***
Потяжелевшие лёгкие горят от боли, кровь струится наружу через огромную крестообразную рану на груди. Томо слышит шум, похожий на звук, когда морскую ракушку прикладываешь к уху. Перед глазами пляшут тёмные круги, расплываясь и становясь больше, заполняя собой всё пространство. За этими всполохами Томо становится сложно разглядеть то, что находится вокруг него. Он понимает: ещё несколько секунд и всё закончится. Как же обмануть смерть? Чем откупиться? Даже с перерезанным горлом он бы нашёл способ выжить, но лёгкие… Разорванные в клочья лёгкие, наполненные кровью вместо кислорода, рукой не зажмёшь. Времени на поиски несуществующего решения слишком мало. За чёрными пятнами, пляшущими перед глазами, Томо вновь замечает отрезанный от Ямаруты кусок плоти, лежащий в паре метров от него. Томо не сводит взгляд с конечности, сброшенной парнем, словно ящерицей хвост, и усилием воли заставляет себя не закрывать глаза. Каковы шансы, что Сора проглотил таблетку до того, как отрезал себе запястье? Тут расчёт только на везение. Если он правда так сделал, то в его крови уже циркулировал регент, но ещё не в том количестве, чтобы новая рука отросла взамен утраченной. Однако этого количества будет достаточно, чтобы организм продолжил бороться и ускоренно зализывал полученные травмы. То есть, этого хватит, чтобы «зашить» лёгкие хотя бы частично. Дыра в груди останется. Эта мысль на секунду отрезвляет. Томо одним рывком переворачивается на живот, упирается руками в кафель и тянется вперёд, пытаясь доползти до отрезанной конечности Ямаруты. Это не так-то просто: собственный вес кажется неподъёмным и тянет брюнета вниз, сил нет ни на что, но он почему-то продолжает двигаться. Интересно, как это называется? Кажется, предсмертная агония? Когда организм, осознающий неизбежно надвигающийся конец, подключает компенсаторные механизмы, с помощью которых борется с угасанием жизни. В любом другом случае агония могла бы длиться от пяти до тридцати минут, и этого времени хватило бы, чтобы попытаться найти другой выход из ситуации, но с учётом того, что организм Томо не снабжается кислородом уже довольно продолжительное время, у него в запасе всего несколько секунд. Он потеряет сознание прежде чем умрёт. Брюнет успевает сместить центр тяжести на левое плечо, чтобы рухнуть на бок и перекатиться на спину. С ударом об пол из его глотки вырывается хрип, лишь отдалённо напоминающий выдох. Томо и раньше многое приходилось делать, чтобы выжить, но выжимать из чужой отрубленной конечности кровь в собственную рану на груди — это весьма дико. Если он угадал, то ему повезёт просто проваляться здесь без сознания ещё некоторое время, но это лучше, чем умереть.***
Грин сверлит взглядом мобильник, уже несколько минут жужжащий на столе, и держится за голову, нависая над предметом. Девушка физически чувствует, как её кровь остывает, а в груди становится холодно и тяжело. Всё это из-за проклятого имени, высвечивающегося на экране надрывающегося мобильника. Кенджи встаёт неподалёку от девушки, так же смотрит на экран и озадаченно прикладывает ладонь к губам. Он примерно понимает, что означает этот звонок и почему Грин в таком ужасе. — Может, стоит взять трубку? — предлагает Каратель, которого жужжащий телефон явно стал раздражать. — Не стоит, — усмехается Грин. — Я не собираюсь отчитываться за тех двоих. — Полагаю, ему уже обо всём доложили, — заключает Кенджи, переглядываясь с девушкой. — А если Томо не вернётся, что будем делать? — Не говори таких вещей! С ним всё будет нормально… — А с нами что? — вновь привлекает внимание Каратель, разводя руками. Майлз за его спиной, сидящий на самом краешке кровати, аж вздрагивает. — Почему мы не можем