***
— Не вмешивайтесь! Рык железной звучит раскатистым громом, едва не сбивая с ног всех Охотников и Карателей. Те, не смея воспротивиться приказу, добираются до Коды в надежде успеть сделать хоть что-нибудь, что спасёт его, но сивый уже не реагирует ни на собственное имя, ни на осторожные попытки перевернуть его переломанное тело на спину. — Опоздали… — несчастным голосом оповещает один из парней, бережно подкладывая под затылок железного свою ладонь. Он всматривается в бледное, почти белое лицо с застывшим на нём спокойным выражением, и протяжно вздыхает. — Если бы приехали на минуту раньше, то… — Знаешь, — рядом присаживается Шуга — один из давних друзей Рей, — он как будто просто спит, — губы парня растягиваются в печальной улыбке. Он не был близок с Кодой, но его смерть почему-то всё равно находит отголосок внутри Шуги. Он коротко вздыхает и напускает на себя более серьёзный вид. — Надо отвезти его в участок. — Сначала Ямарута, — хмыкает кто-то позади. — Не волнуйся, — криво улыбается Шуга, аккуратно подхватывая Коду и поднимаясь, — для этого здесь она.***
— Он сделал что?.. — Ты всё слышал. Слышал. И не верит своим ушам. — Погоди, но как, если… Нет, погоди, я не понимаю, — вздыхает брюнет, впервые пребывая в такой растерянности. Он невольно присаживается обратно на кушетку рядом с Трейн, уставившись в пол перед собой. — Пока вы были заняты, я собрал более подробную информацию, потому что это и меня касается, — Кенджи скрещивает руки на груди и выглядит куда спокойнее и собраннее, чем Томо. — В течение часа убили: трёх Карателей и Мадзеру, одного водителя такси, чья машина стоит рядом со зданием, в котором ты живёшь, а так же погиб консьерж этого дома. Специалисты уже успели установить, что Каратели погибли раньше остальных, а это значит, что… -…их убил не Ямарута. — В точку, — подтверждает киборг. — Какой вывод напрашивается? Томо раздумывает, издаёт ядовитый смешок и внезапно роняет лицо в ладони, растирает кожу и долго гортанно выдыхает, поражаясь собственной глупости. Вот где он просчитался. Это же было очевидно, почему он не?.. Неужели он правда настолько устал за последние дни, что упустил из виду такой важный момент? Это такой абсурд, что нервный смех сдерживать просто не получается. Кто же ещё мог иметь столько необходимой информации о Соре, будучи железным и имея возможность без труда подойти к парню несмотря на все предосторожности? Сраный ренегат всё время был поблизости, и это… — Четвёртый Каратель, — придя немного в себя, но продолжая зло ухмыляться, заключает Охотник и переводит взгляд на киборга. — Где он? — Его везут сюда. Он был при смерти, когда его обнаружили. — А почему ты не поехал за Ямарутой? — хмурится брюнет, искренне недоумевая. Киборг без труда справился бы с Сорой, может, даже убил бы его, но он здесь и это… странно. — Я был немножко занят, — вздыхает парень. — И чем же? — Спасал тебе жизнь? — Кенджи вздёргивает бровь. — Я принёс эту штуку, — кивает он на пустую ампулу, — хотя мог бы бросить всё и прыгнуть в машину к остальным. На благодарность не напрашиваюсь, — спешно добавляет парень, говоря правду. — Может и стоило… — Что стоило? — Бросить всё и уехать… — А? — Даже всех остальных Карателей и Охотников может оказаться недостаточно, чтобы усмирить Ямаруту, — нервно усмехается Томо. — Кто-то погибнет, пока они будут пытаться… — А Рей? Она сможет? — Откуда ты её знаешь? — Пересеклись недавно, — пожимает плечами Кенджи. — Она вроде сильная. — Вроде, — отстранённо отзывается Томо. Рей не станет убивать Ямаруту, даже если она действительно это может, так что нет смысла волноваться. — Сору и того Карателя нужно будет запереть, — вновь подаёт голос киборг. — Здесь