После ужина Адриан разложил на столе учебники и рабочие тетради, готовясь допоздна сидеть над подготовкой к завтрашним занятиям. Во-первых, будет тест, во-вторых, сегодняшний день показал, что его будут дёргать по всем предметам за пропуски. Раньше такого не было, но он редко пропускал более трёх дней подряд.
— Опять садишься за зубрёжку? — поинтересовался Плагг. — Разве ты не устал после всей работы, которой завалили тебя друзья сегодня? Давай лучше отдохнём, посмотрим какой-нибудь фильм…
— Мне надо заниматься, — Адриан покачал головой. — Можешь посмотреть что-нибудь сам. Дать планшет?
Плагг промычал что-то неразборчиво, а потом неожиданно спросил:
— Не хочешь позвонить Кагами, спросить, как прошли соревнования? Она уже должна была вернуться.
— У неё второе место, — отозвался Адриан, листая учебник в поисках нужного параграфа. — Я уже переписывался с ней сегодня.
Кагами была разочарована, но Адриан счёл за хороший знак то, что она это от него не скрыла. Он и так, конечно, знал, что её мать требует от дочери везде быть первой, и второе место для неё ничем не отличается от последнего.
Как он это понимал. Поэтому, кажется, он сумел найти правильные слова, чтобы немного её подбодрить. Невозможно быть везде первым.
— Встретиться с ней не хочешь?
— В среду мы встретимся в пересменке фехтовального класса, — Адриан поднял голову и внимательно посмотрел на Квами, как будто ожидая какого-то подвоха.
— Может тебе стоит попробовать с ней ещё раз, а? — не разочаровал Плагг. — Если в кладовой нет Камамбера, это не повод отказываться от… от… тофу…
Адриан молча приподнял брови. Плагг фыркнул:
— То есть если с Ледибаг точно ничего не светит…
— Я понял твою сырную аналогию, — перебил Адриан. Он встал и достал из ящика прикроватной тумбочки планшет. — Ты сам много раз говорил, что людей не понимаешь, поэтому прости, если я не буду следовать твоим советам. — Адриан пролистнул обложки фильмов в картотеке, размышляя, что бы запустить Плаггу. — Я хочу сохранить с Кагами дружбу, потому что она на самом деле мне во многом близка. Но это другое, и я это уже понял. Сейчас мне лучше быть самому по себе.
— Мне кажется, ты слишком быстро сдался.
— Когда мы победим Бражника и Ледибаг укомплектует шкатулку — тогда и узнаем, сдался ли я, — Адриан швырнул планшет на кровать. — Выбирай сам.
Плагг в очередной раз выбрал какую-то романтическую комедию, наверное, чтобы прокачать свои знания в любовных делах. Плохой источник информации.
Адриан надел наушники и под лёгкую музыку углубился в изучение новой темы.
Минут через двадцать дверь его комнаты неожиданно распахнулась. Адриан не услышал этого, но боковым зрением заметил, как с покрывала под подушку метнулся Плагг, и это заставило его повернуться.
Габриэль Агрест стоял в дверях. Неподвижный и невозмутимый, и, кажется, даже освещение чуть приглушилось, словно тень этого человека была способна заполнить собой всю эту огромную комнату.
— Отец? — Адриан снял наушники и, отъехав на стуле от стола, встал.
— Натали сказала, что ты хочешь поговорить со мной.
Действительно, по дороге домой Адриан сказал об этом Натали, но никак не ожидал, что отец самолично придёт к нему. То есть… с чего бы? Обычно это было что-то вроде «Твой отец может поговорить с тобой в среду с 15.00 до 15.15».
Но не успел Адриан открыть рот, чтобы озвучить свою просьбу, как отец, мягко ступая по паркету, подошел ближе. Адриан почувствовал лёгкое, почти неосознанное желание отступить.
— Я тоже хотел поговорить с тобой, Адриан, — Габриэль смолк, потому что его внимание привлекло говорящее устройство на кровати. Адриан тут же спохватился:
— Эм, — он поднял планшет и выключил его. — Наверное… автозапуск, а я не услышал в наушниках.
— Ты не посещаешь занятия, что я определил для тебя, — Агрест-старший заложил руки за спину. — Это неприемлемо.
— Я не посещаю только уроки этикета. Эти уроки бесполезны и конфликтуют с моим школьным расписанием.