просто уйти? — Потому что Томо должен услышать от вас то же, что и мы, — рычит Грин, будучи не в восторге от этой компании. — Блять, женщина, Ямарута слетел с катушек, а ты думаешь, что ваш Томо всё ещё не умер? Да уже утром по всем телеканалам его труп будет сиять во всей красе! — Или твой. Каратель вздрагивает и оборачивается на звук чужого голоса, прозвучавшего из коридора, и видит перед собой вполне живого Томо. Грин тут же бежит к нему и помогает дойти до дивана, на который брюнет беззастенчиво падает. Каратель сразу замолкает и садится рядом с Майлзом, тихо его о чём-то расспрашивая, но поглядывая на брюнета. Тот смотрит в потолок поплывшим взглядом и в ответ на вопросы Грин лишь слабо кивает. — Такие раны… Твои лёгкие должно было перемолоть в труху, как ты выжил? — Лучше не спрашивай. — Откусил кусочек от Ямаруты? — усмехается девушка, раскрывая какой-то небольшой металлический чемоданчик на полу рядом с диваном. Томо в ответ неопределённо фыркает, после чего у Грин пропадает желание стебаться и появляются догадки по поводу того, каким образом брюнет умудрился выжить. Судя по тому, какими раны были изначально, Томо уже должен был отправиться к праотцам. Удивительно, что в таком состоянии он смог найти выход из ситуации, добраться до дома Кенджи самостоятельно и даже приберечь силы для угроз в адрес Карателя. — Так, сейчас я введу тебе свой аналог регента, но учти: заживление будет болезненное. Твой организм слишком отравлен всем этим дерьмом. Я не хочу, чтобы эта дрянь истратила все ресурсы твоего организма и ты помер к тридцати годам из-за этого, — Грин объясняет это вслух лишь для того, чтобы брюнет её слушал и оставался в сознании, пока будет действовать регент. Томо даже не обращает внимания на болезненный жалящий жар, растекающийся по его телу вместе с регентом. То, что он ощутил час назад, было намного больнее. Он хочет лишь поскорее вернуть себе возможность нормально вдохнуть и забыть об ощущении тяжести собственной крови в лёгких. Через пятнадцать минут Томо уже самостоятельно приподнимается и садится на диване, ставя локти на колени и чуть горбясь. Он резко переводит взгляд на Карателя и парня рядом с ним. Грин в это время садится на стул лицом к спинке и так же смотрит на парочку, но вскоре вспоминает, кого не хватает среди всех присутствующих. — Что с Ямарутой? Томо неопределённо ведёт головой. — Сбежал. — Вот как, — понимающе кивает девушка и сталкивается взглядом с Кенджи. Тот выпрямляет руки, до этого скрещенные на груди, вдоль тела, и упирается поясницей в столешницу. Сложно сказать, о чём он думает, но делиться своими мыслями парень явно не намерен. — Что же насчёт вас двоих… Майлз, самое время рассказать Томо то, что ты рассказал нам. Майлз ёжится под пристальным взглядом брюнета, но понимает, что от мужчины, если тот разозлится, его не спасёт даже друг-Каратель. Последний хоть и выглядит готовым разорвать в клочья любого, кто приблизится к парню, но даже он понимает, что Томо живучее любого из железных; придётся разменяться на свою жизнь, чтобы отнять его. — Говори, — кивает брюнет, не сводя глаз с Майлза. — Я вспомнил это только когда мы ехали сюда, — парень снова ёжится и смотрит в пол, избегая острого взгляда Томо. — Мне было лет пять, может быть. Я тогда решил переночевать у своего друга… у Эгони, — Майлз кивает на Карателя. — Он в тот вечер стал сиротой, но совладал с собой и приказал мне не высовываться из кладовки, в которую сам же меня и затолкал. Эгони чуть не умер, но они решили сделать его одним из них, а меня нашёл мальчишка. Он увидел меня за всем тем хламом, за которым я спрятался, и… Помню, что он был удивлён не меньше меня, когда мы встретились