Железное небо: Вспомнить всё

У Ская губы горят так, будто по ним хорошенько саданули костяшками кулака, а вовсе не поцеловали. Он глупо моргает и кусает нижнюю, проверяя наличие крови на тонкой коже. Нет, удара точно не было, ему всё это не почудилось. Твою мать. Мужчина запоздало переводит взгляд на дверной проём, куда ушёл Кода. Тело вдруг вздрагивает от холода: одежда местами мокрая и липнет. Плевать, сейчас не до этого. Что делать с парнем? Скай медленно выходит из ванной, словно из укрытия, пережившего бомбардировку, и прислушивается. Видимо, Кода в своей комнате. Он же не мог выбежать на улицу в таком виде? Или мог? Так, спокойно, нужно убедиться самому. Дойти до комнаты, услышать возьню за дверью. Осторожно, не торопясь. Вот, отлично, он там. Никуда он не ушёл, боже, у Ская всегда так сильно тряслись руки? Мужчина невесомо касается дверной ручки, еле слышно поворачивает её и толкает. Кода тут же реагирует на едва различимый звук, но через секунду возвращает взгляд куда-то вглубь комода, в котором копошится руками. Парень выглядит совершенно невозмутимо; он уже почти переоделся, осталось только надеть какую-нибудь футболку. Промокшая одежда валяется у него в ногах. Скай вообще не представляет, что стоит сказать, поэтому неловко роняет: — Спасибо. — За что? — За то, что вытащил из воды. Зря я это затеял, кончится могло и впрямь плохо, — слабо усмехается мужчина, но реакции всё ещё не следует. Кода, не определившись, натягивает тёмно-синюю толстовку и смотрит на Ская чуть укоризненно. — Могло. Что Скай несёт? Всё кончилось хуже некуда. Сдохнуть в душе было бы не самым плохим вариантом из всех возможных. Хочется провалиться сквозь землю под этим взглядом. — Я наговорил тут, — Скай делает вдох и пытается заставить себя смотреть парню в глаза, — всякого… Прости. И в участке тоже… — Ничего страшного, я не злюсь, ты был не в себе. День выдался трудный. — Не то слово, — давит из себя мужчина, растерявшись. Почему Кода так… спокоен? — Мне казалось, что я тебя сильно обидел. — В участке? Ну, я растерялся немного, не знал, как с тобой поступить, но решил, что, может быть, я и не должен ничего делать кроме как позволить тебе выговориться, — пожимает он плечами. Ах, участок. Мужчина трёт веки и вздыхает. — Нет, — Скай вяло ухмыляется, — тебе стоило сразу мне по морде врезать. — Зачем? Ты ведь ничего не чувствуешь. Не чувствует. Ага. Как же. Он точно про физическое говорит? Потому что сейчас Скай чувствует слишком много и теперь его снова колотит, но уже от количества странных ощущений в теле, вызванных неоднозначными эмоциями. Чёрт, если бы он только мог обменять годы тактильной депривации на эмоциональную инвалидность, то не задумываясь совершил бы сделку. Какого хрена вообще его должно всё это беспокоить? — Я про то, что ты боли от удара не почувствуешь, — словно замечая отражающиеся во взгляде мысли Дайлера, комментирует Кода, вырывая мужчину из собственного воспалённого разума. — Хотя, может быть, я ошибаюсь, — улыбается он как-то странно. Ещё как ошибается. И, кажется, сам об этом прекрасно в курсе. Скаю натурально плохо от этого диалога. Желудок подпрыгивает к горлу, во рту появляется горьковатый привкус. Пиздец, приплыли. Мужчина срывается с места обратно в ванную, едва успевая добежать до унитаза и склониться над ним, рухнув на колени. Выворачивает от души. Горло нещадно дерёт желчью, часть как будто бы даже попадает в нос, глаза начинают слезиться. Как же хреново иметь возможность чувствовать вот это всё. Ему суют стакан с водой прямо под нос. Пока рвотный позыв не повторился, Скай хватает стакан и бездумно осушает его на треть, а потом тут же расстаётся с выпитым. — Это чтобы было, чем блевать, а то глотку сожжёшь, — объясняет Кода нравоучительным тоном, буквально заставляя мужчину пить ещё раз. — Давай, а то хуже ведь будет. Ему виднее. Придётся слушаться. Скай умывается и полощет рот минут пятнадцать, стараясь избавиться от мерзкого горьковатого привкуса. Кода всё это время стоит рядом и наблюдает. Если отбросить то, что произошло в этом помещении минут сорок назад, то кажется, словно всё по прежнему: Скай позволяет себе