***
— Может, ты всё-таки правша? Вроде правой лучше получается, нет? — А по-моему одинаково… — Ну ты сам посмотри! Вот, видишь, правой ты двигаешь увереннее! — Да говорю тебе: одинаково! И почему ты просто не принёс лист бумаги и ручку? Так было бы куда нагляднее. — Где я их тебе возьму? Дом же почти пустой. — Ладно, проехали, — вздыхает Кенджи, возвращая парню пистолет. — Как ты его вообще стянуть успел? Я даже не заметил… — А, забей, я раньше часто таким занимался. Воровал у Томо зажигалки, — пожимает плечами Сора, начиная разбирать оружие по частям так же, как до этого то же самое неоднократно проделал киборг. Парни сидят прямо на полу в одной из комнат, склонившись над пистолетом с таким видом, будто они — восьмилетки, собравшиеся провести обряд по вызову мистического духа. — Если бы я захотел ему поднасрать, то своровал бы полицейское удостоверение или карту со всем его баблом, а это — так… чисто спортивный интерес. — И Томо даже не обратил внимание?.. — Ха! Шутишь, что ли? Я профессионал! Ни один карманник не сможет со мной потягаться! — бойко заявляет Сора, собирая пистолет заново. В силу того, что парень правша, он больше пользуется правой рукой. — Хм, я думал, у тебя другой талант. — Это какой же? — Людей убивать, — усмехается Кенджи. — А, ты про это… — вздыхает Ямарута. Аура вокруг него внезапно сгущается и тяжелеет, но парень продолжает выглядеть непринуждённым, методично вставляя одну деталь за другой. — К слову, наличие таланта ещё не означает, что человеку нравится то, в чём он хорош. Что по поводу меня… Я не люблю убивать. Всегда равнодушно относился к этому. По крайней мере, старался так относиться… А вот к способам убийства я подхожу творчески, тут не поспоришь. — Да, мне твоя идея с сицилийским быком до сих пор вспоминается, такое трудно из головы выкинуть, — нервно усмехается киборг. — Ну… Если говорить прямо, у меня талант придумывать способы убийства, а вовсе не убивать. Но ни то, ни другое я не люблю. У меня за плечами горы трупов, гордиться тут нечем, — мрачно выговаривает железный, щёлкая затвором. — Но у тебя получается не думать об этом? — Потому что мне всё равно, — пожимает плечами Сора. — Я понимаю, что так не должно быть, но с другой стороны, именно такое отношение бережёт мне психику. А ты свою изводишь, — хмурится парень, взглянув на киборга. — Работа наёмника не для тебя, как ни посмотри. Какой толк от того, что тебя невозможно убить физически, если твоё слабое место — психика? Её злейший враг — ты сам. Всегда. — Но я единственный… вот такой, — Кенджи окидывает себя слегка растерянным взглядом, намекая на протезы. — И что? Это обязывает тебя заниматься подобными вещами? — Не знаю… — Хорошо, давай по-другому: мой талант придумывать способы убийства обязывает меня ходить по городу и воплощать все идеи в реальность до тех пор, пока фантазия не иссякнет? — Нет, — хмурится Кенджи, складывая руки на груди. — Я понял тебя, но… Не представляю, чем ещё я мог бы заниматься, будучи… таким. — А вот и твоя главная проблема. Ты зациклен на своём теле и пытаешься найти ему применение, но ты забыл самое важное: твоё тело всегда работает в первую очередь на тебя. Ты ходишь этим ногами, берёшь предметы этими руками. Применение твоему телу есть всегда вне зависимости от того, чем ты занимаешься. Если ты считаешь кощунством не использовать свою особенность для работы наёмника, то следует изменить своё отношение к издержкам профессии. А если тебе с этим слишком сложно, то… бросай это. Займись чем-нибудь другим. Чем угодно. Ты же человек, мать твою! Не робот, Кенджи, и даже не киборг. В первую очередь — человек. Как и все. — Ты же… Подумать только! — смеётся парень, прикрывая рот ладонью и выглядя слегка удивлённым. — И почему Томо считает, что ты тупой? — Да не считает он так, — фыркает Ямарута, не скрывая недовольство, и вновь принимается разбирать пистолет. — Просто иногда я его бешу… — Иногда? — Постоянно. — Ваши отношения — это нечто, — признаётся Кенджи, продолжая фыркать и посмеиваться. — Томо был таким уравновешенным всё это время, а стоило твоей памяти вернуться — и у него сразу эмоции прорезались. — Ага, как молочные зубы у детей… — ворчит железный. — Ты ведь уже понял, что Томо куда опаснее меня? — как бы между прочим интересуется он. В ответ на сосредоточенный кивок Кенджи, Сора наклоняется к нему ближе и шепчет: — Не верь тому, что видишь. — Ты это о чём?.. — Уравновешенный и опасный… Тебе не кажется, что это либо