Goner

***

      Задернутые шторы, выключенный мобильник, короткая смс Рихо-сан с работы о том, что приболела, целый блок выкуренных сигарет, разбитая посуда и полнейший беспорядок. Томое умела вгонять себя в депрессию и потому обычно не воспринимала все близко к сердцу, но вот, она доверилась этому чертовому психу и он уничтожил ее, попросту унизил. О чем она только думала, когда решила дать ему шанс? Конечно же, он не преминул возможностью шантажа! Сам даже имени своего не сказал, но зато про нее вызнал все. Она ведь с самого начала видела, что с ним что-то не так, но почему-то поверила, впустила в сердце, почти полюбила…       Взгляд его синих глаз, тихий смех, то, как он смотрел на нее исподлобья, скрестив руки на груди, брал ее ладонь в свою, крепко переплетая пальцы вместе, призрачным огнем прожигало сердце, неуловимо напоминая того, кем Томое дорожила когда-то, и она, глупая, поддалась этой маленькой лжи, позволив себе представить то, что не могло быть правдой. Ее хрупкое счастье оказалось так просто разбить, и никто не был виноват в этом больше, чем она сама. Если бы не все те опрометчивые решения, что она принимала, то не случилось бы ничего такого, но, когда дело касалось любви, у нее будто совсем отнимало мозги.       Томое была потеряна и не понимала, как сможет справиться с тяжким чувством, окутавшим ее с головой и не позволяющим сделать свободный вдох. Выйдя на больничный, она попыталась отсрочить время возвращения к привычной жизни, боясь даже в глаза смотреть своих коллег-героев и, в особенности, Старателя. Она боялась и хотя страх этот был иррациональным, преодолеть его у девушки за месяц, проведенный в загородном доме ее матери, не получилось.       Полная тишина и умиротворенность тамошней природы благоприятно отразились на ней, и Такеде стало легче. Большую часть времени она проводила за медитациями, чтением и размышлениями, к концу пребывания там решив уйти из агентства и разорвать отношения с Тодороки-саном. Все, что между ними происходило, было бесперспективным и вело в никуда, когда-нибудь грозясь стать достоянием общественности. Лучше прекратить, пока не поздно, и уйти достойно.       Энджи спокойно воспринял заявление об увольнении и ее желание прекратить их встречи, даже не спросив о причине подобного решения. Как профессионал, он лишь отметил, что не может позволить ей просто уволиться и пойти в другое агентство, предложив ей вакансию преподавателя в ЮЭй. По его словам, академия недавно просила его самого занять роль учителя, но у него не было на это времени, так что он как раз подумывал отправить вместо себя кого-нибудь другого из подчиненных. Ее имя продолжит числиться в агентстве, и, при желании, она сможет беспрепятственно вернуться.       Несмотря на изначальные сомнения, Томое согласилась, сознавая правильность подобного разрешения проблемы. Идея вернуться в ЮЭй сначала казалась очень странной, и она не представляла себя в роли наставника будущих героев, но после нескольких консультаций о преподавательской работе, на которые ее направило агентство, и собеседования с Цементосом, бывшим когда-то их классным руководителем, стало попроще.       Первые месяцы работы попались на окончание семестра, так что она была кем-то вроде помощника учителя у Сущего Мика, летом на нее скинули тренировки с отстающими, так что жизнь, мало-помалу, налаживалась. Работа нравилась Такеде и была довольно простой и интересной, со студентами она, вопреки опасениям, быстро нашла общий язык, у нее даже было что-то вроде фан-клуба, основателем которого являлся Тогата Мирио, признавшийся ей по секрету, что основал его, чтобы поддержать одноклассника Тамаки Амаджики, который просто без ума от нее, но очень стесняется даже ходить на дополнительные занятия.       В целом, все шло, как нельзя лучше, и девушка стала забывать о проблемах прошлого, наконец познав вкус настоящей свободы. Ей было как никогда комфортно и жизнь была лучше, чем когда-либо раньше, но в каждой бочке меда всегда есть ложка дегтя, так и здесь не обошлось без мрачного призрака ее прошлого.       