Новенький...в этом мире.

«Скучно» — подумал про себя блондин и перевернулся на живот. Каждый час он лежит и читает разные рассказы из интернета и, особенно, новости. Он никогда не заходил на странные сайты, потому что боялся, что какие-то дядьки его забрали и сделали что-то плохое… Том всегда отличался хорошей чувствительностью и в проявлениями ярой эмоции. Он всегда изобретательный. Перкинс всё ещё помнит как он смастерил ловушку для Миссис Хопав, которая поскользнувшись, уронила греческий салат себе на цветочное платье. Ловушка представлялась из подсолнечного масла, муки, ведра, веревки и помидорами. Миссис Хопав поскользнулась на масле и всем телом упала на веревку, которая была растянута поперёк комнаты. В это время ведро с мукой и помидорами поднялись вверх, а из-за тяжелого веса, бадья наклонилась и вылило всё содержимое на женщину. Долго Тома ругали родители и долго они извинялись у семьи Хопав, обещая, что больше такого не случится. С самой ранней юности он начал ощущать «потребность любви». Именно эта черта, потребность в женской дружбе, является отличительной. Само время, его реалии, вынуждают юношу быть скрытным, поскольку думать о любви и женщине в таком возрасте лишь вызовут смешок. Черты лица его были более красивые и нежные, но из-за этого все предполагали, что он гей. Хотя, сам Томас плохо относился к людям с нетрадиционной ориентацией, потому что считал их извращенцами и уродами. Но вскоре он начал ненавидеть себя, из-за того, что ему не нравятся представители прекрасного пола. Он стал геем, и стал вести себя как гей. Но, свои увлечения всегда скрывал. Начал на мужчин поглядывать — как- то неуверенно и в упор. Вскоре, после этого влюбился, вы даже не поверите в кого. В Роберта. А вы бы знали, с каким отчаянным и чистым юношеским цинизмом Том тогда, мягко говоря, расцеловал аватарку Роба в ВК. Чувствовал, что летит в пропасть и вот- вот упадёт. И вот, этот трепет перед падением и есть любовь. И если это не любовь, а какая- то простая бессодержательная дребедень, о которой во сне мечтаешь, тогда… — Томми, к тебе пришёл Роберт. От слов матери он вздрогнул и не сразу понял, что покраснел, из-за чего ему пришлось прикрыться одеялом. Сейчас он не хотел видеть своего друга. Его голова была забита другими мыслями…о Роберте. Мальчишка так не хотел зрительного контакта глаз, не хотел диалога, лишь покой, но так же хотел быть рядом со Смитом. Том тонул в его фиолетовых глазах, словно лежал на сирени, купаясь в лепестках, как в ванне с пеной. И он хотел снова влюбиться. Ему хотелось его поцеловать, ощутить вкус этих пухлых губ и проникнуть в его голову, чтобы он думал только о нём… Томас лежал и услышал как дверь захлопнулась, а за ней звук закрытия замка. Он насторожился и вжался всё больше в постель. Смит взял стул и поставил его рядом с постелью очкастого, другой стороной. Роб сел на него, кладя ладони на верхнюю перекладину стула, чтобы куда-то деть свои руки. Парень вглядывался в мальчишу и вскоре сдёрнул с него одеяло. — Ты неуважительно относишься к гостю. — с раздражением и рыком произнёс он, резко выкинув одеяло с Тома и увидел его только в одной футболке. — Ха, так ты голый? Ну…почти. — от такой новости Роберт почувствовал приятное ощущение внизу лобка. Перкинс старался прикрыться, но понимал, что футболка слишком короткая. Парень засмущался и потупил глаза. Видно, ему было очень приятно и стыдно, что его «друг» смотрит на него изучающим глазом. Смит, уловив этот миг, чуть отвел брови. Он чувствовал его контроль над ситуацией. Роб