Железное небо: Вспомнить всё

*не бечено* Сейчас Грин порхает вокруг сидящего на табуретке Кенджи, то притираясь к нему практически самым носом, то с задумчивым видом отклоняясь назад и разглядывая полуобнажённого парня издалека. На его коже видны множественные едва различимые тонкие шрамы и светлые рубцы, оставшиеся от предыдущих операций: спина киборга выглядит так, словно его собирали по кусочкам, ювелирно сшивая куски кожи между собой. Он лишь немного смущается столь пристального внимания, но старается выглядеть невозмутимо. — Надень броню. Кенджи тут же подчиняется. От едва заметно раздвигающихся по бокам металлических пластин, следующих вдоль всего позвоночника, вылезают наружу более мелкие детали механизма-трансформера; железное покрытие облепляет собой всю кожу в области позвоночных мышц, доходя практически до боков и частично наползая в районе рёбер. От искусственных плеч Кенжди, так же расходясь и наползая поверх кожи, формируется не слишком толстая оболочка из маленьких железных пластин. Снизу вверх, начиная от протезов ног, происходит то же самое. Детали брони формируются и сползаются до тех пор, пока не сталкиваются в районе солнечного сплетения; там они, соединяясь между собой в цельную конструкцию, полностью облепляют тело киборга. С первого раза подробно рассмотреть этот процесс оказалось просто невозможно: трансформация происходит достаточно быстро, поэтому уследить за перемещающимися пластинами довольно затруднительно. Сейчас это девятая попытка. — Обалдеть! — восклицает Грин, резанув высоким голосом по слуху киборга. — Это невероятно! Такой сложный механизм… и, тем не менее, он идеально работает! В сложенном виде броня прячется в протезах? — Да, это предусмотрено самим инженером-конструктором. — А член сейчас тоже под бронёй?! — Грин?! — Это важно! — Более важно, чем то, как защищена голова?! — Естественно! — Боже мой, — протяжно вздыхает Кенджи, обречённо роняя лицо в ладони. — Ну так что? Его тоже пластины обхватывают? Это как минимум странно: как эти мелкие механизмы не защемляют кожу… Или там всё как у куколок выглядит, когда ты броню надеваешь? — Господи, Грин, — стонет парень в отчаянии, ощущая, как у него от смущения горят лицо и уши: ему никогда не приходилось отвечать на такие вопросы. Видимо, всем остальным людям хватало чувства такта не спрашивать о подобном. Парень смотрит на девушку, стараясь вложить в свой взгляд максимум осуждения, но весёлая улыбка не сходит с лица Грин даже после этого. — Как у… куколок… — Серьёзно?! — весело щебечет Трейн, хлопая в ладоши. — Разумное решение сделать броню именно такой, иначе, в случае неудачной попытки надеть её, ты мог бы лишиться причиндалов вовсе. — Обязательно вслух об этом рассуждать? — раздражённо бормочет Кенджи, желая перевести тему. — Прости-прости, научный интерес, — отмахивается девушка, касаясь пальцами брони в области плеча. Та наощупь оказывается холодной и немного шершавой: пластины крайне маленькие (к тому же они должны повторять все движения человеческого тела, чтобы не ограничивать его подвижность), поэтому швов между ними очень много; и, хотя они очень узкие — меньше миллиметра, — при прикосновении стыки железа вполне можно ощутить. Кенджи решает промолчать, чтобы не провоцировать девушку на очередную нелепую смущающую чепуху. — Я знаю только одного человека, способного на создание чего-то подобного. У него же я заказывала новый протез для Томо, — говорит она вдруг до странного мягко и тихо. Кенджи чуть удивлённо вскидывает брови, понимая, о ком идёт речь. — Талантливый механик. Я бы даже сказала Гений. — Вы знакомы? — парень старается не звучать слишком любопытно. — Ятсуме Рёма. Да. Я ассистировала ему, когда только начала свою деятельность, мне ещё восемнадцати лет не было, — произносит Грин с такой тёплой улыбкой, словно рассказывает о близком родственнике, а не наставнике. — Слышала, что он покинул город много лет назад, прихватив с собой какого-то мальчишку. Смотрю на эти протезы, броню, и думаю… Тот ребёнок — это ведь ты? — А что, если да? — Тогда можешь собой гордиться: лишил Тэрроз лучшего инженера-механика! — смеётся девушка совершенно без упрёка в голосе. — Хотя, есть ещё его не менее