Наше сокровище.

— Стоять! Не двигаться, или я тебя сейчас проткну тебя этой кочергой, чертяга! — кричала Марго, зажигая одной рукой спичку для лампы и направляя злосчастную кочергу на воришку.       В свете лампы показалась Аделаида в одном бесформенном халате, на цыпочках, в одной руке держа огромную кастрюлю, которая с грохотом упала, а в другой — огромные куски хлеба, один из которых обкусан с одной стороны и не один раз.       Последний лунный поход оставил после себя следы: темные силы опять решились уничтожить ребенка, в этот раз заставившие тащить тяжеленные вещи, которые потом утаскивали не одна пара рук на законное место.       В этот раз спасение пришло от Шимуса: он вовремя обратился с вопросом. Руки девушки очень сильно болели, а предплечье левой руки вообще на утро опухло и сильно покраснело.       Капитан перепугался не на шутку, когда Аделаида покрылась холодным потом, задрожала от лихорадочного состояния и неспособностью пошевелить даже пальцами на левой руке на утро.       Мама Бриджит опять выручила, но восстановление затянулось так же, как и нормальный объем движения двух рук. — Господи, донья, как вы меня напугали! Садитесь за стол, я сейчас Вам наложу нормальной еды. Почему не бережете руки? — женщина спокойно выдохнула, стерев пот со лба и на минуту закрыв глаза. — Прости… — послышалось мурчание пиратки сквозь набитый хлеб рот. — Нет-нет, — отрицательно начала качать головой она в ответ на предложение поесть горячей еды. — Доешь эти корки? — уточнила кок, и Адель согласно кивнула. — Ну почему в темноте? — женщина плеснула в стакан воды из графина и протянула ночному вору. —Марго, прости, пожалуйста. Не думай об этом, идем спать. Спасибо, — девушка взяла стакан воды в руку и прочистила горло. — Я так много ем в последнее время. Уже смотреть на себя не могу. — Ладно Вам, все всё понимают. Просто не пугайте так больше, — наконец они покинули столовую и разошлись по каютам.       Себастьян мирно сопел, немного приоткрыв рот. Работа не могла отпустить любимца волн, но усталость всегда брала своё. Пока девушка жевала остаток второго куска, то наблюдала за капитаном, осознавая, что слишком сильно любит этого человека и готова сделать для него всё, что угодно на этом свете.       Веки капитана затрепетали, а после и открылись; не став даже приглядываться, он резко поднялся с кровати, а потом подошел к Аделаиде и обнял за талию, направляя к кровати. — Что ты творишь, Себастьян? Дай мне доесть! — возразила она, когда капитан начал уже прилагать усилия, чтобы уложить девушку обратно. — А ты не спишь? — испуганно промолвил мужчина, мигом отпустив любимую, а сам протер глаза, возвращаясь на свое спальное место. — Какого черта? — Я проснулась из-за чувства голода и пошла на кухню. Там меня чуть не покалечили. Да что за команда такая собралась? — Ты лунатишь. И очень в больших масштабах, иногда пугая всех подряд, — мужчина лег обратно под одеяло и принял то же самое положение тела, закрывая глаза. — Так вот почему я иногда не понимаю некоторых фразочек в мой адрес и просыпаюсь уже уставшая. И что с этим делать? — девушка тряханула головой в конце своего умозаключения и наконец обтерла руки об полотенце рядом с кроватью.       Наконец она спокойно устроилась в своей постели, а после утонула в объятьях сильных и шершавых рук, загребая практически все ее тело под себя. — Мы почти у Тортуги, да? На шаг ближе к спокойно жизни, — мурчала Адель, рисуя пальчиком невидимые узоры на груди Себастьяна. —Угу… — и сильные звуки храпа немного оглушили ее; раньше такого не было никогда. — Мы должны разобраться с этим, пока живот не вырос еще больше.       Аделаида попыталась выбраться из объятий, однако попытка не увенчалась успехом, а утром ждало разочарование: снова проснулась одна.       Раньше она и не понимала, как замечательно жилось до того сна, как важны ее руки и мышцы.       