***
Цилинь чувствовал себя крайне паршиво. Хотя его и воодушевили те слабые и жалкие крупицы духовной силы, что слабейшими искрами сумел он выудить из своих способностей, но подняв голову и взглянув в лицо своего Властителя и его друга, перекошенные от досады, у Эстиана вообще чуть пар из ушей не свистел. Воодушевлению пришел моментальный конец, заменив все это чувством вины и стыда за свои слабые способности. Занятий на сегодня не ожидалось, и потому юноша ушел на маленький участок во всем городке, где его жители соорудили пару витиеватых скамеек и посадили деревья, которые в свою очередь, скрывали от всеобщих глаз своего посетителя. Это место Седьмому Последователю было по душе, дышалось полной грудью, и близость Властителя не туманила разум и не сдавливала горло. Он никак не мог до последней крупицы разобраться в своих ощущениях и чувствах. Сильвер изначально предупреждал, что их будет тянуть к друг другу неимоверно сильно, сопротивление бесполезно. Но Цилинь из упертых мальчишек, не желающих сдавать свои позиции, даже несмотря на то, какие эти позиции жалкие со стороны. Усевшись на полюбившуюся скамейку, юноша вытянул длинные ноги и наконец выдохнул, протяжно и тяжело. Мышцы ныли повсюду, даже в тех частичках и уголках тела, где в принципе не должны были ныть. Но Цилинь списывал это на тренировки и действие духовной силы, к которой его тело не привыкло. Мысли сами по себе изо дня в день крутились вокруг одного - податься соблазну. Легкие порывы ветра раздували непослушную копну темных волос, которые то и дело лезли в глаза и нос, щекоча и мешая. Юноша прикрыл глаза и наслаждался покоем этого места. Было удивительно, но что бы не происходило за пределами деревьев, какой бы невообразимый шум там не творился, тут, в куполе растительности была благоговейная тишина, парой так нужная для восстановления сил. Шорох легкого платья привлек внимание и Цилинь заметил Таяну, которая словно плыла по воздуху, изящно придерживая платье за подол. На губах девушки играла улыбка, девушка явно радовалась солнцу, которое так редко появлялось на небе в теплом ключе. Рыжие волосы волной струились по спине, некоторые пряди выбились из общей картины и спокойно лежали на груди. - Могу я присесть? - подойдя к парню, девушка остановилась в паре метров от скамейки и изучающе посмотрела на него. - Конечно, присаживайся, - улыбка застыла в уголках губ, прекрасная тонкая фигура скользнула в метре и уселась на твердую скамейку. - Какие у тебя ощущения? - невзначай проговорила девушка, смотря на красивые и пушистые деревья, усыпанные множеством зеленых листьев, - Наверное усталость ломит мышцы? - уголки губ приподнялись в подобие улыбки. - Не особо, все нормально, правда - тихо прошелестел юноша, боясь даже взглянуть на девушку, стыд сжирал все внутренние органы, а чувство ничтожества огнем выжигало клеймо на ребрах, - Наверное духовный мир не видел еще такого слабака, как я. - горькая усмешка искривила красиво очерченные губы. - Нет! - чуть резче, чем хотела этого, промолвила девушка, а после смутившись, умолкла, прижав тыльные стороны ладоней к пылающим щекам. - Почему? - удивлению Седьмого Последователя не было предела, взглянув на девушку, он ожидал ответа, - Разве я не самый ничтожный и менее способный мастер души? Я позорю Сильвера.. - уже тише прозвучало в начинающей накрывать городок, сумрачной тишине. - Тебе сложно, я это вижу, - вздох коснулся губ Таяны, и девушка порывисто повернулась лицом к юноше, при этом убрав ладони от лица, - Но поверь, у тебя все получится, обязательно! - с нажимом шепнула девушка, твердо глядя Цилиню в глаза. - Сильвер за тебя порвет всех, запомни это. - Если ты так думаешь... - неуверенно прошептал он, глядя в черные, как дно колодца, глаза, — Значит все получится! - улыбнувшись немного вымученной улыбкой, юноша кивнул. Разговаривали они долго, почти до заката. Таяна поведала ему, как попала в полюбившийся ей Энсви, поведала и о том, как Эстиан ухаживал за ней и был темнее тучи. Как пыхтел и ругался сквозь сжатые зубы, перевязывая ее рану на боку. На тот момент она не знала, что его друг Сильвер сбежал из городка, при этом, не оставив после себя даже клочка бумаги с объяснениями. В душе Эстиана бурей горел адский огонь, полыхал и искрился от обиды. Рассказала она и то, как они вдруг стали близки, больше, чем друзья или знакомые. Чувства у Таяны были почти изначально ясны, как чистая родниковая вода, а вот Эстиан шел к этому некоторое время. Только спустя время, мужчина понял, что Таяна стала занимать все его мысли, даже сумела выпереть прочь засевшие клешнями мысли о Сильвере. Противоречивые чувства сжирали