талантливый сынуля, который находится у меня в подчинении… Вот бы увидеть лицо Рёмы, когда он узнает, кто является наставником Роши! — Может, и увидишь… — слабо усмехается Кенджи, внезапно вспоминая, что отчим скоро будет в Тэррозе. Грин не слышит его слов и продолжает рассуждать: — Но, знаешь, своим появлением ты тоже спас его. Железные тогда совершали зверские нападения на разные семьи: кто прибыл из Дэтры, кто дружил с ними, кто пытался закопать учёных, создавших железных… Столько людей погибло, — вздыхает девушка, впервые демонстрируя сожаление, отражающееся в её взгляде. — Если бы Рёму, как гения в области киборгизации, успели заметить учёные, то они попытались бы завербовать его себе, а в худшем случае убили вместе со всей его семьёй… У Кенджи холодок бежит по спине от такой информации. Благо девушка, кажется, не подозревает, кем он приходится мужчине. — Раз уж ты в курсе, почему Рёма покинул Тэрроз, может, ты ещё знаешь, что со мной случилось перед этим? — осторожно предполагает киборг, надеясь докопаться до правды, которую ему никто никогда не рассказывал. — Тебе виднее, разве нет? К тому же, я уже говорила, что была тогда лишь ассистентом, — фыркает Трейн, отмахнувшись. — Меня больше интересовал набор опыта, чем подробности ситуации с железными. Сейчас, в общем-то, ничего не изменилось, но меня каким-то образом постоянно умудряются впутать, — ворчит она недовольно. — Но кто-то же должен знать… «Кто-нибудь кроме Рёмы и… как её там… Тамия, вроде?», — добавляет он мысленно. — Попробуй раскопать информацию в архивах у Охотников или городской полиции. Уж не знаю, где именно хранят подобные сведения, так что порыскай и там, и там. Строго секретные данные вряд ли выдадут даже с твоим удостоверением, но можешь хотя бы попытаться, — беспечно пожимает плечами Грин, даже не представляя, на какую идею она наталкивает Кенджи. — Хорошо, и кстати, — торопливо бормочет парень, желая сорваться с места прямо сейчас, но понимая, что нужно узнать ещё кое-что, — помнишь, как Сора угрожал убить меня разными способами? — Такое попробуй забыть, — хмыкает она с нескрываемым недовольством. — Томо сказал, что у тебя есть дозы аналога, подобранные специально для него. Значит, можно подобрать и другому человеку? Скажем, мне. — Ну, видишь ли, это довольно непросто… Устройство в спине железного само распределяет дозировку, оценивая масштаб повреждений тела носителя. У человека такой штуки в теле нет, так что, если переборщить с дозой, тебя просто разорвёт на куски. — Но вы же как-то смогли, — настаивает он, хмурясь. — Так, видимо, надо объяснить понятнее… Если железный съедает таблетку, а потом ломает руку, то биосенсоры определяют степень повреждения, а регент усиливает природную регенерацию человеческого тела, позволяя срастить кость обратно буквально за секунды. При этом, даже если перелом открытый и кость торчит наружу, затрудняя процесс сращивания, организм начинает «разъедать» повреждённый участок, используя этот же материал, наращивая его заново и достраивая недостающее посредством регенерации. Таким образом, если железный следом за этим получит два идентичных перелома, организм сделает всё то же самое, используя две таких дозы от остатков таблетки — и так до тех пор, пока вещества достаточно для регенерации. Потом регент нужно принимать снова. — Угу, вроде бы стало яснее… — Далее: если мы возьмём двух людей с такими же переломами и дадим им минимальную дозу аналога регента, то сможем понять, как эта доза подействует на них. У каждого человека будет по-своему: у одного рана слегка затянется, а у другого изменения окажутся незаметными. Экспериментировать, подбирая нужную дозу, придётся до тех пор, пока перелом не излечится полностью и при этом не нарушится баланс… В случае нарушения могут быть нежелательные последствия, которые придётся исправлять хирургическим путём… Но допустим, мы исключаем последствия: чтобы выверить верную дозу для исцеления одного и того же перелома, нужно тестировать аналог несколько раз, подвергая человека постоянным травмам. Но даже это ещё не всё: та доза, которую удастся получить, будет предназначена для исцеления конкретного объёма повреждений тела. То бишь нельзя использовать