Аделаида с трудом оделась, пытаясь не тревожить замотанную руку, и вышла на завтрак, наконец, со всей своей командой. — Садись, моя хорошая, — мужчина отодвинул стул; Шимус и так всеми силами оберегал пиратку, а сейчас пытался помочь еще больше, понимая, в каком положении все оказались.       На самом деле пожилой боцман заменял капитану отца и был мудрым наставником, а Аделаиду и вовсе принял как близкого человека с первой же секунды знакомства.       Можно сказать, что чувство ответственности за младших Шимус нес на себе почетным грузом, помогал становиться на ноги, а иной раз разрешал конфликты между парочкой.       И каждый на галеоне понимал, что сердце «Королевы Николь» — это именно старенький пухлый боцман с золотым переднем зубом и обворожительно красно-белым шарфиком на шее. — Спасибо, — тепло улыбнулась девушка и села на стул, легонько кивнув в знак благодарности; за столом уже стоял шум и гам, этого никто и не заметил. — Как ты себя чувствуешь? — пират одной рукой подал хлеб из общей корзины на пустую тарелку и налил чай из чайника на их углу стола. — После всего этого немного внизу живота потягивает, но и руки, и задница не отстают по ощущениям. Только ни слова капитану, или язык —акулам на закуску! — шептала пиратка, решив сказать правду. — Аделаида, что ты такое говоришь. Все будет, как ты скажешь. Перебинтовывала руку? Ты не надумывай только ничего лишнего, вот доберёмся, и Джейки отведет тебя к кому-нибудь, например, к знахарке или ещё к кому-либо. — Шимус, я просто стараюсь не думать о плохом, но мне самой уже думается много лишнего, — она начала наконец есть.       Аделаида сильно похудела оттого, что находилась в таком затяжном сне; эта усталость вгоняла ее в легкую депрессию, и бездействие тоже угнетало. Себастьян понимал и как-то чувствовал это, пытался больше времени проводить с невестой, отдавая ей самое лучшее.       Очень часто это наблюдалось в столовой: незаметно для остальных глаз он перекладывал из своей тарелки куски мяса или рыбы в ее, и десерт капитана уже ему не принадлежал. Адель от этого заливалась румянцем, и улыбка не сползала с ее личика, понимая, что Себастьян так показывает свою заботу и любовь.       А сказать о том, что что-то заболело сравнимо только с тюремным заключением. Она скрывала некоторые вещи и переживала одна. — Может, устроим уборку «Николь»? До Тортуги еще несколько дней, и я не хочу пришвартоваться в таком состоянии: это все же такое величественное судно, а не свинарник, — Аделаида глотнула чай и повернулась в сторону Шимуса. — И на своих местах тоже? — немного со страхом ответил он, перестав жевать. — В своих каютах особенно! Мне противно после этого находиться на галеоне. Не могу, особенно после того, как чумную крысу поймали, — пиратка немного искривила лицо, когда вспомнила о бывшем недомуже. — Началось... Может не стоит? —послышался с боку голос темнокожего флибустьера. — Я у первого капитана уже хлебнул сполна этого!       Адель вспомнила прошлое Джеки: он был частью команды самого культурного и аккуратного капитана всех морей. — Тогда ты и возьмешь руководство над этим, — Аделаида улыбнулась Джейку и кивнула головой. — Не дело это грязью дышать! —оборвал Шимус поднявшееся возмущение. — Значит так: кто ушел со смены — отдыхает, а потом приводит в порядок все вокруг себя. Если указание не будет исполнено — к капитану, он точно придумает что-то более интересное.       Из коридора слышались уверенные и быстрые шаги, которые прерывались на хлопки дверей кают. А когда пират подошёл еще ближе к входу в столовую, то ему стало ясно: капитан идет явно не с благими намерениями.       Потом раздался почти крик за спиной: —?Аделаида, какого хрена?! Я сделаю из Рикки шашлык! — Что случилось? — она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать в себя в руках и не сорваться на мужчину.       