его изнутри, ломали кости и не позволяли дышать. Позже он заметил, как рядом с девушкой его сердце пускается в галоп, даже не спрашивая мнения своего хозяина. Как понял Цилинь со слов Таяны, мужчина всячески открещивался и отмахивался даже от своих чувств к девушке, но, когда та прекратила общение с ним и избегала, дабы не мучить себя, он вдруг осознал, что уже не может дышать без нее, и что ее мельтешение вокруг было нужно ему. До дрожи во всем теле, до ломоты костей и выворачивания суставов. Конечно, спустя время, они нашли силы в своих душах для разговора, и исход был крайне приятен и нужен обоим. Вечерние сумерки накрывали скальные породы и легкий туман клубился около выглаженных стен горы. Становилось холодно, но юноша и девушка общались, не замечая этого.***
- Нам нужно это сделать Сильвер! - настаивая на своем промолвил Эстиан, глядя другу прямо в глаза открытым взглядом. - Я не вижу уже другого выхода, да ты и сам видишь, он же не обучаем! Седьмой Властитель замотал головой не желая признавать правоту друга. Только не так. Идея Эстиана напугать Цилиня было безумным, таким способом точно не добиться выхода духовной силы в полной мере. Должен был быть другой путь. Только не такой. Испуг может проявить себя в самом разном виде, и не факт, что этот самый вид испуга может придти по душе Эстиана и Сильвера. Может попросту произойти непоправимое. Эстиан предлагал устроить нападение на Сильвера, чтобы была угроза его жизни прямо на глазах у Цилиня. Эстиан был уверен, только так есть возможность открыть те феноменальные способности Серебристого Сияния, а которых он столь много читал в подземелье на запыленных полках Эстуз. Фолианты были тяжелыми и старыми, некоторые страницы было до рези в глазах сложно читать, магия на них не действовала и улучшить чернила, не представлялось возможным. Многие же фолианты были написаны исключительно на эльфийском, что усложняло чтение, которое вовсе сходило на нет. Но Эстиан был не из слабых, а потому готов был бороться до самого конца. Тем более в грядущей войне, которая неизбежной волной тьмы надвигается на континент Эйудей. План его был безусловно глуп, ведь если участники подобного ошибутся, то опасность будет реальная, спасти уже сможет на самом деле только Цилинь, если конечно его способности, запечатанные в душе, не решат наконец то выйти на показ. Что уж очень вызывало сильнейшие сомнения, от которых Сильвер никак не мог избавиться. Смерти он, конечно, не боялся, и пострадать тоже. Боялся он только за своего последователя, боялся его реакции, боялся, что при попытке спасти Сильвера он пострадает сам, или же отдача его же духовной силы будет губительной. Вопросов и страхов было очень много, голова терялась, словно в густом и липком тумане мыслей. Допустить подобного исхода он не мог, а потому яростно противостоял своему другу и никак не желал идти у него на поводу. Даже если это единственный выход, в котором еще есть лучик света, пробивающийся сквозь дверные щели. - Мы будем дальше его учить! - заметив открывшийся было рот друга в знак протеста, Седьмой Властитель уже громче прорычал. - Этого не будет Эстиан! Мы не можем знать, что может произойти точно! Тема закрыта! Последние слова вырвались со свистом из сжатых зубов, скрежет которых мог не услышать только глухой. Мужчина отвернулся от задумчивого друга и отошел к открытому окну, где виднелись деревья и сумрачная тропинка, протоптанная жителями. Тропинка та шла прямо к молоденьким, но достаточно разлапистым и высоким деревьям, кроны которых пышно обрамляла густая зелень. Некоторые листья уже приобретали желтоватые и оранжевые оттенки, что очень контрастно смотрелась на зеленом полотне крон. Но вот дальше деревьев видно ничего не было, Сильвер знал, что его последователь там, за теми самыми деревьями, увидел его унылый силуэт, удаляющийся в ту сторону. Останавливать или догонять его он не стал, решив дать тому время на передышку и вообще побыть одному. Он сам ощущал раздрай в душевном состоянии Цилиня , а потому, очень уж желал, чтобы золотая середина уравновешенности наконец добралась и до последователя. Тяжело вздохнув и успокоив свои нервные окончания просмотром в окно и мыслями об ученике, Сильвер нашелся повернуться к другу. Эстиан не отставал от друга и успел поразмыслить, как поступить в сложившейся ситуации, а потому постарался легко улыбнуться. - Хорошо, ты только так не нервничай, - миролюбиво махнул рукой Эстиан и встал с плетеного кресла, подошел к узкому резному столу, где обычно любили пить чай из различных пряных трав, но сейчас там стоял графин с элем и два серебряных кубка, наполнив их, мужчина направился