дозу для исцеления перелома в случае, если ты всего лишь поцарапался: начнутся те самые последствия, о которых я говорила ранее. Иными словами, если площадь повреждения значительно больше, то та же доза окажется почти бесполезна — она излечит лишь то, на что рассчитана. Поэтому Охотники, получающие ранения, принимают наименьшую рассчитанную для них дозу из имеющихся, чтобы не переборщить, но чтобы этого хватало для исцеления серьёзных травм. — Условно говоря: доза, рассчитанная на перелом, также может исцелить порез без побочных явлений, но только если степень повреждения соответствует? — Да, вроде того. Теперь ты должен понимать, сколько времени мы с Томо потратили на то, чтобы вычислить его дозировки на разнообразные ранения и понимать, в каком случае применима та или иная дозировка. Это одна из причин, почему люди до сих пор не могут отращивать конечности наравне с железными. — А ещё какая? — Ресурсы мозга истощаются, — Трейн стучит указательным пальцем по виску. — И сердце может не выдержать. Его, конечно, можно пытаться запустить и всё такое… Но только в условиях больницы. Регент на это не способен, а для мозга нужна своя доза, но такой нет даже для Томо. Ну, потому что, чтобы её найти, нашему Охотнику пришлось бы умереть, — ухмыляется Грин. — А у железных, тем временем, любая доза подбирается автоматически… — бормочет парень себе под нос, размышляя. — Таким образом, какой вывод мы можем сделать: человек способен принять аналог регента исключительно после получения повреждения. Иначе его просто разорвёт, как и в случае с передозировкой. — И впрямь непросто, — вздыхает Кенджи. — Но мы ведь можем попробовать? Девушка давится воздухом и корчит возмущённо-недовольную гримасу: — А?! Ты вообще меня слушал?! — Можем или нет? — Блять… Зачем тебе это вообще? У тебя же все кости и конечности железные! Нам нечего ломать! — Значит, будем резать туловище. — Да у тебя броня на весь торс вплоть до шеи! Что ты там собрался резать?! — Я ведь не ношу броню постоянно. Есть вероятность, что меня могут ранить внезапно, а мышцы, артерии и большая часть внутренних органов у меня свои собственные, — разводит руками парень. — К слову, голова моё слабое место, — Кенджи стучит пальцем по виску так же значимо, как до этого сделала Грин. — Железные кости черепа не могут спасти меня от сотрясения мозга, а оно обычно сопровождается потерей сознания. Это может дать время, чтобы убить меня, к тому же, вспомни, что говорил Сора… — Всё, не продолжай, я поняла, — тут же машет руками Грин, стараясь не представлять всё то, что было описано Ямарутой. — Начнём с малого, но чем дальше мы будем заходить, тем серьёзнее будут раны, которые тебе придётся получать в процессе, понимаешь? Особенно если речь идёт про глаза… Такого я ещё не делала… Ты ведь осознаёшь, какую боль нужно будет испытать, прежде чем мы найдём хотя бы несколько дозировок? — Грин, мой скелет состоит не из костей, а из железных имплантов. Думаешь, я боли боюсь? — У вас всех просьбы — одна охуительнее другой, — раздражённо вздыхая, бормочет девушка. — С этим всё понятно, но ведь помимо этого тебе нужна дозировка для того, чтобы ты мог прийти в себя в случае потери сознания? Это невозможно, потому как регент нужно принимать уже после получения травмы, а в бессознательном состоянии… — В этом может помочь моя броня, — перебивает Кенджи. — Нужно определить эту дозу, тогда мы сможем расположить её внутри одного из протезов. Если использовать систему по типу связи транснейральных электродов и нервов, идущих к определённым участкам мозга, то можно задействовать процессор, который, считав, что я потерял сознание, направит в организм нужную дозу аналога и тем самым заставит меня очнуться. Так же можно выверить дозировку для других повреждений, не связанных с потерей сознания, но с системой управления: тогда я смогу оценить степень травмы и сам выберу нужную дозу для исцеления, избегая побочек, так что доз должно быть несколько — в любом случае. — Вау… — с восхищением выдыхает Грин, смешно уставившись на парня широко раскрытыми глазами. — Как ты… Как ты до этого додумался? Кенджи лыбится и буднично пожимает плечами. — У нас с моим… приятелем… в силу специфики его работы разговоры только об этом. Не представляешь, как скучно было его слушать, совсем не понимая терминов. Так что я чуть-чуть в этом разбираюсь. — Да-а, я охотно верю, вот только на нечто подобное у нас уйдут месяцы, — задумчиво хмурится девушка, складывая руки на груди. — Я ведь понятия не имею, как ты весь внутри устроен, да и в киборгизации и всех этих системах слабо разбираюсь. Мне бы пригодилась помощь создателя этой брони, но Рёма ведь уехал из Тэрроза, а как с ним связаться я даже не представляю. Она серьёзно ещё не поняла?.. — О, об этом можешь не волноваться…

