Прыжок, полёт, падение

      Лука подошёл к иллюминатору и оглядел пирс. Маринетт опаздывала уже на двадцать минут.       Его комната-каюта впервые была так чисто убрана. Даже сестра ойкнула, когда зашла к нему позаимствовать зарядку к телефону. Да, раньше единственным, что он протирал от пыли, была его гитара (которая, к слову, всегда блестела). Сейчас же он удосужился рассовать все свои вещи по шкафам и тумбочкам, спрятать с глаз старые потрёпанные музыкальные журналы и диски, валявшиеся в коробке возле его кровати ещё с тех пор, как ему было тринадцать. Даже покрывало на кровати решил поменять, потому что старое показалось выцветшим и уже измусоленным.       Это был первый визит Маринетт к нему с тех пор, как они начали встречаться — она собиралась принести его костюм для выступлений. До этого он его ни разу не видел, они только обсуждали. Им редко удавалось провести наедине хоть какое-то время из-за её постоянной занятости, в основном он довольствовался тем, что встречал её каждый день после школы и провожал до дома. Побывать у неё в комнате Луке удалось лишь однажды, когда она снимала с него мерки — и да, стоило ему войти, как обилие розового обрушилось на него, как цунами. А кукольный домик размером с монитор компьютера, занимающий в её комнате отдельный стол, чуть было не добил его.       Однако было в её гнёздышке и что-то для него очень понятное. Это были яркие маркеры увлечения хозяйки: полки-полки-полки со всевозможными нитками, фурнитурами и швейными принадлежностями. Стопки альбомов и блокнотов, начатые и недоделанные проекты, даже полноценный манекен в правом углу комнаты. Всё носило отпечаток страсти к дизайну, и это заставило Луку думать, в какой степени вздохи Маринетт по Адриану Агресту могли быть продиктованы принадлежностью того к так влекущему её миру моды.       В его дверь постучали, и Джулека с той стороны сообщила, что Маринетт здесь.       Окинув напоследок взглядом комнату, Лука вышел в обшитый деревом трюм как раз в тот момент, когда запыхавшаяся Маринетт спускалась туда с палубы. С чуть порозовевшим от быстрой ходьбы лицом и рассыпанными по плечам волосами, она лучезарно улыбнулась ему и подняла в руках пакет с его костюмом.       — Я немного опоздала!       Предугадав её падение, Лука поймал её, ухнувшую с нижней ступеньки, и поставил на ноги.       — Ничего, — пакет зашелестел у него над ухом, когда Маринетт повисла на его шее, а нос уловил уже привычный фруктовый запах её шампуня. Лука тут же взял её за руку и потянул к себе в комнату, бросив через плечо предупреждающий взгляд на Джулеку. О, его сестра отлично знала этот взгляд. «Не беспокоить, даже если корабль начнёт тонуть!» Джулека только беззвучно присвистнула, приподняв брови.       — Родители заставили стоять за кассой, — сообщила Маринетт, переводя дыхание, пока Лука закрывал за ними дверь. — Не смогу остаться надолго, нужно возвращаться туда. Мэрия устраивает очередной внезапный фуршет, в пекарне введен режим чрезвычайного положения, — она закатила глаза.       — Плохо, — отозвался он, одним движением притягивая Маринетт к себе. — Я рассчитывал провести с тобой как можно больше времени перед отъездом.       Прежде чем поцеловать, Лука на секунду замер, взглядом оглаживая её лицо и рассматривая.       Примерно таким же предвкушающим взглядом гурман в ресторане рассматривал бы многообещающее дорогое блюдо. Выглядело превосходно. И он знал, что на вкус будет ещё лучше.       Поцелуи Луки всегда были чувственными. Маринетт ощущала себя пойманной и как будто балансирующей на краю чего-то неизвестного, куда её легонько подталкивали в спину. Легонько, нежно, но настойчиво. Тебе там понравится, — слышала она в этих поцелуях, — давай, моя девочка, я всё беру на себя.       Маринетт, чьё сердце всё ещё было разогнано после быстрой ходьбы, почувствовала, что начинает задыхаться, поэтому отстранилась первой.       — Держи, — она приподняла пакет. — Обязательно нужно примерить, вдруг понадобится подгонка.       Лука взял пакет и достал оттуда свёрток из тёмной ткани, что при развороте оказалось рубашкой с узкими лацканами. Маринетт сшила её из той самой ткани, которую недавно покрасила сама. Лука присвистнул.       — Выглядит неплохо, — он дал Маринетт подержать рубашку, и, отступив на шаг, стянул с себя майку. Взгляду девушки тут же был предоставлен его подтянутый торс, светлая кожа груди казалась гладкой и бархатной, а на одном из сосков она заметила маленькую серёжку-колечко.       Протягивая ему обратно рубашку, Маринетт почувствовала, что начинает краснеть. Лука набросил рубашку на плечи и вытянул вперёд руки, поочерёдно оглядывая их.       — Рукава хорошо, — заметила Маринетт, облизнув губы. — А по талии?..       