Relinquish

      Пот струился по вискам, а голова свисала в изнеможении. Его руки напряглись в тщетной попытке освободиться, но сейчас он был слишком слаб. Мог лишь в отчаянии сжимать и разжимать кулаки. Связанные ноги дрожали, не в силах пошевелиться. Всё его тело было мокрым от пота, когда он тщетно извивался на месте, но никак не мог выбраться. Когда у парня отняли зрение и речь, единственное, что осталось — слух, который никогда не был его сильной стороной. Он не заметил звук открывающейся двери и последовавшие за ней шаги — слишком лёгкие, чтобы их можно было услышать. Вздрогнул, когда внезапно пальцы схватили его за волосы, оттянув голову назад. Парень чувствовал, как глаза разглядывают его, пока он находился в таком положении. Он судорожно сглотнул через кляп.       — Хороший мальчик.

***

      Было много способов описать Ли Минхо — подчинение не одно из них.       На протяжении всей своей жизни он всегда полностью контролировал каждую ситуацию, встречу и человека, с которым он когда-либо сталкивался. Даже когда казалось, что он не контролирует ситуацию — именно это он и делал. Он умел выпутаться из любой передряги и с помощью своего очарования обеспечить себе пропуск в любую постель. Он всегда получал то, что хотел и когда хотел. Атмосфера уверенности, которая окружала его, была достаточно сильна, чтобы он мог заполучить что угодно или кого угодно. Никто никогда не отказывал ему, не покорял его, не управлял им. Не было ни одного момента, когда бы он не смог одержать верх — до сих пор.       Парень едва мог сосредоточиться настолько долго, чтобы вспомнить, как он вообще оказался в этой ситуации или как долго он там был. Времени для него не существовало, оно, казалось, одновременно стояло и летело мимо. Он не был уверен. Всё, что он знал — для него ночь началась, как и для многих, в его любимом горячем, словно ад, клубе. Рубашка, которая показывала слишком много кожи и рваные джинсы, которые были слишком узкими во всех нужных местах. Его лучшие достоинства подчёркнуты одеждой и лёгким макияжем. Он был воплощением совершенства, впрочем, как и всегда. Сразу же по прибытии Ли направился прямо к бару, привлекая внимание нескольких мужчин на своём пути. В тот момент, когда он облокотился на стойку бара, перед ним возникла очередь из напитков.       Он бросил на бармена озорной взгляд. Они играли в эту игру каждый вечер. В ту, когда он пытался угадать, какой человек послал какой алкоголь. Он чувствовал, как в воздухе витает предвкушение, когда бармен начал сопоставлять бокалы с теми, кто их прислал. Окидывая каждого поклонника острым взглядом, он размышлял, с кем из них было бы неплохо переспать. Минхо принял решение, отодвинув все напитки в сторону и заказав новый. И услышал проклятия, когда разочарование затопило воздух. Он наслаждался силой, которой обладал, пристрастился к ажиотажу, который всегда окружал его.       Казалось, что это будет бесполезная ночь, и он не сможет найти никого, кто привлёк бы его внимание. Ли провёл большую часть вечера, раздражая людей, которые были ему не нужны. Подмигивал им и притворялся заинтересованным. Он играл с ними, чтобы скоротать время, но становилось всё скучнее. Каждый парень, который делал ему предложение, вёл себя одинаково. Минхо никогда не спал с одним и тем же человеком дважды, но у него начинали заканчиваться варианты. Он уже устал довольствоваться однотипными, скучными ночными связями. Ему нужно было что-то другое, кто-то другой.       Он уже был на грани того, чтобы уйти одному, решив, что возвращение домой и последующая дрочка были лучшей альтернативой, чем компания кого-либо из тех, кто приставал к нему. Но внезапно его дыхание сбилось. За стойкой бара, куда он так часто заглядывал, сидел парень с тёмными волосами и ещё более тёмными глазами. Его рубашка обнажала ключицы. Минхо сразу же захотел его самым грубым образом. Рот наполнился слюной при мысли о том, чтобы провести языком по этой гладкой коже. Она была чиста, как холст, ожидающий своей очереди быть испорченным.       