к окну, передав терпкий напиток другу. - В конце концов, нам ведь нужен живой и здоровый носитель Серебристого Сияния, так ведь? Склонив голову в вопросительном жесте, Эстиан засмотрелся в черную даль ночи, которая незаметными лапами тьмы, успела мягкой поступью подойти и накрыть поселение своей теменью. Ночь была достаточно прохладная и осень уже ощущалась мурашками и холодными порывами редкого ветерка. Но видно ничего не было, единственное, что завораживало взор, это звезды. Они яркими самоцветами блистали на черном полотне, удивительный контраст завораживал, пленил. Сильвер думал о том, как же помочь своему последователю, от которого кровь стыла в жилах, но не от страха, как это бывает, а от безумного и дикого желания коснутся, но такой возможности у него, увы, не было. Это сжигало и снедала все внутренности, прожигало дыры во всем организме и даже влияло на духовную силу. С огромным трудом Сильвер изображал отчужденность и холодность, которую скорее всего привык наблюдать Цилинь. Еще большую боль доставляло то, как Цилинь свободно выдыхал, когда видел именно подобный холодный образ своего учителя. Сильвер правда не до конца понимал эмоций последователя, что тот ощущает на самом деле, испытывал тот облегчения или напротив, досаду? И испытывает Цилинь к нему хоть крупицу тех жарких и до боли во всем теле чувств, которые живут в Сильвере с той секунды, что мужчина увидел его? Седьмой Властитель в это не верил, и совершенно не привык в подобные сказки верить. Он знал, последователь где то рядом, но желание увидеть его, взяло вверх над разумом, а потому мужчина распрощался с другом и поспешно ушел, оставив того с невеселыми мыслями о нападении на Сильвера . Если бы Властитель знал, что так и не смог повлиять на друга. Но увы. Пройдясь по темным тропкам и в полной мере ощутив всем телом холод ночи, Сильвер добрался к дому на краю скалы. Звезды в этой части горы были куда лучше, куда ярче и куда ближе, ведь они находились на кромке горной породы, выше остальной части городка, чтобы добраться до домика, приходилось изрядно попотеть, поднимаясь по крутому склону. Раньше дорожка была гладкая, что ужасно затрудняло подъем, но Эстиан и Сильвер решили прорезать узкие ступени, что очень даже упростило жизнь. Но Властитель добрался спокойно, даже медленно, наслаждаясь тишиной и покоем, что так редко были на его памяти в последнее время. Оглянувшись на домик, мужчина глубоко вздохнул и сел у стены на скамью, что они с Эстианом вырезали из дуба, а Сильвер сумел вырезать узоры эльфов на спинке скамьи, которые видел в старых фолиантах, по данному истечению времени в Эйудене скорее всего уже никто подобного не вытворял, и скорее всего эти старые витиеватые узоры, напоминающие листья старых деревьев древности, изжили себя. Ночь уже вступила в свои права, окутала черным одеялом все вокруг, а просветы лунного слабого освещения, можно было принять как за синевато-серебристые подушки. Теплые волны чистой энергии покалывали кожу, мурашками убегали под рубашку. Это значило, что Цилинь уже в доме и скорее всего спит. Желание увидеть юношу горело пламенем где-то в горле, но мужчина заставил себя оставаться на месте. Пальцы подрагивали, отчего мужчина сжал ладони в кулаки, близость последователя отражалась на нем неимоверно сильно, и чаще Сил просиживал под черным небом, усыпанным звездами. Быть в одном доме, не иметь возможности коснуться, давили на него гранитной глыбой, придавливало и лишало возможности дышать. Особенно было тяжело, когда юноша приходил посреди ночи и ложился вплотную к теплому боку мужчины. Тогда-то Сильвер с распахнутыми глазами и замирал, глядя в деревянный потолок, выискивая трещины в дереве и зазоры. После пары таких ночей, когда в солнечном сплетении беспрерывно горел огонь, выжигал внутренности, пальцы дрожали и слабели, а голова теряла свой здравый рассудок, Властитель старался быть ночью на скамье, ведь тут, на воздухе, конечно же не спалось так же, но было полегче, ведь юноша не прижимался более к его боку и дразнил своим терпким ароматом трав и своего, какого-то горьковатого запаха, что кружил голову даже такому сильному мастеру души , как он. Скрип двери Сильвер пропустил мимо ушей, уйдя в свои мысли слишком далеко. Взгляд, прикованный к чересчур близкой и от того большой луне, пропустил силуэт, скользнувший рядом, который уместился рядом. Вывел его из транса мыслей тонкий аромат, который он узнал бы даже в толпе народа, аромат был вбит уже в сознание печатью. - Ты почему не спишь? Наверняка устал, - тихим шепотом пронеслось по темному пространству, - Иди, поспи, до рассвета есть еще время. - мужчина ладонью