***

Сора, словно загипнотизированный, не сводит глаз с самоуверенного брюнета, плавно поднимается с места под ошарашенные вздохи зрителей и направляется к сетке. К ней тут же подбегает какой-то бугай и начинает справляться с замком, чтобы пропустить парня внутрь Арены. — Ого-о-о! Вы посмотрите, кто решил откликнуться на этот вызов! Неужели мы станем свидетелями семейной разборки?! — смеётся голос из динамиков. По трибунам проносятся перешёптывания и удивлённо-испуганные вздохи. — Делайте ваши ставки! Он вещает ещё какие-то глупости, продолжая интриговать и подначивать возбуждённых зрителей. Похоже, всем плевать на тот факт, что бой будет не совсем на равных: Ямарута железный, а Томо — нет. К тому же, брюнет перед этим убил четырнадцать человек. Усталость имеет место быть, тем более он и сам пострадал: рана в бедре продолжает слабо кровоточить, а из лба у линии роста волос ближе к левому виску текут тонкие багровые струйки — прямо к скуле. Взмокшие рваные пряди косой чёлки лезут ему в поблёскивающие азартом глаза. Внешне мужчина действительно напоминает маньяка или даже психа, но Сора более чем уверен, что его рассудок в порядке. Чёрт, от его вида всё равно перехватывает дыхание. Как бы странно и неуместно это ни звучало, но Томо всё это к лицу. Сора спрыгивает вниз на песок, также избавляется от куртки, которая будет только мешать, и кидает взгляд на стенды с оружием. Томо прослеживает за этим и улыбается: он только и ждёт, чтобы парень взял что-нибудь из этого арсенала. Но железный понимает, что любое оружие используют против него — об этом говорят четырнадцать трупов, — так что он медленно начинает сближаться, ощущая лёгкую дрожь в теле. На этот раз причиной является предвкушение. — О, ты первый, кто решил этого не делать, — усмехается Томо. — Странно, что никто раньше не догадался, — кивает ему Сора, улыбаясь в ответ. От первого хука брюнет ловко уворачивается, наклоняясь и нанося удар под дых левой рукой. Ямарута отшатывается, успевая среагировать, шагает вперёд снова, собираясь попытаться ещё раз, но Томо нарочно делает то же самое. Он буквально бьёт его лбом в переносицу, заставляя рассеянно отступить назад. Перед глазами железного на секунду темнеет, а в следующее мгновение его буквально начинают избивать, не давая шанс опомниться. Он лишь успевает прикрыть голову руками и согнуть корпус, защищая солнечное сплетение. Парень не может понять, ломаются ли его кости от этих ударов, ведь теперь брюнет бьёт и протезом. Наверное, бей он в полную силу — Сора уже валялся бы с раскрошенным лицом. Жалеет? Зря. Это злит Ямаруту только сильнее. Он позволяет нанести по себе ещё несколько ударов, прикидывая промежуток времени между каждым из замахов, и резко перекидывает одну руку назад, поворачиваясь и перехватывая Томо под локоть, второй рукой надавливая на предплечье. Один мощный рывок — локтевой сустав сломается, левая рука выйдет из строя. Сора не успевает: Томо реагирует моментально. Ему хватает сил выдернуть руку из захвата практически целиком. Тогда парень, отпуская его окончательно, раздосадовано пинает брюнета в область раны на бедре и отскакивает, разрывая расстояние. Оба дышат тяжело и несколько секунд сверлят друг друга взглядом. Томо мог бы в пару ударов вырубить или даже убить парня, но почему-то он этого не делает. И этот факт страшно бесит. Они вроде убить друг друга собирались, разве нет? После короткой паузы драка продолжается. Соре удаётся вновь садануть мужчину по раненому бедру, заставляя потерять равновесие и рухнуть на колено. Не теряя времени, железный пинает его прямо в челюсть, а после наносит