взглядами. Он приставил палец к губам, а потом закрыл дверь. — Хочешь сказать, этим мальчиком был Ямарута? — Я не знаю. Он был в маске, а та часть лица, что оставалась без железа, была вся в крови… Помню только яркие жёлтые глаза, смотревшие прямо на меня. — Вряд ли это ошибка. Должно быть он тебя тоже помнит, — кивает брюнет, мысленно стараясь сложить паззл из фактов воедино. — Спустя столько лет узнать того, кого видел всего пару секунд в полумраке? — Майлз тихонько фыркает. — Потрясающая у него память. — Он помнит всех, кого должен был убить. Сам так сказал. Видимо, не солгал, — пожимает брюнет плечами, мысленно добавляя: парень что, узнаёт своих бывших жертв по запаху? — Появились какие-нибудь догадки? — интересуется Кенджи. Томо в ответ качает в воздухе ладонью: ни да, ни нет. — Ах, вот ещё что, — Грин протягивает свой телефон брюнету. Мужчина смотрит на количество пропущенных звонков. — Обстановка накаляется. — Я бы сказал, что мы в дерьме… — Но? — Но мы в нём по уши, — вздыхает Охотник. — Я поговорю с ним, а вы двое, — Томо переводит взгляд на Эгони и Майлза, — отправляйтесь домой. На машине. И не передвигайтесь по городу лишний раз, а лучше всегда держитесь вместе. Если подобное повторится, а Эгони не окажется рядом, Ямарута закончит начатое. — Не закончит, — хмуро обещает Эгони. Томо мельком скользит взглядом по парню и быстро переключает внимание на Кенджи: — Проследи, чтобы они уехали без приключений, я ненадолго, — и уходит в соседнюю комнату, прикладывая телефон к уху. Из трубки сразу слышится голос Ская: — Грин… — Не угадал, — вместо приветствия хмыкает Охотник. — Томо? С тобой связаться сложнее, чем с инопланетянами! — Неужели благодаря тебе человечество впервые осуществило контакт с внеземной цивилизацией? — Пока нет, но будь уверен, я всю галактику вверх дном переверну, чтобы найти тебя и твою долбанную Звезду Смерти! — Звучит как признание в любви сразу двум людям, — ехидно хмыкает брюнет. Всё-таки стиль общения Ямаруты как нельзя уместнее всего подходит для диалога со Скаем — тот с удовольствием втягивается, хотя вряд ли замечает это. — Не обольщайся, — Дайлер всё же берёт себя в руки. — До тебя не дозвониться, а в нынешней ситуации я бы рекомендовал отвечать на каждый мой звонок. — Телефон, оказывается, не рассчитан на удары об кафель. Чего ты хотел? — Прояснить ситуацию. Я правильно понимаю? Ты облажался. — Это оскорбление? — Ямарута опять это сделал! — Вовсе нет. — Нет? — искренне изумляется Скай. — Объясни. — Он никого не убил. — Но пытался. — Пытался, — не отрицает брюнет, — но не получилось. Зато теперь я начинаю понимать, что происходит. — И что же? Если ты помнишь, чем кончились попытки Ямаруты решить всё в одиночку полгода назад, то ты должен понимать, что делать так же — хреновая идея. — Согласен. — Ты слишком… спокоен, — в голосе Ская скользит удивление вперемешку с сомнением. Вряд ли слово «спокоен» — подходящее описание для поведения брюнета. — Что случилось? — Ничего. Скай, никто не погиб, мы разберёмся… — В драке с Сорой и никто не погиб? Слабо верится. Что он сделал? Томо молчит около минуты, сам окончательно осознавая, что случилось около часа назад. Если он скажет, что Ямарута почти убил его, то Дайлер больше не сможет оставаться в стороне. — Томо? — Да. — Что сделал Сора? — Ничего. — Если ты не скажешь… — Подрались, как обычно. Ты же знаешь, как у нас это бывает. Я всадил в него пару пуль, по лицу вмазал, мне тоже досталось, башка гудит теперь. Не наседай. Сказал же, всё нормально. — Я понимаю, — и, похоже, Скай действительно понимает. Понимает, что всё очень серьёзно, а Томо врёт, чтобы потянуть время. — Ты тоже должен понимать, что предотвратить все подобные