нарисовал в воздухе только ему понятный рисунок, плавным взмахом кисти отправил невидимый рисунок в угол дома, около входной двери, где тут же зажегся алый свет пламени, что так тепло осветил пространство, и юноша увидел невероятно уставшее лицо своего Властителя, блуждающий взгляд, и искусанные губы. - Мне не спится, когда тебя нет в доме, господин. - на уровне слышимости проскользнули слова до Сильвера , и именно от подобных слов, которые он не ожидал никак, дрожь пробежалась вдоль позвоночника, вздох слетел с губ сам по себе. - Я же тут, рядом, никуда уходить не собираюсь, - мужчина посмотрел на Цилиня, приметив слегка взъерошенные волосы, которые он тут же пригладил, протянув руку, - С рассветом тренировки вновь возобновятся. - Пойдем вместе спать? - робкий вопрос проскользнул в прохладном воздухе еще более неуверенней, чем этого хотел бы Цилинь, стараясь придать самому себе уверенности в своем же вопросе, он придвинулся вплотную к теплому боку, при этом, не сдержав облегченного вздоха, слетевшего с губ. Мужчина без единого звука поднялся с твердого дерева и протянул руку юноше, за которую тот сразу же ухватился, как за спасательную соломинку, метнулся сразу поближе к Сильверу, даже не пытаясь контролировать свои поступки. Вместе они зашли в дом, не размыкая цепко переплетенных рук. Дверь со скрипом закрылась за двумя тенями, а дом был пропитан терпким запахом юноши, который проводил в доме больше времени, и от густого и почти осязаемого аромата, у Седьмого Властителя вскружило голову, но мужчина старался держать себя в руках и не сорваться, не накинуться на ученика. Цилинь потянул Властителя в комнату, где должен был спать только он, от чего удивленно взметнулась левая бровь мужчины, но он покорно и молча прошел за последователем. В комнате не было освещения, кроме лунной полосы, что выхватывала из комнаты кровать, также покрытую узорами Сильвера, только в более мелком виде. Одеяла были сбиты, а подушка лежала на полу. Мужчина прошел к постели, расправил простыни и одеяло, положил заботливо на законное место подушку и повернулся к последователю. - Можешь лечь спать, я посижу рядом. - в приглашающем жесте махнул Сильвер и прошел к плетеному креслу чуть дальше кровати, перетащил его поближе, удобнее умостился в него. Но вот юноша ложиться не спешил, отнюдь, он замер, нерешительно переменная свои губы и кусая их в нервной дрожи. Все те дни, что они тренировались, он терял контроль над разумом и впускал отравленный воздух в легкие все чаще, все глубже. Был рассеянным, от чего чаще падал и не мог контролировать свои мысли и душу, именно поэтому и не получалось ничего. В такие моменты, когда от запаха дурманящего весь организм, и неправильно выполненного заклинания, он начинал оседать или вовсе падать, Сильвер был рядом, его сильные руки ловили последователя и прижимали к не менее сильной груди, от чего дурман окутывал и держал в тисках сильнее. Он все чаще стал засматриваться на Властителя, подмечая аспекты внешности и запоминая, выжигая их в сознании, чтобы не забывать никогда. Чуть припухлые губы, с алым оттенком, которые преображались в восхитительную, хоть и небрежную, улыбку. Длинные ресницы серебряного цвета, блестели под солнечными лучами не менее ярко, чем длинная коса за спиной. Ресницы бросали тени на щеки и обрамляли темно-голубые с серыми прожилками глаза, взгляд которых прожигал дыру в области солнечного сплетения, а воздух быстротечно улетучивался из сжавшихся легких. С каждым днем, Цилинь терял рассудок и контроль, и то, от чего он так отмахивался так яро, возвращалась с двойным усилием и сбивало с ног буквально. Сопротивляться к тяге он уже не мог. Невидимая нить тянула к Сильверу все сильнее, натягивалась и даже причиняла боль. Держать себя на расстоянии от Седьмого Властителя было все сложнее, и эта самая нить, связывающая их души, дрожала и заряжалась искрами тока, что жалила и щипала кончики пальцев. Стоя перед мужчиной в нерешительности и помня так явно и ясно слова, сказанные учителем, горчили на кончике языка. Понимание, что Сильвер был полностью прав и не лгал, мутила все внутренности. Он так безумно не хотел этому поддаваться, что даже сейчас, боялся своего же решения поддаться искушению. Много раздумий ушло на этот шаг, он по несколько часов в день сидел в том саду, под защитой деревьев, чьи кроны шелестели на ветру и успокаивали воспаленные нервы. Мысли неслись вихрем и формировались в то, чего Цилинь никак не ожидал от себя. Он уже всей своей сущностью желал быть ближе к Властителю и уже более не мог скрывать этого от него, хотя он и боялся, что учитель не захочет такого проявления