взаимоисключающие вещи, либо очень жуткое сочетание? — лукаво улыбается Ямарута, заглядывая парню в глаза. — Объясню на понятном нам с тобой примере. Я могу убить любого, но не без причины, хоть я и не люблю этого делать. Томо такой же, но… с последним пунктиком всё иначе. — Он любит убивать? Ямарута довольно щурит взгляд и улыбается шире вместо ответа. — Но по нему и не скажешь, что… Он же наоборот старался избегать смертей всё это время… — Он ведь не поехавший, чтобы чуть что резать всем глотки направо и налево! — фыркает Ямарута, отстранившись. — Мне-то вот всё равно, а ему нравится. Разница только в этом. — А, вот о чём ты, — расслабляется киборг, понимающе кивая. — С такими-то предпочтениями я для него идеальная пара: меня можно убивать сколько захочется. Да хоть прям во время секса! — А ты, я смотрю, радуешься этому, — Кенджи брезгливо морщит переносицу в ответ на довольную ухмылку железного. — Безумно счастлив за вас обоих, но с меня на сегодня хватит подробностей. Пойду лучше ворота запру, а то помимо Савады сюда налетят ещё полсотни журналистов… — Давай-давай, мистер Ямада, хозяйствуй в своём доме! — машет Сора удаляющемуся во двор киборгу, а следом заканчивает сборку оружия и тут же юркает внутрь коридоров. Он ищет путь обратно в ту комнату, в которой вся четвёрка находилась до этого. Вскоре железный плюхается на диван рядом с Охотником и продолжает лыбится до тех пор, пока Томо не протягивает к нему ладонь, не поворачивая голову в его сторону. Ямарута закатывает глаза, досадливо цокнув языком, достаёт из-за пояса спрятанный под футболкой украденный пистолет и вкладывает его в руку мужчины. — Погоди, какая-какая клиника?.. — опешил парень, таки заглянув на секунду в экран телефона Охотника. — Ты подыскиваешь приют для животных, чтобы сдать меня туда, или что? — Ищу поставщика транквилизаторов, — огрызается брюнет, вновь отпихивая железного. — Успокоительное тебя точно не возьмёт…***
«Я убью его, кем бы он ни был… Я убью эту тварь! Убью, убью, убью! Это мой дом!» Сатоми долго смотрит на массивные ворота, прежде чем толкает одну из створок. Та с лёгкостью поддаётся, позволяя заглянуть внутрь двора, правда его уже через секунду загораживает собой какой-то парень. Похоже, мгновение назад он собирался эти самые ворота закрыть, но теперь растерянно застывает и взирает на хмурую девушку, а затем и на её инвалидную коляску. Незнакомец долго не может определиться с тем, как реагировать на незваную гостью, и шумно сглатывает, что-то обдумывая. — Привет, — цедит Сатоми, выжимая из себя улыбку, которая со стороны наверняка выглядит не иначе как угрожающий оскал. — Я в гости к… владельцу. Мне бы очень хотелось попасть внутрь. — Привет, — улыбка парня выходит значительно мягче и натуральнее, однако его дружелюбный настрой не привлекает девушку, а скорее сильнее злит. — Да не вопрос. Он без труда отталкивает одну из двух огромных створок, пропуская Сатоми во двор. Она тут же забывает об этом улыбающемся выродке, осматривается, медленно приближаясь к зданию, и брезгливо морщится. Всё здесь выглядит иначе, чем раньше, а потому кажется чужим и неправильным. Впрочем, почему «кажется»? Так ведь и есть. От всего, что здесь находится, девушке хочется избавиться, чтобы ничто не оскверняло эту землю. — Оу, — парень вновь оказывается рядом и озадаченно почёсывает затылок, глядя на лестницу. — Я помогу, — улыбается он вновь, подходя ближе к Сатоми. Парень встаёт сбоку, хватает коляску за правое колесо и левый подлокотник, перегнувшись через Сатоми, и без труда приподнимает над землёй, начиная подниматься по лестнице. Если бы только она знала, что именно он владелец дома, то не задумываясь воспользовалась бы ситуацией и воткнула что-нибудь в шею ублюдка. Парень ловко и осторожно преодолевает ступени и медленно опускает коляску на веранду. Девушка удивляется только тому, насколько деликатно у него это вышло сделать, ведь она даже не почувствовала изменений своего положения в пространстве. И только когда незнакомец проходит вперёд, Сатоми обращает внимание на его руки и ноги, а точнее на то, что они заменены на протезы. Парень одет в чёрную футболку и такого же цвета свободные шорты, так что металл можно разглядеть детальнее. Также Сатоми замечает металлические пластины, идущие вдоль шейных позвонков парня и уходящие ниже уже под тканью. — Следуй за мной, — машет он ладонью. — А ты не хочешь спросить, кто я и зачем я здесь? — хмурится Сатоми, направляя джойстик в