случаи, как сегодня, ты не сможешь. У меня кончается терпение. — У меня тоже… Его слова заглушает возглас Трейн, призывающей мужчину срочно вернуться в зал. Томо не церемонится со Скаем и просто бросает трубку, цепляет пластину за ухо и выходит из комнаты. И первое, что он видит — Ямарута. Томо тут же останавливается, словно врезавшись в невидимую стену, и медленно окидывает парня взглядом. Сора выглядит потерянным и напуганным, осознающим, что сумел создать кучу проблем себе и всем остальным. Он смотрит в пол перед собой, боясь столкнуться взглядом с кем-либо из присутствующих. С его порванной, местами влажной одежды и опущенных вдоль тела рук редко капают алые капельки. Томо бросает короткий взгляд на Грин и Кенджи, и те с ним переглядываются, выглядя не менее напряжёнными. — Кажется, я… — Сора нервно дёргает плечом, быстро смотрит на Томо и тут же снова опускает взгляд. — Вы и сами знаете. — Как ты сюда добрался? — брюнет делает несколько медленных шагов вперёд, но железный тут же отступает. — Не подходи! — отрезает он. — Я всё ещё могу быть опасен… — Ты же сам вернулся, разве нет? — Я просто… Я… не знаю, что мне теперь делать… — Сора позволяет себе прислониться плечом к стене и сразу сползает по ней вниз, оседая на пол. Он сгибает левую ногу в колене и ставит на неё левую руку, тяжело выдыхая. Томо оказывается напротив него и садится на корточки, продолжая ненавязчиво осматривать парня. — Что я успел натворить? — Ничего, — мгновенно отвечает брюнет. — Скажи правду, — Сора поднимает на мужчину тяжёлый взгляд. — Вы меня не нашли или я сбежал? — Сбежал, но ты не успел никого убить. — Откуда ты знаешь? Я ведь мог найти кого-то другого. — Сам знаешь, что это не так, иначе ты бы так легко сюда не дошёл. Сора пожимает плечами, а затем взмахивает ладонью вдоль тела. — Видимо, по дороге сюда таинственные маляры облили меня краской. Может, всё-таки скажешь, откуда на мне столько крови? Не похоже, что она моя. Томо еле слышно вздыхает. Отпираться бесполезно. — Твоя. На тебе нет ран потому, что ты принял регент. — Он у меня был? Откуда? — Твой «наниматель» дал, полагаю, — Томо поднимается и тянет парню руку, чтобы помочь ему встать. Сора пару секунд смеряет его ладонь взглядом, подмечая пару порезов, сквозь которые видно железный протез, и всё же хватается за руку, вставая. — Всё же у меня чувство, будто бы я кого-то убил, — вздыхает Сора, болезненно морщась, и прикладывает пальцы к переносице. Томо переглядывается с Грин и едва заметно качает головой. Трейн тут же захлопывает рот, глотая язвительный смешок, который она чуть было не озвучила. Кенджи внимательно прослеживает это бессловесное взаимодействие и начинает понимать, как нужно вести себя в присутствии всех остальных. В основном помалкивать, как сейчас. — Иди в ванную, приведи себя в порядок, — советует Охотник в приказном тоне. Сора кивает, медленно разворачиваясь. — Я принесу что-нибудь из одежды, — подхватывает Кенджи, отправляясь копаться в шкафу в поисках чего-нибудь подходящего. Благо, с этим проблем возникнуть не должно; у Кенджи и Ямаруты довольно похожие телосложение и рост. Томо остаётся в пространстве на стыке между залом и кухней и прокручивает в голове момент, когда его лёгкие при вдохе стали наполняться кровью и тяжелеть, а жар — распространяться по всему телу так, будто в него разом влили стакан чистейшего спирта. Брюнет дважды едва ощутимо стучит кулаком в центр груди, морщась от фантомной тяжести внутри. Пару раз он даже кашляет, но глухо — в другой комнате вряд ли его можно было услышать. — Ты в порядке? Томо аж вздрагивает, совершенно забыв про девушку. Та всё ещё сидит на кухне чуть сбоку от Охотника и внимательно