Ли обнаружил, что подходит ближе, очарованный незнакомцем. Подойдя ближе, он остановился, заметив пару вещей, которые не разглядел до этого. Парень выглядел моложе, с чуть пухлыми щеками и мягкими чертами лица, но на его шее выступали сухожилия, а это совсем не шутки. Но он не волновался. Этот клуб имел высшую степень безопасности, которая означала, что людей с поддельными удостоверениями личности сюда никогда не пропустят. Если этот мальчик был внутри здания, всё законно. Несмотря на мягкое лицо, подбородок незнакомца был чётко очерчен и напряжён. Он послал ему дразнящее подмигивание, заработав самую невероятную улыбку, которую он когда-либо видел. Первое, что пришло в голову Минхо — «мило», совсем не в его стиле.       Он предпочитал мускулистых парней, потому что они обычно считались пугающими и сильными. Ему нравилось позволять им думать, что он податливый и безрассудный, только чтобы потом всё перевернуть и взять дело под свой контроль. Ему нравилось смотреть, как рушится их сила воли, когда они уступают его господству. Он медленно ломал их, прежде чем начать втрахивать в кровать. Они всегда верили, что будут сами иметь его, но в конечном итоге в конце ночи они лежали под ним, моля о продолжении. Ему нравилось то, как легко было заставить их подчиниться.       Однако Ли не хотел подобного с этим парнем, у которого была широкая улыбка и яркое лицо. Он не хотел портить невинность в глазах человека. Мальчик, который взволнованно говорил обо всём — Хан Джисон. Минхо обнаружил, что тает от милых смешков, которые издавал тот. Ему очень хотелось быть нежным и внимательным. И он внезапно смирился с перспективой остаться без секса этой ночью.       Как ни странно, он предпочёл просто поговорить с этим парнем. И, если сможет, позже украдёт поцелуй, готовый сперва попросить разрешения. Он хотел не торопиться. Не хотел подходить к нему слишком близко, боясь спугнуть. Возможно, именно это он подсознательно искал всё это время. Милый мальчик, с которым можно было бы остепениться, который мог бы скрасить его дни и согреть по ночам.       Через некоторое время пара покинула клуб, чтобы прогуляться. Он хотел уйти от всего этого шума, чтобы спокойно наслаждаться обществом друг друга. Ему нравилось, как лунный свет, казалось, заставлял сиять лицо младшего. Когда начался дождь, между ними и ближайшим зданием было уже довольно большое расстояние. Джисон схватил его за руку и повёл в случайном направлении. Ли позволил тащить себя вперёд, пока они не остановились под навесом, прижавшись, друг к другу, руки парня играли с подолом его рубашки.       Глаза Минхо скользнули по лицу младшего, слишком долго задержавшись на губах. Он видел, как румянец вспыхнул на лице Джисона, когда младший отвернулся с глупой улыбкой. Он наклонился вперёд и слегка чмокнул собеседника в щёку, внутренне тая от того, насколько она мягкая. Хан, казалось, перестал дышать, широко раскрыв глаза и сжимая ткань между пальцами. Минхо почувствовал себя виноватым. Он был слишком захвачен моментом, и забыл спросить разрешения. Обычно он никогда этого не делал, просто брал то, что хотел, но Джисон был другим. Но прежде чем он успел извиниться, младший потянулся вперёд и быстро поцеловал его в губы.       