скоро начнётся что-то жуткое, — предупреждает он с кривой усмешкой на губах. Кода. Роши. Да, это не оставят просто так. — Хочешь сказать, что не взбешён? — Томо окидывает парня взглядом, пытаясь прочесть его эмоции, и к своему удивлению понимает, что впервые у него не получается этого сделать — Кенджи полностью контролирует себя. — Ямарута отрезал твоему брату руку. — Радоваться тут нечему, — соглашается киборг, — но ведь Сора был не в себе, верно? Я это понимаю, так что, хоть мне и хочется, я ничего ему не сделаю, можешь не сомневаться, — парень ненадолго переводит взгляд на экран телефона. — Они уже возвращаются. Нужно подготовиться. — Взрослеешь прямо на глазах, — беззлобно усмехается брюнет, направляясь к выходу и взмахом ладони призывая парня следовать за собой. Грин, всё это время тактично помалкивавшая — что ей, на самом деле, не свойственно, — остаётся в приёмной одна. Она медленно укладывается на кушетку, расслабляясь и вслушиваясь в повисшую вокруг тревожную тишину. Девушка вытягивает перед собой руку и смотрит на зажатую между пальцев прозрачную стеклянную ампулу, ощущая себя такой же опустошённой. Ещё никогда до этого Грин не лгала так убедительно.***
Рей никогда не стремилась к статусу сильнейшего железного, великодушно уступая сомнительный кровавый пьедестал любому желающему. Сора занял его неосознанно, а вскоре, прочувствовав, на что способен, вальяжно запрыгнул поудобнее, свесив ноги в небрежной позе. Именно так он относился к своему статусу — как к чему-то само собой разумеющемуся, предназначающемуся конкретно ему. Наблюдать за его по-детски взыгравшей гордостью было умилительно. Сора совершенно забыл про того, кто подпустил его к первому номеру и в любой момент одним пинком легко мог сбросить на самое дно. Он-то всегда думал, что сам так и поступает с остальными железными, когда позволял им чувствовать себя сильнее его. Таким образом он неосознанно убеждался в своём статусе заново, в каком-то смысле тешил самолюбие, которое имело место быть. Но кто по-настоящему был хорош в том, чтобы пускать пыль в глаза, это Рей. Ей не хотелось считаться наиболее опасной среди всех остальных и быть той, кого обязательно позовут в первую очередь, чтобы уравнять силы. Пусть всё это лежит на плечах парня, которого подобное забавляет. И всё-таки как же сильно испортился его характер… Но лучше увидеть его таким — наивным надменным выскочкой, чем тем, кто стоит перед Рей сейчас. Если бы она не знала, что с Сорой происходит что-то необъяснимое, и решила, будто он по собственной воле убил Коду, то окончательно разочаровалась бы в своём бывшем ученике. Она бы убила его без колебаний. Но как это сделать сейчас, когда она понимает, что он, идиот, ошибся полгода назад и теперь с ним творится что-то непонятное? Как убить его, зная, насколько чертовски несчастное будущее ждёт этого парня после пробуждения, если Рей позволит ему жить? А она позволит. Она не имеет право убивать людей, верно, Скай? Поэтому она позволит. Пусть он живёт. И мучается. Это жестокий, но необходимый урок. Человеческая жизнь и должна быть такой. На самом деле, глубоко внутри Рей ему капельку сочувствует. Будь он умнее, то не оступился бы так нелепо. Пора развеять иллюзии парня, и пусть он поймёт это не сразу, но осознание произошедшего рано или поздно сделает своё дело: кто бы ни сидел на пьедестале сильнейшего, на нём всегда значилось лишь одно имя. Рей с лёгкостью отбивает от себя чужие хвосты, неспешно надвигаясь на инстинктивно отступающего Сору. Он быстро понял, что не может дотянуться до девушки, которая в свою очередь прекрасно достаёт его, хоть и держит ту же дистанцию. Он не осознаёт, как это возможно, а потому отходит