удар по открывшемуся затылку. Томо почти растягивается на песке, сплёвывая кровавый сгусток. Сора поддевает его ногой под грудь, заставляет перевернуться и рухнуть на спину. Взгляд мужчины расфокусирован, голова наверняка кружится, взрываясь тупой болью. Железный усаживается ему прямо на живот, давая себе лишнюю секунду насладиться видом практически поражённого противника, и замахивается снова. Сжатый кулак ловят металлические пальцы, останавливая удар на середине пути, а затем резко сдавливают так, что слышно хруст костей. Сора коротко вскрикивает, запоздало понимая, что произошло, цепляется в железное запястье, пытаясь освободить руку. Местами из плотного, но не до конца сжатого металлического кулака торчит перетянутая лопнувшая светлая кожа и белые обломки костей, кровь тонкими струйками стекает вниз по чужому предплечью. Ямарута успевает перевести взгляд на лицо брюнета и видит, что он пришёл в себя. Неужели на адреналине так держится? Кошмарная выносливость. Томо с лёгкостью меняется с парнем местами, отпускает его раненую руку, встаёт на ноги и хватает Сору прямо за волосы на макушке. Он тащит шипящего брыкающегося железного прямо к деревянному ограждению, вздёргивает парня вверх, заставляя подняться, и, перехватив поудобнее, с размаху впечатывает его лицом в стену. Сора пытается упираться руками, сопротивляться, но давление железной руки на затылок слишком сильное, беспощадное. После третьего удара у парня хлещет кровь из разбитого носа, та отпечатывается на тёмной треснутой древесине; четвёртый удар ломает носовую перегородку, перед глазами пляшут разноцветные круги; пятый — Сора начинает обмякать, теряя контроль над телом и ориентацию в пространстве. Томо отпускает парня, но тот, к его удивлению, продолжает стоять на ногах, хоть и сильно шатается. — Ну что, перекур? Дебил, я тебе даже фору дал, а ты всё равно нихрена не смог, — не скрывая презрения, выплёвывает Томо ему на ухо, разговаривая вполголоса. На Сору действует как оплеуха: он мотает головой в сторону и морщится, стараясь прийти в себя. — Сдайся, тогда закончим на этом. Ямарута что-то нечленораздельно мычит, упираясь ладонями в ограждение, затем смазанным жестом стирает вязковатую кровь с лица и протяжно выдыхает. Перед глазами плывёт и двоится; он уверен, что после такого должен чувствовать себя намного хуже, но почему-то неприятные ощущения медленно, но верно сходят на нет. Парень не торопится и прислушивается к собственному телу. Он разворачивается и видит, что Охотник уходит от него. Он решил, что это всё? Что Сора правда сдался? Железный ведёт ребром ладони под носом ещё раз и шмыгает, сверля чужой затылок взглядом, отлепляется от стены и догоняет. Дальше как в тумане. Каким-то образом он снова опрокидывает брюнета и седлает его сверху. Кажется, перед этим он даже пару раз его ударяет: Томо почти не сопротивляется, только смотрит, как ладони железного тянутся к его шее. Кожа у него липкая от намешанной крови, но всё равно приятная и тёплая наощупь. Пальцы крепко обхватывают чужое горло, с каждой секундой нажимая сильнее — ещё немного и полая трахея разломится, дыхательные пути будут полностью перекрыты. Арена опять переворачивается снизу вверх: Сора не понимает, что случилось. Он рассеяно смотрит в потолок на десятки слепящих ламп освещения, которые вскоре загораживает собой знакомое лицо. Чёрт, он так легко вырвался? Опять?.. — Казалось бы, профессиональный убийца, а людей душить совсем не умеешь, — улыбается брюнет значительно мягче, чем до этого; его голос заметно хрипит. — Запоминай: надо вот так. Он скользит железными пальцами прямо под линию изгиба челюсти Соры, постепенно усиливая давление и пережимая сонную артерию. Парень хочет что-нибудь съязвить, но вскоре понимает, что начинает терять сознание: перед глазами пляшут мошки, в ушах шумит собственный замедляющийся пульс. Ямарута заторможено тянется руками к чужим запястьям, перекрывающим поступление крови в мозг и доступ к кислороду, но так и не касается их. Томо не отпускает. Он лишь видит, как парень сдавленно хрипит и в какой-то момент закатывает глаза, а на белках лопаются капилляры. Трибуны разрывает от восторженных воплей. — Четырнадцатая победа!