Пусть так и будет, Охотник даже злиться не станет. Ну или сделает вид, что разозлился, чтобы Сора потешил самолюбие. Только бы с ним всё было в порядке. За дверью никого нет, а в груди оседает что-то холодное и неприятное. Томо торопится на улицу, но и у подъезда не обнаруживает железного. Может, он всё ещё в магазине, действительно прилип к прилавкам? Брюнет срывается с места и бежит к арке, но, оказавшись перед её устрашающей темнотой, сбавляет темп до медленного шага. Ноги становятся ватными, когда мужчина обнаруживает брошенный пакет продуктов и надкусанное яблоко, валяющееся неподалёку. Томо заглядывает внутрь пакета, убеждается в содержимом и зло цокает языком. Знал же, что ничем хорошим это не кончится, зачем отпустил? Он возвращается домой и в шестой раз пытается дозвониться до парня, но, оказываясь в комнате и слыша ритмичное жужжание где-то в углу кровати, брюнет понимает, что Ямарута оставил телефон здесь. Нужно успокоиться. Нужно успокоиться и подумать. Кто-то же должен был видеть, что произошло? Хоть кто-нибудь? Куда он мог деться? А главное: что теперь делать? Томо остаётся дома ещё некоторое время, стараясь перебрать все варианты. Вдруг у парня случился какой-нибудь... приступ? Приступ идиотизма, например. Это же в его духе. Может, он всё-таки вернётся… Но спустя час брюнет понимает, что совершил серьёзную и глупую ошибку, отпустив Сору одного. Он уже не просто не вернётся, а вновь убьёт кого-нибудь. У Томо крайне мало шансов предотвратить это, если он не найдёт парня как можно быстрее.

***

— Полночь уже, ты что тут забыл? — сонно бормочет Грин, зарываясь пальцами в свои зелёные спутанные волосы. — И где ты Сору оставил? — Оставил? — рычит брюнет, проходя в коридор. Он осекается и отводит взгляд. Бессмысленно злиться на кого-то, кроме себя. Девушка тут же просыпается, замечая поведение Охотника. — Он пропал. — Что?! Ты рехнулся? Как он мог пропасть, он ведь с тобой всё время был, разве нет?! — Я отпустил его всего на десять минут, — Томо прикрывает глаза ладонью, сам не веря в то, что допустил подобное. — Отпустил на десять минут?! Ты что, совсем спятил?! В коридор осторожно выглядывает проснувшийся из-за шума Кенджи. — Что за крики посреди ночи? — Он Ямаруту потерял! Я в ахуе! Кенджи, как и Грин, мгновенно забывает про сон. — Ты шутишь? — он смотрит на Охотника оценивающим взглядом и тяжело вздыхает, понимая, что в этой новости смешного слишком мало. — Надо найти его. Немедленно, — серьёзно заявляет Кенджи, возвращаясь в гостиную. Грин следует за ним: — А ты сможешь? — Смогу, но нужно немного времени. — Поторопись, пока он снова кого-нибудь не убил! — Я сделаю, что смогу, но если вы не успеете остановить его, то всё будет напрасно, — хмуро кидает парень, разворачивая перед собой несколько экранов и стуча по кнопкам клавиатуры с бешеной скоростью. Томо даже не спрашивает, как Кенджи найдёт Ямаруту. Без разницы как, лишь бы нашёл. Брюнет так и остаётся в коридоре, словно приклеенный к стене, и закуривает. Он старается не думать о том, что будет дальше, но инстинктивно готовится ко всему. Даже к тому, что Скай вскоре обо всём узнает и в этот раз не пойдёт навстречу. — Томо! — Кенджи оборачивается ещё до того, как брюнет успевает докурить. — Последний раз Сора был на двадцать седьмой, буквально пять минут назад. Если отправимся туда прямо сейчас, то, может быть, мы успеем… — Поехали.

