Прыжок, полёт, падение

      Опасения Адриана, что Кагами будет чувствовать себя неуютно в компании его друзей, оказались напрасными. Девушка, хоть и немного скованно, участвовала в разговоре, пока они ждали начала фильма, а Алья с Нино включили максимальный режим непринуждённости, на который были способны. И обе стороны периодически поглядывали на него, невольно формируя у него ощущение, что делали это исключительно ради него. Может, так оно и было.       Маринетт не пришла, в последний момент сославшись на дела в пекарне. Это с самого начала слегка деморализовало его, ведь он и правда на неё рассчитывал. И не только в плане поддержки, а вообще…       Наконец свет приглушился и сеанс начался, завершив на ближайшие полтора часа все их разговоры. Адриан позволил себе расслабиться и чуть развалиться в кресле. Кагами тихонько поднырнула ладонью под его руку, переплетя их пальцы. Он посмотрел на неё, и её глаза блеснули в полумраке. Она чуть улыбалась. Он улыбнулся в ответ, и, вернувшись к просмотру фильма, начал слегка поглаживать большим пальцем внешнюю сторону её руки.       Он ничего не чувствовал.       Когда они впервые по-настоящему поцеловались, после прогулки с его одноклассниками — он чувствовал. Удовольствие, разогнанное волнением первого настоящего поцелуя, ощущение её губ на своих. Это был яркий момент, давший ему заряд оптимизма и надежды. Но, кажется, этот момент был единственным, когда он испытал что-то похожее на эйфорию… Дальше было несколько объятий и поцелуев возле её дома, когда он провожал её после занятий. На заднем сидении машины — но коротких, потому что присутствие водителя напрягало. И не то чтобы это не давало ему приятных ощущений –Кагами ему нравилась, целовать её было приятно… но не более того.       Сейчас его ладонь ощущала тепло её пальцев, но на этом всё и останавливалось. Не двигалось дальше, не растекалось по венам, не пульсировало пламенем в теле. Даже близко не перехватывало дыхание, как от одного только взгляда синих яростных глаз за пятнистой маской.       Вот только этого ему не хватало — сравнивать Кагами с Ледибаг. Он покачал головой в темноте, осуждая себя, пытаясь прогнать эти назойливые сомнения, и чуть сильнее сжал руку Кагами. Почувствовал на себе её взгляд. Повернулся к ней и снова коротко улыбнулся.       Он не собирался думать об этом. О том, что, вероятно, совершил ошибку, начав встречаться с ней.       Потому что, чёрт возьми, это не ошибка. Просто… ему нужно чуть больше времени, чтобы втянуться.       Он не выпустил её руки до самого конца сеанса. И потом тоже, когда они вчетвером не спеша прогуливались по набережной. Совместная болтовня сошла на нет, и Алья с Нино, прижавшись друг к другу, стали идти чуть впереди. Их тихий разговор обрывками долетал до слуха Адриана. Взгляд блуждал по фасадам зданий, возрождая перед глазами кадры с их последнего патруля, за день до той знаменательной стычки с Бражником.       — Как тебе Алья и Нино? — спросил он у Кагами, выныривая из мыслей.       — У тебя хорошие друзья, — слова Кагами клубочками пара вырывались в холодный вечерний воздух. — Они явно старались… чтобы я почувствовала себя своей. Они делают это ради тебя.       Он кивнул, облизывая губы:       — Они и правда хорошо к тебе относятся. Это не наигранная доброжелательность.       — Да? Откуда ты знаешь? Они бы не сказали тебе об этом.       Адриан хмыкнул, обдумывая эту ремарку. А Кагами продолжила:       — Давай в следующий раз сходим куда-нибудь вдвоём. Завтра мама посещает благотворительный вечер у мэра, так что весь вечер у меня свободный.       Адриан тут же взглянул на часы на телефоне, вспомнив, что сегодня должен доставить её не позже семи. Оставалось ещё двадцать минут.       — Отец тоже вроде бы приглашён, — произнёс он, пряча руку от холодного воздуха обратно в карман куртки. — Так что идея отличная. Я поищу какое-нибудь хорошее место. Кстати… хотел сказать тебе кое-что, — он бросил короткий испытующий взгляд на профиль своей спутницы. — Сегодня Хлоя во время классного собрания устроила массовое разоблачение… В том числе упомянула, что ты когда-то получала талисман от Ледибаг и теперь твоя личность раскрыта перед Бражником. Я в принципе догадывался… ведь однажды Ледибаг украла тебя прямо у меня из-под носа.       