Железное небо: Вспомнить всё

Сора искренне поражается тому, что всего за несколько часов вектор его переживаний сильно меняется: он уходит от прокручивания в голове зверского убийства какого-то железного к осознанию того, что в отношении Томо парень совершил что-то непростительное. Он исключает возможную взаимосвязь между этими вещами, потому что тот железный не имел для мужчины никакой ценности и не являлся обычной жертвой Ямаруты, подчинённого чужой воле или собственному желанию расправы над кем-то. Куда логичнее предположить, что Сора ещё не вспомнил, в чём его вина перед Охотником. И это его настораживает, потому что Томо, кажется, и сам только недавно открыл для себя какой-то факт, которым решил не делиться с парнем. Сора даже не задумался бы над этим, если бы не обернулся в коридоре, почувствовав, что кто-то смотрит ему в спину. В ту же минуту он проверил, в первую очередь, самого себя. Парень осознал, что испытывает к брюнету нечто большее, чем просто физическое влечение и симпатию, и если недавно он ещё старался это отрицать, ища оправдания своему поведению и интересу, то сейчас это не получится сделать даже при очень большом желании. Тот взгляд, с которым Томо смотрел на Сору перед тем, как последний ушёл, оставил у железного неприятный горький осадок. Кажется, чувства парня взаимны, но надолго ли? Томо, похоже, не заинтересован в раскрытии дела, им движет только одно желание — чтобы Сора всё вспомнил и что-то осознал. И пока он на пути к этому, Охотник не бросит его и будет помогать, но… что случится потом? Вряд ли мужчина вынашивает какой-то план мести, он даже не выглядит как человек, испытывающий к парню скрытую ненависть или обиду. Скорее его интересует причина какого-то поступка, поэтому, пока брюнет не знает ответ на свой вопрос, он не понимает, как ему следует относиться к Соре. В его силах лишь пытаться помочь всё вспомнить, чтобы затем суметь разобраться в себе. Это и пугает, ведь теперь Сора знает, что Охотник ему далеко не безразличен. Парень хочет, чтобы это чувство оставалось взаимным, но неприятные догадки убеждают в неизбежно плохом исходе для Ямаруты. Он не может знать наверняка, но одно-единственное зародившееся сомнение таранит сознание, воспаляя его и переворачивая душевное равновесие парня с ног на голову. Ямарута приближается к школьному крыльцу и силится отогнать бурлящее внутри волнение, граничащее с привычным уже раздражением. Он коротко здоровается с охранником, выглядящим чуть более напряжённым, чем обычно, и ныряет в коридоры первого этажа. Найти вход в подвальное помещение оказывается не так уж и сложно, равно как и взломать замок. После длинной лестницы вниз парня встречает небольшая каморка со стеллажами и дверь в другом конце помещения. Он мешкает несколько секунд, но всё же решается, избавляется от второго замка и заходит. Видимо, это место изначально было выделено под хранение спортивного инвентаря, судя по высоким корзинам для мячей, развешанным вдоль стен волейбольным сеткам, бейсбольным битам и прочему. Но кое-что здесь явно не вписывается в общую картину. Ямарута находит выключатель у двери и щелкает его, наполняя пространство светом. Он медленно шагает вдоль инвентаря, сложенного абы как, и подходит к месту, привлёкшему его внимание даже в полумраке. У дальней стены бетонный серый пол имеет более неровное тёмное очертание, словно там находится высохшее пятно. Кроме того, повсюду валяется множество мелких осколков стекла, частично вымазанных в красном, и огромный металлический прямоугольный каркас. Выглядит так, будто кто-то разбил гигантский аквариум. У Соры от вида стеклянной крошки почему-то болят ладони. Он почёсывает их подушечками пальцев, со злой усмешкой реагируя на мысль о том, что эта кровь принадлежит ему самому. Неподалёку он находит ещё какой-то мусор, не имеющий ничего общего со спортивным инвентарём: рваные толстые верёвки, строительный молоток, при виде которого ноет затылок, и… Парень щурится, подходит ближе к сваленным друг на друга пустым мешкам и отпихивает их ногой, чтобы разглядеть валяющийся под ними предмет получше, а в следующую секунду отшатывается, как от огня, зажимает нос и подавляет рвотный рефлекс. Это вовсе не предметы, а полуразложившиеся трупы кошек, в тельцах которых совсем недавно кишели мелкие опарыши. Видно обтянутые обвисшей кожей сломанные кости, практически лишённые мягких тканей, и прижатую к скелетам поредевшую грязную шерсть, а так же пустые клыкастые черепа с бездонными глазницами. Тошнотворный резкий запах гнили сконцентрировался именно в этом углу помещения. Сору пробило спазмом скорее из-за этого отвратительного аромата, чем из-за вида изломанных трупиков. Он смутно вспоминает, что с этими животными ему достаточно было использовать всего один хвост, чтобы обернуть им крохотное тело и скомкать как клочок бумаги. Раз уж от подобных вещей избавляться не