назад. — Глупышка, ты забыл? — мурлычет Рей, вынуждая парня уклоняться и продолжая идти к нему. — Я не любитель лезть напролом и играться с жертвой, как ты. Особенно если дело касается железного. Ямарута вновь пробует подойти к ней, но девушка тут же отходит, предпочитая держать дистанцию. Это её стиль, как железного: не подходить слишком близко к жертве. Именно жертве, а не противнику. Разве может считаться оппонентом тот, кто не способен нанести хоть какой-то вред? Рей и вблизи неплохо справляется, но всё же дальний бой ей больше по душе — у неё для этого есть весомое преимущество. Ей всё-таки приходится увернуться от парочки замахов кулаками, мечущих ей по лицу и под рёбра. Девушка резко разворачивается и одаривает Сору ударом ноги в челюсть, заставляя его отшатнуться. Он расцепляет свои хвосты, скрепленные с её, и медленно отходит. Рей вновь идёт к нему сама и таки настигает, дёрнув за один из хвостов на себя. Парень по инерции делает шаг вперёд и тут же попадает в ловушку, в которую ранее заточил Коду: чужие хвосты молниеносно оплетают тело, беспощадно вгрызаясь в плоть, руки и железо оказываются прижаты к туловищу. — Не считая прямого попадания в уязвимую область спины, это самый верный способ убить железного. Ни один из них не сможет вытерпеть такую боль, а позвоночник, как и все остальные кости, переломится под давлением хвостов. Но… — Рей клонит голову вбок, наблюдая, как содрогается обездвиженный Ямарута. Его одежда стремительно пропитывается кровью, а на асфальт натекает багровая лужа. — Убивать тебя я не буду. Сора задушено выдыхает, дёргается несколько раз и сдавленно вскрикивает, причинив себе ещё больше боли. — Я лишь позволю тебе почувствовать то, что ты сделал с Кодой, дерьма кусок, — рычит девушка, сдавливая хвосты плотнее. Сора раскрывает рот в немом крике. В лёгких не остаётся воздуха. Глаза закатываются от неописуемой боли, но сознание так и не отпускает его. — Знаешь, зачем я всё это говорю сейчас? Ты вспомнишь мои слова, когда вся твоя память вернётся, — Рей подходит ближе к парню и без тени страха нежно убирает упавшие на его глаза белые пряди волос, а уже через секунду вцепляется в них пальцами, наклоняя Сору ближе к своему лицу. — И я хочу, чтобы этот момент отпечатался в твоей памяти настолько чётко, что ни одна амнезия не сотрёт его. Не смей думать, будто то, что с тобой происходит, избавляет тебя от вины за смерть Коды или кого-либо ещё. Если бы полгода назад ты не вёл себя, как клоун, то всего этого не случилось бы. Рей резко отпускает парня, позволяя ему рухнуть на залитый кровью асфальт. Изломанный и изрезанный Сора тихо болезненно хрипит, не в силах пошевелить и пальцем, и смотрит на девушку широко раскрытыми глазами. В них читается животный страх вперемешку с яростью. Сейчас он уже не в том состоянии, в котором был несколько минут назад, и понимает каждое сказанное ему слово, хоть и не имеет возможность ответить. Было бы ещё лучше, если бы память вернулась прямо сейчас, но увы. Не всё сразу. Всему своё время. — Добро пожаловать в реальность, Сора, — холодно произносит Рей с лёгкой играющей на губах усмешкой. Железная замечает, что раны парня затягиваются, но очень и очень медленно — он не придёт в норму ещё пару часов. Она с удовольствием простояла бы рядом всё это время, любуясь тем, как Сора, поверженный и сломленный, беспомощно валяется у её ног, не в силах ни встать, ни умереть. Однако и этих минут его унижения оказывается достаточно, чтобы внутренняя злость девушки утихла. В конце концов, впереди парня ждёт нечто намного хуже.***