сторону киборга, после чего инвалидная коляска, тихонько жужжа, двигается туда же. — Сама расскажешь, — глухо отзывается парень. Через некоторое время он останавливается, встав поодаль от прохода в одну из комнат, и по-джентльменски взмахивает рукой, пропуская Сатоми вперёд. — Мы тебя ждали, — сухо улыбается киборг. «Мы»? Девушка оказывается в помещении и, столкнувшись с изучающими взглядами трёх пар глаз, замирает. — Ты… — шипит она, взъерошившись. Сора переводит удивлённо-весёлый взгляд на девушку и приветливо взмахивает ладонью. Брюнет рядом с ним тут же мрачнеет и напрягается, настораживая гостью. — Ого, кого ты привёл! Приветик! Сатоми, полагаю? — улыбка Соры тоже кажется оскалом. — Что здесь происходит? — рычит девушка, сжимая пальцами подлокотники. — Кто эти люди? — окидывает она презрительным взглядом всех присутствующих, после чего вновь смотрит на Сору. — Как будто тебя это волнует, — фыркает он, небрежно отмахиваясь. — Хотя… Может и волнует. Ты ведь здесь потому, что дом Ямада больше не пустует, верно? — вновь улыбается парень, раздражая девушку всё сильнее с каждой секундой. — Кто посмел? — рявкает Сатоми, прожигая Ямаруту взглядом. — Кто нынешний владелец?! — Я, — холодно отзывается киборг, вставший за дальним диваном спиной ко всем. — Я нынешний владелец дома, — повторяет он твёрже, скрещивая руки на груди. Сатоми трясёт от гнева. — Кто ты такой?! — Законный хозяин. — Законный? Не смеши меня! — зло усмехается девушка. — То, что ты выкупил этот дом, ещё не значит, что ты его законный хозяин! Ты не имел право!.. — Я его не выкупал. — Чт… — Я заявил на него права. Теперь он мой. — Что за бред, — мотает головой Сатоми. — Что за бред, я тебя спрашиваю! Как ты мог заявить права на то, что тебе не принадлежит?! — вскипает девушка сильнее прежнего. — Все Ямада, кроме меня, погибли! Я — единственный законный наследник, а ты… Ты… Ты всего лишь мошенник! — Ты в этом уверена? — хмыкает киборг. — Да как ты… — Позволь объяснить, — встревает Ямарута, изображая раздражающе неуместное миролюбие. — Заткнись! Я не с тобой разговариваю, отброс! — Тише-тише, ты злишься, я понимаю… — Понимаешь? Ты? — горько усмехается Сатоми дрожащим от ярости голосом. — Да что ты можешь понимать, Сора? Ты отнял у меня всё! Семью, дом, даже моё собственное тело… А теперь говоришь, что я злюсь? После всего этого я, по-твоему, всего лишь злюсь?! — Да, ты права, — внезапно соглашается Сора. — Эмоции, которые ты испытываешь, куда сильнее и глубже. Без них ты бы не смогла распланировать столь жестокий и продуманный план мести. Ты ведь хотела, чтобы я испытал то же самое, да? Добиться своего до конца у тебя не вышло, но благодаря тебе я своими руками убил около десятка невинных людей, среди которых оказался мой собственный ученик, а ещё одному своему другу я отрезал руку… Интересно, и почему же теперь я, увидев тебя, не кидаюсь с обвинениями и попыткой расправиться? — Не удивлюсь, если ты плевать хотел на всех своих друзей, — ядовито выговаривает девушка. — Вовсе нет, — вздыхает железный. — Причина в том, что я виноват во всём этом не меньше тебя. — Ошибаешься, Сора. Только ты один виноват в том, что произошло! — Разве? Хорошо, давай разберёмся… — Я не собираюсь выслушивать твою пустую болтовню, — холодно перебивает Сатоми. — Но тебе придётся. — Это что, такая пытка перед смертью? — ехидно фыркает девушка, стараясь игнорировать тяжёлые испытующие взгляды двух более взрослых мужчин, продолжающих хранить гробовое молчание. Обстановка в комнате настолько напряжённая, что даже дышать становится трудно. Один только Ямарута продолжает выглядеть так, словно его всё это касается не в первую очередь. — Да не собираюсь я тебя убивать, не мели ерунды, — морщится Сора. — Давай просто поговорим. Вот например: скажи мне, чем ты живёшь? Ну, помимо всей этой мести. У тебя хобби какое-нибудь есть? А друзей завела? И как у тебя складываются отношения с приёмными родителями? Кими и… Аой, кажется. Вроде бы неплохие люди… Конечно же, эта сука нарыла всю информацию заранее. — Какое тебе дело? — шипит девушка. — Да просто интересно, — пожимает плечами Сора. — У меня в голове как-то не укладывается: у тебя было целых тринадцать лет, и на что ты их потратила? Как ты жила всё это время? Неужели каждый день ты думала только обо мне? Я польщён, правда… Но я и представить не мог, что способен кого-то вдохновить на нечто подобное. — А на что ещё, по-твоему, ты мог «вдохновить» меня, лишив семьи, сломав мне