стали, чтобы стереть все следы, значит, возможное возвращение памяти Ямаруты для этого человека вовсе не нежелательная преграда. Так задумано? Оставить намёки на то, что им действительно манипулировали, и тем самым стимулировать его память? Ведь в таком случае он рано или поздно вспомнит того, кто это сделал, и сможет с ним встретиться. Это часть плана? Что ж, пока что ясно только одно: Сора действительно был здесь. Более того, это то самое место, где его несколько дней пытали. Судя по календарю, это длилось около четырёх дней. Пятый день каникул Сора провёл дома, будучи в том же состоянии, что и за минуту перед первой встречей с Томо. Точнее… Это сейчас он понимает, как всё обстояло на самом деле. И он даже догадывается, кто этому поспособствовал. Найти директора Мадзеру оказалось не сложно, благо в школьном архиве хранятся все контактные номера и адреса учащихся и сотрудников. Когда дверь в квартиру открыли, Сора предусмотрительно выставил ногу в дверной проём, чтобы не дать возможность вернуть преграду между собой и опешившим невысоким толстым мужичком. — Здравствуйте! — улыбается парень, стараясь казаться настроенным дружелюбно. Мадзера в ответ лишь кивает, широко раскрыв напуганные свинячьи глазки. — Извините за беспокойство, мне нужна Ваша помощь. Могу я зайти? — Сора клонит голову вбок, даже не представляя, настолько жутко он выглядит для мужчины. — В-вообще-то я н-немного занят… — лепечет он, рефлекторно пятясь назад, и Ямарута замечает выступившие капельки пота на лбу директора. — Не переживайте так, — Сора буквально вламывается в квартиру, доводя Мадзеру до ужаса одной лишь играющей на губах обманчиво-милой улыбкой. — Ответите на пару вопросов и я уйду, хорошо? Дома есть кто-нибудь? Мужчина вздрагивает и бормочет: — Н-нет… — Чудненько, — коротко усмехается парень, уступая дорогу мужчине, дабы тот отвёл его туда, где ему будет уютнее всего вести диалог. Мадзера переставляет короткие толстые ноги так, словно идёт на плаху, не в силах унять нарастающую дрожь в теле. Он заводит железного в просторный зал и медленно располагается у дальнего края бежевого кожаного дивана, складывая руки на коленях, как провинившийся подросток перед взбучкой. Сора, будучи не напряжённым вовсе, уверенно усаживается с другой стороны, закидывает на спинку левую руку и сгибает в локте, подпирая голову кулаком. Улыбка, режущая не хуже ножа, так и не сходит с его лица. Парень быстро обводит зал взглядом, ни на чём особо не останавливаясь, и подмечает лишь, что мужчина живёт весьма нескромно и совсем не экономит. Впрочем, когда денег немерено, необходимость в такой вещи, как экономия, многим людям кажется нелепой, если не неуместной. Сора никогда не ощущал у себя надобность жить в роскоши и не испытывал зависти к тем, чья жизнь отличается большим материальным состоянием, но ни раз ловил себя на мысли, что, как и большинство, не отказался бы от подобного образа жизни. Глядя на таких вот богачей, люди презрительно фыркают, думая о том, что распорядились бы этими средствами иначе, будь они на чужом месте. Но зачастую это не так. Деньги, а особенно внезапные и в огромном количестве, портят людей до неузнаваемости и выворачивают наизнанку их устоявшуюся систему ценностей. Сора и так понимает, что ничем не отличается от остальных: будь у него возможность — он жил бы так же, поэтому презирать тех, кто радостно купается в роскоши, парню кажется таким же нелепым, как этим людям — экономия. — Раньше мне казалось, что Вы заика, но сейчас я понимаю, что Вы всего-навсего меня боитесь. Не стоит, я не причиню Вам вреда, — обещает Сора, замечая, как округляются глаза мужчины, уставившегося в стеклянную поверхность кофейного столика перед собой. — Просто будьте честны, договорились? Коротким нервным жестом Мадзера стирает капельки пота над верхней губой и активно кивает. — К-конечно. — Вы знали, для каких целей используют школьный подвал, где в данный момент хранится спортивный инвентарь? Мужчина болезненно жмурится и, помедлив несколько секунд, кивает. Сора, наконец, позволяет себе вернуть спокойное выражение лица, понимая, что запугивать Мадзеру нет никакого смысла; директор так сильно сжимает пухлыми пальцами собственные колени, что, кажется, сам же их себе и сломает. — Вас попросили помочь провернуть всё это? Вам угрожали? Снова кивок. — Это случилось во время зимних каникул? Директор, набравшись смелости, выдыхает: — Да. — Каникулы эти длились пять дней. Для школьников младшего и среднего звена организовали лагерь внутри стен самого здания, дабы дети и подростки провели свои выходные с пользой и весельем. Некоторые из преподавателей приняли на себя роль вожатых. Лагерь подразумевал проживание в школе, аудитории оборудовали под жилые комнаты. Я же правильно помню? Кивок. — Никто за все эти пять дней ни разу не покинул школу, верно? — В-верно. — И Вам пришлось запудрить мозги всем