****
Адриан выключил лампу на тумбочке и забрался в прохладную, пахнущую свежестью постель. Его комната была освещена лунным светом, серебристым и успокаивающим, а тишину нарушал только низкий гул ветра за окном. Полчаса назад он вернулся от отца. Ложь, которую он скормил Агресту-старшему, была просто гениальной. Наверное, потому, что была близка к истине. Адриан сказал, что слишком нервничает из-за отношений с Кагами, что чувствует себя неуверенно и прочую подобную ерунду — которая и заставила его временно сбежать, чтобы привести мысли в порядок. Как он и ожидал, отец смутился и был вынужден чуть понизить градус своего гнева. По крайней мере, Адриану удалось избежать домашнего ареста. Ещё он написал Кагами несколько сообщений, просто потому, что чувствовал себя обязанным это сделать. Она не ответила. Сейчас, лёжа в постели, он наконец позволил себе вспомнить в деталях их встречу с Ледибаг. Этот поцелуй встряхнул его, как сундук с сокровищами, и все это звенело сейчас в нём, в каждой клеточке его тела. Ведь он сделал всё возможное. Даже начал встречаться с другой девушкой, просто чтобы заполнить эту пустоту. Но никто, кроме неё… Теперь он знал, какие на вкус её губы. Чувствовал, как этот дурман с персиковыми нотами впитался в него и, не спрашивая разрешения, пометил как свою собственность. Никогда и ни к кому в своей жизни он не чувствовал такого сильного влечения. Ни разу не ощущал себя настолько близко к… потере контроля. Но ведь, боже, она должна была понимать, что делает, когда прижалась к его рту своими открытыми, мягкими, сладкими губами. Адриан сбросил одеяло и сел в постели. Босые ноги коснулись холодного пола. Заснуть не получится. Кажется, теперь его очередь нестись по Парижу, врезаясь в здания. — Плагг, Когти. Кошачье зрение сразу добавляет ночной комнате деталей, слух улавливает множество новых звуков… один из которых — тонкий сигнал на маленьком мониторе его шеста. Есть только один человек, который может отправить это сообщение, и сердце Кота в волнении забилось ещё быстрее. «Нам нужно срочно поговорить. Свяжись со мной, когда прочтёшь это». Связаться с ней. Сейчас? Нуар взглянул на время: чуть за полночь. Облизнул губы, переступая с ноги на ногу. Кажется, не слишком удачная затея встречаться сейчас с ней, но он нажал на кнопку вызова до того, как успел принять осознанное решение. Просто сделал это, потому что она так сказала. А еще потому что он хотел. Затаив дыхание, он слушал длинные гудки, и какая-то часть его молилась, чтобы она уже спала. Та часть, которая слишком хорошо всё понимала. — Привет, Кот, — шепот Ледибаг нырнул ему в ухо, подняв тонкие волоски на его затылке. — Не спишь? — Нет, — ответил он. — Только получил твоё сообщение… — Хорошо. Встретимся? — Сейчас? — Сможешь? — Что-то случилось? — Ты отвечаешь вопросом на вопрос, — теперь её шепот звучал чуть укоризненно. — Все нормально, но нам нужно поговорить. Через пятнадцать минут на крыше спортивного комплекса, идет? — Как скажешь.****
На улице было холодно. Возможно, даже мороз, дыхание облачками пара вырывалось наружу. Резкие порывы ветра проверяли на прочность его волшебный костюм, и его и правда пробирал лёгкий озноб, но скорее от напряжения. Когда Ледибаг появилась, он уже ждал её, прислонившись к холодной бетонной стене. — Привет, — она бесшумно приземлилась прямо перед ним и изящным движением кисти смотала леску. — Привет, — ответил он, отслеживая взглядом её жесты. — Выглядишь получше. Ледибаг и правда казалась в порядке. Снова расправленные плечи, уверенные движения. Это ему теперь нужна подпорка. Стенка, в данном случае. — Прости, что так поздно… Но я должна тебе кое о чем рассказать, — начала она без предисловий. — Это касается тебя и… того, что