спину и выкинув на улицу? — ехидно усмехается Сатоми, искренне недоумевая. — Скажешь: «На нормальную беззаботную жизнь», — и меня стошнит. — Вообще-то я рассчитывал на кое-что другое, — вздыхает парень, отводя взгляд и почёсывая затылок. — Но чтобы разобраться в этом, давай начнём с самого начала. С того пожара, который случился тринадцать лет назад. — Да пошёл ты! Я не собираюсь обсуждать это с тобой! — Почему нет? Ты ведь делаешь выводы, опираясь только на то, что известно тебе. Может быть, взглянув на ситуацию моими глазами, ты изменишь своё мнение. — Даже не надейся. — Ну, послушать тебе всё же придётся, выбора-то у тебя нет — ты уже здесь, — разводит руками Сора. Девушка лишь злорадно фыркает, невольно соглашаясь с безвыходностью ситуации, в которой оказалась, явившись сюда столь необдуманно. — Ты ведь заранее знала условия задания. Ты знала, кого наша группа отправиться убивать, и ни слова не сказала об этом… — Потому что это ничего бы не изменило, — хмурится Сатоми. — Меня могли убить вместе со всей моей семьёй. — Запомни эти слова, хорошо? — Сора выразительно стучит пальцем по виску, натянуто улыбаясь. — Ты могла сказать мне, что это твоя семья. Не возьмусь утверждать, как именно я бы отреагировал, но ведь у тебя был шанс того, что я не стал бы заставлять тебя идти на это задание. Твои руки могли бы остаться чистыми. — Я не знала наверняка. — Но ты думала об этом, правильно? Да, признаться в родстве с грядущими целями — это большой риск умереть самому, но это так же шанс изменить всё… или хотя бы не испачкаться в крови своих близких. Ты свой выбор сделала. И моей вины в этом нет. — Намекаешь на то, что это я виновата в том, что вся моя семья погибла?! — Нет же, глупая. К сожалению, их смерть ты никак не смогла бы предотвратить. Но хорошо, возьмём более конкретную ситуацию. Твой младший брат. Помнишь? Ты колебалась, прежде чем вонзить ему лезвие в сердце. Дай угадаю: ты думала о том, чтобы попытаться спасти его, но знала, что этот риск может быть не оправдан? Что я убью его сам или даже вас обоих, ведь я стоял рядом, верно? Моё присутствие оказывало на тебя давление… Ты рассмотрела все возможные варианты и выбрала тот, при котором выживешь хотя бы ты… И в этом твоей вины нет. Дорожить своей жизнью и ставить её превыше всего — это нормально. Даже если речь идёт о твоих близких. Это закон выживания. Поэтому я не могу тебя осуждать или обвинять в том, что ты сделала. Более того, я не повлиял на твоё решение напрямую, ведь я не принуждал тебя убивать того мальчика, лишь дал совет, как сделать это так, чтобы он не мучился. Если не ошибаюсь, я даже предложил сделать это сам. Как же грамотно этот урод выкручивается, только взгляните! Так и хочется поверить в каждое его слово… Наивный. — Как будто если бы ты знал, то от этого что-то изменилось бы… — Может и да. А может и нет… Теперь мы этого уже не узнаем, — качает головой Ямарута. — Неужели ты думаешь, что все железные без труда убивали всех, кого им приказывали устранить, если это не были их близкие люди? Ошибаешься… Многие не хотели этого делать даже с незнакомцами, но они тоже стояли перед выбором: отнять чужую жизнь или рискнуть своей. Рисковать собой ради кого-то незнакомого мало кто стал бы. Это очень сложный выбор, и я не в праве утверждать, какой вариант верен. Сейчас я думаю, что я не был единственным, кто был способен на такой риск. Наверняка, кто-нибудь ещё тоже так поступал. Сатоми нечего на это ответить. Она слышала от Тойи, что Сора действительно спасал некоторых людей, руководствуясь какой-то своей логикой, но девушка до конца отказывается верить в правдивость этой информации; она идёт вразрез со всем, что знает Сатоми об этом человеке. — Рей как-то рассказала мне, что ты убивал не только людей, но и железных, — внезапно очень тихо подаёт голос девушка, кидая косой взгляд исподлобья. — И ты делал это потому, что они отказывались выполнять твои приказы. Значит, ты убил бы и меня, если бы я тоже воспротивилась. — Мм, да, помню, бывало такое… — вздыхает Сора, чуть удивившись. — Только Рей-то не всевидящая. Она не знает, почему я это делал. Всё потому, что те железные становились… психами, что ли, — Сора понуро опускает взгляд в пол. — Я всегда учил убивать быстро, чтобы жертва не мучилась, а некоторые ученики пренебрегали этим. Они издевались над своими жертвами, а порой убивали кого-то совершенно постороннего. И я их за это наказывал. Это он так на своё благородство намекает или