вокруг, правильно? Я сейчас выскажу своё предположение, а Вы поправьте меня, если я ошибусь, — предлагает Сора спокойным ровным голосом и, после очередного кивка головой, не спеша произносит: — Вы не стали предлагать мне роль вожатого, поэтому я был уверен, что проведу все каникулы дома. В первый день я должен был прийти и оставить указания по поводу инвентаря своим коллегам, чтобы в дальнейшем они не испытывали сложностей при проведении каких-либо мероприятий. Но эту ложную причину оказаться в то утро в школе выдумали специально для меня. Именно в то утро меня и затащили в подвал и не выпускали все следующие четыре дня после этого, и лишь пятый день я провёл дома, будучи уже… не совсем тем человеком, что раньше. Охотников вы убедили в том, что я состою в числе вожатых, чтобы моё отсутствие в течение столь долгого времени не вызвало нежелательных вопросов, но сами школьники и персонал этого не знали. А чтобы я не заподозрил неладное, поняв, что четыре дня моей жизни просто выпали из памяти, Вы задним числом оформили мне больничный на то же количество суток. Иными словами, пятый день каникул я воспринял как первый, а следующие четыре просидел дома из-за несуществующего больничного, о котором известно только Вам. Это очень удобно, если учесть, что у меня плавающий график, который так же подстраивали под меня после случившегося. Есть что добавить? Мадзера, белый как мел, отрицательно мотает головой. С кончика его носа срывается капелька холодного пота. — Дату в телефоне мне подправили, поэтому я не сразу понял, что что-то не так. Но недавно мне выдали новый телефон и… — парень берёт пластину в руки, разворачивает экран и открывает календарь, всматриваясь в числа, — в нём дата правильная. Этому я тоже не сразу придал значение, потому что в последнее время я слишком расслабился, полностью доверил себя другому человеку, отключив мозги и хоть какую-то внимательность. «Он ведь умнее меня, зачем я буду напрягаться?», — хорошее оправдание собственной лени и безответственности, согласны? Мадзера не шевелится и шумно сглатывает, нервно растирая свои похолодевшие от ужаса пальцы в попытке разогреть их. — Только вот дата на ноутбуке всегда оставалась верной. Я думал, что она просто слетает, и ставил ту, что была в телефоне, ибо воспринимал его как достоверный источник информации, отданный мне Скаем Дайлером. А весь последний месяц я и вовсе сидел на шее другого человека, так что, даже имея доступ к его компьютеру, не замечал разницы в датах, указанных у нас на устройствах. Что ж… Ловко, — холодно улыбается Сора, с довольным прищуром взглянув на Мадзеру. — Вы знаете что-нибудь о том, кто за всем этим стоит? — Нет… — Сможете опознать? — Нет, — чуть увереннее отвечает мужчина. — Как он с Вами связался? — Как ты, — выдавливает Мадзера. — Он был… в маске. Железной. Со страшным взглядом… Боже, он безумный! — мужчина роняет лицо в ладони, не выдержав, и просто начинает содрогаться от рыданий. — Он всё это придумал, не я, клянусь! — Я Вам верю, — кивает Сора, продолжая разговаривать спокойно и настолько холодно, что от его тона всё вокруг вот-вот покроется инеем. — Он должен был как-то подготовить тот подвал. Вам пришлось нанять этого человека, чтобы у него был доступ к школе? — Нет, он приходил по ночам, — признаётся мужчина, шмыгая носом. — Он забрал у меня дубликаты ключей, так что… так что имел доступ в любое помещение… — Он был один? — Я не знаю… Может, он приводил кого-то с собой по ночам, но я никого не видел… — А камеры? — Ты знаешь, как работают камеры в школе? — вяло усмехается Мадзера. — Они ничего не записывают, только выводят картинку на экран охранника. А он, думаю, спит по ночам, как и любой другой человек в ночную смену… — И сигнализацию Вы, естественно, отключали? — Разумеется… Он угрожал, что убьёт всех, кто будет в школе, если я проболтаюсь или откажусь помогать, — всхлипывает мужчина, вытирая размазанные по лицу слёзы и вновь шумно шмыгая носом. — Он сказал… что заставит членов моей семьи смотреть на то, как я по его приказу буду вспарывать себе живот, иначе… иначе он начнёт отрезать им конечности до тех пор, пока я этого не сделаю… — Мадзера снова утыкается в ладони раскрасневшимся лицом и хнычет. — Прости меня, прости, я должен был сообщить вам раньше, знаю, но он обещал… Сора медленно поднимается с дивана, ощущая прокатывающуюся по телу волну холода. Он смотрит на директора немигающим взглядом и только теперь понимает, почему тот настолько сильно боится его и при этом не пытается сбежать. Бежать нужно не от Соры. «Я убил его. Я пришёл сюда и моё присутствие здесь вынесло ему приговор. Этот человек вернётся и исполнит обещание, потому что я был здесь», — проносится в голове парня, заставляя его сглотнуть вставший в горле ком. Парень срывается обратно в коридор, наспех натягивая кеды и лихорадочно размышляя, есть ли возможность использовать Мадзеру, чтобы