чувств, что Сильвер сильнее его и способен противостоять столь сильному влечению, которая больше походила на безумие. Хотя в памяти еще синим пламенем горело воспоминание о поцелуе, который произошел не так уж и давно. Когда он вспоминал его, губы начинало бить током, а дыхание срывалось, более походя на рваные выдохи. Несмело переступив с ноги на ногу, Цилинь подошел к креслу, коснувшись осторожно плеча мужчины: - А ты, господин? - вопрос застрял где-то в горле, а язык нервно облизнул пересохшие губы, но юноша заставил себя договорить, - Может ты ляжешь со мной? - румянец покрыл щеки, от чего Цилинь смутился еще больше и нервно добавил. - Тут просто холодно, вдвоем будет теплее... Идеальная бровь взметнулась вверх, а темно-синий омут глаз впился в робкий карий оттенок. Сильвер сглотнул, во рту мгновенно пересохло, словно солнце изрядно перестаралась с теплом. Он прекрасно знал, что Цилинь врет, как мальчишка, укравший яблоки у старушки соседки, но промолчал, стараясь сохранить непроницаемое лицо и не выдать своего волнения, который тугим узлом собрался в области живота. - Ложись, Цилинь . - собственный голос показался надломленным, и Сильвер побоялся, что этим и выдал себя с головой. Цилинь внимательнее заглянул в синие тучи ставших такими родными глаз. Он очень боялся там найти насмешку, или отрицание, но Сильвер смотрел открыто, хотя юноша так и не сумел понять точных его эмоций. Но ему почудилось, будто бы алые языки пламени зажигались в уголках синих омутов. Тряхнув едва заметно головой, он обогнул достаточно объёмное кресло, замер в нерешительности, но тут же придушил невидимую слабость и страх, а потому, как бы со стороны это странно не выглядело, быстро и неуклюже лег в постель и придвинулся плотно к стене. Те долгие, как показалось Цилиню, секунды ожидания гулко отдавались где-то в области сердца и сдавливали грудную клетку. А вот мужчине было намного тяжелее, ведь он прекрасно знал свои эмоции и чувства, знал, чего он хочет. Потому это было намного сложнее, держать себя в руках и не натворить глупостей. Желание прикоснуться к последователю и быть ближе снедало его разум, оставляло румяные ожоги, что доставляло боль. Нервная дрожь все чаще настигала его, приходилось прятать руки за спиной, это и стало его привычкой стоять со сложенными руками за спиной, которые он сжимал до хруста суставов, стараясь унять свои же эмоции. Хотя миловидное лицо, больше похожее на какого-то бога, сохраняла непроницаемость, и даже в какой-то мере отчужденность, как могло показаться окружающим. Никто не знал, какой адский огонь горит внутри, как не хватает воздуха в легких, как солнечное сплетение вспыхивает каждую секунду, а сердце стучит галопом так, что казалось его можно услышать в любой точке континента. А потому, мужчина искренне боялся натворить непоправимое, тяжело поднявшись с кресла, он снял мантию и повесил на спинку кресла, рваные движения едва были заметны. Разгладив невидимые складки на любимой мантии, тем самым оттягивая момент неизбежных мук, мужчина все-таки решительно выдохнув, направился к последователю и порывисто лег рядом. Мышцы стали каменными, сердце пропустило предательски гулкий удар, а когда юноша быстро прижался к Сильверу и положил ладонь на грудь мужчины, с губ сорвался вздох, пропитанный удивлением. Мужчина промолчал, подумав, что юноша просто удобнее устраивается для сна, а тяжелые размышления и борьба с собственными чувствами и желаниями, горчащими на кончике языка, увлекли в удивительный танец, затягивающий далеко в мысли. Солнечное сплетение сдавливало тесками, а кожу жгло адским пламенем, жар которой разносился по всему телу волной, ладонь, лежащая на груди, казалась такой нужной, и в то же время отравляющей разум. Дурманящий и аромат пряных трав, и терпкий запах юноши щекотал нос, но мужчина неосознанно втягивал его в легкие, заполняя этим уже родным запахом все клеточки своего тела. Мужчина на столько глубоко ушел в свои чувства и переживания, что пропустил хриплое дыхание у самого уха, а очнулся только тогда, когда свистящий шепот обжег его. - Господин, я не могу держать себя в руках, останови меня. - надломленный голос будоражил сознание, руки превратились в безвольные веревки, которыми Сильвер не мог управлять, и разумом, самым краешком сознания, мужчина понимал, что нужно остановить юношу, но не мог, завороженно наблюдая, как губы юноши медленно, но верно, становятся ближе. - Я не могу, - сипло прошептал Сильвер , искренне понимая, он уже не может держать себя в уздах, - Больше не могу. - порывисто поддавшись к манящим губам, мужчина впился в них требовательным поцелуем. Жар прокатился