что? — Какой ты ответственный. Устраивал самосуд, считая себя умнее всех? — с открытым пренебрежением хмыкает Сатоми. — Да, — безрадостно признаётся парень. — Так и есть, ты права. Я совершал много плохих вещей, руководствуясь тем, что я едва ли не самый сильный железный… в свои-то десять лет. Но недавно меня ткнули мордой в реальность, где я всего лишь самовлюблённый выскочка, которому хватало наглости трусливо прятать свои отвратительные поступки за парой-тройкой добрых дел. Правда, и те я порой совершал не слишком правильно, да и не из сочувствия вовсе, а лишь потому, что так было проще спать. Даже спасая кого-то, я думал лишь о себе… Увы, это так, и мне не стыдно. Даже не удивительно. — Какой же ты кусок дерьма, Сора, — выплёвывает Сатоми, не скрывая отвращение. — А позвоночник ты мне сломал для чего? Ради веселья? Поиздеваться захотел? — Начнём с того, что я тебя не убил. Теперь ты понимаешь, почему? Ты не сделала ничего плохого, как это случалось с теми железными, которые погибли от моей руки. В отношении своего брата ты поступила так, как сделал бы практически любой другой человек, оказавшийся на твоём месте и боящийся умереть сам. Многие уверены, что смогли бы поступить иначе… Да, когда речь идёт о том, что кто-то другой убьёт либо тебя, либо близкого тебе человека, ты вполне можешь принять решение в пользу того, кто тебе дорог. Но когда тебе предлагают сделать всё это своими руками… Они так или иначе начнут дрожать. В помещении ненадолго повисает мрачная тишина. Парень поднимает взгляд на вздрогнувшую девушку и еле слышно вздыхает: она понимает, о чём он говорит. И ей нечем на это возразить. Сатоми лишь скрипит зубами от злости, плотно сжимая пальцами подлокотники инвалидной коляски. — Моё мнение таково: не было никакого правильного решения, — тихо подаёт голос Сора. — Ты страдала от того, какой выбор сделала. Я лично видел, как тебе было плохо, а когда понял, в чём суть, то… мне в какой-то степени стало тебя жаль. Я сломал тебе спину исключительно потому, что знал: если бы ты оказалась среди людей с возможностью использовать железо и регенерировать, то это поставило бы тебя под удар, а значит и мой риск оказался бы напрасным. А так как ты была ребёнком и твои эмоции были сильнее тебя, подобный исход казался мне неизбежным. Мне пришлось сделать тебя бесполезной с точки зрения железных, чтобы ты больше никогда не столкнулась ни с ними, ни с дальнейшими пытками и экспериментами. Использовать тебя попросту не смогли бы, даже если бы захотели, так что мой поступок тоже неоднозначен. Так ли высока цена за возможность жить, как человек? Ты же не единственный инвалид в Тэррозе, есть множество других людей, не способных ходить по тем или иным причинам, но порой они живут более полноценной насыщенной жизнью, чем те, чьё тело здорово. Ты бы знала это, если бы обращала внимание на то, что происходит вокруг. Всё зависит от твоего собственного отношения к сложившимся обстоятельствам. — Хочешь сказать, что ты меня так «спас»?! — возмущённо выплёвывает девушка. — Скорее да, чем нет. — А всё почему? Потому что тебе стало меня жаль? Серьёзно, Сора? — На самом деле, не поэтому. Точнее… Жалость моя была вызвана тем, что ты страдала от выбора, который сделала, но ты не знала, что, возможно, ещё не всё потеряно. Честно говоря, я и сам не был в этом уверен, поэтому и не сказал тебе… — Не сказал что? — напряжённо цедит Сатоми. — Теперь я даже и не знаю, как правильнее подать эту информацию… — глубоко вздыхает парень, растирая лицо ладонями. Он медлит некоторое время, собираясь с мыслями, и вскоре поднимает взгляд на рассерженную девушку. — Ладно. В общем. Ты ведь вонзила лезвие в грудь своего младшего брата, целясь в сердце, как я и сказал. Но, видимо, ты так сильно боялась и нервничала, что просто… промахнулась. Он потерял сознание и истекал кровью, но был жив. Бред какой-то… — Ч-чт… Я не верю, — тут же выдыхает Сатоми, стараясь скрыть растерянность и лёгкую дрожь в голосе. — Я попала точно в сердце, я видела, он же… Он же… — Уверяю тебя, ты промахнулась, — успокаивающе улыбается Сора. — Признаю, я и сам не сразу понял это. Когда здание охватило пламя, я приказал вам покинуть поместье, а сам, оглядевшись ещё раз, понял, что среди тел не было трупа того мальчика. Я отправился искать его и… В конце концов, я его нашёл… Твоего брата завалило горящими балками. Сатоми невольно жмурится, сдерживая подступающие к горлу слёзы. — Раны были жуткими, но я видел, что