с его помощью поймать того, кто заварил всю эту кашу. Без Томо он в любом случае не справится, нужно рассказать ему обо всём. Главное, чтобы директор сам не наложил на себя руки раньше времени, иначе возможность разобраться в происходящем будет упущена. Подумав об этом, Ямарута заглядывает обратно в зал, взглядом находит рыдающего мужчину всё на том же месте и на всякий случай предупреждает его: — Я постараюсь помочь Вам, только не поддавайтесь панике и не делайте глупостей. Лишь оказавшись на улице Сора усмехается своим же словам. «Постараюсь помочь Вам». Да, как же. Он не ставит перед собой благородных целей, от которых веяло бы сострадаем и желанием спасти чужую жизнь. Наоборот — он собирается поставить эту жизнь под угрозу из-за своего собственного эгоизма. И, хотя крохотная частичка сознания шепчет о том, что подобное попросту жестоко и бесчеловечно по отношению к Мадзере, ставшего жертвой шантажа и угроз, что-то другое подсказывает, что Сора руководствуется холодным строгим расчётом, и это — его истинная природа.

***

Грин курит вторую сигарету подряд, нервно постукивая ногой по полу. Роши терпеливо дожидается, когда Трейн издаст хоть какой-то звук, потому что вырывать девушку из мыслей означает напороться на грубость. Парень стойко игнорирует запах табака и неловко смотрит себе под ноги, ощущая себя чересчур подавленным. Ранеными Охотниками занимаются трое других помощников Грин. Сама девушка вместе с подростком успела осмотреть Дэрила, а затем отправила его в палату, где парня подключили к аппаратам жизнеобеспечения до тех пор, пока она не решит, что с ним делать дальше. Его легко можно было бы спасти, если бы Роши сделал для него позвонки, как Соре, но этот вариант не применим. Создание позвонков занимает много времени, а его в данный момент нет, но даже если бы оно и было, то подобное спасение привело бы к нежелательным вопросам Дайлера — и далее к уже известной цепочке неприятных последствий. Иными словами, Грин и Роши вынуждены отмести этот вариант сразу же. Но как тогда помочь Дэрилу? Ведь его организм не сможет долго существовать без биосистемы позвонков, питающей его искусственные нервы. — Вот же… блять, — вздыхает девушка. — Мы же не можем позволить ему умереть! — раздражённо цедит она, прокручивая в голове разные идеи и сразу же их отметая. — Без позвонков он протянет пару месяцев, отравление убьёт его медленно, — мрачно напоминает подросток, вызывая у девушки усталый вздох. — Давай подумаем: эти нервы питаются от организма через биосистему в позвонках. Регент помогает железным восстанавливаться даже от этого, что и позволяет им «кормить» систему без каких-либо затрат. Если же позвонки убрать, то нервы начнут поглощать ресурсы тела без каких-либо ограничений, «обжираясь» и истощая носителя, после чего стремительно сгниют, станут разлагаться и отравлять его. — Ты всё ещё думаешь о… — Я никак не могу понять, почему же у Соры в таком случае… — Грин снова вздыхает, разминая переносицу и морщась. — До того, как Томо убил его, Сора уже был отравлен. Целостность биосистемы была нарушена, она в буквальном смысле прорастала в нём, как семечка в плодородной почве. Изменённая организмом биосистема конфликтовала с нервами, вызывая всё то же отравление. То, что в нём теперь находится, нуждалось в подходящей нервной системе, а её ты позаимствовал у девочки, чьё тело также подвергалось воздействию регента. Вся эта… структура в его организме… стала полностью замкнута и автономна. И теперь, когда новые нервы готовы, а проросшая в организме система приняла их и начала контролировать, как положено, он больше не нуждается в устройстве в позвоночнике. Разве что для управления железом благодаря процессорам. — Только вот он не подпитывается… — Ага… — Ты же понимаешь, что это значит… — Понимаю, — тихо отзывается девушка. — Я думаю, как быть, потому что у Дэрила ничего такого в организме не произошло, ведь биосистема не была повреждена и, соответственно, никуда не проросла. Теперь её нет вовсе, а нервы остались. И это первый случай, когда железного лишили позвонков, но не успели убить… Без нашей помощи он обречён на смерть через несколько месяцев. Но я просто не представляю, что делать… — Мы можем заменить позвонки без использования нервов… — На операцию есть всего час, а у нас это время вышло, — напоминает Грин. — Его искусственные нервы в теле уже мертвы, биосистема без новых нервов тут не поможет. Если бы мы могли произвести полную замену, как Соре, то новая искусственно замкнутая система спустя время вернула бы Дэрила в ряды железных. Ему было бы достаточно принять регент, чтобы организм избавился от источника отравления. — Но мы не можем… — Не можем, — соглашается Грин, задумчиво хмурясь. — Если так подумать… Есть один вариант… Это очень сложно, но… Можно удалить отмершие нервы из его тела. Так сказать, сделать его обратно простым человеком. — А