Но Минхо последовал за его порывом и ещё крепче прижал их рты друг к другу. Они целовались дольше, его руки притянули Джисона за талию, чувствуя, как руки парня пробегают по его плечам. Младший на мгновение отстранился, хихикая, когда Ли продолжал целовать его мягкие щёки. Между смехом и поцелуями Джисону удалось спросить, не хочет ли он войти. Ему даже не пришло в голову, что они находятся возле дома, где жил младший. Парень колебался. Он хотел этого, действительно хотел, но боялся, что не сможет сдержаться. Вежливо отказался, чем вызвал небольшую обиду. Хан утверждал, что Минхо простудится, бегая в мокрой одежде, и предложил ему остаться у него до тех пор, пока дождь не прекратится.       Это было странно — так легко сдаться. Он не знал, что именно в Джисоне ослабляло его желание доминировать. Вместо этого он хотел, чтобы другой контролировал и задавал темп, потому что последнее, чего он хотел — это заставить младшего чувствовать себя неловко. Джисон нетерпеливо провёл его в здание, втянув в маленькую, причудливую квартиру.       Как только дверь захлопнулась, Минхо обнаружил, что прижимается к мягким губам парня. Он оттолкнул Джисона назад, заставляя того посмотреть ему в глаза.       — Ты уверен?       — Да, — выдохнул младший.       Он снова внутренне ворковал, думая о том, как мило было то, что Джисон так быстро сдался. Минхо пообещал небесам, что будет нежен и чрезвычайно внимателен к каждой его реакции. Он полностью остановится даже при малейшем намёке на дискомфорт со стороны младшего. Джисон был слишком драгоценен. Он напомнил себе, что это должно быть самое ванильное из всего, что он мог сделать.       Он усмехнулся, увидев, как Джисон лихорадочно пробежал руками по своей одежде. Он обхватил руками младшего, поворачивая их так, чтобы Хан стоял спиной к двери. Ли мягко лизнул между губ другого, чувствуя, как они дрожат. Его сердце буквально таяло. Минхо провёл пальцами по бокам, чувствуя, как он дрожит.       Джисон становился всё более возбужденным, уже засунув язык ему в рот. Он улыбнулся, прежде чем экспериментально прикусить нижнюю губу партнёра. Тихий стон вырвался у младшего, и румянец вновь пополз по круглым щекам. Джисон был способным учеником и быстро схватил губу Минхо парой идеальных зубов. Ли чувствовал, что должен физически сдерживаться, чтобы не стать агрессивным. Всякий раз, когда предыдущие интрижки показывали какую-либо попытку подчинить его, он полностью менял свою личность. Но сейчас он не хотел этого делать, только не с Джисоном.       Минхо боролся сам с собой, а младший становился всё смелее. К этому моменту они превратились в месиво из языков и зубов. Он не мог забыться в этом чувстве из-за боязни заставить мальчика зайти слишком далеко. Хан внезапно толкнул его назад, пальцы нащупывали пуговицы на его рубашке. Он был настолько загипнотизирован другим, что даже не заметил, как они переместились. Хотя ему всё равно, лишь бы Джисон был с ним.       Он попятился в комнату, помогая младшему снять рубашку с плеч. Джисон толкнул его на стул, и локти Минхо соприкоснулись со слишком холодным подлокотником, но кожа парня была такой горячей, что ему было всё равно. Младший забрался к нему на колени, облизывая и посасывая шею. Он услышал собственный вздох, вызванный этим ощущением. Джисон постанывал вдоль его горла, пальцами царапая грудь. Он был так возбуждён.       Минхо был полностью твёрдым и буквально горел огнём. Поцелуй с Ханом становился всё более агрессивным, особенно со стороны младшего. Он знал, что всё это доставляет ему слишком большое удовольствие, но ему было всё равно. Джисон двинул бёдрами, создавая трение, закрыл глаза и откинул голову назад. Минхо громко застонал, когда младший повторил его действие. Было так хорошо, что он чуть не сошёл с ума. Раньше он ни на кого так не реагировал. Только Джисон имел на него такое влияние.       