Истерика появилась ещё в самом начале беременности, а теперь стало еще интереснее совместно жить в паре. Но прошло достаточно времени, или сложности прошли; а, возможно, так действует почти конец четвертого месяца, однако пиратка уже отлично справляется с эмоциями и перестала спать на каждом шагу, появились силы, а режим сна был уже установлен. — Этот пестрый огрызок опять за свое! Он сгоняет почтовых голубей, некоторых просто забивает до смерти! — с жаром воскликнул он. Ну куда можно деть темперамент горячего мужчины? Ответ очевиден.       Себастьян не обращал внимания на два десятка пар глаз, которые буравили его, ожидая нового задания или наказания; все молчали, боясь горячей руки своего капитана.       А брюнет кинул прямо в тарелку девушки распотрашеного голубя с маленький тубой, привязанной к лапке. Вся картина не вызвала радужного отклика, но авторитет был поднят теперь до небес.       Теперь все взгляды переместились на девушку, которая несколько секунд осматривала внутренности голубя в своей тарелки, а потом повернула голову, зажав рот рукой и заставляя себя подавить рвотный рефлекс. Пиратка просидела так еще немного, чувствуя на себе уже взгляд, полный вины за свой поступок. — Продолжайте трапезу, — процедила Адель, кивнув головой и буквально вылетев из столовой.       Она шла к своему кабинету, хватая воздух ртом, не давая завтраку выйти обратно. Сейчас силы были даже на это, но впечатлительность брала свое: в глазах еще мелькали потроха из брюшка птицы.       Девушка просто села на кушетку и закрыла глаза, отгоняя неприятные образы.       Для Себастьяна стало последней каплей то, что Рикки забил уже не первого почтового голубя из Сагара с письмом от матушки. Их теплые отношения были очень личным делом и не впускали кого-то лишнего.       А сейчас их общение встало под угрозу с появлением питомца Адель на борту. А сейчас выжил лишь один голубь с печатью четырех капитанов от совета.       Его ярость уже в третий раз выплескивается на Аделаиду, капитан не хотел вообще кидать птицу на стол, но былые пережитые события, вечные терзания самого себя и надоедливый дух бывшей просто извели мужчину на нет.       А надоедливый попугай стал последней каплей его терпения: Аделаида не позволяла трогать пернатого даже во время затяжного штиля. Обыскивая потаенные местечки, где обычно обитала пиратка, и пытаясь ее найти, Себастьян думал, что, возможно, она сохранила таким образом воспоминания о том острове. И те меры, что он предлагает применить к Рикки, могут оскорбить девушку.       Да, еще мужчина чувствовал, что пиратка приходит в норму: к ней вернулась дипломатичность, здравые мысли и былая работоспособность. Флибустьер уже решил вернуться к обычной жизни: на его приступы злобы приходила Аделаида и всегда могла найти нужные слова и действия, чтобы угомонить его и бушующее пламя ярости внутри. Это была еще одна причина, по которой нормальная жизнь без нее не представлялась возможной.       Но он забыл одно: Аделаида находится в положении, и нужно слушать в первую очередь повадки ее организма и не перегибать палку.       Капитан понимал, что этим лишь показал свою дурость перед всей своей командой, а не перед одной пираткой. И все в любом случае заступились бы за нее — травмированную и беременную девушку, нежели за своего предводителя. Слишком много человечности воспитала в них она.       