как же железо?.. — Оно останется, но Дэрил не сможет его использовать. Отторжения дамантинеум не вызывает, Кенджи живой тому пример. — Но к тому моменту, как Дэрил перенесёт все необходимые операции, недостаток позвонков в его спине успеет стать тем видом травмы, которую невозможно излечить даже регентом, — хмурится подросток, рассуждая логически. Девушка криво усмехается и снова закуривает. — Мы спасём ему жизнь, но сделаем инвалидом, — подытоживает она. — Может быть, позже ему поставят имплант, постараются вернуть возможность ходить, но… чувствительность будет не та… всё-таки, это спина, а не руки или ноги… Но с таким имплантом ходить он сможет. — Только плохо. — Пусть так. Но сможет же. Тишина повисает ещё на несколько минут, прежде чем Грин, прокашлявшись после сигарет, смотрит на взволнованного, но решительно настроенного подростка, ожидающего вердикт. — Это единственный вариант сохранить ему жизнь и не подвергнуть опасности твою малышку Анемон. Рискнём? Роши чуть улыбается и уверенно кивает. — Стоит попробовать.

***

Томо разворачивается к небольшой группе Охотников, находит взглядом парнишку, который с недавних пор периодически выполняет всю бумажную работу вместо начальника, и подбрасывает ему ключи от своего кабинета. Парень ловко ловит предмет и сосредоточенно кивает, заранее зная дальнейшую просьбу. — Займёшься? Спасибо, — сухо благодарит брюнет и отправляется в мед-отсек. Девушка, расположившаяся на небольшой скамейке, ожидает возвращение Грин и Роши с новостями о дальнейшей судьбе Дэрила. Она держит в руках бумажный стаканчик с чем-то тёплым и греет об него руки, слегка наклонившись вперёд. Длинные пшеничные волосы тонкими прядями спадают вниз, закрывая собой лицо Кирары. Она замечает, что Томо присаживается рядом, улыбается ему коротко и сухо и снова смотрит перед собой, не в силах перестать думать о раненом железном. Кирара терпит чужое присутствие ещё несколько минут, но вскоре понимает, что здесь и близко не пахнет желанием оказать моральную поддержку; мужчина оценивает её состояние, поэтому молчит. — Я два с половиной года не использовала железо, — тихо произносит девушка дребезжащим голосом, — а сегодня должна была это сделать, когда увидела, что на Дэрила накинулись сразу двое. Но я не стала, — зло усмехается она. — Испугалась. — В страхе нет ничего предосудительного. — Но если бы я не побоялась и сделала это, то Дэрил сейчас не балансировал бы между жизнью и смертью! — отзывается Кирара чуть громче, морщась от мыслей о собственном бессилии в нынешней ситуации. — Я могла предотвратить это, могла же! — У тебя изначально не было задачи вступать в драку с кем-либо из других железных, — Томо не старается звучать сочувствующе и излагает строгие факты с присущим ему хладнокровием. — Те двое что-нибудь придумают, Дэрил выживет. — Хотелось бы в это верить, — вяло усмехается Кирара, на самом деле чуточку приободрившись после слов брюнета. Чужое спокойствие и холодная оценка ситуации удивительным образом быстро приводят в чувство. Томо это замечает и тут же пользуется: — То, что ты не вступила с ними в драку, нам на руку. Для них ты всё ещё пойманная полицией одиночка. Тот нервный парень, который завязал драку, выжил? — Да. Его зовут Хогер. — Это очень хорошо, потому что ты ему не безразлична. Хогер — твоя возможность продолжать следовать плану. Узнай у него как можно больше, а потом этим займёмся мы. — Мне сейчас не до этого, — мотает головой девушка, рассчитывая хоть на капельку понимания со стороны Охотника, — я переживаю за… — И как твои переживания ему помогут? — грубо перебивает он. — Дэрил — это забота Трейн и Ятсуме, а у тебя своя задача. Можешь отдохнуть пару дней, я не против, но не нужно устраивать цирк и трагично разбивать лагерь у палаты в ожидании. Девушка мечет разъярённый взгляд арктических голубых глаз на Томо и сжимает бумажный стаканчик так крепко, что её ладони обливает выплеснутым кипятком. Она не обращает внимание на обжигающую боль, в очередной раз искренне удивляясь спокойствию этого человека, и с неохотой признаёт, что он всё-таки прав. — Как тонка грань между жестокой прямолинейностью и бестактной грубостью людей, — ядовито усмехается Кирара, сама не до конца понимая, что из этого больше подходит под описание поведения брюнета. Его это, похоже, не задевает вовсе: наверняка он слышал в свой адрес слова похуже этих, а потому научился игнорировать подобные выпады, предпочитая зацикливаться на более важных вещах, чем чьё-то мнение о нём. Кирара вдруг вспоминает своё предположение касательно Хогера, страстно любящего обезглавливать своих жертв, и переводит загоревшийся взгляд на Томо. — Хорошо, я продолжу с того, на чём остановилась. Но могу я кое о чём Вас попросить? Брюнет смотрит на неё с хитрым прищуром и едва заметной улыбкой, будто заранее знает, что скажет Кирара, и кивает. — Принесите мне голову Хогера.