проявлять слабость рядом с этим парнем, а тот постоянно вьётся поблизости, стараясь угодить, и иногда забирает контроль над ситуацией. Но если не отбрасывать… Дайлер нависает над раковиной и смотрит перед собой: отражение отвечает ему обвинительным взглядом. — Объясни мне одну вещь. Что это было? Здесь, — кивает он куда-то вглубь помещения. Связывать между собой слова в полноценное предложение пока трудновато. — Это мне у тебя нужно спросить, — Кода лишь вздёргивает бровь. — Если хотел утопиться, то под воду нужно погружаться целиком. — Если бы я захотел сдохнуть мучительно, то лично оставил бы дырку от пули во лбу Ямаруты, — рычит Скай. — А это… Да, не спорю, перебор. А надо было выжрать полкило успокоительного? Или ведро спирта выпить? Кода не меняется в лице, но голос звучит непривычно осуждающе: — Вредить себе в принципе последнее, что стоит предпринимать. — Учту, спасибо, а теперь объясняй, что это было. — О чём ты… — Какого хрена ты здесь сделал полчаса назад, — мужчина снова переходит на рык и морщится от звука собственного голоса. — Не дал тебе заработать гипертонию? — Кода строит задумчивое лицо, собираясь, как Ямарута, косить под идиота. Зря. Скай срывается с места, приближается к парню и хватает его за горловину толстовки, притягивает к себе и смотрит в совершенно спокойное лицо. — Ты знаешь, о чём я! — низко рычит он хуже прежнего, физически чувствуя, как от напряжения в глазах лопаются оставшиеся капилляры. На фоне покрасневшего белка его вспыхнувшие яростью жёлтые радужки наверняка выглядят совсем безумными. — Скажи, что по-другому меня нельзя было заткнуть, давай! Кода как будто осекается, удивляется. Он выскальзывает из хватки и через несколько секунд коротко смеётся. — Погоди-погоди, только не говори, что ты решил, будто ты мне нравишься? Серьёзно? — он фыркает и снова смеётся. Скай застывает, ощущая себя дураком. Парень выпрямляется, быстро справляясь с внезапным порывом. — Видишь ли, если я тебя ударю, то могу нечаянно убить, а вот случайно откусить лицо — это сложнее. Хотя, в моём случае шансов на успех гораздо больше, но всё-таки… Ты бы себя видел, нет, правда. Ты был прав, мне просто стало тебя жалко и я подумал: почему бы и нет? О, вот как. Жалко, значит? То есть, Скай всё это время доверял и позволял видеть свои слабости человеку, который… — Нихуя, — резко выдыхает Дайлер, заставляя железного опешить. Тот, при виде ненормальной ухмылки на лице Ская, напрягается. — Ты мне мозги запудрить пытаешься, гадёныш. А кто днём говорил, что не даст Томо добраться до меня? Это тоже жалость? Скай медленно надвигается на сивого, заставляя пятиться назад; его маска хладнокровия тут же трещит и лопается с почти физически различимым звуком, лицо отражает испуг вперемешку с замешательством. — Я ведь почти поверил. Ох, Кода, ты научился умалчивать очень многое, а вот пиздеть как дышать — это талант Ямаруты. Он всё это время был прав на его счёт. Парень всё знает и про себя, и про Ская, но нарочно не заводил разговор об этом и не пытался даже намекать, осознавая, чем всё это может обернуться. Это будет уже не катастрофа, а грёбаный апокалипсис. Если так, то ранить чувства парня — не самый худший вариант. Плевать, что Скай переступит через собственные эмоции, откажется от Коды и от всего, что могло бы быть. Просто если они попробуют… Если у них тоже получится, а потом кто-нибудь из них пострадает от рук Томо или Ямаруты… Нет, лучше оборвать всё прямо сейчас, обидеть Коду по-настоящему, убедить в чём-то другом, чтобы он сам развернулся и ушёл. — Я так и думал, — фыркает Дайлер с отвращением. — Сначала решил, что ты и впрямь мог такое выкинуть только ради того, чтобы я прекратил свою тупую истерику, но быть готовым разменять свою жизнь на жизнь Томо и считать, будто я поверю, что это из жалости? Коду примораживает его тоном. Парень обескураженно таращится, вслушиваясь и не понимая, чего ожидать. — Знаешь кого на самом деле здесь жаль? Тебя. Даже не знаю, почему чувствовал долю своей вины за то, что случилось с Эдисоном, но совесть утихла, когда я тебя приютил. Я так радовался, когда твой эмоциональный диапазон расширился