Себастьян тяжело вздохнул, прежде чем постучать костяшкой указательного пальца по двери каюты и после согласия вошел в кают-компанию, плотно закрывая за собой дверь. — Разрешишь сесть рядом с тобой? — послышался голос, звучащий уже не так резво. Эта фраза въелась в их отношения после той попойки, которая закончилась очень плохо. — Ну, можешь попробовать, — она подняла взгляд на мужчину, который отстегнул от пояса саблю и положил на переговорочный стол, сел на кушетку рядом с бледной Адель. — Прости меня, я не хотел так делать, — и снова в нем говорил тот неуверенный подросток, а не ее грубый моряк. — Был очень зол на Рикки, даже не понял, как перешел грань и причинил тебе какой-то дискомфорт. — Ладно, дискомфорт мне приносит только моя появившаяся излишняя потливость и иногда чувства жара, а это была моя брезгливость. Письмо было важным? — уже спокойно сказала девушка. — Для меня — да, — опять Себастьян начал скрывать от нее правду, но от любознательности девушки было непросто отделаться. — Я имею право знать от кого? — в надежде признания произнесла пиратка. — Тебе будет неинтересно: это из дома. А второе письмо от совета. Жаку надоело пить одному — он решил свозвать весь совет для «легкой и непринудительной беседы за бутылочками вин и рома», — Себастьян протянул записку Аделаиде. — И как я пойду туда? На меня залезет только занавеска из каюты! — Я думал: ты не пойдешь. — Еще раз говорю: я не больная, а просто беременная! — она бросила записку и побежала в уборную.       Последнее время она была частым посетителем этого места; девушка сваливала все на растущего ребенка, который развивался вопреки темной магии. — В последнее время из меня выходит слишком много жидкости, — Аделаида вернулась на место; она положила голову на плечо, немного приобнимая капитана. — Ты стала тяжело дышать. Я боюсь за тебя, не думаю, что нужно туда идти, — Себастьян продолжал в таком же холодном тоне, чувствуя неповиновение. — Ребенок всегда маленьким не будет, — девушка начала злиться оттого, что кто-то посягнул на ее свободу, — она растет, ей нужно больше места, — ее голос стал раздражительнее, — и мы с тобой не один раз обсуждали …       Что-то странное случилось под ребрами, будто рыбки маленькой стайкой проплыли и задели мягкими плавничками внутреннюю стенку живота. У Аделаиды даже на секунду сперло дыхание, и она выпрямилась, как струна, положив ладонь на то место, где все произошло, ожидая еще таких мягких касаний. — Что случилось? — Себастьян среагировал мгновенно, присев ближе и скользя глазами по всему телу девушки, пытаясь найти причину беспокойства. — Нет-нет, ничего, — с отчаяньем выдохнула она и наконец посмотрела на мужчину. — Мне показалось, что она шевельнулась. Я думала, малышка сможет еще раз дать о себе знать, но пока снова молчок, — легкая улыбка поселилась на лице будущей мамы.       Большая и мозолистая ладонь легла на уже внушительный, но небольшой животик рядом с рукой Аделаиды: — Значит, теперь ты — полноправный член команды линейного галеона «Королевы Николь»? Как к Вам можно обращаться, миледи? — немного странно было наблюдать, как такой грубый и властный капитан, сам «любимец волн, гроза семи морей» разговаривает с животом. — Шарлотта, — Адель словно ударила его кнутом по спине. Себастьян замер на минуту и только потом улыбнулся еще шире, посмотрев на свою любимую. — Мне нравится, — послышался звук склянок с палубы, и пират машинально встал с места. — До первых признаков недомогания, понятно? — проговорил своенравным тоном мужчина. — Хорошо, мы как раз помоем корабль изнутри за эти несколько дней. Так что делим команду, — еще окрыленная таким прекрасным моментом, она ответила. — Без возражений. Объяви о попойке как мотивации, и к завтрашнему вечеру жду рубке с отчетом о плане действий и новой информацией, —после этого дверь закрылась окончательно.       Работа кипела после слов о торжественном сборе советов, все с песнями и огромным удовольствием пошли приводить в порядок все, что попадалось на пути — так чисто еще не пахло на судне.       На палубе уже собиралась куча хлама, который в дальнейшем сортировался и перерабатывался на другие нужны экипажа. Так, старые вещи отправились на тряпки в кухню, старые мыла — в прачку и так далее, но от старого хлама все же избавились с легкостью. —Ты же понимаешь, что сейчас это единственный шанс поговорить с капитаном? — проговорила Аделаида юноше, который протирал книги от пыли с самых высоких полок в каюте пиратки. — Понимаю, но боюсь. А что, если ударит..? — Карл пожал плечами, ставя все на место. — Тогда так и будешь драить палубу и вязать узлы. Понимаешь, все основное расскажу я. Ты должен просто рассказать обо всем, но не упоминая меня. Теперь вперед, я вижу что ты все доделал.       