произошло сегодня между нами. — Ты имеешь в виду… — и на его лице появилось совершенно дурашливое выражение, а губы вытянулись бантиком к ней. — Прекрати, — прошипела она, но тут же взяла себя в руки и, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно, добавила: — Я знаю, что ты притворяешься, что это для тебя ничего не значит. Губы Нуара вернулись в нормальное положение, и, как будто не выдержав её прямого взгляда, он молча посмотрел куда-то себе под ноги. А потом легко оттолкнулся от стены и в следующую секунду уже стоял вплотную к ней. — И ты позвала меня сюда… посреди ночи, чтобы я больше не притворялся? — ни следа улыбки на его губах, взгляд в упор и… он словно ищет что-то в выражении её лица. Ледибаг инстинктивно сделала шаг назад: — Нет! — она подняла руку в останавливающем жесте. — То есть… да. Послушай… — И правда, достало уже притворяться, — он поймал её ладонь, подчеркнуто мягко, чтобы не получить контратаку в ответ, отвёл в сторону. — Тише, Ледибаг. Послушай лучше ты меня. Ты теперь хранительница, как насчет того, чтобы узнать мою настоящую личность, а? — огонёк, зажёгшийся в его глазах, на мгновение заворожил её… в плохом смысле. Все её худшие подозрения подтверждались. — Я понравлюсь тебе. Я знаю, что понравлюсь. — Я не должна знать твою личность! — с сдавленным восклицанием она высвободила свою ладонь из его пальцев. — Дело именно в этом! Между нами не может ничего бы… Он резко отвернулся от неё, так, что ремень его хвоста блеснул в дюйме от её носа, и Ледибаг отшатнулась, фраза оборвалась. — Я знаю, что у тебя есть кто-то другой, не повторяй мне это в сотый раз. — У тебя тоже есть девушка! — вспылила она и тут же прикусила язык. Более бессмысленной и разрушительной пикировки придумать было невозможно. — Уже нет. Чёрт. Чёрт. Чёрт. — Да и не было толком никогда, — продолжает он с кривой улыбкой, снова развернувшись к ней лицом. — Всё это было притворством, какими-то жалкими попытками… О-о-о, ты выглядишь так, словно я — какое-то чудовище, которое на тебя сейчас прыгнет! — на его лице отразилась целая гамма чувств. — Зачем вообще тогда ты спрашиваешь меня об этом? Для чего? Просто чтобы ещё раз мне отказать? Ледибаг отрывисто выдохнула. — Мы уже были парой! — почти крикнула она, заставляя его удивленно умолкнуть. — Мы стали встречаться, не знаю, как, но стали! Его взгляд поменялся, став почти испуганным, но Ледибаг не стала ждать его реакции и продолжила говорить, с тем же нажимом: — Стали БЫ, так правильнее, потому что всё это произошло в будущем. Ты знал моё настоящее имя, — не в силах сдержать волнение, она начала расхаживать туда-сюда. — И потом попал под Акуму. Я всё это знаю, потому что Банникс переносила меня в будущее, чтобы исправить… все те жуткие последствия. Сразиться с тобой, точнее с Бланом — Белым Котом, которым ты стал. Кот Нуар потрясённо одними губами повторил за ней «Белым Котом», но Ледибаг снова остановила его жестом и добавила: — Я знаю, это все звучит для тебя странно сейчас, — её голос стал тише, — но это правда. Твоя акуманизация привела к катастрофе. Ты был настолько силен, что… что ты уничтожил ту меня, из будущего. Как и Бражника. Как и весь Париж. Ты угрожал уничтожить вселенную. Вот теперь настала его очередь отступить. На целый шаг. Что она говорит? Не может быть, чтобы он правильно её понял. — Что? — выдавил из себя. — Твоя сила разрушения… — Нет, ты хочешь сказать, что я убил тебя? — Да. — Невозможно. — Возможно. — Я не мог убить тебя даже под тысячью Акум! — воскликнул он, злясь на неё, на все то, что она говорит. В её взгляде снова мелькнуло раздражение, но… он увидел, как она усилием воли смягчила выражение своего лица. И именно это, её нежелание ранить его еще сильнее, шепнуло ему, что