он ещё дышал. Понимаешь? Пацану раздавило грудную клетку, большая часть его тела была охвачена огнём, а он не умер… Мне в то время казалось, что меня сложно удивить чем-либо, но это… — Сора протяжно вздыхает. — Я был… в шоке. Мне показалось, что он выжил неспроста, но без чьей-либо помощи он бы точно погиб, так что я вынес его на веранду на заднем дворе и позвал на помощь. — Что было… потом? — Я ушёл обратно в горящие коридоры, но успел увидеть, что кто-то неравнодушный подбежал ближе и забрал мальчишку. — Почему ты раньше не рассказал мне об этом? — рычит девушка, поднимая на железного полный слёз разъярённый взгляд. — Я не мог знать наверняка, помогли ли мои действия выжить ему в дальнейшем, а давать тебе ложную надежду посчитал неправильным. Вместо этого я сломал тебе спину и оставил тебя на улице, потому что… потому что в голове мелькнула мысль: «Если мальчишка всё-таки выжил, то так у вас будет шанс встретиться снова и жить, как люди». — Но если бы ты сказал!.. — То всё могло бы получиться иначе, верно? — неожиданно грустно улыбается Сора. — А ты готова заявить мне, что в таком случае ты бы не растратила свою жизнь на какую-то там месть? — Я… Я бы не… Я… — Сомневаешься? Вот и правильно. Может, узнай ты о том, что я дал твоему брату шанс выжить, ты бы рассердилась ещё больше, ведь этот же шанс больше не достался никому другому. В конце концов, ты ведь винишь меня в том, что погибла вся семья. Одной спасённой жизни тебе показалось бы слишком мало, и ты бы всё равно пошла по кривой дорожке. — Да откуда тебе знать, как бы я поступила, если бы узнала, что мой брат, возможно, жив?! — Тот же вопрос, — спокойно реагирует Сора, даже не моргнув. — Откуда тебе знать, как поступил бы я, если бы изначально знал, кто этот мальчик? Сатоми дрожит от переполняющей её ярости. Чёртов ублюдок всё переворачивает в свою пользу! — Ты… Ты невероятно глуп, если считаешь, что я поверю тебе на слово. Тебе, Сора! Где гарантия, что ты не сочинил всю эту сказку буквально только что? — с отчётливыми истерическими нотками в голосе усмехается девушка. — О, я понимаю… История и впрямь звучит как выдумка, но всё это правда. У меня есть живое тому доказательство, — улыбается железный, медленно переводя взгляд в сторону. — А скажи-ка мне вот что… Как звали твоего младшего брата? Девушка настороженно прослеживает за взором Ямаруты, в конце концов натыкаясь взглядом на киборга, молча стоящего спиной ко всем присутствующим. И именно в этот момент время для Сатоми внезапно останавливается. Она смотрит на виднеющиеся из-под одежды железные протезы и ужасается своим мыслям, возникшим в голове. Сатоми невольно раскрывает рот, пытаясь произнести имя, но вслух получается издать лишь невнятный всхлип, а по щекам девушки против воли катятся крупные горячие слёзы. Она продолжает смотреть на киборга немигающим взглядом и шепчет: — Кенджи. Парень немного поворачивает голову на звук, искоса посмотрев на Сатоми затравленным взглядом. Тихо вздохнув и неуютно поёжившись, киборг отворачивается снова, продолжая молчать. — Как же так… — всхлипывает девушка, наконец-то понимая, откуда взялись эти протезы. — Скажи, что это неправда… — Сатоми опускает голову и дрожит, бесшумно разрыдавшись. — Разве ты не заметила, как вы с ним похожи? — Ямарута клонит голову вбок и хмурится, окидывая девушку критичным взглядом. — Хотя… Ты довела себя до такого состояния, что если бы я не знал, что вы родственники, то даже и не подумал бы об этом. В его словах есть доля правды. Сатоми исхудала и осунулась, а на её вечно искажённом злобой лице появились преждевременные морщины, поэтому по ней сложно сказать, что они с Кенджи почти ровесники. И, тем не менее, у них остались общие черты внешности: смолянисто-чёрные волосы, необычные багровые глаза и выразительные скулы. Этот парень, чёрт возьми, действительно её младший брат. — Сатоми, — Сора вдруг оказывается совсем рядом, заставляя девушку поднять покрасневший взгляд и увидеть, что железный присел перед ней прямо на пол. — За мной тянется довольно большой список грехов и непростительных ошибок, но среди них нет ни одного случая, когда я по собственному желанию навредил бы кому-либо невинному всего лишь ради своего удовольствия. Разумеется, это не делает меня святым. Вы с Рей правы на мой счёт, я — отброс общества. Не озвученное «но», повисшее в воздухе, заставляет Сатоми проглотить слёзы и напрячься. Почему-то именно сейчас, спустя столько времени глядя Соре в