Он был так сосредоточен на ощущении парня сверху, что даже не заметил первого щелчка. При втором щелчке его глаза распахнулись, и он попытался встать, услышав этот звук. Хан сладко улыбнулся, его глаза потемнели, и он подтолкнул его, чтобы он снова сел, прежде чем глубоко поцеловать. Минхо попытался провести пальцами по волосам младшего, но понял, что его запястья крепко пристёгнуты к подлокотникам. Он запаниковал, отстраняясь от поцелуя. Ситуация медленно выходила из-под его контроля. Он начал говорить всякую чепуху, пытаясь, как обычно, найти выход из положения. Но Хан просто смотрел на него с невозмутимым выражением лица. Впервые ему казалось, что выбраться он не сможет.       Младший вздохнул и соскользнул с его колен, вернувшись с горстью предметов. Джисон наклонился вперёд, взял пальцами подбородок, и большим пальцем мягко прижался к его губам, заставляя замолчать. В руке парень держал шарик.       — Открой, — всего одна команда.       Сначала он даже не пошевелился. Минхо широко раскрытыми глазами смотрел на парня. Младший немного наклонился и, прикусив мочку уха, тихо зашептал:       — Откройся, — лизнул его шею. — Просто сдайся, — укусил кожу. — Уступи мне.       Ли не знал почему, но обнаружил, что повинуется, и его челюсть опустилась. В рот засунули кляп с шариком, а на голове щёлкнул ремень. Джисон поцеловал его в уголок рта, который растянулся вокруг силикона. Он смотрел, как младший начал расстёгивать его джинсы.       — Приподнимись.       Он приподнял бёдра, и его штаны были спущены и сняты. Хан дразняще поцеловал каждое из них, раздвигая в стороны. Он установил зрительный контакт со старшим, глаза потемнели и он прикусил губу. Этот маленький говнюк был определенно не так невинен, как первоначально полагал Минхо. Так вот каково это — быть застигнутым врасплох? Он всегда задавался вопросом, каково это — быть жертвой. Острый укус привлёк внимание, от чего его спина выгнулась. Младший провёл языком по красной отметине.       Ли почувствовал шёлк ещё до того, как увидел его. Джисон наматывал чёрную ленту на каждую лодыжку, привязывая их к ножкам стула. Ещё один кусок ткани был обёрнут вокруг каждого колена, который удерживал их на месте. Та же участь постигла запястья, а металлические наручники были расстёгнуты.       — Я не хочу поранить твои нежные запястья, красавчик, — пробормотал Джисон.       Шёлк привязал его локти к стулу, лишив возможности двигаться. Сердце бешено колотилось от ощущения полной беспомощности. Он попытался замычать сквозь кляп, но не смог издать ни звука. Если Хан и услышал что-то, то не подал виду. Младший шагнул за спинку стула, пробежавшись пальцами по шее старшего вверх-вниз. Он чувствовал мурашки на коже, когда Джисон дотрагивался до него.       Чёрная вуаль скрыла его глаза, а шёлк завязан на затылке в тугой узел. Минхо потерял зрение. Он дёрнулся, почувствовав, как что-то коснулось его члена. Он не знал, что это было, и это делало ощущение ещё более ярким. Он чувствовал, как с головки стекают капли возбуждения, и это плохо. Смазка покрывала всю его длину, и Минхо наслаждался ощущением того, как ему надрачивают, прежде чем рука исчезла. Он ждал в темноте и в тишине, надеясь, что Джисон всё ещё здесь. В нос ударил знакомый запах смазки, покрывший пальцы. Он застонал в силикон, больше не в силах молчать, даже если бы попытался. Минхо извивался, пытаясь вбиваться в руку Хана. Резкий шлепок по бедру заставил вздрогнуть.       — Не веди себя плохо, — прорычал младший ему в ухо, — или я не позволю тебе кончить.       Желание бросить вызов вспыхнуло в нём, и он продолжил дёргаться, натягивая чёрный шёлк. Зубы сомкнулись на соске. Он на мгновение потерял всю силу в теле, а голова упала на бок.       — Непослушный, да? — промурлыкал Джисон.       