все это — правда. Нет. — Это был не ты, эта была Акума, — мягко поправила она, и всё внутри у него оборвалось. — Бражник каким-то образом использовал твои чувства ко мне. Я… я не знаю, как именно все произошло. Ты говорил, что мы снова будем любить друг друга, как раньше, если я отдам тебе свой талисман. Одно точно — ты не должен знать мою настоящую личность, мы не должны… даже думать о каких-то близких отношениях. А ещё тебе стоит ограничить контакты с Адрианом Агрестом, если они есть. Банникс сказала, что мы должны быть очень осторожны, потому что у течения событий всегда есть русло, в которое они стремятся вернуться. — При чем здесь Агрест? — кажется, ему не хватало воздуха. Звук собственного имени хлестнул его прямо по открытым нервам. — Банникс пришла ко мне в тот день, когда Агрест предположительно узнал мою личность. А потом это как-то дошло до тебя. — П-понятно, — Нуар опёрся рукой о стену, а потом и вовсе привалился к ней спиной, запрокинув голову и уперев невидящий взгляд в мутное небо. Последняя надежда, что всё это недоразумение, улетучилась. А теперь, Адриан, осознай. Он сделал короткий вдох, позволяя всему происходящему впитаться в его сознание до самой последней капли. Осознай опасность, которую ты представляешь для неё. А ещё — какого размера пропасть разверзлась между вами. Это ты раньше думал, что она недосягаема. А сейчас… — Если всё так… Я думаю, что… что будет лучше, если я прямо сейчас отдам тебе кольцо, — сбивчиво произнёс он, пытаясь взять себя в руки. — Тебе стоит найти себе другого напарника, которому ты сможешь доверять… который не представляет для тебя угрозы, не убивает тебя в будущем. Лучше так, чем… чем… Её лицо возникло перед ним. Оно словно подсвечено, а всё вокруг будто размыто, её взгляд такой нежный, тёплый и… встревоженный. И его снова накрывает. — Я люблю тебя, — вот, опять вырывается помимо его воли. — Забери, пожалуйста, талисман. Он схватился за свою руку, но она остановила его: — Не смей, Нуар. У тебя паническая атака. Твои зрачки… пульсируют. Дыши глубже. И он дышит, чувствуя перекатывающиеся душащие волны в груди. Её руки нырнули под его руки, и она обняла его, прижимаясь, поддерживая. — Ты мне нужен, Нуар, только ты, и я доверяю только тебе. Всё, что тогда произошло — исправлено и никогда не произойдет снова, если мы будем всё делать правильно. Мы справимся с этим, вместе. Как всегда. Он прикрыл глаза, растворяясь в тепле её тела, руки медленно поднялись и обняли её в ответ. Она вернулась домой так поздно, что это было уже рано. Из люка свалилась прямо в постель, чувствуя, как каждая мышца стонет от усталости, а разум еле-еле ворочает минимально необходимое количество мыслительных процессов. 4.30 утра. То, что происходило дальше на крыше между ней и Нуаром, вспоминалось как нечто между сном и явью. Так откровенно она не разговаривала ещё ни с кем. Сначала он рассказал ей всё — просто выдал, не сдерживаясь, всё, что чувствует к ней, и от этой информации её до сих пор пробирала дрожь. Признания, смешанные с раскаянием, смешанные с желанием… Он ничего не ждал в ответ, конечно. Ему просто нужно было освободиться от этого, и она молча слушала, просто ожидая, когда все это выйдет из него. И это и правда помогло — перед их расставанием Нуар уже пришел в себя и, казалось, был преисполнен какой-то мрачной решимости. Когда-нибудь, когда они победят Бражника, когда всё это закончится — он увидит перед собой Маринетт Дюпен-Чен, а она увидит симпатичного и уж точно удивленного и растерявшегося юношу, и наверное, в тот момент он подумает, что всё это того не стоило. Но сейчас она не могла даже намекнуть ему об этом, и неважно, насколько придуманной была его любовь к Ледибаг — его боль была настоящей.