Карл стал еле-еле передвигать ногами, но заставлял себя идти, понимая, что будущее только в его руках.       Что и следовало ожидать: снова те же знакомые и тяжелые шаги по коридору, хлопок двери за спиной. — Ты его науськала, это твоих рук дело, опять! Браво, второй раз за день вывести меня из себя! — сейчас Себастьян даже жестикулировал, что было нетипично для него. — Не кричи! Да, и что? А зачем ты притворяешься слепым? Ты сам-то долго смог прожить после высшей школы там, где тебе не нравится? — Аделаида наконец поставила чистую вазу на стол и, повернувшись к собеседнику, подняла одну бровь, ожидая ответа. — Я был в другом положении, Аделаида! — В какой? В пьяном угаре? Это не считается: ты захотел идти обучаться морскому делу, и тебе дали эту возможность. Зачем лишать такой же возможности Карла? — У тебя крыша совсем поехала? Ты имеешь малейшее представление об ответственности? Мне доверили ребенка! — Он не ребенок. Удерживая его здесь, заставляя батрачить с такими знаниями и талантами? Это ты называешь ответственностью? Сломать человека — это твой эталон ответственности? — начала раздраженно Аделаида, опираясь одной рукой на стол, набирая в легкие новую порцию воздуха. — А давай ты Шарлотту потом доверишь кому-нибудь, и ее потом оставят где-то одну в чужом городе! — уже с нотками истерии слышался голос Себастьяна. — Это не тот случай, ты не понимаешь? Тем более не одного: можно попросить пока Хорхе и Лорензу приютить к себе. Я знаю сумму, которая идет на содержание Карла, — она снова отдышалась и продолжила, — и этого хватит даже, если они попросят оплату, и на продукты, и на обучение! — Ты не понимаешь, Адель, что… — Себастьян, не все могут быть моряками, как ты; не все могут готовить, как Марго, и шить, как Бобби. Да пойми ты уже, он — не ты и ошибок повторять не будет. Он станет отличным учителем для деток Лорензы и Хорхе: Карл в совершенстве знает несколько языков, — и снова пришлось брать паузу для вдоха. — Начитанный, поэт, арифметик; он имеет навыки чистописания и фехтования, игры на скрипке! И все это пропадает прямо на верхней палубе, когда ты заставляешь его изо дня в день драить палубу! — уже на крик сорвалась пиратка, но появилась непонятная слабая боль внизу живота, заставляя закрыть глаза и опереться о стол полностью. — Нет, даже не смей еще раз об этом просить! Он — полностью моя ответственность, — холодно заявил капитан и покинул каюту.       "Невыносимая упрямость!"- промелькнуло в мыслях флибустьера.       С этого момента Себастьян не разговаривал с Аделаидой; каждый из них считал, что прав был только он и не больше. А идти на уступки — дело последнее.       Корабль почти блестел. Носовая статуя еще никогда не говорила таких величественных речей, заплывая в порт.       Корабль задержался и прибыл только за час до самого события, пришлось готовиться заранее. Кристина ходила по каюте Аделаиды и места себе не находила, пытаясь сорвать с себя платье подруги, что стало мало. А Адель спас Бобби: он, бедный, перешил одно платье и перекроил корсет, добавив в него веревочки и даже дощечки. — Ты уверенна? — Крис посмотрела в зеркало на лицо Адель, которая уже находилась в корсете, ожидая шнуровки. — Да, никто не должен догадываться даже о положении. Поэтому, вперед! — и процесс пошел. Снова она вкусила эту роскошную былую жизнь, когда это дело было привычным. — Мне страшно, а вдруг… — начала было причитать Крис. — Да что за команда ссыкунов собралась? Ничего не будет, не бойся! — настояла пиратка, а ее подруга продолжила затягивать нити на спине девушки, уменьшая уже несколько сантиметров в талии и маскируя живот. — Все хорошо? — поинтересовалась Крис, снимая с вешалки платье, которое даже и не показывало намека на положение. — Все отлично, — пробубнила Адель, набирая мелкими глотками воздух. —Нельзя никому показывать свои слабости, — улыбнулась она и просунула руки в длинные рукава красного бархатного платья с высоким горлом.       