аж до проявления пяти эмоций, подумал, что ты наконец реабилитируешься. Хотя я догадывался, что ты, как собачонка, обречён привязываться ко всем подряд, кто проявит к тебе доброту. Скай никогда в жизни до этого момента не прилагал столько усилий, чтобы звучать твёрдо. От собственных слов настолько противно, что блевать хочется снова, но Скай вынужден терпеть и вбивать эти гвозди, иначе потом будет хуже. — Чёрт, я ведь знал, что возникнут такие проблемы. Извини уж, — Дайлер беспечно пожимает плечами, но выходит немного нервно. Он смотрит на Коду и теряет остатки самообладания. Парень не выглядит обиженным, злым или разочарованным. Он всё ещё напуган и похож на промокшего котёнка, но взгляд его не менее дикий, чем у Дайлера. Парень потрясающе держит себя в руках — Скай даже успевает этому удивиться — и ровным голосом произносит: — Ты, кажется, держишь меня за идиота. Не нужно, — он поднимает взгляд на мужчину, заставляя вздрогнуть. Кажется, что железный в любой момент вцепится ему в горло и порвёт на куски. Скай рад бы съязвить, исказить слова парня во что-нибудь обидное, чтобы добить его, достичь цели и закрыть эту тему навсегда, но, похоже, били тут только Ская, хоть и метафорически. Почему-то эта ледяная не терпящая возражений интонация кажется настолько жуткой, что в ответ получается только глупо моргать с раскрытым ртом. — Насчёт меня ты намного раньше всё понял, хотя сейчас ты в таком состоянии, что у меня почти получилось убедить тебя в обратном. Только вот ты забыл, что сам упрашивал не вмешиваться в ситуацию с Сорой. Я тоже должен поверить, что это из жалости? — на губах парня играет странная пугающая ухмылка. — Ты понимаешь, что мы оба молчали обо всём этом по одной и той же причине? — Что?.. — Я только понять не могу, чего конкретно ты испугался? Что ты окажешься ничем не лучше Томо, связавшись с железным? — Кода зло усмехается, но упоминание брюнета в такой форме в диалоге со Скаем равносильно зажжённой спичке рядом с открытым баллоном пропана. Он тут же меняется в лице и щерится. — Поливать дерьмом можешь кого угодно, но не смей даже на секунду подумать, будто ты хоть что-нибудь знаешь про Томо. Кода не до конца ополоумел, раз после этих слов разумно решает промолчать. Дайлер окидывает его оценивающим взглядом и тяжело вздыхает, стараясь заглушить все эмоции. Им уже давно надо было поговорить. Только, как оказалось, они оба мудаки, решившие наступать на горло сами себе. Скай жмурится, собирая обрывки мыслей во что-то цельное. Нужно заканчивать, сказать как есть. Возможно, правда окажется даже болезненней, но в любом случае Кода хотя бы поймёт, почему происходит весь этот сюр. — Рациональная часть меня понимает, что я должен послать нахуй тебя и твои чувства, даже если они взаимны, потому что нельзя допустить повторения всего этого пиздеца, который происходит сейчас по вине Ямаруты, — медленно и чётко выговаривает слова Скай, будто это подготовленный заранее текст. Следующее он говорит значительно тише:— Первое, о чём я подумал после этого: я не хочу стать виноватым в том, что сделаю тебе больно. Вот теперь Кода удивляется, широко распахнув глаза и сглотнув вставший в горле ком. Дайлер вяло усмехается, стараясь избегать его взгляда. — А когда ты предложил разобраться с Ямарутой, то тебе в твою гениальную голову не пришла мысль о том, что, если с тобой что-нибудь случится, я себе места не найду. До этого я поводов не давал. Повисшая в воздухе тишина вязко облипает собой, не позволяя даже вздохнуть. У Ская першит в горле и горит в груди. — Если бы всё это касалось только меня, то я бы легко отмахнулся. Плевать. Как бы ни хотелось лезть на стены, я бы стерпел. Но я просто не мог перестать думать о том, что тебе тоже придётся. — Скай, ты правда мудила, если считаешь, что я стал бы винить тебя в этом, — чуть удивлённо заявляет сивый, подходя ближе. — Хотя, сейчас это уже не имеет значения, твоя тактика не сработала. А знаешь, у меня есть идея. Я пообещаю не вмешиваться в ситуацию с Сорой, но взамен ты прекратишь идти против самого себя. Вот гадёныш. Понимает, за какие нитки нужно потянуть. Дайлер хмурится. Позволить этим