***
Тойя пользуется разными способами, например: крутит записи стычек между железными. Сначала Ямарута удивился, увидев людей в железных зубастых масках, крошащих друг друга или иных людей, словно это нечто само собой разумеющееся, а после отвернулся. Наказание последовало незамедлительно: удары посыпались словно из воздуха. Затем Тойя схватил ослабевшего парня за челюсть и заставил смотреть в экран, предупредив, что переломает Соре все кости до того, как новая двухминутная видеозапись закончится. Ямарута заставил себя подчиниться, понимая, что иначе просто умрёт. — Узнаёшь? — интересуется Тойя в какой-то момент, заставляя железного вздрогнуть. — Узнаёшь лицо? Это ты. Сора шумно сглатывает, хочет возмутиться, но слова застревают в горле. Он лишь на мгновение переводит взгляд на Тойю и понимает: скажи он слово — опять изобьют. Нужно молчать. И он молчит. — Я помогу тебе вспомнить, кто ты такой на самом деле. Ты обыкновенный убийца, которым всю жизнь помыкал кто-то другой. У тебя не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего — и никогда не будет. Запомни это хорошенько: ты не личность, ты — пустое место. Ты никто. Повтори. Сору колотит: от страха, от холода, от побоев. Он поднимает испуганный взгляд округлившихся глаз на парня и тут же вновь опускает в пол, мотая головой. Тойя требует грубее: — Говори. Ямарута вздрагивает, со свистом втягивая воздух через нос и тихо скуля из-за острой боли в рёбрах. Усилием воли он заставляет себя разомкнуть челюсти, но медлит, боясь наказания. Потрескавшиеся губы дрожат. — Я… — Громче. — Я никто, — всхлипывает Ямарута. В голосе сквозит подавляемая злоба, а вот остатки гордости приходится попросту выбросить за ненадобностью.***
Тойя вздёргивает дрожащего парня за шиворот и толкает к стеклянному аквариуму, доверху заполненному водой. Ямарута скулит и пытается вырваться, за что тут же получает удар в область переломанных рёбер. Он задыхается от боли, хрипит и кашляет кровью, сгибаясь пополам. Тойя пихает его ногой в бедро. — Не заставляй меня топить тебя. Сора теряет равновесие и валится на колени, успевая ухватиться руками за края гигантского аквариума: два метра в длину, метр на метр в ширину и высоту. Дрожащие окровавленные пальцы частично касаются жидкости, пачкая её красным. Сора едва узнаёт собственное лицо в отражении на стекле и уже почти не реагирует на острые вспышки в боку. Картинка перед глазами плывёт, сливаясь в одно разноцветное пятно, кружась, словно калейдоскоп, и вызывая приступ тошноты. Позади раздаётся мужской голос, но Сора практически не разбирает слов. В сознании всплывает что-то про то, что парень должен залезть в эту воду сам. Сора больше не в состоянии сопротивляться и злиться; он тратит не меньше двух минут, чтобы, опираясь на края аквариума, поставить ноги на дно и погрузиться в воду почти до горла, выплеснув часть содержимого на пол. Вода кажется ему тёплой, на деле же она едва комнатной температуры. Тойя без труда проталкивает в рот парня таблетку регента и приказывает проглотить, после чего кладёт ладонь на грудь Ямаруты и ждёт. Тот заторможено переводит взгляд на чужую руку, хрипит на вдохе, а затем медленно выдыхает: воздух выходит из лёгких парня с неестественным свистом. Тойя сразу давит на грудь, заставляя резко погрузиться под воду, а после отпускает и захлопывает стеклянную крышку. Сора, опешив и зажмурившись, сразу начинает брыкаться; какое-то количество воздуха ещё оставалось в лёгких — это становится понятно по поднимающимся вверх пузырькам. Парень дёргается, начиная раздирать своё горло тонкими ногтями, затем изламывает пальцы на уровне рёбер, пытается кричать, но ему уже попросту нечем; из рта при попытке выдохнуть воду струится кровь, словно дым от сигареты. Сора задыхается и гнётся дугой, морщась от раздирающей изнутри боли. Он слепо шарит ладонями по стеклянной поверхности, пытается