Пожалуй, все же стоило признать, что в сравнении с остальным, Шота Айзава был наиболее светлым пятном в истории ее отношений, уступая, возможно, лишь Тенсею. Одно время, когда Такеда только поступила в университет, ее угораздило познакомиться на одной из вечеринок с молодым героем — другом одного из старшекурсников, а знакомство их нельзя было назвать обычным: игра в бутылочку свела их бессмысленно и беспощадно и им пришлось удалиться в спальню. В ту ночь, правда, ничего так и не произошло: флегматичный Айзава даже особо не приставал, зато поддался ее уговорам и сказал всем, что они переспали.       С тех пор, конечно, утекло много воды, но он, кажется, помнил ее, хоть и ни словом, ни делом, не выражал этого. Томое становилось неловко при нем, и каждый раз вспоминался тот треклятый позорный случай, так что один раз она не выдержала и напомнила ему об этом сама, ожидая чего угодно, но уж точно не того, что, почесав в затылке и немного поразмыслив, он на полном серьезе выдаст: — Если тебя это так волнует, я свободен после уроков, — и кивнув ей стаканчиком от кофе, он медленно поплелся в класс, оставив ее, ошарашенную, стоять посреди школьного коридора.       Сначала она долго злилась на него, бесилась и едва удерживалась от того, чтобы не надавать тумаков ему по спальному мешку, но спустя некоторое время на место раздражению пришла досада: ведь и правда, она была той еще дурой, раз пошла к старшему коллеге и на кой-то фиг напомнила о том невразумительном случае. По сути, она выставила себя идиоткой перед ним. С подобными мыслями Томое проходила куда дольше, пока в один из дней им с ним не выпала очередь дежурных учителей. Честно говоря, она не знала, как именно это произошло, но к концу того дня, в голове ясно вспыхнуло осознание того, что ей действительно хочется переспать с ним. Может, взыграл глупый реваншизм, может, просто слишком давно не было мужчины, а может, он просто очаровал ее своей непринужденной вальяжной харизмой — Такеда не знала, но ухватилась за это маленькое светлое чувство, искренне надеясь, что оно выведет ее из той трясины нездоровых отношений, куда она сама себя добровольно вгоняла столько лет подряд.       Это оказалось, куда сложнее, чем казалось на первый взгляд — завести отношения со свободным и вполне нормальным человеком. Если сначала она наивно полагала, что все будет чем-то средним между Тенсеем и Энджи, то теперь понимала, что глубоко заблуждалась — Шота был совершенно другим и подход к нему тоже явно отличался от всех тех методик, что срабатывали раньше. Ей нравились сложности, так что Томое с энтузиазмом шаг за шагом разгадывала Айзаву, раскрывая его, слой за слоем, словно луковицу, кажущуюся на первый взгляд, ужасно горькой, но, под конец, когда они лежали в обнимку на теплом старом диване в его квартире, она наконец поняла, что этот человек рассмотрел всю ее под микроскопом так же, как и она его. И он не отвернулся с презрением, не осудил, не бросил, не стал задавать никаких уточняющих вопросов — Шота просто… принял ее. Такой, какая есть, обнял, крепко прижал к себе, не потребовав ничего взамен.       Эта мысль вспыхнула в голове столь ярко, что на глаза Томое набежали слезы и она сильнее ухватилась за ворот белой футболки и уткнулась носом в шею, вдохнув ставший за столь короткое время родным аромат. — Что-то не так?.. — хрипло спросил он, сонно взглянув на нее сверху-вниз. — Нет, — выдохнув, Такеда быстро покачала головой. — Все в порядке. — Хорошо… — кивнул мужчина, посверлив ее долгим испытующим взглядом. — Давай спать, — поцеловав Томое в висок, произнес он и вновь прикрыл глаза.       Томое была счастлива, и источником ее счастья был один угрюмый, на первый взгляд, зануда, ставший для нее тем самым человеком, вытащившим ее из полной разрухи. И хоть они никогда не говорили об этом вслух, она была благодарна Айзаве за то, что тот вновь научил ее жить, радоваться и любить бескорыстно и безвозмездно, не причиняя боли ни себе, ни кому бы то ни было еще.       