***

По бегущим прочь с улицы немногочисленным прохожим становится ясно, что что-то происходит. Томо выскакивает из машины прежде, чем та тормозит до конца. Он на ходу даёт указания Грин и Кенджи, чтобы они вывели зазевавшихся людей как можно дальше и проследили, чтобы те, кто остался, не выходили из своих домов. Сам он успевает заметить какого-то парня, спешащего покинуть улицу и пугливо оборачивающегося, хватает его за локоть и спрашивает, что случилось. — Сам не знаю, — нервно бормочет он, пятясь прочь. — Я во двор зашёл, а там уже двое железных сцепились… Томо отпускает его, позволяя уйти. Двое железных? Там есть кто-то, кроме Ямаруты? Брюнет выходит в центр детской площадки внутри двора и быстро осматривается. Он замечает страшно погнутые турники и качели, у которых одна из двух цепей порвана и лежит на земле металлической змеёй. Песок вокруг будто вспахан хвостами железных, дравшихся здесь несколько минут назад. Небольшая карусель прекращает своё медленное движение по кругу прямо на глазах Охотника. Видимо, железные были здесь даже меньше, чем пару минут назад. Томо подходит ближе и видит, что металлический поручень на одном из четырёх мест карусели сломан: из его центра словно вырвали кусок, оставив острые рваные края, с которых на землю до сих пор капает кровь. Томо смутно представляет, что произошло, но пытается заметить следы крови где-нибудь ещё, иначе не ясно, куда делись оба железных. Тёмно-багровых пятен оказывается не много, но их достаточно, чтобы начать идти по их следу. Томо обходит один из домов и слышит глухой грохот, будто на асфальт опрокинули что-то очень тяжёлое. Брюнет сворачивает в переулок, откуда донёсся звук, и находит то, что искал. Ямарута лежит на спине, его хвосты скручены чужими: они дрожат от напряжения, пытаясь извернуться и освободиться, но пока что безуспешно. Горло парня крепко сдавливают две ладони другого железного, сидящего у него на животе. Ямарута стискивает пальцы на его запястьях в попытке оттянуть и рычит сквозь зубастую маску. На втором парне эта маска не надета. И что теперь делать? Сидящий на Соре железный отвлекается на движение сбоку, и Ямаруте этого хватает, чтобы сбросить парня с себя. Тот перекатывается по земле и торопится встать на ноги, спотыкаясь и отходя назад. Томо замечает, что плечо этого парня разодрано до костей, но и у Соры заметен длинный продольный глубокий порез на правом предплечье. Будь времени чуть больше, брюнет успел бы заметить и остальное. — Эй, что с ним такое?! — окликает второй железный. — С чего вдруг Сора напасть решил? Вот теперь Томо замечает. Ямарута не атакует сейчас лишь потому, что ему мешает кусок того самого поручня карусели, торчащего из раны под коленом. Сора попросту не может согнуть ногу из-за него. Он тянется к предмету и старается вытащить его, но тот, видимо, цепляется за кость или что-то ещё, поэтому парень тратит немного времени на это. — На кого именно он напал? — На друга моего. Повезло, что мы заболтались, и в итоге я проводил его аж до двора, иначе… Так в чём дело-то? — Долго объяснять, — вздыхает брюнет, смутно вспоминая этого парня: один из распущенного отряда Карателей. — Неподалёку должна быть Грин и парень с ней, найди их. — Один с ним останешься? Он же тебя прикончит! — возмущается железный, видя, как Ямарута отбрасывает мешавшую его движениям железку к мусорному баку и более уверенно наступает на раненную ногу, поднимая взгляд на парней перед собой. — Хотя, знаешь, если это твоё последнее желание, то ради бога, — быстро меняет своё мнение шатен и отступает. Томо плевать, струсил ли этот парень, потому что сейчас перед ним стоит проблема куда серьёзнее. Что делать с Ямарутой? Он ведь явно не в себе. Судя по лихорадочно блестящему взгляду и слегка наклонённой вперёд голове, словно у зверя, готовящегося напасть, — он точно не в себе. Его