толкать, стучать, но сквозь толщу воды движения получаются слишком слабыми и медленными. Он вертится, продолжая изламываться в болезненной агонии, и вдруг замирает. Через пару секунд все его раны затягиваются, кости срастаются вновь; регент, как и адреналин, заставляет мозг проснуться. Сора открывает глаза, но практически ничего не видит из-за воды и тут же жмурится, делая вдох. Заполненные водой лёгкие вновь отзываются кошмарной болью, заставляя согнуться в попытке вскрикнуть. Всё повторяется заново. Через два часа Тойя, замахнувшись молотком, разбивает стекло сбоку, освобождая железного из водяной ловушки. Парень вываливается из стеклянной тюрьмы, прокатываясь телом по мокрому бетонному полу и крупным осколкам, переворачивается на живот и сблёвывает кровь вместе с водой, надрывно кашляя. Он не понимает, что произошло, почему он не умер; для него два мучительных часа длились целую вечность. Парень пытается надышаться, но не может: его мозг отказывается понимать, что в лёгкие поступает что-то помимо крови и воды; кашель раздирает горло, не прекращаясь, поэтому сделать нормальный вдох очень сложно. Голова кружится и гудит, в ушах парня шумит собственный бешеный пульс. Сора балансирует на грани, оставаясь в сознании только благодаря остаткам регента в организме. Тойя не даёт ему прийти в себя окончательно; присаживается на корточки перед парнем и выставляет вперёд два пальца, а после поворачивает их в воздухе, указывая на пол. Сора, только-только выровняв дыхание, замечает это и вздрагивает. — Убери за собой. Ямарута не уверен в том, что именно от него хотят. Дрожащими руками он медленно начинает поднимать осколки стекла, изредка режется об особенно острые, шипит, но продолжает складывать кусочки в раскрытую левую ладонь. Когда на той не остаётся места, парень растерянно осматривается и не понимает, что делать дальше. — Всё правильно, продолжай, — обманчиво-ласково хвалит Тойя и мягко подхватывает заполненную доверху ладонь Ямаруты. Парни сталкиваются взглядами, после чего Тойя тянется второй рукой и насильно сжимает чужие пальцы в кулак. Острые осколки кромсают плоть до костей и звонко хрустят, ломаясь. Сора раскрывает рот в немом крике и стискивает пальцы правой руки на запястье левой, сгибаясь пополам. Дрожь возвращается вместе с болью, распространяющейся вверх по руке. Тойя отпускает железного и выпрямляется, возвращает голосу прежний холод и строгость. — Ты должен собрать их все. Не смей уронить хоть один.***
Лицо Ямаруты побледнело и осунулось; под поблёскивающими глазами залегли тени; на теле местами осталась корка запёкшейся крови, неприятно стягивающей кожу. Парень не ел и не спал всё это время. Он страшно замёрз и устал; сознание постоянно плавится, словно вот-вот покинет железного, но у него попросту нет времени даже на такой отдых. Тойя исчезает максимум на полчаса, но каждый раз возвращается, придумывая что-нибудь новое. — Ты голоден? Уже чуть больше двух дней прошло, — хмыкает Тойя, присаживаясь перед Ямарутой. Сора вздёргивает голову и смотрит прямо в глаза. Без злобы. Без ненависти. Без страха. — Ладно, можешь не отвечать, просто кивни. Ямарута слабо качает головой. — Держи-ка, — Тойя протягивает железному таблетку. Тот, не раздумывая, забирает её и глотает. — Можешь начинать. Сора непонятливо клонит голову вбок. Тойя выпрямляется и смотрит сверху вниз. — Ты же голоден, верно? Таблетка поможет быстро регенерировать, но желудок сам себя не заполнит, — Тойя усмехается. — Ты знаешь, что делать. Начинай. Сора оторопело смотрит на свои руки и шумно сглатывает. У него всего несколько секунд на то, чтобы подчиниться. Парень, сам того не замечая, подносит предплечье ко рту, касается острыми зубами собственной кожи и замирает. Внутри всё вздрагивает от осознания. Он пытается заставить себя сомкнуть челюсти быстро, но те предательски дрожат, отказываясь причинять боль своему обладателю. Сора