изучает его взглядом. — Ерунда. — Когда ты так говоришь… — Ерунда, — повторяет он твёрже. Его раны излечены, а это — всего лишь небольшой остаточный шок у организма. Пройдёт. — Как знаешь, — Грин машет ладонью, не собираясь спорить. Томо садится напротив, кладёт руку на стол и крутит в пальцах незажёную сигарету. — Что теперь? — Все, на кого он нападал, примерно одного с ним возраста. Плюс-минус пара лет, не больше. — И-и-и? — Ямарута рассказывал мне, что иногда он, когда ходил на задания, не убивал некоторых из тех, кому суждено было умереть. Как думаешь, кого бы захотел отпустить такой железный, как он? — Ямаруте, по-моему, плевать, кого убивать… Ладно, ладно, не смотри так! Хм-м-м… Дай подумать… Ответ очевиден? — Более чем. — Ну, он ведь ребёнком был, не знаю… Дети жестоки. — Мы говорим про ребёнка, которого в достаточно осознанном возрасте начали воспитывать убийцей. — Тогда, должно быть, меньше всего он хотел убивать других детей? — Верно, — кивает брюнет. — Уверен, что бывали исключения. Я-то был постарше, когда мы впервые встретились, но тем не менее. Почти все, кого он убил за последние месяцы, были совсем ещё детьми тринадцать лет назад. — Мы не сможем спросить у мёртвых, встречали ли они Сору раньше, — Грин теряет всякий энтузиазм. — Это может быть простым совпадением. — Ямарута и совпадения? Да не похоже. — усмехается брюнет, а затем брезгливо морщится. — Бля, говорю как Скай… — Да, тебе бы избавиться от этой черты, — поддакивает Трейн. — Но допустим, что ты прав. Что же получается? Ямарута намерен убить всех, кому когда-то очень давно позволил жить? Во-первых, ты тоже входишь в этот список. А во-вторых, это идёт вразрез с твоей теорией о том, что кто-то им управляет, ведь только сам Ямарута знает в лицо всех тех, кого отпустил. — Только если ему не промыли мозги, — чуть усмехается Томо. На лице Грин отражается осознание вперемешку с лёгким удивлением. — Какой ему смысл сначала отпускать, а затем убивать? Он не для того рисковал. — Мозги промыли — это точно, он ведь после своих «приходов» ничего не помнит? Тогда ты прав. Возможно. — Я прав, — вздыхает брюнет и добавляет чуть тише: — К сожалению. — Что ж, не имею ни малейшего понятия о том, как ты собрался искать того, кто занимается стиркой мозгов опаснейшего существа на планете, — взмахивает руками Трейн, откидываясь на спинку стула. — Он ведь ничего о себе и своём прошлом не помнит, как и о своих «приходах». Нужно пробудить в нём либо ту память, либо эту, а как… У тебя хоть какие-то идеи есть? Томо задумчиво молчит, сверля взглядом сигарету, которую ловко крутит между пальцев. — Есть. — Но? Я прям чувствую, как это «но» повисло в воздухе. Я даже не удивлюсь. Оно ведь есть — это «но»? — Есть, — повторяет брюнет, кивая и расплываясь в улыбке. Она кажется нервной, но всё же отчасти злорадной. — Ты меня пугаешь всё больше и больше, — признаётся врач. — Становишься похожим на него. — С кем поведёшься, — Томо принимает это легко и без агрессии. — А идея тебе не понравится. — Что-то мне подсказывает, что она не понравится никому. Итак? — Нужно дождаться, когда за ним снова придут, и поймать его, пока он не в себе. — Ты спятил?! — Повтори, — Сора возникает из воздуха буквально за спиной. Томо снова вздрагивает, невольно вспоминая, что с ним случилось в прошлый раз, когда Ямарута оказался к нему так близко будучи незамеченным. — Что ты сказал? — Я так и знала! Я же сказала, что идея не понравится никому! Томо, она тебе самому совсем не кажется, ну, не знаю, безумной, что ли?! Это ведь… — А мне нравится, — встревает Кенджи, всего одной легко кинутой фразой умудряясь заткнуть возмущённую Грин. Все тут же метают взгляды в сторону киборга. — Идея