глаза, ей до ужаса страшно услышать то, что он собирается сказать. — Что же насчёт тебя? Давай подведём итог. Изначально ты винила саму себя, верно же? Мучаясь от угрызений совести и неизмеримой жалости к себе, ты неосознанно искала того, на кого можно было бы переложить всю ответственность за то, что случилось с твоей семьёй… А, если быть точнее, с тобой — маленькой несчастной девочкой, которую никто не утешил. А я, так уж получилось, идеально подошёл на роль виновного. Что ж, ладно, возможно, я правда виноват… Только ты почему-то решила, будто наш с тобой конфликт с какой-то стати должен касаться других людей, которые ко всему этому не имели ни малейшего отношения. Ты ведь понимала, что убиваешь их моими руками по своему собственному желанию, а не по чьей-то воле? Да-да, именно так. К чему я веду… Видишь ли, да, я тот ещё отброс… Всего-то. А вот ты, Сатоми, — чудовище. С этим тебе и жить. В помещении воцаряется гробовая тишина. Сора неспешно поднимается на ноги и садится обратно на середину дивана, уставившись опустевшим взглядом в потолок. Парень даже и не надеется, что Сатоми хотя бы попытается понять его. Ему, в общем-то, всё равно: он здесь не ради того, чтобы оправдывать самого себя или требовать от девушки хоть что-нибудь, похожее на раскаяние — ничто из этого всё равно уже ничего не изменит. Отмотать время на тринадцать лет назад и поступить по-другому ни у кого из них уже не получится. Соре, к его собственному удивлению, удаётся наскрести в себе горстку чувства вины за всё случившееся, однако в противовес этому он почему-то ощущает невероятную лёгкость. Ему кажется, что теперь его совесть чиста. Сатоми же отказывается соглашаться с его словами, мысленно пытаясь убедить себя в том, что всё, что она сделала, было необходимо; Сора заслужил ту участь, которую ему желает девушка. В конце концов, много ли он понимает о том, о чём говорит? К тому же, он сам только что согласился с тем, что виноват в произошедшем. Выходит, всё правильно. Он должен был получить по заслугам и это было бы справедливо. И ведь у Сатоми почти получилось! Да, без жертв обойтись не удалось, но иначе нельзя. Оправдание ли это? Возможно… Но Сора сам несколько минут назад выставлял свои поступки как наименьшее зло, совершённое во благо. Так почему же ему можно руководствоваться этой логикой, а Сатоми — нет? Он ведь не прав, Сатоми вовсе не чудовище… или кем он там пытался её выставить. В самом деле, что за бред? Она не такая. От проделанного она ни капли удовольствия не получала, но… …надеялась, что однажды получит. Сатоми глотает вставший в горле ком и прожигает взглядом пистолет, лежащий на подлокотнике рядом с Охотником, не замечая, что сам мужчина отлично это видит. Более того: он знает, о чём она думает. Девушка может попытаться схватить оружие и успеть застрелить брюнета. Кажется, он дорог Соре. Так почему бы и нет? Почему бы Сатоми просто не дать Соре понять её на своей шкуре, а не только лишь на словах? Сможет ли он давить свои ублюдские улыбочки и рассуждать так же легко и непринуждённо, как пару минут назад, когда перед ним будет валяться труп близкого человека? Было бы безумно интересно узнать это. Нужно всего лишь выстрелить, чтобы получить ответ. Сатоми медлит, ощущая, как бешено колотится её сердце, заставляя всё её тело дрожать от нахлынувшего волнения. Она делает вдох и хватает пистолет с подлокотника с такой скоростью, что никто толком не успевает среагировать. Девушка направляет дуло на Томо и жмёт на курок. И ничего. — Попробуй ещё раз, — спокойным тоном советует брюнет, весело ухмыляясь. Он даже не шелохнулся, но ему пришлось надавить вскочившему от неожиданности Соре на плечо, чтобы тот остался сидеть на месте. — Давай же, жми. Вдруг получится, — усмехается Томо, ловя на себе сразу четыре охреневших взгляда. Сатоми сжимает зубы и в отчаянии вновь спускает курок, а затем ещё раз, и ещё, остервенело мучая непослушное оружие. Без результата. Выстрела не происходит. Томо расслабленно протягивает к девушке раскрытую ладонь, продолжая издевательски улыбаться. Сатоми совершенно бездумно подчиняется беззвучному приказу и вкладывает в руку брюнета пистолет, всхлипывая снова уже от разочарования и обиды. — Сразу видно человека, который ни разу не держал в руках оружие, — фыркает Томо, перещёлкивая крохотную кнопку на боковой части ствола, и направляет дуло между глаз оцепеневшей Сатоми. — Перед выстрелом надо снимать пистолет с предохранителя. Плавным движением