— Как бы тебе сказать… Я, конечно, не психиатр, точный диагноз не выдам, но… Он сошёл с ума. Ну, то есть, без шуток. — Может, это временное помутнение? — Ну я даже не знаю… У него какие-то «они» следят за ним из стен. «Они» лезут ему в голову через уши, поэтому он их постоянно затыкает. У него бред и галлюцинации. — Ладно, потом разберёмся. Запереть двух железных в специальных камерах содержания в участке ещё никогда не было так просто. При виде полубессознательного покрытого кровью Карателя, имя которого почему-то отказывалось всплывать в голове, Томо едва не сорвался: желание прикончить эту суку встало перед глазами красным маревом. Он остановил себя каким-то чудом. Парня насильно заставили проглотить регент, дабы он не умер от кровопотери, а уже после выдрали ему позвонки, лишив возможности регенерировать и использовать железо. Да и, что уж там, ходить. Едва ли он стал лучше себя чувствовать: несмотря на оказание медицинской помощи после изъятия устройства из спины, назвать состояние парня адекватным язык не повернётся. Может, это произошло из-за боли. Может, из-за чего-то ещё. Во всяком случае, разбираться с ним придётся позже. А в соседней камере, изолированной от первой, находится уже полностью восстановившийся физически Ямарута. С ним тоже не всё в порядке: парень уже сорок минут сидит на полу, упёршись спиной в полку — подобие кровати, ввинченное в стену — и смотрит в дверь перед собой пустым мутным взглядом. Он выглядит так, будто увидел истину и она ему не понравилась. Томо наблюдает за ним сквозь звуконепроницаемое стекло, которое изнутри выглядит как одна из стен, и пытается понять, в каком состоянии находится Ямарута. Можно было бы зайти к нему и убедиться лично, но почему-то хочется дать парню время прийти в себя от произошедшего. Его предупредили, что он здесь под охраной, а вовсе не в заточении, чтобы он себя не накручивал, но после встречи с Рей Сора так и не проронил ни слова. Рядом с Охотником мрачной тенью стоит Кенджи, а позади него, расположившись на стуле, покуривает Грин — и плевать она хотела, что помещение достаточно небольшое и вообще здесь курить нельзя. — Тихо, как на поминках, — вяло усмехается девушка, разрывая долгую гнетущую тишину. — Очень смешно, — фыркает Рей, поморщившись. — А похоже, что я смеюсь? Меня вовсе не забавляет случившееся. Это нервное, ничего не могу с собой поделать, — признаётся Грин, пожимая плечами, но ей решают не отвечать, возобновляя тишину ещё на несколько минут. — Я ведь не единственная, кто не осознавал всю серьёзность ситуации до тех пор, пока не погиб Кода? — бесцветным голосом хрипит девушка. После этого вопроса витающая в смотровой аура мрачнеет и сгущается, но никто так и не отвечает. — Что там с Роши? Нашли его? — Он в больнице, состояние стабильное, — немного помедлив, отзывается Кенджи. — Забавно, если учесть, что именно он попросил меня приглядывать за Сорой, — лениво улыбается Рей, переводя взгляд на Томо. — А я ведь предупреждала парнишку, что он пожалеет. — Он уже жалеет? — равнодушно уточняет брюнет. — Что? Ну, наверное, да. — Ты спросила у него? — Нет. — Тогда почему ты так уверена? — Томо кидает злой взгляд на железную. Та еле заметно вздрагивает, оторопело хлопая ресницами. — Строить из себя самую умную будешь в другом месте. За помощь спасибо, а теперь свободна, — выплёвывает он, вновь переключая внимание на Ямаруту. — Грубиян, — вздыхает Рей, признавая свою неправоту и удаляясь из смотровой. Следующие минут десять тишину разрывает лишь едва различимый треск уголька сигареты, зажатой в зубах Трейн. Она курит одну за другой, из-за чего воздух в помещении приобретает голубовато-серый оттенок витающего в нём дыма. Каждый думает о чём-то своём, стараясь разобраться в том, как быть и что делать дальше. Снаружи раздаются приглушённые шаги