Минхо слабо покачал головой, потому что нет, он не был непослушным. Он был доминантом. Он ничего так не хотел, как вырваться на свободу и показать младшему, каково это — поддаться ему. Или, может быть, он хотел, чтобы Джисон заставил его подчиниться. Он не уверен… возможно, он хотел и того, и другого.       Хан кусал его за грудь, а потом сладко облизывал. Всё было таким твёрдым: его соски, его член, его дыхание. Ли больше не мог держать свою голову. Он не знал, как долго продержится в таком состоянии. И снова почувствовал прикосновения к эрекции. Пальцы Джисона обхватили его по всей длине и побежали вниз к основанию. Когда младший убрал свою руку, вокруг члена всё ещё что-то сжималось.       Джисон провёл языком по члену, заставляя парня издать приглушённый вскрик. Всё было таким горячим: его кожа, рот Джисона, звуки, которые издавал младший. Хан облизывал языком во всех нужных местах, и Минхо мог чувствовать спираль тепла в животе. Он пытался умолять Джисона остановиться или снять кольцо, потому что оно было слишком тугим. Но с заткнутым ртом это было сложно. Младший всё сосал и безжалостно дразнил. Тело Ли боролось, желая освободиться, желая достичь оргазма. Крепко привязанный к раме стула, он был беспомощен, когда сухой оргазм пронзил его.       — Я же сказал, что не позволю тебе кончить, — цыкнул Хан, проводя пальцем по подбородку. — А теперь жди, пока я не буду готов поиграть с тобой.       Он содрогнулся, услышав жужжание, и вибрация начала распространяться по его члену. Дверь щёлкнула, закрываясь, и Минхо почувствовал отсутствие младшего. Он уже скучал по нему, по его прикосновениям, по его голосу. Он сидел в темноте, и по его телу пробегали глубокие вибрации. Чувствовал, как часто бьётся собственный пульс. Он просто хотел кончить, но знал, что не сможет этого сделать, пока другой не будет удовлетворён.       Это только вопрос времени, подумал он. Минхо должен был это предвидеть. По сути, это был его собственный трюк, применённый против него самого. Оставить жертву одну, чтобы она томилась от желания. Теперь он был тем, кого разыграли. Возможно, Ли заслужил это с учётом того, сколько раз сам делал подобное.       Правда, он никогда не пользовался наручниками или атласными лентами. Для него доминирование — проявление чистой силы воли. Ему нравилось говорить им, чтобы они не двигались, заставляя их держать руки на месте. Больше всего ему нравилось, когда они не могли кончить, пока он не скажет. Было ахуенно жарко наблюдать, как другие корчатся, пытаясь подчиниться ему. Нравилось осознавать, что они делают всё возможное, чтобы угодить. Но как бы ему это не нравилось, в последнее время он нуждался в чём-то новом.       Джисон удовлетворил эту потребность так, как Минхо и представить не мог. Для своего возраста младший был опытен. Он понял, что Ли никогда не будет подчиняться по собственной воле. Понадобятся физические ограничения и наказание, чтобы он позволил кому-то доминировать над ним. И Минхо уже начал потихоньку сдаваться.       Он был одурачен этим круглым личиком и яркой улыбкой. Джисон знал и это. Ли, как правило, надевал маску отчаянного и нуждающегося, когда выходил на улицу. Ему нравилось, когда другие считали его податливым и покорным. Он привлекал их внимание своими взглядами и обольщал своими чарами, соблазнял их. Они настолько сильно желали его, что, не теряя времени впустую, уводили домой.       Джисон же был другим. Он использовал свою мальчишескую внешность и притворялся невинным, чтобы соблазнять людей. Цель состояла в том, чтобы привести их домой, где были его игрушки, чтобы он мог играть с ними, пока они не высохнут. Если им вообще разрешат кончить.       Минхо задавался вопросом, позволял ли Хан своим партнёрам спокойно кончить или они должны были что-то сделать, чтобы заслужить это. Тело парня содрогнулось во время второго сухого оргазма, в уголках глаз собрались слёзы. Он никогда не плакал. Раньше для этого не было никаких причин. Он всегда получал то, что хотел. Ли тихо застонал в тишине комнаты, желая, чтобы Джисон сжалился над ним.       