руки мужчина имитирует отдачу после выстрела, но на курок не нажимает. Сатоми испуганно вздрагивает, а следом за этим снова звучит тихий щелчок переключения кнопки. — Прекращай так делать, психопат-самоубийца! Не смешно уже, — судорожно выдыхает Кенджи, резко опёршись руками на спинку дивана в поисках опоры. — О чём он гово… Стоп, ты знал, что она это сделает? — изумляется Ямарута, уставившись на Охотника. Тот лишь самодовольно хмыкает в ответ. — Псих долбанный! И ты ей позволил?! А если бы предохранитель оказался неисправен?! Ты с ума сошёл! — С чего бы это ему быть неисправным? — Томо изображает искреннее удивление. — Я же полчаса назад собирал-разбирал твой пистолет хрен знает сколько раз! А вдруг я… — парень давится на полуслове, замечая, что ухмылка брюнета становится шире и злее, а это, как показывает практика, ничем хорошим не грозит. — Значит, если бы после этого предохранитель оказался неисправен, то сейчас мне бы размазало башку только по твоей вине. — Ебанутый! — выдыхает Сора, откинувшись на спинку дивана, ещё не до конца очухавшись. — Какой же ты ебанутый… Я ж так поседею… — Ты уже седой. — А, блин… Тогда полысею… — Парни, вы ни о чём не забыли? — как бы между прочим подаёт голос не менее напряжённый Рёма и кивает на тихо рыдающую девушку в инвалидной коляске. — Что вы планируете делать дальше? Томо и Сора одновременно переглядываются, пытаясь прочесть мысли друг друга, и синхронно усмехаются. — На сегодня я уже сделал, что хотел, — пожимает плечами Ямарута. — Моя работа — железные. Эта ненормальная им не является, так что это не моя забота, — повторяет за ним Охотник. Все постепенно переводят взгляды на Кенджи. После всего, что сегодня здесь произошло, парень выглядит подавленным и напряжённым, но он помнит, зачем изначально приехал в Тэрроз, а потому настроен решительно несмотря ни на что. Именно сейчас, когда всё наконец-то стало ясно, Кенджи должен правильно определить дальнейшую судьбу Сатоми и Соры. И, судя по всему, право выбора все дружно доверили именно ему. Кенджи долго и вдумчиво смотрит в глаза своей притихшей сестре, терпеливо ожидающей вердикта, а после переводит тяжёлый мрачный взгляд на не менее покорного Ямаруту, взвешивая все «за» и «против». — Пусть железным занимается Охотник, как и положено, — строго выговаривает Кенджи спустя несколько минут раздумий и вновь переключает внимание на девушку. — А тебя, Сатоми, я отвезу в полицию. Как преступницу. — За… За что?! — в панике восклицает Сатоми, не веря своим ушам. — Ты… Меня… Родную сестру в тюрьму?.. Кенджи! — Меня не волнует наша родственная связь. Я выполняю свою работу. — Да как ты можешь такое говорить! Ты не слышал, что Сора признал свою вину?! Или ты… О-о-о, дай угадаю… Вы с ним подружились, не так ли? — ядовито улыбается Сатоми, теряя последние остатки самообладания. — Ты спелся с этим уродом и теперь пляшешь под его дудку. И как я сразу не поняла?.. — Сейчас тебе лучше беспокоиться не о нём, а о себе, — сухо выговаривает Кенджи, приближаясь к девушке, трусливо вжавшейся в спинку коляски. — Не смей! Кенджи, не смей, ты пожалеешь об этом! — кричит Сатоми, пытаясь взмахами рук отогнать от себя киборга, но тот на это никак не реагирует. Он оказывается позади инвалидной коляски и без труда разворачивает её в сторону выхода, игнорируя попытки девушки брыкаться и мешать ему. — Да как ты не понимаешь! Ты совершаешь огромную ошибку! Я же не сделала ничего неправильного, Кенджи! За что?! — За покушение на убийство, — парень выразительно клонит голову в сторону брюнета и коротко улыбается ему. — А дальше разберёмся. Девушка продолжает выкрикивать возмущения, рыдая и изредка возвращаясь то к попыткам умолять брата одуматься, то угрожая ему какими-то последствиями. Постепенно звук её голоса начинает стихать, отдаляясь от здания. Рёма запоздало выходит из оцепенения и торопливо следует за Кенджи, коротко попрощавшись с оставшимися наедине Томо и Сорой. Они долго молчат, откинувшись на спинку дивана и бесцельно уставившись в потолок. Каждый думает о чём-то своём, улыбаясь собственным мыслям, лениво текущим в уютной тишине. Нарушать столь внезапную, немного неуместную и, тем не менее, умиротворяющую атмосферу кажется страшным преступлением, однако его ожидаемо совершает Сора: — Осталось решить, что делать с железным. Есть идеи, господин Охотник? Недолго думая, Томо выразительно кладёт пистолет на столешницу и смотрит на парня с тем же весельем, что и он сам. — Само собой.