Оно было на удивление не таким тяжелым, облегало туловище, приталенное, а на левом плече вся ткань собиралась в один пучок. Имело мало подъюбников и пышностью не отличалось. Обычное красивое платье.       Крис досталось более женское и легкое, в нежно-голубом тоне, немного пышнее, но был ли толк, если та сразу же задрала подол платья и заправила в лиф. Выглядело странно, но Крис можно понять: не сразу привыкнешь к женским нарядам после стольких лет хождения в мужском облике.       Пиратка привычными движениями закрепляла локоны подруги на затылке, оставляя пряди некоторые пряди: не хватило шпилек. Многие из них поклевал Рикки, а копаться в его продуктах жизнедеятельности — не самое веселое занятие. Зато в тот момент рад был капитан, надеясь отправить птицу на тот свет, не замарав свои руки.       Когда девушки были готовы к выходу на берег, то оказалось, что галеон уже стоял на своем месте уже около часа, и ждать их команда не стала. Кристина же заверила, что знает дорогу.       В огромном помещении, кажется, какого-то бывшего зала заседаний уже во всю гуляли пираты нескольких самых крупных пиратских судов; стоял ужасный шум; столы ломились от еды и бутылок с разными напитками, и большинство пиратов уже не понимали происходящего.       Кто-то травил байки, собираясь в своеобразные круги, кто-то очень громко горлопанил песни, играл в разные игры, но кто-то уже находился на грани дуэли — в общем, все было как и всегда.       Уже через пару шагов Аделаида потеряла Кристину, а сама налила в бокал вино из резной бутылки, с которым отправилась искать знакомых. — Сеньорита Аделаида! Вы успели! — со стороны послышался радостный робкий голосок Лорензы, теперь уже де Фонтизмы. Она сразу схватила пиратку за руку и крепко обняла. — Ну здравствуйте, госпожа. Извините за то, что не могла присутствовать на таком важном событии! Вам передали подарок? — Адель улыбнулась, наблюдая за румяной девушкой. — Конечно, но я очень была расстроена, что всех вас не было. Вы же моя семья. А ты стала какой-то другой. Или я давно Вас не видела, или Вы очень похорошели, душа моя. — Лоренза стала говорить увереннее и даже живее. — Ну, Лоренза, хватит! У меня к Вам просьба… изложу все или в письме, или при встрече. Если откажетесь, то я пойму… — Аделаида, Вы чего? Любая просьба, если бы не Вы тогда… — на минуту в диалоге повисла пауза. — Вы обязаны посетить наше поместье! И встретится с маленькими копиями Хорхе, — на последних слова в глазах испанки засияли искорки. — Я очень счастлива за Вас, — начала разговор пиратка, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя, что нужно уже где-то присесть и сходить в туалет. — Знайте, что отказы не принимаются! Это Ваша обязанность! — Лоренза не на шутку разозлилась, из-за чего Адель засмеялась. — Ты умеешь злиться? — лицо собеседницы теперь тоже поддалось этой эмоции, и стало еще смешнее. Теперь Аделаида чувстовала на себе грузный взгляд со стороны и покинула помещение, пытаясь найти уборную.       Поиски продлились недолго; прямо перед носом в стену вонзился клинок, а позже послышался противный голос Грязного Луи и шаги не одного человека, слышимые позади. — А мы боялись, что ты не придешь, деточка. — Да вы всегда чего-то боитесь, — Адель выдернула здоровой рукой оружие за рукоятку из стены. — Боялась, что вы уже про меня забыли, — продолжила она, усмехнувшись. Вся команда "Моржа" уже приготовила оружие, направив сабли и пистоли на одну маленькую девушку в центре коридора.