С началом нового учебного года их жизнь стала слишком перенасыщенной: назначение Айзавы на пост классного руководителя первого А класса было значительным повышением для него, но требовало куда большей отдачи, и Томое помогала ему, как могла, по работе, сама тоже будучи загруженной до нельзя. Причиной ее занятости являлся Шото Тодороки — младший и самый талантливый из детей Старателя, за которым тот попросил ее приглядывать и наставлять на верный путь, по возможности. Конечно же, пареньку не особо нравилась данная перспектива и он всячески избегал ее, но ей кое-как удалось найти с ним общий язык через тренировки квирка. Не сказать, что они шибко поладили, но он, хотя бы, исправно приходил на занятия, а большего Такеде и не нужно было.       Впрочем, все это было лишь цветочками, по сравнению с нападениями злодеев на Академию, число которых резко увеличилось. Новая группировка и вовсе совершила дерзкое выступление, сильно потрепав их всех и сделав громкое заявление о себе на всю Японию. В тот раз Шоте сильно досталось, и Томое очень волновалась, что он не поправится, но все обошлось.       Спортивный фестиваль прошел без особых случаев, и они успели оправиться хоть немного перед летней стажировкой школьников. В то время она ненадолго вернулась к геройской деятельности, по просьбе Энджи-сана выступая напарником его сына в ночных патрулях. Весть об Убийце Героев насторожила все геройское общество, и они старались быть как можно более осторожными. У Томое тоже настроение было хуже некуда: она несколько дней подряд ходила навещать израненного Тенсея и была морально измотана от напряженных встреч с его родней, которая все еще считала, что она разбила ему сердце. Она не была готова к битве, слишком устала и вымоталась, но стоило ей лишь наткнуться на ужасную картину и узнать в одном из студентов брата Тенсея, как в ней словно бы что-то щелкнуло, и Такеда ринулась в бой, желая во что бы то ни стало защитить своих учеников.       Хвала Ками, никто не погиб: она сама получила неприятное ножевое ранение, но то был лишь пустяк: шрам остался кривой и белый, как напоминание о том, что она выполнила свой долг. За ужасным завалом на работе их отношения с Шотой, казалось, вовсе не развивались, но Томое ощущала его поддержку и заботу, а большего ей и не нужно было. Все шло относительно нормально до летнего лагеря.       Знакомое зарево синего огня с характерным запахом настигло ее врасплох и она побежала в лес, позабыв о детях и об их безопасности. Она сразу узнала его и поняла, что он специально позволил ей найти себя. — Ты оказалась проворней, чем я думал, — его голос прозвучал ближе, чем она полагала, и Томое быстро обернулась, свирепо встретив его насмешливый взгляд. — Слышал, тебя ранил Пятно, — прошептал Даби, проведя холодными руками по ее спине. — Покажи мне. Я хочу видеть… — Могу показать только на твоей поганой тушке, — прошипела Такеда, косо полоснув водным лезвием прямо перед довольным лицом злодея и отпрыгнув в сторону. — А кто-то серьезно настроен, я погляжу, — протянул он, небрежным движением смахнув капли крови со скулы. — Что же, это будет весьма забавно…       Их стычка не продлилась и три минуты: Даби удалось ускользнуть в портал, перед этим как-то все же дотронувшись до свежего шрама под грудью Такеды. И хоть она рассекла ему бровь, победителем все же вышел он и это взбесило ее до жути.       Она опоздала: только увидела его безумную улыбку, направленную на Тодороки, когда он утащил Кацуки Бакуго в черный портал. На нее свалили тушение пожара и заботу о пострадавших, так что в спасательной операции Бакуго она участия не приняла, пронаблюдав ту ужасную картину конца Всемогущего через экран телевизора.       Прошло немного времени с тех пор и вновь все приутихло. Томое чувствовала себя опустошенной, не представляя что бы делала без Шоты, который всегда был рядом и готов был выслушать и поддержать. Их обоих знатно потрепало и небольшой отпуск нужен был больше чего бы то ни было. Несколько дней они просто не вставали с постели, предаваясь полнейшей лени и столь нужному спокойствию, делясь теплом друг с другом, и это было чем-то настолько дорогим ее сердцу, что Томое лелеяла каждое мгновение этого хрупкого счастья, прекрасно сознавая то, как легко оно может треснуть и развалиться на мелкие кусочки. — Томо, — ленивый голос заставил ее приподнять голову с мужской груди и вопросительно глянуть в задумчиво сощуренные черные глаза Айзавы. — Тот злодей, странный огненный парень... Я пересекся с ним тогда, — он поднял на нее серьезный взгляд. — Вы с ним знакомы, ведь так?