отношениям зайти дальше в обмен на то, что Кода не встрянет в эту историю? Заманчиво. Он выдвигает встречное требование, хотя заранее знает ответ: — И ты не станешь мешать Томо, когда он за мной придёт. — Исключено. Ну естественно. — Ты ведь понимаешь, что я в любом случае погрызусь с ним? — удостоверяется сивый, начиная давить аргументами. — Если он попытается тебя убить, то я смогу потрепать его и оставить в живых, но если он всё-таки до тебя доберётся… — Ты и пальцем его не тронешь, понял?! — Скай смотрит исподлобья, стараясь прожечь дыру в голове парня. — Не смей. Даже, блять, не думай об этом! А потому как убийство Ямаруты гарантирует стычку с Томо, то и о нём тоже забудь. Тебе ясно? Кода обиженно поджимает губы. — Я не для того составлял целый список условий, при которых, в случае моей смерти, ты останешься неприкосновенен, чтобы ты просто убил кого-то и похерил всё это. Так что забудь об этом. Это единственное, чем способен козырнуть Скай, потому как в ином случае переубедить Коду точно не получится, а сейчас он задумается. Ради него мужчина обошёл кучу собственных законов и правил. — Хорошо, — с трудом выговаривает сивый. — Я… постараюсь не лезть. — Это не просьба. — Скай, ты хочешь невозможного… — бормочет Кода, но, заметив, что Дайлер собирается закончить на этом и уйти, резко преграждает ему путь. — Ладно, ладно! Обещаю! Твоя очередь! Скай окидывает его хмурым взглядом, затем расслабляется и пожимает плечами. — Я тоже. Вот и договорились, — и снова пытается пройти. Да, Дайлер наивно полагал, что на принятии условий всё и закончится, только вот сивый гадёныш имеет все возможности убедиться в словах мужчины прямо сейчас. Он снова становится перед ним, как-то странно улыбаясь, и подходит ближе. Скай внезапно очень чётко понимает, что будет дальше, и ощущает, как кровь в венах застывает, словно воск. Кода оказывается так близко, что Скай чувствует его дыхание и возвращается в реальность. Взгляд лихорадочно бегает по лицу парня до тех пор, пока не останавливается на внимательных глазах. Железный смотрит строго, почти колюче, и шепчет мужчине прямо в губы: — В этот раз я дам тебе возможность передумать, но больше такого не будет, — он улыбается, откровенно пользуясь ступором Дайлера. — Думай быстрее. Этот гадёныш издевается. Надо бы садануть обнаглевшего Коду по затылку, но от осознания того, что он хочет сделать, тело Ская тут же деревенеет. Мужчина закрывает глаза и страдальчески хмурится, успевая передумать туда и обратно уже десятки раз, но вслух так ничего и не говорит. Прокушенную губу немного покалывает. Кода касается осторожно, едва ощутимо, а потом притирается ближе, действует уже напористее, не ощущая сопротивления. Гадёныш знает, что Скай не может его оттолкнуть. Сейчас — точно нет. Какой же хитрый засранец таился за этой гримасой безразличного болванчика, подумать только… Скай отмирает, когда чувствует горячий язык, проталкивающийся ему в рот. Воздуха внезапно становится слишком мало, сердце заполошно стучится об рёбра. Он наклоняется к парню сам, не до конца соображая, что делает. Из головы совершенно вылетает информация о железной части лица Коды, так что Скай, перестаравшись, едва не режется о ближайший острый клык и подаётся назад. Сивый тут же прихватывает его одной рукой за шею под затылком, не даёт отстраниться и направляет так, чтобы было удобно. Дайлер слишком отвлекается на собственные ощущения, поэтому не замечает, как они с этим гадёнышем оказываются в зале. Они путаются в конечностях, в одежде, сталкиваются зубами, словно взвинченные до предела подростки. Шею и затылок Ская покалывает от прикосновения чужих пальцев. На коже будто остаются горящие метки, распространяющие жар по всему телу. Кода заставляет мужчину опуститься на диван, давит на плечи, уговаривая лечь на спину, а сам устраивается сверху и продолжает целовать. У Ская от переизбытка всего натурально кружится голова. Он сдавленно хрипит, слышит шумный вдох Коды, скрип, возню, и только после этого понимает, что происходит и где он находится. Он чувствует бедро между своих ног, руки парня — их как будто больше, чем две, иначе как он успевает