Лука застегнул все пуговицы. Крой сделал своё дело, выгодно подчеркнув широкий разворот его плеч и плоский живот, а тёмная ткань хорошо обыгрывала все аксессуары на его теле — чёрные шнурки на шее в открытом вороте, серьги в ушах, браслеты на запястьях и, наконец, чёрные блестящие ногти. Следом из пакета Маринетт достала и протянула ему брюки:       — Так, на этот раз я отвернусь! — заявила она, разворачиваясь на носочках.       Лука только тихо посмеялся за её спиной, шурша тканью.       — Готово, — через полминуты произнёс он. — Поворачивайся назад, стесняшка. У меня тут нет зеркала, — Лука склонил голову и встряхнулся. — Как я выгляжу?       Он выглядел отлично, тут же навеяв ей мысли о полумраке ночных клубов и ритме стучащих друг о друга барабанных палочек. Перебор струн — а потом оглушительный удар по перепонкам, от которых душа так восхитительно взрывается и резонирует вместе со звуком.       — Ты выглядишь как рок-звезда, — она прикусила краешек нижней губы и улыбнулась. В Луке было что-то, что было и в Адриане — эта располагающая притягательность, способность нравиться людям практически без усилий. Маринетт в очередной раз подивилась тому, как такой парень, как Лука, мог всерьёз заинтересоваться ею. — Только я забыла снять сметочные стежки на карманах брюк. Снимай, — и снова развернулась к нему спиной.       — Мне нравится, как это звучит, — усмехнулся Лука, переодеваясь. — Говори мне это почаще.       Маринетт чуть было не ответила «О-о, да сколько угодно», но вовремя прикусила язык, подумав, что его реплика могла относиться и к её последним словам. Шаря взглядом по стене, увешанной яркими плакатами Джаггеда, она так и не нашлась, что ответить, в итоге издав лишь какое-то неопределённое мычание.       Лука снова облачился в свою одежду и протянул ей брюки. В его взгляде и улыбке плясали озорные огоньки — да он просто издевался над ней! Маринетт, делая вид, что ничего не замечает, присела на кровать, извлекла откуда-то миниатюрные ножницы и начала быстро доставать из стежков лишние нити. Лука подсел сзади, чтобы из-за плеча понаблюдать за её действиями.       — Спасибо. Классный костюм, — он мягко собрал её волосы, закрывающие ему обзор, и заправил их за одно плечо, открывая её тонкую шею. — Надеюсь… ты в курсе, что у тебя настоящий талант. Когда я стану богатым и знаменитым, станешь по совместительству моим личным стилистом? Будешь ездить со мной по миру и придумывать отпадные образы для выступлений.       — Звучит заманчиво, — Маринетт выдрала очередную нитку, ощущая лёгкое покачивание корабля и тёплое дыхание у своего плеча. — Я бы хотела когда-нибудь устроить себе кругосветное путешествие.       Взгляд Луки тем временем скользил по её обнажённой шее, такой нежной, что он не сдержался и накрыл губами выпирающий позвонок. Слегка скребнул по нему зубами, балдея от вкуса её кожи и запаха, идущего от волос. Какая же она… Рука сама скользнула под её майку на горячий живот, и Маринетт вздрогнула, так прекрасно реагируя на эти простые вещи. Однако он не сразу понял, что её реакция была вызвана не удовольствием. Маринетт остановила его руку, уже добравшуюся до края лифчика.       На мгновение в нём вспыхнуло настоящее раздражение. Он искренне не понял такое сопротивление, ведь он не делал ничего, что бы выходило за рамки допустимого. И вообще, всё это вдруг показалось ему каким-то изощрённым издевательством. Даже захотелось зло сказать что-то вроде «Представь, что это руки Агреста, и давай продолжим» — но он вовремя удержал себя от подобных идиотских слов. Вместо этого он произнёс:       — Тебе неприятно? — его голос прозвучал низко, так, что Маринетт какими-то глубокими женскими инстинктами прочувствовала, насколько возбуждён юноша, прижимающийся сейчас к её спине. Сглотнув, она издала короткий нервный смешок:       — Да нет, просто ты меня отвлекаешь, мне щекотно… Вот, — она развернулась, одновременно как бы невзначай отодвигаясь от него, и положила брюки перед ним. — Готово.       Она просто молилась, чтобы он не навалился сейчас на неё, потому что, судя по его виду, именно это ему и хотелось сделать.       — Щекотно… — Лука покачал головой. — Ты такая недотрога, Маринетт. Но я же вижу, чувствую, что в тебе есть и другая сторона… — он отклонился и запустил руку за спинку кровати, доставая оттуда гитару. Ему необходимо было чем-то занять свои руки, чем-то для него приятным и желанным. Он тряхнул головой, отбрасывая волосы с глаз и пристально посмотрел на неё. — Ты должна отпустить себя, понимаешь? Только так сможешь раскрыть в себе ту, кем являешься на самом деле.       Она не знала, что на это ответить, а он и не ждал ответа. Склонил голову и начал перебирать струны — рассеянно и как будто уйдя в себя. Акустическая гитара зазвучала как из потустороннего мира — и было даже немного болезненно слышать некоторые переходы по аккордам, словно говорили они о чём-то слишком личном.       Маринетт почувствовала грусть и лёгкую досаду. Но сделать, чтобы это как-то исправить, ничего не могла.