раны не затягиваются, а значит… Значит, его надо угомонить и при этом не прикончить. Да и самому бы не умереть, пытаясь сохранить жизнь этому идиоту. Получается, Сора собирался напасть на какого-то парня, но ему помешал его друг, оказавшийся одним из Карателей. Видимо, сейчас Ямарута готов прикончить любого, кто ему помешает выполнить задачу или сбежать. Томо тоже рискует. — Ямарута, что случилось? Нужно убедиться, что на диалог парень не настроен. Он вообще… в состоянии говорить? Всё ли он понимает? Такое чувство, будто он снова потерял память, но более… выборочно. Он умеет пользоваться железом и знает, как нужно убивать, но, похоже, он не узнаёт ни того Карателя, ни самого Томо. Что же за херня творится в его голове? — Ты ещё не сделал ничего непоправимого. Если успокоишься сейчас, то всё будет нормально. Нет, всё-таки парень его не понимает. Он издаёт глухой рык и пытается ударить издалека, замахиваясь хвостом. Томо реагирует мгновенно и стреляет железному чуть выше того места, откуда минутой ранее у него торчал кусок металлического поручня. Ямарута отшатывается и шипит. Он отходит назад. Один шаг, второй; срывается на бег. Сора успевает только разогнаться и забежать за угол, а там — открытая пустая улица. Единственное место, где он может попытаться спрятаться, это круглосуточный супермаркет. Брюнет идёт за ним, поднимается по остановившемуся эскалатору вслед за прихрамывающим парнем, бегло оглядывается и мысленно выдыхает: ни единой души. Грин и Кенджи успели предупредить всех, кто оказался неподалёку. Ямарута, кажется, сам не понимает, почему и зачем зашёл сюда. Он плетётся вдоль бесчисленных стеклянных дверей, за которыми стоят пустые от продавцов прилавки и манекены с примерами одежды на них, и скользит по прозрачной поверхности окровавленной ладонью, удерживая равновесие и оставляя смазанный горизонтально красный след. От подошвы его левой кеды так же остаются кровавые отпечатки на кафельном полу. Хорошо, если он так ослаб от кровопотери. Не придётся драться. Нужно всего лишь следовать за ним и ждать, когда он потеряет силы даже на то, чтобы просто идти. Сора падает на колени около стеклянной ограды, не дающей ему свалиться со второго этажа вниз на первый, и хватается за неё руками, чтобы не растянуться на полу окончательно. Под ним быстро натекает небольшая лужица крови. Томо останавливается в паре метров от парня, понимая, что он всё ещё слишком опасен, чтобы сближаться вплотную. — Ямарута, — зовёт он снова, надеясь, что в мозгу парня немного прояснилось, — хватит. Но, похоже, Соре так не кажется. Он внезапно разворачивается и машет хвостом. К счастью для Томо — не попадает, но тот всё равно отходит на более безопасное расстояние. Неужели ему всё-таки придётся драться с Ямарутой? Они же всего пару часов назад оба были в порядке, занимались всякой ерундой и собирались делать это ещё несколько дней. Почему-то всё снова пошло не по плану, прямо как год назад. Хотя, Томо отлично знает, почему. Ему не стоило отпускать парня даже на эти десять минут, за которые всё успело перевернуться вверх дном. Сора, загнанный в угол, решает, что единственный из доступных ему вариантов — это нападение. Он пытается сблизиться с брюнетом, чтобы атаковать сразу четырьмя хвостами, но двигается достаточно медленно. Томо успевает среагировать и крепко хватает его за запястье, а дальше не понимает, чем руководствуется парень, но… Сора, вместо того, чтобы напасть, отрезает себе руку почти до середины предплечья. Одним взмахом. Быстро и без раздумий. Он настолько не хочет быть пойманным? Томо не теряется: пинает его в уже настрадавшуюся ногу, понимая, что это единственный способ вымотать истекающего кровью парня. Ну и, возможно, разозлить, но Охотник всё-таки надеется, что Сора скорее потеряет остатки сил. Он шатается и падает на колено повреждённой ноги, упирается