по обоим телам новой волной, Цилинь пискнул, распахнув широко глаза, губы обоих трещали от накрывшего тока, отдавая болью. Руки мужчины пошли своим путем, блуждая по юному и гибкому телу, сминая бока и оттягивая кожу. Поцелуи перешли в укусы, жалящие, но нужные обоим. Они долго держались, для одинаковых душ, для предначертанных, держаться на расстоянии друг от друга было даже губительно, и потому такие союзы буквально за один день переходили в нужное русло для обоих. Но Сильвер и Цилинь достаточно долго держались, а потому буквально поедали друг друга от тоски и бессилия остановить друг друга. Время замедлило ход событий, вспышки духовной силы всполохами прокатились по комнате, густыми клубами оседая на деревянном полу. Цилинь почувствовал сильное покалывание в кончиках пальцев, но все его естество было прижато к горячему телу мужчины, а губы сминали требовательные поцелуи, которые углублялись с каждой секундой, превращаясь в безумный танец. В груди все жгло, сердце неслось так, что удары отдали болью, а кровь кипела в жилах лавой. Желание быть ближе, слиться с желанным телом, сводило обоих с ума, и в этом диком танце они пропустили момент, и очнулись лишь тогда, когда Сильвера отбросило на другой конец комнаты мощной волной серебристой духовной силой, а Цилинь всем телом поднялся в воздухе и замер, немо открывая рот, пытаясь вдохнуть столь нужный воздух, спина неестественно выгнулась в пояснице, руки безвольно свисали. Ошарашенный Сильвер, никак не ожидавший подобного, медленно встал с пола, а когда юноша начал падать обратно на постель, взмахнул дрожащими ладонями, с трудом справляясь с собой, направил поток духовной силы, что легко уловил парнишку в воздухе, мягко уложив на постель, предотвращая сильный удар. Юноша тяжело дышал, все тело била крупная дрожь, а пересохшие и искусанные губы с трудом получилось облизнуть. - Циоинь, - позвал юнца мужчина, присаживаясь на колени у кровати, - Цилинь, ты слышишь меня? - нервны стальными нитями опутали мышцы мужчины, а руки сами по себе стали растирать дрожащее тело. Цилиня словно прошило разрядом тока, прикосновения Властителя вызвали новую волну серебряной духовной силы, которая мягким одеялом обволокла юношу. Только теперь, эта волна не оттолкнуло мужчину, а только сильнее притягивала, грела. Руки отнять от тела не получилось, они словно прилипли, а жар исходящий от своих ладоней и исчезающий в теле Цилиня , переворачивал все внутренности у обоих. Сильвер искренне не понимал, что происходит, отец ничего подобного не объяснял, и даже случайным словом не обмолвился. Происходило именно полнейшее слияние душ, то, о чем Сильвер и не подозревал, и даже не слышал ни от кого, лишь потому что такое происходило крайне редко. А еще, юноша неосознанно выпустил свою духовную энергию в полную силу, такую, что даже родную душу отбросило в сторону, когда Цилинь полностью отдался своим чувствам, то ушли заслоны в разуме, которые мешали выпуску магии. От такого процесса слияния становилось больно физически, но мужчина никак не мог отнять руки, какие бы усилия не прилагал. Серебристые потоки духовной энергии сливались с его, золотой духовной силой. Текли между собой цепочкой речушки, сливались и смешивались. Смешанные потоки обоих энергий плавным потоком обволокли Цилиня и Сильвера, духовная сила обжигала и вспыхивала, ее дрожь отдавалась телам. Искры разлетались от обоих по комнате, еще немного и дерево загорится. Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Редкие нити духовной силы исходящие от юноши дрожащими волнами парили в раскаленном воздухе, глаза распахнулись так же быстро, как тело приобрело силы. Юноша резко сел, тяжелый вздох сорвался с губ, а когда он посмотрел на Властителя, то разум совсем помутился, запах трав и яблок заполнил легкие, вскружив голову, и более не отдавая отчет своим действиям, юноша рывком притянул Сильвера к себе и впился горячим поцелуем в желанные губы. Их затянуло в сумасшедший поток поцелуев, жарких укусов, блуждающих ладоней, которые гладили и сжимали кожу с не меньшей жадностью, чем губы, целующие беспорядочно каждый сантиметр кожи лица. Дыхание опаляло, бессвязный шепот блуждал на уровне слуха, пальцы Сильвера заскользили под грубую рубашку, коснулись кожи груди, от чего импульс духовной силы заискрился между ними с новой силой. Краем сознания мужчина понимал, что, если не остановить это безумие, они пойдут до конца, и уже никакая сила не остановит их. Но сил оторваться от столь желанного тела попросту не было, а губы уже изучали изгибы шеи. Сорвавшийся с губ юноши тихий стон совершенно разбил все мысли. Сильвер повалил юнца на кровать и