***

      Лука уехал на следующий день. Причем его отъезд вызвал в Маринетт противоречивые чувства. Потому что, ощутив неожиданную лёгкость свободы, она тут же поняла, насколько эта её реакция неоднозначна. Точнее, однозначна.       Отношения с Лукой начинали её угнетать. Быстро продвигаясь в её личное пространство, он как будто пытался её разбудить, только вот не учитывал, что ничего спящего в ней не было. Вдобавок она видела, как его губы скептически поджимались каждый раз, когда они компанией (в которой присутствовал и Адриан) выходили из здания школы. Лука прямо ничего не говорил ей на этот счёт, только в шутку иногда над ней посмеивался, но Маринетт всё равно улавливала в этом упрёк. Похоже, начинало происходить то, чего она изначально боялась — он мог столкнуться с разочарованием. И Маринетт как будто чувствовала себя обязанной не допустить этого. Не разочаровать его. И это припирало её к стенке.       В общем, как-то не так она себе это представляла. Вместо того, чтобы стать для неё проще, всё на порядок усложнилось.       Именно эти свои опасения Маринетт сейчас озвучивала Алье по телефону, лёжа на кровати и рассеяно накручивая на палец бахрому одной из своих подушек. Девушки разговаривали уже более часа, и щека уже горела от телефона.       — Ну, теперь он уехал, посмотрим, будешь ли ты по нему скучать, — задумчиво произнесла Алья. — Кстати, долго у него это турне продлится?       — Десять дней, три города, шесть выступлений, — как стишок произнесла Маринетт. — По-моему, его менеджер неплохо устроил его расписание.       — Это получается, что он не успеет вернуться к концерту Джаггеда? Концерт ведь уже в следующую субботу, да?       Маринетт обомлела и резко села в кровати.       — Д-да…       Алья, как будто почувствовав неладное, насторожилась:       — Ты же заказала билеты, Маринетт? Я дважды напоминала…       — Да, да, конечно! — поспешила заверить Маринетт, уже прыгая за комп и судорожно набирая адрес сайта онлайн продажи билетов. Молясь, чтобы ещё оставались места.       — Это хорошо. А то я слышала, что билеты уже раскупили.       — Мгм… — Маринетт медленно прикрыла глаза. Экран брони светился сплошь красным.       Алья её убьёт. Адриан её убьёт. Она сама себя готова была прикончить.       Не найдя в себе сил признаться прямо сейчас, Маринетт попрощалась с Альей. И только звонок был закончен, как она разразилась тихими проклятьями в адрес своей дырявой памяти.       — Смотри, что здесь написано! — Тикки читала с экрана. — В наличии есть билеты на танцпол, приобретать в кассе концертного зала.       Маринетт сунулась к экрану и перечитала сама. Взглянула на часы — у неё было ещё целых два часа до закрытия касс! Быстро перебросив сумочку через плечо, она сбежала по лестнице, набросила ветровку и вышла на улицу.       Концертный зал был всего в четырёх кварталах от её дома, рядом с высоким зданием телекомпании, на крыше которой они с Нуаром так часто «зависали». Поэтому она решила не ждать автобус, а пройти пешком. Быстрым шагом, бодренько, с надеждой избежать катастрофы и коллективного проклятья со стороны друзей. По сравнению с днём стало ощутимо прохладнее, щёки чуть покалывало от морозного ветерка, но она так быстро шла, что ничего этого не замечала.       Конец очереди она увидела сразу, как только повернула на небольшую площадь перед концертным залом. Да, очередь — длинная, на сотню человек, не меньше. Глаза девушки распахнулись от неожиданности, а потом, проглотив очередные проклятья, она подошла к последнему человеку и уточнила, случайно не к Джаггеду ли все стоят. Чуда не произошло.       Вздохнув, она заняла свою очередь.       После марш-броска от дома дыхание начало выравниваться. Она достала телефон из сумочки — холод лизнул пальцы, когда она сняла перчатки — и снова открыла сайт бронирования билетов. На танцпол билеты всё ещё были. Оставалось надеяться, что этот танцпол достаточно вместительный.       А никто и не говорил, что исправлять последствия своей забывчивости будет легко. Но по крайней мере, у неё оставался шанс.       — Супер-ша-а-нс, — тихо, почти жалобно протянула она себе в воротник, так, чтобы её никто не услышал. Вряд ли, конечно, это как-то могло сработать, но плачевность положения заставила её попытаться.