стремительно приближающегося человека. Дверь распахивают так, что ручка с грохотом ударяется о соседнюю стену, оставляя в ней внушительную вмятину и заставляя всех обернуться. — Где он?! Где он, блять?! — не своим голосом орёт Скай, быстро окидывая взглядом присутствующих и вскоре натыкаясь на изолированного Ямаруту. — Я убью эту суку! — рычит он, взъерошившись и делая шаг в сторону камеры. — Это плохая идея, — Кенджи преграждает ему путь, упёршись спиной в железную дверь и выставив перед собой ладони в мирном жесте. Скай пытается его оттолкнуть, но сдвинуть киборга с места не представляется возможным. — Уйди, блять! Скройся с глаз! — Дайлер, угомонись, — это уже Томо. Мужчина тут же кидает разъярённый взгляд на брюнета. Ская трясёт от злости. — Что сделать? — он щерится как сторожевая собака, скалящая зубы. — Угомониться? — нервно усмехается он, подходя к Томо ближе. — Ты совсем охуел, приятель. Заставь своего ебучего болванчика отойти от двери, или я ему всю обойму в башку всажу, — шипит Скай практически в губы Охотнику. Тот не меняется в лице. — Всади, — спокойно реагирует Томо. — Думаю, он даже не почувствует, — пожимает он плечами, глядя Дайлеру прямо в глаза. Тот сжимает челюсть до противного зубовного скрежета, распаляясь от этой издёвки сильнее, и, наконец, не выдерживает. Гримаса неконтролируемой злобы меняется на кривую безумную усмешку. — Точно, я совсем забыл, что этому сопляку хуй навредишь… А что насчёт тебя? — Скай резко вынимает из-за пазухи пистолет и направляет дуло на брюнета, заставляя того отойти на полметра назад. — Ты почувствуешь пулю между глаз? — ядовито спрашивает мужчина, в голосе которого скользят истерические нотки. Кенджи делает шаг в сторону Дайлера, чтобы обезвредить, но Томо останавливает его: — Не надо. Стой на месте. — Скай! — взревела напуганная Трейн, подскакивая со стула. — Ты что творишь?! Опусти пистолет! — Захлопни пасть! — рыком отвечает Дайлер, всё больше напоминая бешеное животное, и вновь переводит взгляд на Томо. Он даже не понимает, что если бы Охотник захотел, то без труда вырвал бы из его рук оружие. — Ну что? Прострелить тебе башку? Это ты почувствуешь, как думаешь? — Да что, блять, с тобой такое? — хмурится брюнет, скептично поглядывая на чёрную дыру, смотрящую на него из дула пистолета. — Этот уёбок убил Коду! — Так ты из-за него так злишься? — Злюсь? Я? Нет, что ты… Я не зол… Просто хочу сделать то, что давно должен был сделать ты. — Скай, — спокойно выдыхает брюнет, — я стрелял в Ямаруту. — Но он же не умер, верно? — усмехается Дайлер и ведёт свободной рукой по лицу, не прекращая нервно улыбаться и подрагивать. — Ничего страшного, я всё исправлю, — кивает он сам себе. — Просто откройте дверь. — Нет. — Тогда я начну с тебя! От гневного выкрика вздрагивают все, кроме Томо. Скай качает пистолетом в воздухе. — Давай-ка, сядь вон туда, — кивает он на стул, на котором до этого сидела Грин. Та спешно отскакивает в сторону, невольно вцепляясь в руку Кенджи. Брюнет медленно выполняет приказ, не сводя пристальный взгляд с Дайлера. — Скай, ты умом тронулся! — вновь подаёт голос девушка. — Прекрати немедленно! — Только не говори мне… — тем же спокойным тоном произносит Охотник, не позволяя Дайлеру переключить внимание на Грин и наконец понимая, почему именно Скай в таком состоянии. Томо не может скрыть удивление: — Я думал, ты ему откажешь… — Заткнись! Заткнись, твою мать! — Мне жаль, правда. — Жаль? Тебе, сука, жаль? — Скай глухо смеётся. — Твой ёбаный Гудини никогда не умирает до конца, потрошит всех направо и налево, а теперь убил Коду, а тебе, блять, жаль?! — Он этого не хотел. — Открой дверь и я сам у него спрошу. — Нет. — Ты издеваешься! — снова