навис над ним, заглянув в затуманенные глаза, в которых туманом плавало безудержное желание, а губы попросту пересохли и припухли от яростных поцелуев. Грудная клетка тяжело вздымалась, а рваное дыхание обжигало лицо мужчины. - Цилинь, - сиплым и ломанным шепотом прошептал Сильвер , - Нам нужно остановится, иначе я уже не смогу себя контролировать, ты понимаешь? - вопрос прозвучал громче набата в раскаленном воздухе. Взгляд Цилиня словно прояснился, страх сковал зрачки, а полное слияние душ позволило Сильверу понять все чувства свое ученика, весь страх и сомнения. Мягко улыбнувшись, мужчина прикрыл глаза и попытался успокоить распалившееся желание, хотя внизу живота тугими узлами стягивало и крутило, не позволяя ровно дышать. Мальчишка и сам еле держал себя в руках, невероятная тяжесть в паху мучила, он никогда подобного не испытывал, все было в новинку, бедра сводило болезненной судорогой, сердце гулко билось о грудную клетку, а дыхание застряло в районе горла, когда юнец невзначай дернул ногой и случайно коснулся напряженного органа мужчины. Сильвер дернулся было в сторону, но Цилинь удержал его, вцепившись в плечи мужчины, до боли сжав их, свистящий выдох опалил его лицо, мужчина смежил веки, больно их сжимая и стараясь успокоиться, но так и не сумел. Юнец так не вовремя впился поцелуем, что напрочь снесло разумное мышление и тормоза. Все закрутилось в калейдоскопе неизбежных событий, одежда клочьями летала по комнате, а когда Цилинь оказался полностью обнажен, воздух уже трещал от напряжение. Руки блуждали по обнаженной коже и обжигали раскаленным железом, оставляя невидимые алые следы, испарина покрыла спину Седьмого Властителя, а губы уже целовали обнаженную грудь Цилиня. Рваные выдохи и вздохи оглушали слух, распаляли желание еще более яро, а неумелые прикосновения отдавались покалыванием в паху. У обоих все было в первый раз, и потому это было еще более сладостно. Руки двигались по телу изучающе и сами по себе, все происходило на уровне инстинктов, как у животных, а разум не успевал за действиями. Опустив руку ниже живота, он обхватил естество последователя и сжал, от чего тот выгнулся в спине навстречу желанным рукам. - Си.. Сильвер.. - с губ сорвался полу-стон, полу-выдох, легкие обожгло нехваткой воздуха, руки мужчины не стали задерживаться и пошли дальше, а когда достигли желаемого, то остановить было невозможно. Шире разведя ноги юнца, он устроился между ними, осторожно нащупав заветный проход, он начал осторожно разглаживать и массировать. Поцелуями неустанно покрывая шею юноши и грудь, он осторожно проник одним палецем в горячее нутро. Громко вскрикнув, последовать теснее прижался к мужчине, ближе. Распахнув глаза, Цилинь смотрел в синие омуты глаз, и ему показалось, словно серых прожилок там стало больше, но, когда добавился второй палец, спину выгнуло, свой же член сжался между его животом и Сильвером. Выдох Сильвера растворился в поцелуе, а третий палец неминуемо проскользнул внутрь, растягивая и массируя. Цилинь всхлипывал и беспорядочно целовал лицо своего Властителя, бессвязный шепот бродил по комнате, ниже поясницы непонятно волновало и сводило. Сильвер начал выгорать от желания и терять рассудок, поэтому и вынул пальцы, на пару секунд слез с Цилиня, скинув остатки одежды. Вернувшись обратно, он устроился между ног и прижался головкой члена к растянутому проходу. Пах свело болью от дикого желания. Сипло выдохнув и смотря в карие глаза, поддернутые дымкой желания, он сорвался с цепи и резко вошел на всю длину. Боль резануло по члену, а Цилинь подпрыгнул на постели, крик разодрал горло, а пальцы рук впились в сильные плечи Сильвера до синих отметин. Истома разлилась по телам и соединилась именно там. Сильвер потянулся и впился в потрескавшиеся губы, целуя и отдаваясь всему полностью, он стал раскачиваться и осторожно двигаться, распаляя еще большее желание. Вздохи и всполохи духовной силы витали вокруг клочками и дрожью холодком проходили по обнаженной коже. Движения стали резче и сильнее, доставляя боль и наслаждение, крики и стоны сильнее. Цилинь не выдерживал и щипал Сильвера за плечи, бока и грудь. Оттягивал неосознанно соски, чем вызывал рычание сквозь сжатые зубы, он двигался рвано и быстро, стараясь завладеть каждой клеточкой тела, жалея лишь, что не может глубже зайти. Боль смешивалась с вздохами и хриплыми криками наслаждения, а когда Сильвер задел заветную точку, духовная вырвалась из солнечного сплетения Цилиня и окутала стены комнаты Серебристым Сиянием с Алыми всполохами, но они этого не заметили. Погрузившись полностью в движения тел и толчки, ощущая внутри себя Сильвера, Цилинь растворялся в этом и умирал каждую секунду. Сумасшествие движений доставляло боль, а руки юнца уже царапали бедра Властителя, когда тот зашептал сбившего и еле слышно: - Сильвер .. Силь....