запоздало вспоминает, что за ним продолжают наблюдать, зажмуривается, делает глубокий вдох и со всех сил смыкает зубы на своей же плоти. Парень болезненно воет и скулит, но рот оставляет закрытым; с чавкающим звуком оттягивает кусок мышц, оторванный почти полностью одним укусом, и разрывает эластичные ткани до конца. По подбородку течёт тёплая влага. На руке её мало — рана сразу затягивается и боль тут же стихает. Некоторое количество крови, успевшей заструиться по конечности, продолжает холодить кожу. Сора жмурится от отвращения, понимая, что именно у него во рту. Какой тут голод? Блевать тянет даже когда в желудке за последние два дня ничего кроме желудочного сока не было. Сон тоже как рукой смахивает. По вкусовым рецепторам бьёт сладковатым металлом, в горле встаёт ком. Сора делает судорожный вдох и шумно глотает, не пережёвывая. Кусок едва пролезает в глотку. Над макушкой раздаётся насмешливое: — Знаешь, я собирался в зоопарк сходить, но решил здесь на животное посмотреть. Ямарута открывает глаза и смотрит перед собой невидящим взглядом. Тойя следит: эмоции так и не появляются. Сора смирился, а значит — сломался. Тойя достаёт из-за спины пол-литровую бутылку с водой — в ней глотков на пять — и качает в воздухе перед лицом парня. — Как насчёт этого? Хочешь? Ямарута с трудом сглатывает. В горле сухо. Кивает. Тойя открывает крышку, присаживается перед парнем и льёт воду прямо на пол небольшой лужицей, а после снова выпрямляется. Повторяет жест пальцами, указывая вниз. — Поторопись. Сора не думает. Он садится на колени, наклоняется, упираясь ладонями в пол, и касается воды губами, пытаясь сделать что-то похожее на глоток. Отчасти даже получается, но этого слишком мало. — Что ж, ты неплохо кланяешься, — усмехается Тойя. Ямарута выпрямляет спину и снова смотрит перед собой в никуда. Где-то на подкорке сознания он понимает, что воду разлили только ради этой фразы, но Соре совершенно наплевать на то, насколько это унизительно; он лишь сделал то, что от него хотели. Результат: его не бьют. Выходит, если просто слушаться и выполнять то, что приказывает этот человек, то Ямарута не пострадает. Это же так легко и понятно. И как он сразу не догадался? Соре всего лишь нужно подчиняться.***
Сейчас — А что случится, если Сора убьёт Ская? — искренне любопытствует Кенджи, задумчиво потирая подбородок, и сразу ловит на себе испепеляющий взгляд Томо. — Ты можешь заткнуться? — Длинный же у тебя список запретов, блин, — парень нервно почёсывает затылок. — Я лишь хочу знать, к чему нужно готовиться. — Будешь бесить меня дальше — готовься к тому, что я сделаю из тебя микроволновку, — предупреждает мужчина, даже не оборачиваясь, и повторно пытается дозвониться до Ская. Он не хочет думать о том, что произойдёт, если Ямарута действительно убьёт Дайлера, но теперь эти мысли из головы попросту не получается вытурить. Что ж… Новость о смерти Ская, конечно, многих огорчит. Многих, но не всех. Преступной части Тэрроза это попросту развяжет руки, а те, кто захотят справедливости, попытаются убить самого Сору. Это означает только одно: новая резня. На другом конце телефона раздаётся тяжёлый вздох, заставивший Томо остановиться в коридоре. — Что ты хотел? Скай почти шепчет хриплым голосом. Томо физически ощущает, как налитые тяжестью мышцы расслабляются: мэр жив. — Ямарута был у тебя? — Был. — Что случилось? Снова вздох. — Он хотел узнать про наёмника. — Угрожал? — Да, — Скай делает паузу, размышляя, — сказал, что вскрыл бы меня прямо здесь, если бы мой ответ ему не понравился. — Понятно, — выдыхает брюнет, понимая, что нынешний Сора шутить не станет. — Больше ничего? Где он? — Ничего. Он где-то в здании, пока что. Томо, — Дайлер старается сделать голос твёрже, — я вот… посмотрел ему в глаза и понял, что он действительно убьёт меня, если захочет. Скажи честно, ты уверен, что им кто-то манипулирует? — Уверен, но