Его тело начало болеть, а челюсть ныть. Ногти в отчаянии впились в ладони. Вибрация на его члене усилилась, и он зашипел от чрезмерного возбуждения. Минхо почувствовал, как в нём вспыхнула искорка надежды. Младший, должно быть, был рядом, прислушиваясь к его кульминации, прежде чем отдаленно увеличить скорость.       Он вертел головой, балансируя на грани боли и удовольствия. Бёдра бесполезно подёргивались, а живот каждые несколько секунд напрягался. Ему отчаянно хотелось раздвинуть бёдра и потрогать себя. Ему нужно было освободиться, иначе он был уверен, что сейчас взорвётся. Вибрация кольца, казалось, увеличилась на два уровня, и парень едва дышал.       Хотя ему и завязали глаза, он крепко зажмурился и впился зубами в кляп. Чрезмерная чувствительность сменилась волнами удовольствия. Минхо пытался бороться с этим, желая избежать ещё одного бесполезного оргазма. Он не думал, что сможет его пережить, если ему вновь откажут в освобождении. Джисон был так жесток, но так горяч, оставляя его в таком положении.       Минхо плакал во время своего третьего сухого оргазма за ночь, не заботясь о слезах, струящихся по лицу. Это было больно. Потребность кончить была удушающей. Позже он будет поражён тем, что всё ещё находится в сознании. Но пока он едва успевал приходить в себя, вибрации не прекращались, и он снова подвергался чрезмерному возбуждению. Он думал, что четвёртый сухой оргазм действительно убьёт его.       Пот струился по вискам, а голова свисала в изнеможении. Его руки напряглись в тщетной попытке освободиться, но сейчас он был слишком слаб. Мог лишь в отчаянии сжимать и разжимать кулаки. Связанные ноги дрожали, не в силах пошевелиться. Всё его тело было мокрым от пота, когда он тщетно извивался на месте, но никак не мог выбраться.       Когда у парня отняли зрение и речь, единственное, что осталось — слух, который никогда не был его сильной стороной. Он не заметил звук открывающейся двери и последовавшие за ней шаги — слишком лёгкие, чтобы их можно было услышать. Вздрогнул, когда внезапно пальцы схватили его за волосы, оттянув голову назад. Парень чувствовал, как глаза разглядывают его, пока он находился в таком положении. Судорожно сглотнул через кляп.       — Хороший мальчик.       При этих словах он застонал. Никто никогда не называл его так, потому что он никогда не позволял им этого. Вибрация затихла, и он облегчённо выдохнул. Почувствовал, как лента вокруг головы развязалась, и изо рта вытащили кляп. Минхо медленно пошевелил челюстью, в то время как чужой язык слизывал слюну, которая успела вылиться из уголка рта. Этот мальчик был таким грязным. Минхо это нравилось.       С глаз спала повязка, и у Ли перехватило дыхание. Он почти забыл, как прекрасен был младший. Мягкие черты лица совсем не соответствовали голосу, который он использовал. Парень наклонился вперёд и поцеловал следы слёз на лице старшего. Минхо застонал от этого прикосновения, желая лизнуть рот младшего.       — Ты выглядишь идеально, открывшись мне.       Интересно, подумал Минхо, в каком он состоянии? Он знал, что его кожа раскраснелась, а от шёлка остались красные полосы. От пота чёлка прилипла ко лбу, и он слышал, как тяжело дышит. Глаза, вероятно, покраснели от слёз, зрачки расширились, а веки были опущены от усталости. Губы распухли, как и член.       Джисон поцеловал его в уголки губ, намеренно избегая настоящего поцелуя. Зубы прошлись лёгкими укусами сбоку по шее, и Ли приподнял голову, скуля. Младший опустил подбородок парня, чтобы их лица оказались параллельно, пока глаза Джисона изучали его.       