вер, я больше... - но договорить он не успел, вспышка наслаждения взорвалась перед глазами, напряженный член дернуло, и он излился, выгибаясь в спине и сжимая тесками член Сильвера. Такого не выдержал бы никто, Сильвер излился вместе с ним, протяжно простонав и вцепившись зубами в плечо последователя, до боли сжимая. Всполохи духовной силы все еще витали в комнате и оседали на полу и на предметах мебели. Серебристые и Золотые, они пружинились и соединялись вместе. Сильвер рухнул на Цилиня, дрожащие руки никак не хотели удерживать более его, а Цилинь в свою очередь заставил руки двигаться и обхватить Властителя за талию, крепко сжимая кожу спины в руках. Дрожащее дыхание срывалось из груди клочками, в голове у обоих был вакуум. Теперь они слиты не только душами, но и телами, каждый будет чувствовать в полной мере колебания души друг друга, но еще и тела будут чувствовать все, хотя это и бывало крайне редко. Едины и душами, и телами. В тишине комнаты, спустя немного времени, когда дыхание немного выровнялось, прозвучал шепот: - Я люблю тебя, Цилинь, и лобового за тебя убью. Легкая боль слева на шее привела их немного в чувства, Цилинь зашипел, словно раскаленным железом кто-то решил выжечь клеймо, Сильвер же не боялся боли, но обратил внимание на покалывание. - Что происходит господин? - удивленно прохрипел Цилинь, чей голос осел от стонов, - Что у меня на шее? Взгляни. - и он, присев, убрал волосы в сторону, открывая участок кожи. - Если бы я понимал, то сказ... - мужчина осекся и смолк, увидев красный участок кожи, на котором черными линиями красовался рисунок, изображающий треугольник, а внутри по углам были вида стихий (земля, огонь, воздух), а в середине, соединяясь завитками линий была стихия воды, главная стихия Сильвера. - Что? - испуганно просипел юнец, резко посмотрев на мужчину. Вместо ответа мужчина повернулся к юнцу и убрал пряди волос, выбившиеся из длинной косы, показывая своей участок кожи на шее слева. Мальчишка был настолько поражен, что не сдержал вздоха. Он увидел точно такой же рисунок, что и украшал его шею, кожа так же была красна. Описав мужчине полностью рисунок, мальчишка смолк. А вот мужчина рванул к шкафу, стоящему в углу и прямо сверху шкафа, достал тяжелый фолиант, подписанный чьим-то кривоватым почерком на странном для Цилиня языке. - Этот фолиант хранит в себе много ответов, я надеюсь тут найдется что-нибудь по-нашему с тобой случаю. - уточнил мужчина, и совершенно не стесняясь своей наготы вернулся на постель и стал листать старые страницы, исписанные теми же странными символами, рядом с символами были так же рисунки. Пролистав изрядное количество страниц, шепча под нос странное наречие, мужчина резко остановился на одной из них и стал читать быстро, но Цилинь так ничего и не понял. Заглянув в фолиант, он увидел рисунок, не совсем похожий на их, но тоже с некоторыми стихиями. — Это печать, - задумчиво промолвил Сильвер, подняв взгляд на юношу, - Эти стихии в углах треугольника, они твои Цилинь, все основные, а вот посередине, - мужчина указал на знак воды. — Это моя основная стихия. - Подожди... - не поспевающий за круговоротом мыслей Властителя, Цилинь соображал тяжелее, - Что значит печать? Что теперь будет? - вопрос слетел с губ прежде, чем Цилинь успел даже подумать. - Это значит, что теперь мы с тобой никуда друг от друга не денемся, и даже если по каким-либо причинам мы будем далеко друг от друга, все равно почувствуем опасность угрожающую паре, - слова Сильвера в печатались в мозг, сжали тисками, - И теперь, до последнего вздоха ты принадлежишь мне, а я тебе, понимаешь? - прошептав вопрос, мужчина невольно придвинулся ближе к последователю, взяв дрожащую ладонь в свои руки. - Кажется, понимаю, господин, - кивнул мальчишка, сознание которого тяжело все воспринимало, но до него доходило все, хоть и медленно, а чувства возродившиеся и укрепившиеся в гулком сердце, подтолкнули порывисто прижаться к сильному телу мужчины. - Теперь я твой, а ты мой... - прошептал ошеломленный Цилинь, прижимаясь еще более ближе, а горячее дыхание учителя, ерошило волосы на макушке, щекоча и даря спокойствие. Насколько могла изменить их отношения ночь подобного слияния, да еще и при большой луне, они конечно же, не знали, но чувствовали удивительный ритм одинаково бьющихся сердец. А ночь продолжала править, втягивая два уставших от событий сознания в спокойный и мерный сон, объятия которых не размыкались даже во сне.