трогать мужчину везде и сразу? Внизу живота стягивается узел. Скай не может перестать елозить под парнем; электрические вспышки вдоль позвоночника вот-вот заставят позорно заскулить. Мужчина зарывается пальцами в светлые волосы на затылке Коды и не сдерживает удовлетворённый стон: наконец-то он чувствует это. Гадёныш тут же забывается: нагло распускает руки, забираясь под почти высохшую футболку мужчины, гладит косые мышцы, тяжело вздымающуюся грудь; тянется то выше, то ниже, стараясь исследовать всё. Ровная светлая кожа, несколько лет не ощущавшая тепла чужого тела, сразу же покрывается мурашками после малейшего прикосновения. Кода нетерпеливо двигает бедром прямо по стояку. Скай низко несдержанно стонет, откидывает голову назад, чуть прогибается в спине и замирает. Неосознанно пытается усилить ощущение, прижав железного к себе, и издаёт какой-то стыдливый смешок на грани со всхлипом. Колени разъезжаются и дрожат. Он ловит себя на каких-то нелепых вопросах о том, нет ли у него там под кожей печки? Люди не могут быть такими горячими, как от этой температуры одежда не расплавилась? Кода хрипло выдыхает ему в шею, целует за ухом, двигает бедром ещё раз, уже целенаправленно. Скай дёргается, давится собственными вздохами и слепо шарит руками по телу парня, не зная, куда себя деть. Гадёныш не успевает задуматься о том, что чувствительность Ская сейчас выкручена до запредельных значений — удовольствие вполне может оказаться болезненным. Он ускоряет движения, имитируя поступательные. Утыкается влажными губами в тонкую кожу старого шрама на кадыке, крепко сжимает пальцы на бедре Ская и властно тянет на себя. Мужчина задыхается, впиваясь пальцами в плечи парня, подмахивает бёдрами несколько раз, а после обмякает. Кода даже не пытается перевести дыхание, упирается кулаками в диван, приподнимается и смотрит сверху. Мужчина поплыл окончательно, прислушиваясь к сладкой истоме, всё ещё растекающейся по телу. Растрёпанный раскрасневшийся Дайлер выглядит настолько неприлично, что в горле тут же пересыхает. На его шее уже проявляются недвусмысленные бардовые отметины, а влажные припухшие губы покусаны теперь ещё и Кодой. Штаны ещё более мокрые, чем когда мужчина, выйдя из душа, надел их на голое тело. Сивый успевает удивиться только тому, что не кончил вместе с ним. Хотя, это легко исправить, потому что Дайлер, усилиями Коды, так и не передумал окончательно. Сивый аккуратно сжимает пальцами подбородок Ская и заставляет посмотреть на себя: взгляд у него совершенно мутный и безобразный, глубокое тяжёлое дыхание опаляет кожу. От этого у железного внизу живота болезненно ноет. Он теряет связь с реальностью, тянет ладонь мужчины к собственной ширинке и хрипло шепчет на ухо: — Я тоже хочу, Скай, помоги мне… Дайлер пытается сфокусировать рассеянный взгляд и послушно расстёгивает штаны парня, забираясь к нему в трусы. Пальцы обхватывают горячий член, размазывая смазку по головке. Кода едва на наваливается сверху всем своим весом от первого же движения вдоль ствола; он упирается руками в диван — слишком тесный для двух парней, вытянувшихся во весь рост — и мелко подрагивает. Способность соображать понемногу начинает возвращаться, Скай двигает ладонью уже более уверенно и умело, вырывая удивлённый вздох из глотки Коды. От этого где-то внизу опять стреляет разрядом. В голову лезет абсолютно дебильная идея, но мужчина воплощает её в реальность прежде, чем успевает обдумать: мокро лижет кожу на стыке между челюстью и металлом, двигает рукой вкруговую. Для парня это оказывается слишком. Он напрягается до предела, пропуская выдох, утыкается носом в плечо Ская и тихо хрипит. В ладони мокро и горячо, а в голове, впервые за долгий промежуток времени, приятно пусто и легко. Шею обдаёт жаром дыхания Коды ещё несколько минут, а сердце не прекращает нещадно колошматить грудную клетку изнутри. Странное ощущение, но… кажется, Скай не против. Теперь взмокшим от пота парням снова придётся избавляться от грязной одежды и принимать водные процедуры. Может быть, даже вместе. Скай улыбается своим мыслям, рассеяно целует обмякшего парня в висок и прижимает ближе к себе.