Снимки

Ночь, безоблачное небо без звезд. Уставший отец и вымотанная дочь. Длинная и долгая дорога. — Папа, я хочу кушать. — Лили смотрит на Себастьяна, и тот на секунду отвлекается от пути. Хотя мужчина предполагал, что ей трудно признавать его своим отцом. Чего стоила истерика после пробуждения и ее взгляд. Она пускай и умна для своих лет, но все же не до конца понимает, что творилось. С ней, с ним, вообще. Если бы Кастелланос был более свеж и бодр, то озадачился, но сейчас просто кинул взгляд на карту. — Совсем скоро будет заправка, милая. Подожди, и мы зайдем туда что-то перекусить. Девочка кивает. В этот момент мысли у мужчины что ни на есть самые разные. Они наконец выбрались из этого кошмара. Но точно ли это? Ему до сих пор не верится. Очень хотелось надеяться на то, что это действительно все закончилось, и даже приходился целый список фактов, подтверждающий, что это действительно конец всего ужаса, однако Кастелланос имел целый ряд вопросов, на которые ответ уже никогда не узнает. Они собираются начать новую жизнь, но смогут ли? Смотреть в окно Лили действительно долго не приходится: через десяток минут вдалеке мигают огни, и с каждой секундой они приближается, приобретая больший размер. Кастелланос паркуется и думает, что пополнить бак было бы действительно неплохо, но сначала — накормить Лили. Они выходят из машины и, держась за руки, входят в кафе. Там было пустынно, лишь пара столиков занята, а на третьем лежат чьи-то вещи. Себастьян не придает этому значения и спрашивает, чего хочет Лили, кивает ответу и вместе с поздним ужином дочери берет себе кофе, не планируя отдыха. Расплачивается у кассы, а потом Лили тихо вскрикивает. Отец невольно берется за кобуру пистолета, и резко оборачивается, до полуобморока напугав уже кассира, лишь позже предпочтя посмотреть туда, куда уставилась девочка. Из коридора выходит мужчина. Брюнет. И, если честно, то он сначала в этом человеке не узнал никого. Но, присмотревшись, увидел своего мертвого врага. Он проморгался, думая, не чудится ли все это ему с недосыпа, но четко видит Стефано Валентини — того психа с системы. Что он забыл здесь, как он выбрался, почему они снова встретились? Та прячет взгляд, опустив голову, старается остаться не замеченной, и детектив понимает: она все еще боится. Остерегается, но изредка кидает взгляды с любопытством на его вещи — в том, что за одним столиком были именно его вещи, сомневаться не приходилось. Там лежала камера, а с новыми заботами, и полностью убежденный в том, что Валентини помер, Кастелланос и предположить не мог такого поворота событий. Да и... Конечно, камера должна была вызвать ассоциации, но это могло быть обычное совпадение. Кто знал, что ему выпал процент наткнуться на Валентини? Везучий. Отец отвлекает девочку. Та успокаивается, чувствует себя в безопасности рядом с ним, а затем художник выходит из кафе. Кастелланос оставляет Лили на десяток минут и следует за итальянцем. Страшно уходить, особенно когда он только вернул ее, но пора бы понять: ей ничего больше не грозит. Стоит завидеть Стефано вблизи, припирает его к стенке, едва не рыча в лицо: —Что ты здесь делаешь?! Черные брови сперва хмурятся, но сразу изгибаются в удивлении. Делает вид, что не слышал Лили, что не замечал хмурых взглядов на себе. Что это не он минутой ранее дал очевидный намек. — Я тоже безмерно счастлив тебя видеть, Себастьян. Подумать, какая встре... — однако стоит мужчине повторно встряхнуть его, губы убийцы кривятся. — К черту вы мне не сдались, — шипит фотограф, — думаешь, она мне теперь нужна? И действительно. Сейчас, когда он больше не пешка, Лили ему и вовсе не сдалась. Когда нет не то, что поганого Теодора, самой системы! И Себастьян понимает, что у него столько же проблем, сколько и у него самого. Пожалуй, видеть такого Стефано было непривычно. Он бледный, с совсем тусклым огнем внутри. Остался ли тот психом, или вовсе был до этого им? Кастелланос особо не вникал в его биографию глубоко, чтоб анализировать все слова и действия, но знал, что система однозначно повлияла на него. Собственно, она влияет на всех, неотвратимо. Он не был в костюме, не был с камерой или ножом. Без своей вечной ухмылки. Детектив смотрел на него и видел точно такого же человека, а затем одергивал себя и отчитывал, ведь перед ним неуравновешенный маньяк. Тем не менее, это не остановило его. Он должен был вообще к нему не приближаться, схватить Лили и уехать, но что-то внутри сказало ему: «Это не то». Кастелланос бросает всего несколько словосочетаний, состоящих из числительного и набора из букв с цифрами: номер машины и число, обозначающее количество минут, имеющихся у него на размышление и выбор. Хотя все мы знаем, что сделает Валентини без разбору. Тот, к слову, всегда знал, в чем он нуждался, в отличие от Себастьяна. Последний, в свою очередь, думал, что полностью разобрался со СТЭМ. И когда он говорит: «Полностью», то имеет ввиду еще все последствия, что повлек за собой этот чертов мир. Хотя это как минимум глупо, опять же. Все изменения не обратить. Возможно, сам Стефано знал то, чего не знал Кастелланос. И он поможет, ведь столько всего недосказанности осталось. Более того, фотограф тоже весьма проницателен, разве нет? И Себастьян, наверняка, еще будет жалеть, что взял этого придурка. А потом сознается все же себе, что к черту эти расследования ему не важны. Сколько раз говорил о том, как он хотел спокойно жить? Им предстоит трудная работа. Над самими собой, с друг другом, с обстоятельствами, со всем.