— Если я сказал их посещать — значит, ты будешь их посещать, и не тебе рассуждать об их полезности, — Аргест-старший нахмурился. Ему как будто не понравилось, как Адриан с ним разговаривал. — Твои занятия в школе — это твое личное развлечение, не больше. Качество общей программы образования ужасное, и, как я вижу, на дисциплину тоже влияет тлетворно.
Адриан почувствовал, как напряжение сковывает его. То, что разговор начинался с отцовского недовольства, не сулило ему ничего хорошего. Но внутренний толчок к сопротивлению заставил его, хоть и мягко, но возразить:
— Школа — это больше, чем просто образование. Там я по крайней мере могу общаться с нормальными людьми.
— Ты должен общаться с лучшими, — глаза Габриэля сузились. — Но, возможно, тебе больше по душе всякий сброд.
Холод. Вот что было в этом тихом голосе. И немного демонстративного разочарования.
Иногда разговор с отцом производил такой же эффект, как глоток чистейшего яда. Адриан пытался не реагировать на несправедливые слова, но возмущение всё равно подкатило к горлу.
Нет.
Стоп. Он не будет ссориться сейчас с отцом. Усилие воли — и Адриан делает глубокий ровный вдох.
— Это лучшая частная школа в Париже, — произнёс Адриан. — В моем классе учится Хлоя Буржуа. Её трудно отнести к сброду, кажется. А ещё Сабрина, дочь шефа полиции, и Алья Сезар — её мама лучший шеф-повар столицы, да и сама Алья известна по Ледиблогу…. Кстати, именно об этом я хотел поговорить. Я могу сняться в коротком ролике для её блога и телевидения? Это благотворительная компания, «Парижане против Бражника», для привлечения пожертвований и волонтёров.
Взгляд Габриеля вдруг поменялся, и Адриан почувствовал холодок, пробежавший по спине.
— Повтори, что за… инициатива?
— Парижане против Бражника, — повторил Адриан, сглотнув. — Ты не слышал? Вот поэтому мы и хотим сделать ролик для телевидения, чтобы больше людей узнало о нём. Тогда у нас будут хорошие шансы скоординировать людей и закупить нужное оборудование.
— Оборудование? — эхом повторил Габриэль.
— Да… В основном дроны и док-станции. Парень из моего класса, — и на следующих словах Адриан сделал акцент, — компьютерный гений, пишет программы под их автоматизацию.
Габриэль молчал, как будто ждал продолжения. И Адриан продолжил:
— Мы бы тоже могли внести свой вклад. Хорошее имиджевое вложение.
— Так что вы пытаетесь организовать? Выследить Бражника?
— Ну, да. Там целая программа, разные задачи. Например, волонтёры помогают жертвам акум проходить психологическую реабилитацию, а ещё составлять судебные иски. Кажется, там уже одних моральных компенсаций на несколько миллионов евро набралось…
Удивление, пробежавшее по лицу Габриэля, было настолько ему не свойственно, что Адриан опять напрягся — но тут случилось совершенно неожиданное. Габриэль засмеялся. Это был настоящий смех, которого от этого человека не было слышно уже много… никогда. Адриан вообще не мог припомнить, чтобы отец хоть когда-то так смеялся.
— Это интересно, — кашлянул Габриэль, беря себя в руки. Ирония, что его сын пытается способствовать своему собственному разорению, называя это «имиджевым» вложением, рассмешила его. Как и тот факт, что против него в очередной раз выступали дети. — Да, интересно, — повторил он. — Мне нужно узнать побольше о проекте, прежде чем в него вкладывать.
— А насчёт рекламы?..
— Я подумаю, — отец развернулся и направился к выходу. Уже у дверей он оглянулся. — Ты должен посещать все уроки, которые я для тебя определил. Без исключений.
На этом их разговор был окончен.
Остаток вечера Габриэль потратил на изучение Ледиблога. И то, что поначалу показалось ему какой-то сырой самодеятельностью, превратилось в повод для беспокойства.
Вот уже почти месяц он не использовал амулет Мотылька, и накопленные силы и энтузиазм ощутимо аккумулировались в нём. Он знал, что первый акуманизированный после этого перерыва будет очень силён, как и знал, что выбрать должен его очень тщательно. Негативные эмоции плавали вокруг него, но всё это было не то.
Исправленный, вновь целый амулет Павлина лежал в коробочке. Габриэль ещё не сказал Натали, что отныне она сможет использовать его без риска для здоровья… но ей ещё требовалось время на окончательное восстановление. Потому что она нужна была ему в полную силу. Когда придёт время.