взглянул на Тома и переворачивая стул ему лицом, сел небрежно, положив одну ногу на другую. Он видел ситуацию совершенно четко: через секунду он поднимется и подойдет к мальчику, надевая на своё лицо презрительное выражение. Но он вдруг повернул голову к рисункам на столе. — Любишь рисовать? Хочешь быть художником? Что ж, покажешь свои работы? — с каждым предложением он спрашивал его, а тот лишь молчал и не осмеливался ответить. Том чуть поморщился. — Нет, спасибо. Не до рисования мне. Не тянет. — ответил Том закрывая свой зад. Перкинсу было неуютно в его компании, отчего он задрожал то ли от холода, то ли от страха. — Ты меня боишься? Я ведь не кусаюсь. — с неким мурлыканьем сказал парень. Роб приблизился к Тому, дыша горячим дыханием в нос Перкинса. — Знаешь…я всё время вижу тебя. Вижу каждое утро. Я думаю о тебе каждую минуту. А когда я думаю о тебе, я начинаю улыбаться. — от последних предложений, Роб маниакально улыбнулся, из-за чего мальчик вжался в стену. — Понимаешь, люди думают, что деньги — это всё и всё, что им нужно. А у меня есть ты. И это намного интереснее. Понимаешь? Том быстро помотал головой. Он был в оцепенении. — О ч-чём т-ты? — с запинаниями спросил Том, сглатывая. Его кадык подрагивал от каждого движения и дыхания партнёра. Роберт наклонился к нему, облизав губы. — Я хочу тебя. Прямо сейчас, и всегда. — ответил похотливо и озабоченно парень. Том не понял его слов, но чувствовал, что что-то будет очень плохое. «О чём он говорит?» — с недоумением спросил себя Том. Его рука случайно коснулась живота Роба, от чего тот тихо застонал. Том ещё больше съёжился в клубок. — «А о чём он говорит? О какой- то философии и религии. Что тут можно говорить?» Роберт повалил мальчика на кровать и своим галстуком связал ему руки. — Робе.! — Тише! Самодельный кляп из носка помог Перкинсу замолчать. Том начал кричать и плакать через забитый рот, пытаясь сопротивляться. Роберт в это время поднял одеяло и сложил его, чтобы оно не валялось. Блондин дрожал всем телом. Он с такой силой натянул галстук, что у него побелели пальцы. Но ему никак не удавалось развязаться. Теперь уже он бился и дергался от нестерпимой боли в слабом теле, но вместе с тем, по его щекам потекли слезы бессильного стыда. Невыносимо быть связанным в такой унизительной и недостойной позе и в одной футболке... Казалось, что за мгновения, когда он пребывал в неведении о том, что связан, кто- то бесцеремонно скрутил его по рукам и ногам, словно он был растением в непролазных джунглях. В какой- то момент, почувствовав, что у него больше нет сил, Том затих. Теперь он неподвижно лежал на кровати.. В комнате была тишина. Роберт ходил по комнате и разглядывал её, изучая каждый уголок и пылинку. Серая комната, тут не попадает лучик света, как-будто ты находишься в изолированном мире, как будто всё уже пусто внутри и ничего нет, это ощущение пустоты становится постоянным для Тома. Даже если в комнате горит свет, сквозь нее проходит лишь серый свет, и сознание совсем не участвует в происходящем. Все теряет смысл. Может быть, вообще ничего не стоит потерять, если дело касается сознания. Суровая комната, где нет даже ощущения телесной оболочки. Ни света, ни звуков, ни красок, ни запаха. Мрак, пустота. Серый мир. Мрак и пустота. Только серая пустота. Бесконечная и бесплодная. И в ней — ни одного просвета. Серый свет. Просто ничего. Такие оттенки Роберта сильно убили, его глаза заболели от этого. Он повернулся к Тому. — Ты будешь наказан, за то, что плохо следишь за своей комнатой! Продолжение следует...