***

Грин вместе с Роши влетают в её кабинет, минуя двери в мастерскую и смотровую. Девушка плюхается на стул перед компьютером и с ходу начинает долбить по клавишам, выискивая необходимые номера телефонов. Подросток стоит рядом и нервно мнёт пальцами свою нижнюю губу, борясь с желанием начать бегать по стенам и потолку от переизбытка энергии. — О, вы вернулись? — из дверного проёма показывается Кенджи. — Можем продолжить? — Погоди, я найду хотя бы контактную информацию… — отстранённо бормочет Трейн, даже не подняв взгляд на парня, и обращается уже к Роши: — Так, позже составим план и всё подготовим, чтобы не тратить время впустую… Кенджи с Рёмой непонимающе переглядываются, не имея ни малейшего представления о том, что у этих двоих там за план. Но и им через мгновение приходится обернуться и разойтись, потому что в помещение так же, как Дайлер, невозмутимо вламывается Томо. Он, в отличие от Ская, кидает на Рёму короткий оценивающий взгляд и проходит мимо, отвлекаясь на Грин и сразу же начиная о чём-то с ней разговаривать. Ятсуме-старший шёпотом интересуется у киборга, кто этот тип, после чего понимающе кивает, удивлённо вскидывая брови, и решает не знакомиться с ним. От греха подальше. — Да, мы уже решили, как поступим. Его можно спасти, — сообщает Трейн. — Займёмся этим как можно скорее, хотя… времени у нас полно, но лучше не откладывать. — Кирара продолжит свою работу, а потом начнётся основное действие, — уклончиво объясняет Томо и, чуть подумав, интересуется: — Аналог ещё есть? Подозреваю, что в следующий раз железных будет уже больше. — Да-да, я вас обеспечу им… Так, блять! Стоп! — осекается девушка. — Ты его использовать не будешь, — выговаривает она хмуро, всё-таки отрывая взгляд от монитора. — Постараюсь обойтись, — фыркает Томо, закатывая глаза. Он порядком устал натыкаться на предупреждения Грин. — Я выдам его другим Охотникам и Карателям, — хмыкает она недовольно и холодно. — Ты в пролёте, потому что по-другому ты явно не понимаешь, идиотина. — А мне и не надо, у меня ещё с прошлого раза осталось, — ухмыляется брюнет, демонстрируя девушке небольшой внутренний карман расстёгнутой куртки, на треть заполненный небольшими герметичными пакетиками. — И нехрен заставлять меня переживать о тебе! Напихал в карманы наркотиков и дурит мне башку, чтобы я перестраховалась! — возмущается Грин, театрально всплёскивая руками. — Нет, со мной этот номер не прокатит! Ты нарочно это делаешь?! Я же вижу, что там мало! Дай бог сможешь перелом мизинца вылечить, когда в темноте ногой в дверной косяк вмажешься! — Продолжишь в том же духе и я прямо сейчас так и сделаю. — Да пожалуйста, быстрее избавишься от этой дряни, — фыркает Трейн, милостиво взмахивая ладонью. Томо не меняется в лице и продолжает сверлить её взглядом, зная, что девушка не будет рисковать его жизнью и таки обеспечит губительным лекарством, но перед этим вдоволь побесится на брюнета. — Говоришь, там будет больше железных? А если тебе не хватит аналога? Или сердце заглохнет прямо во время драки? Ты вообще в курсе существования вероятности собственной смерти? — не унимается Грин, недовольно складывая руки на груди. — Я могу пойти с ними, — внезапно встревает Кенджи, заставляя всех посмотреть на себя. — Вряд ли стычка будет уже завтра, верно? Мы успеем закончить апгрейд. Заодно проверим, как всё работает, — резонно предлагает он. Томо окидывает парня взглядом, стараясь уловить хоть какие-то изменения, но кроме едва заметного следа от укуса в районе ключиц больше не находит ничего странного. Затем он смотрит на Рёму, стоящего особнячком, но выглядящего вполне непринуждённо, и приходит к закономерным выводам, издав еле слышный язвительный смешок. Ятсуме Рёму мужчина узнал сразу, а на то, что эти двое спят друг с другом, ему по большему счёту плевать. Куда важнее апгрейд, про который упомянул Кенджи. Если немного поразмыслить, то можно легко догадаться, что присутствие здесь киборга и столь известного инженера означает, что они подыскивают дозы регента для парня. Это элементарно: всего пару дней назад Кенджи боялся, что Рёма