смеётся Дайлер, нервно кусая губы. — Я убью тебя, ты это понимаешь? Я тебя, нахрен, пристрелю, как собаку. И мне плевать, чем это обернётся! Томо наклоняется вперёд, ставя локти на колени и практически упираясь лбом в дуло, выжидающе смотрит исподлобья и хладнокровно произносит: — Стреляй. — Ты совсем больной, — зло цедит Скай и перехватывает пистолет поудобнее. — Я не шучу. Я вышибу твои чёртовы мозги! — Да прекратите вы оба! — Кенджи, как и Грин, не выдерживая напряжение, снова делает шаг к парням, но останавливается, когда Томо кидает на него острый внимательный взгляд. — Безумие какое-то… — судорожно выдыхает Трейн, прижимая ладонь ко рту. Дайлер не реагирует ни на кого из них, всматриваясь в абсолютно спокойные глаза брюнета и ощущая себя так, будто это на него наставили пистолет, а не наоборот. Проверка на слабо? Томо настолько уверен, что Дайлер не выстрелит? Или Охотник тоже сошёл с ума? Скай начинает дышать чаще, стискивая пальцы на оружии и медля. — Стреляй, — повторяет брюнет, не меняя интонации. Скай делает короткий вдох, до боли в челюстях стискивая зубы. По напряжённому до предела телу прокатывается волна дрожи. Он мешкает ещё секунду, будто надеясь, что сейчас его точно остановят, дёрнут в сторону и опрокинут на пол, но ничего не происходит. Томо продолжает смотреть на него без капли страха во взгляде и это действует хлеще любой оплеухи, хуже любой провокации и издёвки. Скай жмёт на курок. Щелчок. Осечка. Томо даже не дёргается, только зрачки немного сужаются. Грин испуганно вздрагивает, отворачивается и прячет лицо, вжавшись в замершего Кенджи. Скай прерывисто выдыхает и роняет пистолет, отходит к стене и сползает по ней на пол. Он зарывает пальцы в волосах и крупно дрожит, то ли смеясь, то ли плача. — Теперь ты доволен? — как ни в чём не бывало удостоверяется Охотник. — Ты убил лучшего друга, легче стало? — Замолчи… — Каково это? — Заткнись… — Первый раз замарать руки. И об кого? Об меня? Стоило начать с кого-нибудь менее близкого, тебе так не кажется? Скай молчит в ответ. — Первый раз?.. — чуть удивлённо шепчет Грин, немного придя в себя и повернувшись обратно. — Он же убил шестерых Охотников несколько лет назад, о каком первом разе ты говоришь?.. — Ах да, кое-что он никому не рассказывал, — ухмыляется Томо. — Скай убил шестерых Охотников… Да, было дело… А чьими руками он их убил не хочешь спросить? — ядовито интересуется брюнет. — Что?.. — Наша неженка никогда не убивала людей своими руками, правда, Скай? Всю грязную работу за него всегда делали другие люди. Вот на чём строится его репутация. Он всего лишь поддерживает образ грозного беспощадного лидера, а по факту является обыкновенным трусом, способным только отдавать приказы. — Подожди, — Грин шумно сглатывает, — а кто же тогда исполнил те приказы и убил Охотников? Томо косит на девушку выразительный взгляд и зло ухмыляется. — А ты догадайся. — Неужели ты?.. Он заставлял тебя делать… — Грин давится воздухом и затравлено смотрит на Ская, вновь прижимаясь к Кенджи и неосознанно ища защиты. — Поверить не могу… — И вот этот человек, — брюнет поднимается со стула, — этот лжец, — он медленно надвигается на Дайлера, продолжающего сидеть у стены и закрывать лицо руками, — только что застрелил своего лучшего друга. Томо присаживается перед мужчиной на корточки и видит, как тот содрогается от беззвучных рыданий. — Ты думал, что я с тобой то же самое сделаю, если ты навредишь Ямаруте? — спрашивает Томо с угрожающим рычанием в, казалось бы, спокойном голосе. Жуткое сочетание заставляет Дайлера поёжиться. — Ты недостаточно плохого обо мне мнения. Я бы отрезал твой гнилой язык и руки, чтобы ты потерял даже малейшую возможность