Минхо попытался дёрнуться вперёд для поцелуя, но из-за недостатка сил не смог. Младший мило хихикнул, контрастируя с сексуально заряженной атмосферой. Он никак не мог понять, сколько же характеров спрятано в этом на первый вид обычном мальчике. Возможно, та милая сторона убедила жестокую наконец-то подарить ему поцелуй. Их губы соединились в лёгком, быстром поцелуе.       — Скажи мне, малыш, — язык лизнул его в ухо. — Чего ты хочешь?       — Прикоснись ко мне, — голос Минхо был хриплым от слёз.       Джисон бросил на него разочарованный взгляд.       — Разве так просят хорошие мальчики?       — Пожалуйста, — выдохнул он.       — Нам придётся поработать над твоими просьбами, — младший усмехнулся. — На этот раз я ничего не скажу, только потому, что ты такой послушный для меня.       Рука стала дразнить Ли, лаская всю длину, тело затряслось, и он издал стон. Это отозвалось невероятным ощущением после длительного голодания по прикосновениям. Когда внезапно пальцы исчезли, он был удивлён тем, что по лицу полились слёзы. Джисон обхватил его лицо ладонями и соединил их губы вместе, успокаивая его.       — Всё хорошо, малыш. Я позабочусь о тебе, — младший убрал чёлку со лба, чтобы оставить там маленький поцелуйчик. — Ты хочешь остаться здесь?       Минхо энергично замотал головой. Слишком долго он мучился.       — Используй слова.       — Я просто хочу кончить.       — Знаю, знаю, милый. Где ты хочешь кончить?       Он облизывал и сосал пальцы младшего, почти не слыша вопроса.       — Кровать, — пробормотал Ли, он чувствовал, как его член дёрнулся от этой идеи.       После небольших усилий со стороны младшего, ленты упали на пол. Если бы Минхо знал, какие ленты тянуть, если бы он мог дотянуться до одного узла, он мог бы избежать мучений. Хотя сейчас он не был уверен, что ему бы этого хотелось. Он наслаждался тем, как Джисон жадно смотрел на него, потирая места с красными линиями и облизывая собственные губы.       — Ты можешь стоять? — спросил Джисон, помогая ему подняться на ноги.       Минхо чувствовал себя мёртвым грузом, пока младший тащил их, прижав, друг к другу. Его первой реакцией было расслабиться, и то, как тело Джисона подходило его телу, успокаивало. Его второй реакцией было желание потереться о ногу другого человека, несмотря на кольцо, всё ещё плотно обхватывающее его.       К тому времени, когда Хан уложил его на кровать, он был практически без сил. Ли всё ещё отчаянно нуждался в освобождении и просто скулил на всё подряд. Джисон провёл руками по его бёдрам, широко раздвигая их и устраиваясь между ними. Язык прошёлся по мышцам на животе, ощущая вибрации от стона под кожей. Младший схватил кольцо и сорвал его, заменив своими собственными пальцами. Минхо уже готов был выругаться, когда почувствовал, что его проглотили. Его жалоба превратилась в стон.       Жалобно приподнял бёдра, пытаясь ещё глубже погрузиться в эту захватывающую жару. Джисон пригвоздил его к кровати сильными руками. Если бы старший не был так измучен, он был бы намного сильнее. Младший был неумолим, в одно мгновение глубоко вбирая его, а в следующее — просовывая кончик языка в уретру. Минхо не мог за ним угнаться. У него кружилась голова. Удерживая, Хан оставил множество полумесяцев от ногтей на коже старшего. Минхо же изо всех сил старался не дёргать слишком сильно за волосы другого.       Он буквально сходил с ума. Джисон был слишком опытным и слишком безрассудным. Минхо вцепился руками в простыни под собой и высоко выгнул спину, чувствуя, как ногти царапают его бёдра. Он так сильно прикусил губу, пытаясь сдержать крик, что почувствовал вкус крови. Хан освободил его бёдра, позволив ему, наконец, сделать несколько толчков. Тело старшего сотрясалось, когда он отчаянно гнался за своим освобождением. Он был на грани оргазма, когда младший снова отказал ему, крепко сжимая основание члена.       — Проси об этом.       Минхо покачал головой. Его тело ослабло, и он не мог даже убрать руку младшего. Язык Хана двигался по всей длине, но хватка не ослабевала. Младший покусывал головку, встречаясь с ним безжалостным взглядом. Сдайся — выражение его лица говорило само за себя. Откажись от контроля.       — Пожалуйста, — он действительно плакал. — Позволь мне кончить.       — Хороший мальчик.       По-видимому, удовлетворённый, Джисон переместил захват обратно на бёдра, сжимая их. Минхо достиг своего пика, и искры пробежали по телу, когда он, наконец, смог кончить. Он чувствовал, как слёзы пропитывают простыни под ним, а мышцы сокращались до предела от накатываемого оргазма. Ли на мгновение потерял сознание, увидев фейерверк и услышав гул в голове. Он был так опьянён этим чувством. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного.       Когда старший вернулся в реальность, то увидел, как Хан буквально доит его досуха, всё ещё крепко обхватив губами. Младший скользнул вверх по телу старшего, оседлав его талию и мягко упершись коленями в бока. Руки успокаивающе погладили грудь, поднимаясь, чтобы обхватить ладонями лицо. Джисон наклонился ближе и грубо поцеловал его. Он был зависим. Минхо почувствовал, как тот просунул язык. Он и без слов знал, чего хочет младший. Поэтому проглотил то, что ему дали, слизывая излишки с губ.       Джисон громко застонал при виде этого зрелища. Их рты двигались в такт друг с другом, смешивая слюну и следы других веществ. Ли был так сосредоточен на этом, что даже не понял, что младший спускается вниз, пока гладкие ноги не сжали его бока, а пальцы не впились в плечи. Парень поднёс руку, покрытую спермой, к его лицу. Минхо не колеблясь, вылизал её дочиста, потянув младшего вверх для следующего грязного, мокрого поцелуя.       Он хотел целовать Джисона вечно. Забыв о еде или сне, он просто хотел до конца времён прикасаться к младшему. Когда усталость взяла верх, его движения стали замедляться. Он смутно чувствовал, как младший гладит его по волосам, и сквозь опущенные веки видел сладкую улыбку.       — Минхо, — прошептал Джисон, впервые произнеся его имя. — Ты лучший из всех, кто у меня был.       Когда Ли проснулся, небо было затянуто тучами, а в комнате царил полумрак. Простыни сменились, и он прижимался телом к голой груди. Хан дышал, прижавшись к его коже, их ноги спутались под одеялами. Он вспомнил каждую деталь из прошлого и вздрогнул от того, как легко Джисон заставил его подчиниться. Это будоражило.       По утрам он никогда не задерживался надолго. Как только он просыпался, то обычно уходил, выпутывался из чужих объятий и убегал. Он брал с них то, что хотел, удовлетворяя себя. Как только они отдадут ему всё нужное, он покончит с ними навсегда. Никаких «ещё раз», и никаких номеров телефонов. Иногда они записывали контактную информацию на теле Минхо, только для того, чтобы он смыл её в душе, по возвращении домой. Они подходили к нему в клубе или на улице, но он притворялся, что не помнит их. Он всегда так делал, вне зависимости от собственных желаний.       Обычно Ли никогда не хотел оставаться, но не в этот раз. Джисон был другим. Младший заставил его хотеть остаться настолько долго, насколько возможно. Он не хотел уходить, он желал снова заснуть под звуки сердцебиения Джисона. Было бы странно добровольно отказаться от контроля, сдаваясь кому-то другому. Но с Ханом это казалось естественным. Возможно, Минхо хотел его так сильно, что готов был сделать всё, чтобы угодить младшему, и это не имело ничего общего с его жаждой подчинения. Он готов и дальше исследовать этот непривычный мир, эти чувства, и однажды — обязательно — Джисон будет плакать под ним.