узнает о его настоящей деятельности, но сейчас мужчина мало того, что приехал в Тэрроз, но и очевидно уже обо всём в курсе. Выходит, броня парня вскоре немного изменится: у него не так много слабых мест, но они есть и Ямарута их очень чётко обозначил, Кенджи не мог пропустить это мимо ушей. Заменять ему глаза на видеокамеры с пуленепробиваемым стеклом точно не станут, это даже звучит нелепо, а вот подбирать дозу регента, чтобы парень в любой момент имел возможность излечить подобные повреждения, — очень даже. Угрожать Кенджи раскрытием его биографии Рёме больше не получится. Значит, Томо не побрезгует воспользоваться более классическим методом: поставит под удар жизнь самого Ятсуме-старшего. В Тэррозе ему негде спрятаться, а киборг не сможет защищать его и драться с Ямарутой одновременно; парень и сам должен понимать это. Условия не изменились, наёмник всё ещё под контролем Томо. — Хорошая мысль, — кивает он, замечая, что Кенджи тоже о чём-то раздумывает, хоть и старается этого не показывать. Ничего, позже научится, у него почти получается. — Могу побыть твоим телохранителем, — с издёвкой усмехается парень, но брюнет реагирует неожиданно равнодушно, качая головой и словно прикидывая: «Почему бы и нет?» Ему ведь это на руку. Посмотрит, на что киборг способен. Томо уже собирается вновь повернуться к Грин, но в проходе позади Кенджи вдруг показывается Ямарута. Мужчина немного зависает, чуть удивившись появлению железного. Киборг прослеживает за чужим взглядом и едва заметно вздрагивает от неожиданности. Он совершенно не слышал приближающихся шагов. — Приведение… — буркает парень, а затем осекается, осознав, кто именно оказался у него за спиной настолько бесшумно. Сейчас его не столько волнует собственная безопасность — хотя, стоит признать, он бы уже умер, если бы Ямарута пришёл именно за этим, — сколько тот факт, что здесь находится Рёма и его сын. — Тебя хрен найдёшь в этом здании! Короче, я разузнал кое-что, — сообщает железный, глядя на Охотника и не замечая, как все напряглись после его внезапного появления. — У меня есть идея, но надо с тобой обсудить. А у вас, похоже, тоже что-то срочное, — неуверенно добавляет парень, наконец, оценив обстановку. Томо косит выразительный взгляд на Кенджи, скрестившего руки на груди, и едва заметно качает головой, чтобы парень даже не думал дёрнуться. Рёма, в свою очередь, выглядит напуганным и не перестаёт таращиться на Ямаруту, явно не желая находиться с ним в одном помещении. — Кто-то новенький, — Сора задумчиво вздёргивает бровь, тоже взглянув на Ятсуме-старшего. Судя по интонации, интересуется он чисто для справки, однако легче от этого не становится. Напряжение в помещении только нарастает и кажется осязаемым. — Мне нужно знать, кто это? — Да так, никто, не обращай внимание, — тут же отмахивается Рёма, нервно улыбнувшись. Спустя секунду он уже хочет провалиться сквозь землю, потому что если бы он продолжил молчать, то Ямарута не заподозрил бы неладное. Тот как раз обводит скептичным взглядом всех присутствующих и почёсывает волосы на затылке, тихо вздохнув. — Тут сейчас находятся: ведущий учёный, выдающийся специалист-инженер, глава Охотников, сильнейший киборг, опаснейший железный и… никто? Я должен поверить в это? — уточняет он, не трудясь скрыть сомнение в голосе. Кенджи сжимает челюсть, переводя встревоженный взгляд на брюнета и ожидая от него, что он как минимум достанет из кармана ручку из «людей в черном» и заставит парня забыть о том, что тот увидел кого-то постороннего в этой обстановке. Рёма и вовсе смотрит в потолок с таким отчаянием и смирением, будто уверен, что через минуту умрёт. Заминка длится всего пару секунд, но в абсолютной тишине они тянутся целую вечность, заставляя лихорадочно перебирать варианты того, что стоит ответить, чтобы Сора не узнал правду и при этом поверил в услышанное. Кенджи и Роши внезапно тоже переглядываются, понимая, что им обоим лучше молчать. Грин и вовсе скачет взглядом сразу по всем, растерявшись намного сильнее. Рёма закрывает глаза и слабо жмурится, стараясь справиться с нарастающей