отдавать свои вонючие приказы, а затем проследил бы за тем, чтобы ты прожил как можно дольше с осознанием того, что впредь, если ты чего-то захочешь, то об этом придётся просить, а то и умолять, валяясь у меня в ногах. Такого, как ты, не устроила бы перспектива настолько жалкого существования, и ты знаешь, что мне это давно известно. Но мысль о том, что мы друзья, почему-то позволила тебе думать, что я на подобное в отношении тебя не способен, и ты убедил себя в том, что я тебя милосердно прикончу? Наивно. Тебе так не кажется? — Да пошёл ты! — шипит Скай, прекрасно понимая, что это вовсе не шутка, но совершенно не ужасаясь жестокости друга. — Пошёл ты... Заметив, что Скай понял предыдущие слова как нужно, Томо выжидает примерно минуту, позволяя мужчине переварить собственные эмоции. — Мне правда жаль, что Кода погиб, — говорит Охотник значительно мягче, но не менее искренне. — Ямарута сделал это не намеренно и ты сам это знаешь. Я даже пальцем не позволю тебе тронуть его, но если ты всё-таки этого хочешь, то придётся снова в меня стрелять. Вместо ответа Скай слабо мотает головой. — Не сможешь ещё раз? Уверен? — издевательски усмехается Томо. — Ты ведь уже стрелял. Ская в ужасе передёргивает. Он нервно смеётся сквозь слёзы и хрипит: — Предатель. Томо наплевать, кому именно из них двоих это адресовано. Его голос остаётся спокойным и ровным, но звучит на этот раз настолько тихо, что только Дайлер может его услышать: — Ты сейчас поедешь домой. Наглотаешься успокоительного. Я знаю, оно у тебя есть. Можешь поорать, сломать что-нибудь, это адекватная реакция. Потом ляжешь спать. Придёшь в себя и тогда мы поговорим нормально, идёт? Скай поднимает голову, судорожно выдыхая, и кусает губу до крови. — Идёт… — И без глупостей. Ты знаешь, о чём я, — кивает Томо на самого Ская, имея ввиду шрам на его шее. Брюнет выпрямляется и протягивает ладонь Дайлеру. Тот, немного помедлив и выровняв дыхание, принимает помощь и встаёт на ноги, выглядя разбитым и потерянным. Он натыкается взглядом на лежащий на полу пистолет и поджимает губы. — Я просто… — Скай болезненно морщится и еле слышно выдыхает, пытаясь подобрать слова: — Я был… Я не… — Забудь об этом, — советует Томо как ни в чём не бывало. — Иди домой, — кивает он на дверь. Дайлер вяло качает головой и, чувствуя на себе испытующие взгляды Грин и Кенджи, подчиняется. Девушка спешно занимает свой стул, еле переставляя ватные ноги, и снова закуривает. Томо тоже зажимает в зубах сигарету и отстранённо прислоняется спиной к стене. Наступившая тишина нисколько не разряжает обстановку. — Так это получается… Скай и Кода были… — Грин пытается сформулировать мысль в слова, но безуспешно. — Они… Были… Как бы… — Мм-хм, — утвердительно хмыкает брюнет, сам поражаясь этой новости. Он знал, что между парнями что-то есть, но после разговора со Скаем несколько недель назад решил, будто тот оборвёт всё на корню, ведь это в его духе. Чёрт, да Томо был более чем уверен. Но, как оказалось, случилось ровно наоборот. Эта мысль выбивает из колеи, но полностью объясняет поведение Ская. Объясняет, но не оправдывает. Томо пытается понять, винит ли Ская в том, что тот нажал на курок. Он ведь действительно хотел убить Охотника. И убил бы, если бы не эта удачная неисправность пистолета. Импульсивная выходка. Скай пожалел бы о том, что сделал. Это должно было взбесить Томо, выбить у него почву из-под ног, заставить разочароваться в друге — да что угодно. Но неожиданно для себя он приходит к выводу, что ему просто всё равно. — И вы… правда друзья? — не скрывая удивление, осторожно уточняет Кенджи. Томо делает затяжку, выдыхает сизый дым, завораживающе клубящийся в воздухе, но так и не отвечает.