Повисла тишина, нарушаемая только шелестом мокрой листвы под их ногами.       — Не вижу причин это скрывать, — наконец произнесла Кагами ровным голосом. — Ледибаг давала мне талисман Дракона, это правда. И моя личность с самого начала была известна Бражнику… Хотя непонятно, откуда это знает Хлоя… — Кагами внимательно посмотрела на Адриана. — Хлоя тебя ревнует, ведь так? С чего бы она решила подсунуть мне такую неприятность?       Адриан хмыкнул, деланно удивившись:       — Ревнует? Меня? Мы же с детства как брат и сестра, и я никогда не давал ей поводов думать, что нас связывает что-то большее.       Но он помнил тот тон, с которым Хлоя произнесла «Самурай в юбке». Адриан перехватил руку Кагами поудобнее. Её плечо прижалось к нему. Они шли в ногу.       — Ты умеешь дружить с девочками. Только они не умеют просто дружить с тобой, — она холодно улыбнулась и вздёрнула подбородок, так, как будто мысленно представила сейчас толпу соперниц перед собой, и Хлою на первом плане в частности. Но все они не имели для неё значения, правда, ведь это она сейчас с Адрианом, а не кто-то из них.       Адриан не нашелся, что на это ответить, позволяя этой фразе просто остаться позади них и раствориться в вечернем воздухе.       Алья оглянулась на них. Оказалось, они уже почти дошли до её дома. Попрощавшись и оставив наедине своих друзей, Адриан с Кагами свернули к дороге, по которой все это время их терпеливо сопровождал автомобиль Агрестов. Через плечо Адриан бросил взгляд назад: Алья с Нино сейчас целовались, спрятанные от света фонарей шевелящейся тенью деревьев, только их слившиеся силуэты в оранжевом свечении, и в этом было столько тепла и близости… правильности, что взгляд Адриана почти обжёгся о них.       Скользнув на заднее сиденье сухой и теплой машины, Адриан в полной мере осознал, насколько устал. Ноги промокли, уши замерзли, по затылку разливалось тяжелое ощущение подкрадывающейся головной боли. Хотелось поскорее вернуться в свою комнату, оказаться в одиночестве и…       И — что? Похандрить? Включить душераздирающую песню? Зарыться лицом в подушку и желать поскорее провалиться в сон… пока руки не потянутся к телефону, чтобы увидеть ЕЁ.       На его лице отразилась лишь усталость. По крайней мере, именно это заметила Кагами. Она устроилась поближе к нему, захлопнула дверь, и машина плавно двинулась.       — К Кагами, — произнес Адриан и, уперев затылок в подголовник, повернулся к ней.       Насколько он мог судить, вечер ей понравился. Его взгляд пробежал по её волосам, слегка спутанным сейчас от ветра, приподнятым уголкам глаз, опушенных ресницами. Он замер, удивившись, что только сейчас заметил, что она подкрасила тушью ресницы, впервые на его памяти…       Красивая девушка.       И в голове только вопрос, почему — нет? Почему он ничего к ней не чувствует? Хотя не так. Её общество нравилось ему, с ней было интересно, весело… и… ах, к черту. Все. Это. Бред. Ты слишком много думаешь.       А что, если ничего, кроме мыслей, и нет?       Ему захотелось удариться головой о переднее сидение. Но он только прикрыл глаза.       Они подъехали к её дому чуть опаздывая, поэтому времени на долгое прощание не оставалось. У ступенек они остановились, а потом Кагами страстно поцеловала его, обхватив руками вокруг шеи. Её губы были прохладными и напряженными. Адриан успел отметить только это, а ещё силу, с которой она целовала его — как Кагами, отстранившись и помахав ему на прощание, исчезла за дверью.       В ту ночь Нуар отправился на ночную прогулку по крышам. Он иногда так делал, когда хотелось убежать от Адриана Агреста.       Он не хотел видеть Ледибаг. Он злился на неё за её недосягаемость. На себя за свою слабость, которую не мог преодолеть. На ночь, которая казалась слишком мягкой и интимной, чтобы проводить её в одиночестве. Пытался отогнать от себя то ощущение, которое коснулось его при взгляде на целующихся Нино и Алью. Трудно подобрать этому чувству точное определение — тому компоненту, который отсутствовал в его отношениях с Кагами — и он не пытался, ощущая лишь то, что пришло сразу после.       