Минутки из Клуба Романтики

Это было их первое совместное рождество, несмотря на то, что в общей сложности Эмма и Джино встречались два года. Конечно, без учета долгого двухлетнего разрыва. Но, как говорят, все хорошо то, что хорошо кончается, верно? Девушка дала мужчине еще один шанс и не пожалела об этом. А Габардини нашел свою музу. Джино был весь в бумагах и эскизах. Он разбросал их по своей огромной мягкой кровати и рассматривал, пытаясь сообразить еще какой-нибудь наряд, но ничего не шло в голову. До рождества оставалось всего два дня, и Эмму не устраивало это бездействие. Девушка решила взять сама все в свои руки. И с тех пор, как это решение было принято, прошло полтора часа. В дверь позвонили. Не скрывая энтузиазма, в два прыжка Эмма подбежала и открыла ее. Кто бы мог подумать, что свежие сосны могут доставляться курьерами прямо до двери? С большим усилием девушка поставила дерево в ведро с песком и укрепила. Сосна была такая пышная и зеленая, что по внешнему виду ничем ни чуть не хуже ели. Магнитофон, стоящий на кофейном столике, пришел в действие; по комнате разнеслись звуки рождественской музыки. Эмму украшение елки погрузило полностью, что девушка не заметила, как ее обнаружил Джино. Габардини с трудом сделал два наряда на бумаге и решил выйти выпить воды, когда наткнулся на девушку, пританцовывающую под новогодние песни. На ее шее как дизайнерский шарф висела серебряная пушистая мишура, а на самом теле была гирлянда, которая мигала разными цветами в такт музыки. Эмма повесила ее сначала на себя, чтобы та не запуталась, а потом медленно вешала на сосну, закрепляя на веточках. Слегка растрепанные рыжие волосы и синяя пижамка мило смотрелись на ней. Габардини минуту смотрел на девушку, с любовью разглядывая ее и то, чем она с большим удовольствием занимается. А потом на его голову снизошло озарение. Со скоростью пумы метнувшись в комнату, Джино взял пустой листок и набросал очертания девушки, по фигуре похожей на его Эмму. В ход пошел темно-синий карандаш, разрисовывающий контуры длинного облегающего платья в пол. Плечи, руки, талия… все это мужчина давно представил, и сейчас раскрашивал. В ход пошел серебряный маркер, которым Габардини нарисовал недостающие детали, что так идеально вписывались в наряд и позволяли бы его носителю блистать как никогда. Он взял оранжевый карандаш, когда перешел к голове. В принципе, сейчас все его модели на бумаге носили блондинистые или рыжие волосы. И в данной прическе они были уложены и собраны, а скрепляла бы их блестящая серебряная диадема, и Джино даже знал, где взять такую. На руках элегантные перчатки, подчеркивающие формы кисти. Последний штрих, и наряд готов! Мужчина на миг закрыл глаза, а потом открыл, чтобы окинуть наряд новым взглядом. Нарисованный им за минуту эскиз сверкал даже на бумаге так ярко, что Габардини не сразу поверил, что такой шедевр возможно было изобразить вообще. И он остался довольным, но впереди было еще много работы. Подтанцовывая под характерную «Jingl Bells» Эмма развешивала елочные игрушки, внимательно осматривая, в каком месте не хватает того или иного цвета. Ей нужно было соблюдать гармонию дерева, а от того, что она это делает сама, кровь горячилась в жилах, а руки тряслись, чтобы не увешать сосну всем, что только можно вообще повесить на нее. Когда с рождественским деревом было закончено, девушка принялась украшать и саму квартиру Джино. Бело-голубой гуашью актриса разрисовала окна, предварительно умостившись на подоконнике. Стоя на коленях, девушка аккуратно и тщательно выводила по краям окна снежинки и различные фигуры, когда заметила, что пошел первый снег. Он падал хлопьями, покрывая дороги, клумбы, цветы, проходящих людей. Улыбка растянулась на лице Эммы. Она посмотрела на окна соседей — у кого-то мелькали гирлянды, прикрепленные к подоконнику, у кого-то красовались новогодние наклейки, а у кого-то плюшевый Санта Клаус забирался по канату в окно, придерживая за плечом красно-белые карамельные палочки. Вернувшись к созданию уюта и новогоднего настроения в квартире, девушка нашла всю зеленую мишуру, что только была у Джино, нашла пластмассовые объемные украшения в виде веточки ели с игрушками на ней, огромные игрушечные шары, раскрашенные настолько красиво и аккуратно, что девушка потеряла дар речи. Порывшись еще в одной коробке, Эмма нашла пластиковую скрипку с петелькой на конце. Она была украшена какими-то красными ягодами и покрыта искусственным снегом, что смотрелось очень мило и душевно. Сжав в руках эту скрипку, девушка начала носиться с ней по квартире, делая вид, что подыгрывает песни. Вместе с тем Эмма рассмеялась, пританцовывая магнитофону. Свет в гостиной замерцал, показывая, что лампочка слишком мощная, но для актрисы это выглядело иначе, будто она на сольном концерте, а это светомузыка, которая только придает должный вид. Повесив это украшение на гвоздик, Эмма стала развешивать остальные зеленые побрякушки на стены, на двери, размещать зеленую мишуру по шкафам, подоконникам и углам комнат, параллельно танцуя под очередную уже более спокойную песню и обнимая себя, будто изумрудная мишура — ее костюм, который должен был упасть. В этот момент к ней присоединился и Джино, уводя девушку в танец. Прижавшись друг к другу, пара медленно кружилась по комнате; одна рука мужчины покоилась на талии Эммы, а другая крепко сжимала ее ладонь. В мелодии послышались более высокие аккорды, и танец поддался им, становясь более ярче, чувственнее и резче. Прокрутив девушку вокруг своей оси, мужчина снова поддержал ее и медленно продолжил покачиваться. Мелодия стала тише и спокойнее, но на припеве снова набрала обороты, и радость, детский восторг внутри девушки захлестнули Эмму. Едва она смогла отдышаться, как со всей нежностью и трепетом прильнула к губам Габардини. Отпустив ее руку, Джино погладил большим пальцем щеку девушки, сильнее прижимая к себе и показывая, что никуда такое счастье он больше не отпустит. Даря чувственные поцелуи друг другу, пара медленно кружилась в такт песни, а зеленая мишура, которая так и не достигла пункта назначения, теперь валялась где-то на полу. Но теперь в далеком уголке, на кровати Джино Габардини лежали четыре наряда, которые были невообразимо красивы: темно-синее платье, белый брючный костюм с маленькими почти прозрачными снежинками на конце пиджака, рукавов и штанин, короткое зеленое пышное платье, которое, несмотря на свое сложение, в реальности должно мерцать и развеваться, и темно-бордовое платье, расклешенное к низу. У подола оно было белое, словно покрытое искусственным снегом. Красивы, как и девушка, вдохновившая Джино. И Эмма — единственная, кто мгновенно смог вытащить дизайнера из кризиса, а все потому, что она была, есть и останется музой великого Джино Габардини.