паникой, как вдруг кто-то хлопает его по плечу, заставив сильно вздрогнуть и пошатнуться от испуга. Томо, оказавшийся поблизости напротив Рёмы, смотрит ему прямо в глаза и снисходительно улыбается. — Да не переживай ты так, он домашний, — кивает брюнет на Сору. — Домашний? Я твоё животное, что ли? — тут же оскорблённо морщится Ямарута, чуточку обидевшись. — Не забудь сказать, что я не кастрирован и у меня не сделана прививка от бешенства, — фыркает он недовольно, вызывая тихий судорожный вздох Рёмы, после чего удостаивается внимательного взгляда Охотника. — Подойди, — спокойно выговаривает он. — Уверен? Вдруг я ещё и блохастый, а? — Я сказал подойди, — повторяет брюнет, не меняя тон. Ямарута, чуть помедлив, всё же подчиняется. Томо медленно подносит ладонь к его шее, слегка касается её, обескуражив парня. Затем заводит руку дальше и резко сжимает светлые волосы на затылке, притягивая шипящего сквозь зубы Сору ближе. — Я твоя прививка от бешенства. Продолжишь выёбываться и я с радостью напомню тебе об этом намного доходчивее. Всё понятно? — удостоверяется брюнет, говоря на ухо Ямаруте так тихо, чтобы только он это услышал. — Конечно-конечно! Так бы сразу и… сказал… — старается кивнуть Сора, не решаясь попытаться оторвать от себя чужую ладонь, и смотрит на мужчину с каким-то неуместным в этой ситуации восхищением. Томо держит его и всматривается в сверкающие жёлтые глаза ещё пару секунд, стараясь понять, о чём вообще думает этот придурок. Мысль о том, что парень просто-напросто мазохист и от подобных манипуляций только кайфует, вызывает ехидную усмешку. Охотник отпускает его, позволяя отойти обратно, и кидает короткий взгляд на Ятсуме-старшего, который теперь пребывает под впечатлением от увиденного и ненадолго забывает про собственный страх, правда вскоре снова нервно сглатывает, привлекая любопытного железного. — Не удивляйся, Ямарута, нормальные люди всегда будут тебя бояться, — пожимает плечами Охотник, перетягивая на себя внимание парня. — Откуда у тебя среди подчинённых взялись нормальные люди? — в тон ему язвит Сора. — Он не подчинённый, — хмыкает Томо, чуть улыбнувшись, и косит издевательский взгляд на мужчину. — Мы с Рёмой старые друзья. Сора недоверчиво вздёргивает брови, по-новому осматривая Ятсуме-старшего, готового скрипеть зубами от наглости брюнета. — Даже так? — в голосе Ямаруты скользит нотка ревности, но он лишь пожимает плечами, напуская на себя равнодушный вид. — Ну ладно. Так мы пойдём или ты занят? — уже более холодно уточняет парень. — Иди на улицу, я скоро буду, — кивает Томо на выход и, когда Ямарута, чуть помедлив, исчезает за дверью, поворачивается к раздражённому Рёме. Все шумно выдыхают, решив, будто угроза миновала, но Охотник, специально дождавшись этого момента, внезапно по-скотски улыбается, заставляя Рёму снова поёжиться. — Теперь мы с тобой друзья. Ямарута тебя не тронет, пока я этого не захочу, — с лёгкой играющей на губах усмешкой сообщает Томо, а после чуть наклоняется к мужчине и говорит уже тише: — Так что у меня к тебе есть просьба: периодически напоминай Кенджи о том, что с тобой может случиться, если он решит, будто нашего с ним уговора не было, хорошо? Томо нарочно разговаривает на том уровне громкости, на котором киборгу тоже будет его слышно, и убеждается в этом в ту же секунду. — Может, мне стоит просто голову тебе расквасить? — рычит Кенджи, готовый всерьёз заняться этим прямо сейчас. — И столкнуться со взбешённым Ямарутой, когда вы ещё не закончили апгрейд и ты имеешь все шансы проиграть? — напоминает Томо и улыбается шире. — Тогда удачи, она тебе понадобится. Кенджи злится от этих слов ещё сильнее, но, понимая, что мужчина прав, нехотя отступает и решает промолчать. Он даже не удивляется осведомлённости брюнета, быстро сообразившего, что свою угрозу ему следует слегка изменить. Когда он уходит, развеивая накалённую обстановку, ощутимо обжигавшую всех Ятсуме в этом помещении, киборг чётко понимает только одно: если после апгрейда случится так, что ему всё-таки отдадут приказ, то убивать придётся обоих. И Томо — в первую очередь.