правой ладонью в кафель на полу и тяжело дышит. Томо пользуется этим и бьёт парня по затылку, заставляя упасть на пол полностью, а затем вполсилы производит два из трёх смертельных ударов по пояснице железного. Тот начинает задыхаться и кашлять, упирается единственной ладонью и пытается встать, но даже не может оторвать торс от пола. Парень косит разъярённый, стремительно мутнеющий взгляд на брюнета, а вскоре затихает, переставая двигаться. Кажется, всё. Силы кончились. «Поверить не могу», — мысленно чертыхается Томо, осознавая, что проблемы с этим парнем только начинаются. Брюнет глубоко вдыхает и немного отходит от железного, потирая глаза и приходя в себя. Последние несколько минут он провёл будто в состоянии аффекта. Томо не слышит ничего позади себя, но не потому, что погружён в собственные размышления — посторонних звуков попросту нет, а по спине всё равно вдруг пробегает предупреждающий холодок. Томо резко оборачивается; Ямарута стоит в упор, а сбоку от него сверкают лезвия хвостов. Охотник не сразу понимает, что произошло. Отшатывается, выдыхает рвано, хрипло и тяжело, затем пытается вдохнуть — и уже не получается. Вместо кислорода лёгкие наполняет кровь. Томо делает пару шагов назад, стараясь не рухнуть, и сползает по стеклянной ограде, ощущая неприятный жар в груди. Ямарута взмахивает хвостами, сбрызгивая с них чужую кровь, окидывает мужчину холодным взглядом и, словно ничего не случилось, разминает оба запястья. Секундочку, он ведь не… Он же не регенерировал до этого, как?.. А, вот почему он молчал всё это время: он держал таблетку во рту, чтобы проглотить её в случае необходимости. Интересно, когда же он её проглотил? Видимо, незадолго до того, как отрезал себе руку. Тогда понятно, почему он без раздумий избавился от неё, хотя это всё равно немного дико. Даже для него. Ямарута разворачивается, оставляя смертельно раненного мужчину, и идёт обратно по собственному кровавому следу, ведущему к этому месту. У Томо плывёт перед глазами, а силуэт парня почти сразу теряется из виду. Он снова пытается вдохнуть, но слышит лишь собственный хрип. Брюнет опускает взгляд на свои ладони и растирает пальцами тёплую красную влагу на них, а после понимает, что это за жар: Ямарута рассёк его грудную клетку крест на крест. Рёбра раздроблены, а осколки костей впиваются в лёгкие, наполняя их кровью и не оставляя места для кислорода, остатки которого бешено колотящееся сердце пытается разнести по организму. Этот железный ещё хитрее, чем казалось. Даже притворился, что сознание потерял. Однако Томо, который поверил в это, через минуту потеряет не только сознание. — Блять… — хрипит он, глядя на кровь вокруг и слыша нарастающий в ушах шум. На языке привкус металла. У Томо даже меньше минуты. Он валится на пол и пытается сделать хотя бы один короткий вдох, но не может. Его собственная кровь заполняет лёгкие, течёт между органами и льётся наружу крупными струями, мгновенно образовывая под мужчиной багровую лужу. Парень и сердце ему задел? Или что-то рядом с ним. Почему так много крови? Как же много… Томо тратит остатки сил на то, чтобы собрать мысли в кучу. У него пара секунд на то, чтобы что-нибудь предпринять, иначе он просто умрёт. Непослушной рукой он водит по карманам и вдруг вспоминает, что никаких таблеток с аналогом регента у него уже давно нет. Вылечиться не получится. Тогда он дотягивается до уха и касается пластины. Та отвечает глухим шипением вместо того, чтобы связаться с Грин. Хреново. Его тут никто не найдёт. Уж точно не в течении минуты. Кричать не вариант. Он и вдохнуть-то не может, дурацкая идея. Томо обессиленно поворачивает голову набок, чувствуя, как немеет язык во рту, открытом в безуспешной попытке сделать хотя бы один короткий судорожный вдох. Перед глазами пляшут мошки. Ему нельзя здесь умирать. Не здесь. Не сейчас. Только не сейчас…