опасная, но отличная. Едва ли у кого-то из вас будет лучше. Сора, будучи в таком состоянии, будет помнить как минимум того, на кого станет охотиться, а если удастся его поймать и допросить, то нам всем — меньше работы. — Нам? — Сора вздёргивает бровь. Кенджи в ответ только улыбается и пожимает плечами, словно ничего странного не сказал. Ямарута слегка щурит взгляд и переводит его на Томо. — Ты будешь виновен в чьей-то смерти не меньше меня, если твой план провалится на середине процесса. — В этом и есть весь риск. — А как же риск самому умереть? Ало-о-о, народ, я на это не подписывалась! — Грин эмоционально хлопает ладонью по столу и вскакивает. — Я не готова расстаться с жизнью так самоотверженно и глупо! Да и как вы всё это собираетесь провернуть? Если Скай узнает об этом, он лично всем нам головы поотстреливает! — А вот и истинная причина, почему мы рискуем, не так ли? — подытоживает Кенджи. Томо неопределённо качает ладонью в воздухе, чуть улыбаясь. — Хватит лыбиться! Ты псих не меньше, чем он! — Грин тычет пальцем в Ямаруту, продолжившего вытирать влажные волосы сиреневым полотенцем. — Отнюдь, сейчас я в адеквате. Но надолго ли — зависит от того, что ещё ты скажешь. — Неудачная шутка, — фыркает девушка. — Я и не шучу, — в тон ей хмыкает железный. — Предлагаю не ссориться между собой, а решить, как ловить Сору, когда он вновь перейдёт в режим берсерка, — учтиво вклинивается в диалог Кенджи, сохраняя вежливую интонацию. На Грин подобное поведение действует как усмиряющий хлыст, а Ямарута не менялся в лице с того самого момента, как вышел из ванной, и остаётся таким же обманчиво-бесстрастным и отстранённым. От него тут ничего не зависит. — Чёрт с вами, — вздыхает Трейн, вновь оседая на стул и выглядя уставшей. — Но сначала предлагаю отоспаться, ночка выдалась тяжёлой. Все соглашаются. Пожалуй, эта идея самая разумная из всех, прозвучавших сегодня. Кенджи остаётся ночевать в зале, Грин занимает его собственную комнату, а Томо и Сора занимают последнюю, больше всего похожую на спальню. Кроме огромной, с виду очень удобной кровати в комнате стоят только две прикроватные тумбочки и камод у стены напротив. Ничего лишнего, словно в отеле. Томо валится без сил прямо так, в одежде и поверх одеяла, и глубоко выдыхает. Сора осторожно садится на самый край с другой стороны и не решается ни лечь, ни заговорить. Брюнет начинает проваливаться в сон, но отчётливо понимает, что сидящий рядом парень слишком обеспокоен. — До подъёма часов пять от силы, советую потратить это время с умом. — Ты не боишься оставаться со мной наедине, зная, что я могу в любой момент съехать с катушек? Его действительно это волнует. Скорее, он больше беспокоится за Томо, чем за себя. — Прям таки в любой? — Томо находит в себе силы раздражённо усмехнуться. — Без того, кто с тобой это делает, ты не опаснее котёнка. Спи. — Вы же сами называете меня опаснейшим железным. Томо тяжело вздыхает: слишком утомительная тема разговора, но успокоить парня всё-таки нужно. — Помнишь, как железом пользоваться? — Понятия не имею. — Тогда ты не опасен. — Звучит убедительно, — усмехается Сора, всё-таки вытягиваясь вдоль кровати, но сохраняя осторожность в движениях. Ещё несколько минут он молча пытается разглядеть потолок, но в кромешной тьме не видит даже собственной вытянутой вверх ладони. Парень понятия не имеет о том, что, в отличии от него, Томо из-за своей мутации глаз всё прекрасно видит даже при полном отсутствии света. — Может, проще было бы сдать меня Скаю и не мучиться? Не рисковать жизнями, возможно, напрасно… Томо коротко вздыхает. Как чувствовал, что парень думает именно об этом. — Давно я этого не говорил, но… Ямарута, заткнись.