сейчас его не нужно провоцировать лишний раз, — советует брюнет. — И ещё кое-что. По поводу Кенджи. — Я знаю. Он больше мне не подчиняется. Делайте что хотите, но остановите Ямаруту и найдите того, кто им управляет, — Скай не скрывает усталости в охрипшем голосе. — Но если ты умрёшь… или если умрёт Кенджи… я подниму всех до единого, чтобы от Ямаруты даже костей не осталось. Слышишь? Мне плевать на то, что случится потом. Томо зло усмехается. — Завещание составить не забудь. — Я его уже даже распечатал, над кроватью висит вместо зеркала. Читаю как сказку на ночь. Больше говорить не о чем. Томо упирается рукой в стену и опускает голову, закрывая глаза и раздумывая. Сора никого не убил. Перепугал — и сильно, но не убил. Значит, он понимает, в какой ситуации находится. Вероятно, он даже догадывается, к чему приведёт смерть Ская, хотя рассчитывать на благоразумие железного сейчас не стоит, и всё же. Получается весьма забавно: все друг другу угрожают. Томо, Сора, Скай, Кенджи — смерть любого из них приведёт к кошмарным последствиям. Томо должен обойтись без убийства Кенджи или Ская, а этим двоим нужно постараться довериться ему и не грохнуть Ямаруту. Сора, в свою очередь, может убить всех троих, но если он лишит жизни хоть одного из них — другие должны будут устранить его. Дерьмовая ситуация. Разве что… Разве что Томо сам его убьёт. Тогда все проблемы решатся в один миг, а мстить Томо будет попросту некому. Это же логично. Перед глазами возникает сидящий на коленях парень и дуло пистолета у его спины. В ушах гремит хлопок от выстрела. Томо вздрагивает и рвано выдыхает, смаргивая воспоминание. Убить Ямаруту — это не решение. Брюнет мысленно рычит сам на себя за то, что вообще допустил подобную мысль. — Эй, — киборг возникает в коридоре словно из воздуха. Томо резко оборачивается. Либо Кенджи убедительно делает вид, что ничего не заметил, либо не в его интересах сейчас злорадствовать над моральным состоянием мужчины. — Можно вопрос? Откуда у тебя информация о человеке из Тэнри? Всё-таки второе. Не стоит попадаться снова. Томо задумывается, а после усмехается. Он знает, кажется, даже слишком много. — Зачем ты уточняешь? — Мне просто интересно. Ты вряд ли способен узнать нечто такое сам. Видимо, ты знаком с кем-то… — киборг пытается лукавить, но от этих слов ухмылка Томо становится только шире. Кенджи сдаётся. — Значит, ты правда в курсе? Брюнет пожимает плечами, откровенно забавляясь. Кенджи мрачно хмурится. — Так откуда? — Всё проще, чем ты себе придумал. Твой ценник — два миллиона. Кенджи растерянно моргает, медленно соображая, что это значит. — Когда мы с Ямарутой две недели были заперты в квартире. Я попробовал сам, но это было бы слишком долго, да и Ямарута мог что-то заметить, так что… Ты дорого мне обошёлся. Кенджи ядовито фыркает, поняв, что речь идёт про ценник у информатора. У какого-то крайне трудолюбивого информатора. — Если бы ты просто спросил, почему я до сих пор не убил Сору, то тебе не пришлось бы тратить столько денег. — Заметь, я всё ещё не спросил об этом, — равнодушно пожимает плечами Охотник. — Мне плевать на причину. Скай сказал, что если я тебя прикончу, то это обернётся большой проблемой, поэтому пришлось идти другим путём, чтобы ты не мешался. — Как радикально, — парень начинает терять самообладание рядом с этим человеком. Он тяжело вздыхает и растирает лицо руками. — Ладно, всё равно выслушай. Я тоже хочу разобраться в том, что происходит с Сорой, потому что… можешь смеяться, если хочешь… я по ночам плохо сплю. Мне едва за двадцать, а я людей убил больше, чем имён у меня в голове. Не очерствел ещё, не знаю, называй как хочешь. Ничего личного, я ради себя это делаю. Помогу, чем смогу, но если… если Сора сам перейдёт черту, то я не буду стоять и смотреть. Я вмешаюсь, даже если мне придётся перешагнуть через оба ваших трупа. Томо с вызовом ухмыляется, хотя