И, кажется, обстоятельства это время приближали.
***
После первого урока Маринетт раздавала результаты пробных тестов, бегло осматривая оценки и прикидывая, для скольких человек придётся организовывать дополнительные часы занятий. Ким, как всегда, попал в этот список, а следом за ним Аликс и Натаниэль. И Хлоя. О, господи.
Адриан, сидя вполоборота и рассеянно постукивая пяткой по ножке скамейки, наблюдал за ней в ожидании своей работы. Маринетт была сосредоточена, молча протягивая сокурсникам их листы, при этом некоторых одаривая неодобрительным взглядом. И это было примерно как если бы пушистый белый зайчик нахмурился в твою сторону…
Это сравнение заставило его улыбнуться, как раз в тот момент, когда Маринетт, отдав очередной листок, развернулась к нему.
Она, наверное, поняла, что он наблюдал за ней. Её лицо неуловимо смягчилось, пока она спускалась на несколько ступенек, чтобы протянуть ему листок.
— Твой тест.
Адриан быстро взглянул на оценку. Неплохо, но могло быть и лучше.
— Спасибо, — он снова посмотрел на неё, но она уже повернулась, чтобы отдать листок Сабрине.
— Ну как? — окликнул его Нино в спину, и Адриану пришлось сесть ровно. Он продемонстрировал другу результат, махнув им перед собой.
— Нормально.
Как только Маринетт закончила с тестами, дверь класса распахнулась и вошёл директор в сопровождении человека, которого Адриан никак не ожидал здесь увидеть — Натали. В руках у неё был планшет, а в планшете — сосредоточенное лицо Габриэля Агреста.
В тот день Бражник встретил многих своих старых приятелей. Планируя вынести из этого посещения побольше информации о проекте «Париж против Бражника», он неожиданно рассекретил целый штаб супергероев. Он узнал как минимум четверых носителей талисманов. Ещё двоих — Хлою и Кагами — он знал ранее. И все в одном классе. Это потрясло его.
Ледибаг была где-то близко. От этого осознания его сердце зашлось от волнения. Он перебегал от лица к лицу, находя и смутно припоминая, кого из них он акуманизировал. Кажется, акуманизировал всех, кроме своего сына.
Его взгляд остановился на Маринетт, которая смотрела на него с восхищением. Он знал об этой девушке достаточно много: подруга Адриана, увлекающаяся дизайном и шитьём, победившая в его собственном конкурсе на лучшую шляпку. Именно она из-за схожей причёски прошла кастинг на роль Ледибаг для съёмок клипа. Акуманизирована им благодаря содействию Лилы. И тогда тоже ничего не вышло, хотя, как он помнил, надежды он возлагал большие.
Он всегда возлагал большие надежды.
Он почти не слышал, что в этот момент рассказывала Алья Сезар, лишь кивал время от времени. Он вёл запись и после обязательно всё ещё раз просмотрит и проанализирует, обговорит с Натали.
В общем, в тот день в этой аудитории прошла во всех смыслах приятная и плодотворная встреча.
***
Последним уроком была химия. Когда все расселись, мадам Менделеева поручила Маринетт и Алье подготовить на отдельном столе справа от доски все необходимые вещества для опытов по новой теме.
Как всегда, преподавательница начала без предисловий, выстреливая понятиями и определениями как из пулемёта — успевай только конспектировать (точнее, не успевай). Адриан включил диктофон на смартфоне и делал лишь короткие пометки, чтобы позже было легче ориентироваться. Посмотрел на Маринетт с Альей, которые на этом занятии были в особом статусе лаборантов — будучи которым, ты, конечно, иногда рисковал подпалить себе брови, но в итоге «лаборанты» почти всегда получали высокие оценки за свои риски.
Маринетт распаковала одноразовую плёнку и начала её разворачивать.
Её руки привлекли его внимание. Взгляд отслеживал движение её пальцев по столу. У неё такие изящные руки — руки творца, и они должно быть приятные… Он тут же вспомнил лёгкое прикосновение её прохладных пальцев, смахивающих волосы с его лба совсем недавно, и почувствовал, что был бы не против, если бы она точно так же поглаживала его по руке. Или по спине, как если бы они стояли обнявшись. Адриан откинулся на спинку, и фантомное прикосновение тонких пальчиков по позвоночнику на мгновение показалось реальным. Давая понять, что он не просто «был бы не против».