Опустошенность.       Маринетт не спит.       Внезапно понимает это, остановив свой взгляд на светящихся в ночи окнах. Сколько сейчас? Полпервого? Час? Шест со щелчком выпрямляется, упираясь в крышу и подталкивая его в ладонь, как будто он собирался к ней прыгнуть, и Нуар только удивленно моргает. Ведь он не собирался. Что это ещё за…? Складывает шест уверенным нажатием.       Вдыхает холодный воздух, пропуская его через лёгкие — и призрачные клубочки пара вырываются из его рта.       Маринетт… наверняка она была бы рада сейчас увидеть Кота Нуара у себя в гостях. Интересно, как бы отреагировала Маринетт, узнав, что Адриан, который по её словам нравится ей «чисто по-дружески», является Котом Нуаром, в которого она влюблена без памяти? Хотя с тех пор прошло время, в её жизни появился Лука — всё могло измениться.       Вдруг вспомнил свой сон и ощущение, с которым проснулся сегодня. Её невесомый смех на своих губах — такая близкая, окутывающая ласка, гораздо более приятная, чем должна бы быть. Он снова перекатывает её во рту, просто чтобы почувствовать ещё раз.       Шест снова щёлкает, на этот раз по осознанному нажатию. Он просто спросит, как дела. Спросит, почему она до сих пор не спит…       Свет в её окнах вдруг гаснет, заставляя его моргнуть. И осознать, в какую сторону секунды назад побежали его мысли.       Боже, какая каша в голове. Отрывистый вдох отдается дрожью в теле. Черт возьми, он даже не хочет анализировать это.       Отворачивается, разворачивается всем телом и, оттолкнувшись от карниза, уносится в противоположном направлении. Домой. Просто домой, чтобы снять трансформацию и вырубиться. Желательно, без сновидений.

****

      — Как сходили?       — Адриан ничерта не влюблен, — голос Альи в трубке звучал немного устало. — Вид у него был какой-то отрешённый. Кагами… Ну не знаю, по ней вообще сложно что-то судить, она непробиваема. Скучно. Фильм так себе, но это скорее потому что Нино постоянно пытался меня… гм, отвлечь.       — Отвлечь? — бровь Маринетт выгнулась, в голосе смешинка, а в голове весело танцует фраза «ни черта не влюблен». — Что, Адриан заказал места в последнем ряду?       Алья засмеялась:       — В самом центре зала. Самые лучшие места.       — Я почти жалею, что не пошла.       Это неправда. Алья фыркнула, вторя этой мысли:       — Брось. А как прошла твоя прогулка?       Прогулка Маринетт была прекрасной. Она почти забыла, что в это же самое время где-то у друзей двойное свидание.       Лука почти гипнотизировал. И было так легко идти за ним, за ходом его мысли, хоть болтали они о всякой ерунде — как будто выбрались под холодный осенний ветер именно ради этого. Просто говорить. Было спокойно.       Единственный раз, когда она напряглась — это когда они зашли погреться в кафе, и Лука завел разговор о том, что произошло сегодня в классе. Неудивительно, что Джулека всё ему рассказала. Неудивительно и то, что Луку интересовали подробности. И она сказала ему то же, что и Алье сегодня:       — Даже если Бражник и правда видел их лица, само по себе это мало что значило. Он видел каких-то подростков, и как он отыскал бы их во всем Париже? Но сейчас, конечно, когда информация о них оглашена Хлоей во всеуслышание, — Маринетт покачала головой, грея замерзшие пальцы о кружку с чаем. — Ледибаг не будет рисковать безопасностью этих четверых, не считая, конечно, Хлою. Я так думаю.       — Пятерых, — поправил Лука.       Маринетт пристально посмотрела на него. Неужели он имеет в виду себя? Неужели хочет рассказать ей?..       — Девушка Адриана, — напомнил он.       — А, д-да, точно, — мысленно дала себе оплеуху. И как она могла забыть. Про девушку. Адриана. Нервно усмехнулась, отворачиваясь к окну. Пытаясь не замечать внимательный взгляд Луки на своем лице.       — Интересно, что все они оказались так тесно связаны. Учатся в одном классе, — как бы между прочим сказал он.       Маринетт облизнула губы. Подула на чай, делая вид, что её сердце вовсе не ускорилось сейчас в два раза.       — Ну, — произнесла она, — возможно, Ледибаг доверяет Алье, как основательнице Ледиблога и самой преданной фанатке. И Алья помогала с выбором помощников, выбирая только тех, кого хорошо знает.       Лука улыбнулся. Его взгляд бархатно скользил по её лицу, цепляя ресницы, касаясь мягких губ, сложенных, чтобы отпить наконец из этой зеленой с оленями кружки. Она замечает выражение его лица, и уголки этих губ чуть приподнимаются в ответной рефлекторной улыбке.       — Что? — бормочет вопросительно в чай.       — Ничего. Просто думаю, почему тогда Алья не подсуетила талисман для тебя?       — О-о, пффф… — Маринетт отставляет кружку и качает головой. — Она отлично знает, что я могу запутаться в собственных ногах. Какой талисман? Она слишком дорожит доверием Ледибаг.       Теперь Лука смеётся. Черт, и правда можно влюбиться в неё. Такая… чистая. И в то же время хранящая в себе огромную тайну. Отчаянно блефует прямо на ходу, почти так же уклоняясь от опасности, как делает это в волшебном костюме. Если не знать, то никогда не придет в голову, что эта хрупкая девушка с потупленным взглядом — главная героиня Парижа.       — По-моему, из тебя вышел бы очень милый… м-м… какой-нибудь зверёк с суперспособностями.       Маринетт прыснула:       — Зверёк?       — Ну, зайчик там, или… кто там вообще бывает? Я не очень-то слежу за этими супергеройскими новостями.       Она только усмехнулась, качая головой. И разговор плавно перетекает на последние новости, закрывая тему раскрытия личностей. Она дала ему понять, что он в относительной безопасности, даже если Бражник видел его лицо — и это все, что ему было нужно в данный момент.       Они возвращались домой, оба довольные и умиротворенные. Перепрыгивали лужи на тротуарах, отражающие свет фонарей и наружной подсветки, и было бы почти волшебно, если бы не резкие порывы ледяного ветра, бросающие волосы в лицо.       Лука обнял её за плечи, жестом скорее дружеским, поддерживающим, чтобы её не сдуло. И ощущение его крепких рук Маринетт до сих пор ощущала на своих плечах.       — Ал-лё-о, — вернул в текущий момент голос Альи. — Ты еще здесь?       Маринетт кашлянула, пытаясь сформулировать ответ. А какой был вопрос? Ах, да:       — Да, хорошо погуляли. Только холодно.       — Целовались?       — Конечно, нет!       — Эй, правильный ответ — пока нет, — поправила Алья и зевнула. — Пора спать, уже полпервого. Завтра расскажешь поподробнее, окей?       — Окей-окей, спокойной ночи.       Маринетт отложила телефон, вздохнув. Вытянула вверх сцепленные руки, потягиваясь.       — Мне не понравилось, как он тебя расспрашивал, — вдруг произнесла Тикки. Маринетт шмыгнула носом. Не хватало ещё насморк после этой прогулки подхватить…       — Глупости. Он просто хотел узнать про себя.       — Вот именно. Почему он хотел узнать про себя — у тебя?       Маринетт уставилась на Тикки.       — Э-м-м… Я, наверное, неправильно сказала. Он просто… говорил об этом, а я сама решила дать ему понять, что про него не было ни слова. — Маринетт чуть склонила голову на бок, вникая в возможную мысль Тикки. — А ты думаешь, что…       — Мне показалось, что он наводил тебя на эти мысли.       — Ты хочешь сказать, что ему известно, кто я?       Что за нелепое предположение? Тикки молчала, лишь опасливо пожав плечиками. Маринетт замотала головой:       — Нет-нет-нет, откуда он может знать? Нет, не придумывай.       — Я знаю, он тебе нравится, но ты его почти не знаешь, — упрямо продолжала Тикки.       — Лука отличный парень, Тикки, — с нажимом произнесла Маринетт, — и брат Джулеки, так что я хорошо его знаю. А еще он музыкант, а музыканты все открытые и искренние, — Маринетт зевнула и, потянувшись к ночнику, выключила свет. — Он бы сказал мне, если бы знал, — уверенно добавила она в темноте, зарываясь в постельку. Чувствуя, как приятно расслабляются уставшие за время прогулки мышцы.       — Надо быть осторожной, — произнес в темноте голос Тикки, и что-то в её тоне заставило уже закрытые глаза Маринетт медленно открыться. Прислушаться еще раз. Потянуть за хвост эту мысль… и снова упустить, потому что усталость взяла свое, победив даже призрачную тревогу.       И через минуту она уже спала.