воспринимает слова Кенджи всерьёз и даже отчасти понимает его. Когда-то мужчина испытывал нечто похожее, очень и очень давно. Парень перерастёт это однажды, если доживёт, и будет относиться к своей работе проще, но сейчас он от неё мучается. Вероятно, он даже обращался за помощью к специалисту, чтобы хоть как-то облегчить себе жизнь и скинуть груз ответственности, только этого оказалось мало. — Не дорос ты ещё, — беззлобно улыбается брюнет, буквально щёлкая парня пальцем по носу. Кенджи, опешив, шарахается, как от огня. — Скай не претендует на роль твоего начальника, хотя вряд ли перестанет пытаться влиять на тебя. И всё-таки я бы советовал слушать меня, потому что я знаю про тебя слишком много и ты об этом в курсе. — Ну, — Кенджи зло усмехается, смотря исподлобья, — ты-то явно будешь нормально спать, если сломаешь мне жизнь. — Даже не сомневайся. Мы договорились? — Будем считать, что да, — неохотно ворчит киборг. — Только позволь мне одну вещь. Хочу поговорить с Ямарутой наедине. — Он вряд ли будет рад тебя видеть в ближайшее время. — Как и тебя, — возвращает шпильку Кенджи, улыбаясь. Томо театрально закатывает глаза: да, они оба виноваты в настроении Ямаруты. — Я не буду пытаться убить его, если он решит на меня напасть. Сойдёмся на том, что его желание прибить меня будет обосновано, я не имею претензий, окей? — Тогда скажу по секрету: он наглеет, когда понимает, что его не собираются убивать, — усмехается Томо, предостерегая парня. Кенджи почему-то вспоминает, что брюнет уже убивал Ямаруту однажды. Он пытается это представить, но получается как-то смазано. Наверное лучше так: если бы Кенджи поменялся с Томо местами, то на месте Соры должен бы был оказаться Рёма. От этой мысли по затылку киборга пробегает холодок. Теперь он хотя бы частично понимает, через что пришлось пройти брюнету. Не так давно Томо был вынужден драться с Сорой, попытавшись при этом не убить его и не умереть самому. Не убить получилось, а вот сам Охотник практически умер, но капелька везения сделала своё дело, поэтому сейчас он стоит здесь и, со знанием дела и долей иронии, говорит о наглости железного. Бесконечно длинная секунда раздумий обрывается коротким смехом Кенджи. Парень не понимает, почему слова брюнета заставляют его забыть о собранности и хладнокровии. Наверное, потому что перед Томо киборгу уже попросту незачем всем этим выделываться, а смешат его вполне нарочно и осознанно; не из ехидства, а просто так. По сравнению с Охотником, Кенджи всего лишь подросток с огромным грузом ответственности на плечах, так что ничего страшного, если этот груз поможет нести кто-то более взрослый и опытный.***
Сора выходит из кабинета Дайлера и сразу же сталкивается взглядом с десятком напряжённых Охотников. Один из них прислоняет ладонь к уху, переговариваясь с кем-то ещё, после чего жестом руки заставляет всех разойтись и пропустить Ямаруту. Тот, вновь окунув ладони в карманы джоггеров, клыкасто ухмыляется и проходит мимо, понимая, что драться никто не намерен. Железный заходит внутрь лифта, не глядя жмёт первую кнопку на панели и, когда двери закрываются, прислоняется спиной к холодной стене и оседает на пол. В голове столько всего происходит, что не разобрать. Парень старается переосмыслить всё, что сегодня произошло, но у него не выходит. Мысли сбиваются, путаются между собой, раздражающе мельтеша под закрытыми веками. В сознании всплывают какие-то мыльные образы, обрывки фраз и полная несуразица — словно на незнакомом языке. Всё настолько смутно, что кажется, будто это тысячи снов, которые парню когда-то приснились. Сора зарывается пальцами в волосы и стискивает, беспомощно хрипя. Он ничего не понимает. Не может понять. Лифт останавливается. Ямарута берёт верх над эмоциями, выпрямляется, натягивая на лицо бесстрастное выражение, и выходит в коридор. Странно: он полагал, что лифт должен вести в просторный холл — например, — где будет выход из здания, но это место совершенно на то не похоже. Сора осторожно шагает вглубь до массивной железной двери и хватается за ручку. Не поддаётся. На стене есть небольшая панель для прикладных пропусков. Что ж, видимо, просто так в закрытое помещение не попасть. Парень пробует ткнуть что-нибудь на сенсорной панели, но не особо понимает, зачем вообще пытается. — Хватит уже нажимать что попало, — раздаётся укоризненный голос из динамиков где-то сверху. — Зачем ты пришёл? Сора немного отходит и осматривается ещё раз. — А? — Мне позвать охрану? — Если это поможет мне открыть эту дверь, то давай, — равнодушно хмыкает Ямарута. — Что это? Я думал, что спущусь на первый этаж. — Это и есть первый этаж, только подземный. Минус перед цифрами этажей в лифте не заметил? — Да как-то не до этого было. А где я? Голос молчит несколько секунд. — Я свяжусь со Скаем. Сора лишь пожимает плечами, шкрябая сенсор короткими ногтями. Он не собирается уходить сугубо из принципа, только вот что это за принцип и откуда он взялся? Панель отзывается тихим гудком, дверь шипит; в ней стучат какие-то механизмы, а затем она открывается. Сора сразу же протискивается внутрь, после чего дверь автоматически, не спеша, захлопывается вновь, издавая всё те же звуки. Сора оказывается на небольшой площадке с короткой лестницей вниз. Парень касается холодных металлических перил, спускаясь, и осматривает огромное помещение перед собой. Чем-то похоже на лабораторию. Здесь светло, а воздух какой-то другой, будто стерилизованный. Отдалённо напоминает больницу. Парень замечает несколько стеклянных стенок, разделяющих пространство на небольшие прозрачные комнаты. В одной из таких стоит какой-то подросток. Сора подходит ближе, чтобы разглядеть, и зависает. — Роши? — Нет, — тут же отзывается парень, поднимая ничего не выражающий взгляд на железного. — Широ. Сора смаргивает и встряхивает головой. Он не расслышал? Как этот парень назвался только что? Это ведь… Роши, разве нет? Невысокий очкастый шатен выглядит как точная копия подростка, только какая-то безэмоциональная. — Ну да, ты ведь не помнишь, — хмыкает парень как-то странно, сворачивая перед собой голографический экран. — Я Широ. Андроид, созданный Роши. — Андроид? Не киборг? — Не киборг. — А выглядишь как… — Сора запинается и скользит взглядом по парню. — Долгая история. Скай сказал, что тебя можно впустить. Ты что-то хотел? — Дай-ка подумать, — Ямарута бегло оглядывается. — Что это за место? — Камера содержания бессмертного. — Что?.. Андроид терпеливо повторяет, а после кивает куда-то вправо за спину Соры. Тот оборачивается и хмурится, пытаясь понять, куда смотреть. Через несколько таких же прозрачных комнат от парней есть ещё одна, а внутри какой-то человек. Ямарута медленно шагает к нему, крутя в голове навязчивую мысль: тот самый бессмертный, про которого рассказывал Томо? Тот, кого Сора сумел убить, несмотря на то, что его тело продолжает жить до сих пор? — Он находится здесь с тех самых пор, когда ты стёр его личность, — объясняет шатен, следуя за Ямарутой. — А ты его нянька? — Вроде того. Я единственный, кому не нужны ни отдых, ни еда. Хотя меня хотели запереть вместе с ним или вовсе уничтожить, но Роши настоял на ином, — признаётся андроид с капелькой самодовольства. Сора даже поворачивается к нему, чтобы убедиться, что ему не показалось. Эмоции? Или лишь грамотно прописанная программа, имитирующая то, что парню послышалось? Ямарута окидывает шатена хмурым подозрительным взглядом. — А если андроиду взбредёт в голову напомнить бессмертному, кто он такой, и выпустить его? — Исключено, — спокойно отзывается Широ. — У меня нет доступа к самой камере. К тому же, если я попытаюсь сделать нечто подобное, то это место сразу же затопят. При обширном контакте с водой я вскоре прекращу работать, а для бессмертного это станет вечной мучительной ловушкой. Сору