Он замер. Осознание того, что… сейчас в нём четко вспыхнул интерес к Маринетт на совсем другом уровне, заставило его тряхнуть головой и быстро отвести взгляд. А потом, спустя секунду, снова украдкой взглянуть на неё.
Маринетт подносит к глазам пробирки и читает надписи на них, сверяется с учебником. Что-то шепчет сидящей рядом Алье. Та отвечает, и Маринетт чуть улыбается… эта мягкая полуулыбка не значит ничего, кроме простого одобрения, такого, как, например, при взгляде на красивые облака.
Нет, не может быть, чтобы он всерьёз западал на Маринетт, которую знает уже несколько лет. Не может такого быть. И почему: только из-за её чувств к нему, этакая благодарная взаимность?
Он и правда много думал о ней в последнее время, так или иначе. Всё это переосмысление… Её влюблённость ему льстила, её страх быть отвергнутой вызывал в нём одновременно и досаду (словно бы он мог её сильно ранить), и растерянность (потому что, скорее всего, именно это бы и произошло).
Все эти мысли смешивались в какой-то коктейль, от которого ему хотелось валяться у неё в ногах. В основном, вымаливая прощение.
Какая глупость… — неожиданно мысли заговорили голосом Плагга. Насмешливо и… немного с презрением. Ты просто нашёл очевидно лёгкий вариант. Очередной лёгкий, темноволосый вариант для компенсации. Возможно, неосознанно, но где-то на задворках сознания истрёпанный от безответной любви Адриан хватается за шанс на утешение — сначала в объятиях Кагами, а теперь вот Маринетт. Так что да, это и есть взаимность, только не благодарная, а расчётливая.
Адриан опустил голову, упираясь взглядом в свои записи, безнадёжно отставшие от течения занятия. Он всегда был силён по части самоанализа, и вывод, к которому он сейчас пришёл, хоть и неприятный, казался правильным. История с Кагами научила его кое-чему. И он точно не собирался повторять её с Маринетт, за которую он, кажется, и жизнь мог бы отдать, если бы понадобилось. Потому что всё равно никто не сможет заменить для него Ледибаг. Всё равно это будет та же разрушающая пустота, как было с Кагами.
В груди сразу забродило какое-то смутное несогласие, но он тут же задушил его.
Нет. Молчать. Вся испытываемая к Маринетт нежность — естественна, просто усилена чувством вины и вот этим вот паршивеньким компонентом, точное определение которому он решил не искать. И что самое главное — это временно и это пройдёт. В этом он был уверен.
***
— У тебя проблемы с тем, что эта девочка… как же её… Маринетт, встречается с тем парнем?
— С чего это ты взял?
— Ты копаешься в их профилях уже полчаса, и вид у тебя, надо сказать…
— Я просто сосредоточен. И мне… интересно. Это не значит, что у меня проблемы.
— И что, нашёл какие-нибудь интересные фотки?
— А не пойти бы тебе… съесть кусочек сыра?
— Твоё предложение меня бы заинтересовало, если бы не твой тон а-ля «пойди подавись». Так что там с Маринетт? Очередная кандидатка на замену Ледибаг? Этот синеволосый парень наваляет тебе по первое чис…эй! Что это ты делаешь?
— Да-а… я тут подумал, что ведь просто могу снять кольцо, чтобы не слышать этот бред, что ты несёшь.
— Так значит, я не прав?
— Конечно, не прав. Я уделаю этого Луку на раз-два.
— О-о…
— Да. Только, естественно, никаких драк не будет, потому что я не то что встревать не собираюсь, я собираюсь… Я буду рад, если у неё будет всё хорошо.
— Конкретно на этой фотке, кажется, у неё всё отлично.
— …
— Что ж, очень благородно с твоей стороны, Адриан. Поступаешь, как настоящий друг, совсем-совсем не собираешься воспользоваться ситуацией…
— Ты всё ещё здесь?
— В отличие от твоего отца, я всегда здесь, чтобы ты смог с кем-то поговорить. Поделиться тем, что у тебя на душе. Получить мудрый совет и всё такое. Можешь на меня рассчитывать.
— Единственное, на что я могу рассчитывать от таких разговоров — это головная боль, Плагг. Я серьёзно — лети давай. Последний раз предупреждаю.
— Как невежливо! Может, уроки этикета, что прописал тебе твой отец, и правда были бы тебе поле…