почему-то передёргивает. Волосы на затылке встают дыбом от размытых пугающих образов, возникших в голове: вода, кровавая дымка, смазанная тень перед глазами. Ямарута смаргивает, стараясь игнорировать пробежавший по спине холодок. Сора поворачивается к бессмертному и разглядывает его. На вид тоже подросток, но будто бы младше, чем Роши. Брюнет сидит на небольшой кровати и листает какую-то книжку, состоящую исключительно из картинок: что-то вроде раскраски, только уже полностью законченной. Похоже, Скай не хочет, чтобы подросток развивался, поэтому его ничему не обучают, опасаясь повторения ситуации. Брюнет замечает, что на него смотрят, и поднимает взгляд алых глаз. Сора жестикулирует: пальцем подманивает подростка к себе и, когда тот без раздумий подходит ближе, прислоняется лбом к стеклу. Во взгляде бессмертного читается лёгкое недоумение, но больше интерес. Он впервые видит человека перед собой, поэтому откровенно его разглядывает. Сора же, в свою очередь, умоляет себя вспомнить хоть что-нибудь. Он даже кладёт ладони на прохладную поверхность и жмурится, но в голове так ничего и не всплывает. Спустя несколько секунд Ямарута разочарованно выдыхает и медленно открывает глаза, а после чуть удивляется: подросток бесстрашно стоит в упор и смотрит прямо на него. — Полгода назад мы с тобой кое-что натворили, — тихо хрипит Сора себе под нос, — было бы неплохо вспомнить, что именно. Ты ведь тоже ничего не помнишь? Брюнет непонятливо буравит его взглядом и продолжает изучать. Кажется, он даже не слышит, что говорит Ямарута, из-за банальной звукоизоляции. — Верно, я же стёр твою личность. Ты теперь просто… просто никто. У тебя даже нет возможности вспомнить что-нибудь, а у меня… у меня она есть, — улыбка Соры нервно дёргается. Почему-то ему самую малость жаль этого мальчишку. — Иронично получилось, скажи? Подросток не реагирует, потому что в самом деле не слышит звуков по другую сторону прозрачной стеклянной камеры. Сора медленно отходит и только теперь обращает внимание, что Широ вновь с кем-то переговаривается. Выглядит немного странно: андроид словно говорит сам с собой, но Ямарута быстро угадывает, что устройство связи вшито в голову робота. Тот заканчивает разговор и возвращается в первую стеклянную комнату, возится с какой-то панелью, а следом смотрит на дверь. Она раскрывается, пропуская внутрь какую-то высокую незнакомую Соре женщину, а после на лестнице показывается Кенджи, приветливо машущий ладонью и улыбающийся при виде Ямаруты. — Хей-хей! Знаю, ты не очень рад меня видеть, но я бы не стал беспокоить тебя просто так, — торопливо проговаривает киборг, продолжая давить свою тупую улыбку. Ямарута хмурится, предупреждающе виляя хвостом. — У меня к тебе предложение. — Мне не интересно. Проваливай. — Не волнуйтесь, дальше я справлюсь, — обращается Кенджи к девушке. Та смеряет Сору придирчивым взглядом и фыркает. — Спасибо за помощь, Рей. — Устроите здесь драку — из обоих кишки выпущу, — предупреждает она напоследок. Кенджи провожает её извиняющейся улыбкой и мгновенно переключается на Ямаруту, подходя чуть ближе, но сохраняя небольшую дистанцию. Он всё-таки опасается. Это разумно. Сора не в восторге от фальшивой вежливости этого парня. Кенджи и правда уверен в том, что его «дружелюбная» ухмылка увеличит шансы на диалог? Если так, то только с обратной стороны от нуля. Ямарута честно хочет вспороть парню горло прямо здесь, но его настораживает незнакомая девушка, покинувшая помещение минутой ранее. Вероятно, она одна из железных, и почему-то Сора не сомневается в том, что она способна потягаться сразу с двумя столь разными противниками. Выходит, придётся слушать, что этот улыбающийся придурок говорит? Гадство. Кенджи понимает настроение Ямаруты и улыбается уже более натурально: едва заметно и холодно. Сору это слегка отрезвляет, поэтому киборг более уверенно предлагает: — Прогуляемся?