Падшие

      Открыв свои изумрудно-зеленые глаза, Гарри заметил, что всё ещё было темно на улице. Рон что-то невнятно мычал в ответ на попытки матушки растолкать его. Парень принялся молча одеваться, стараясь при этом не упасть на ровном месте. Если так посчитать, то это было пожалуй самое обычное утро. Конечно, не совсем обычное, а точнее спокойное. Ведь если вспомнить как семья Уизли собирается на платформу 9¾, — особенно когда они понимают, что опаздывают, — то, да, это было спокойное утро. Артур и Молли были заняты своими делами. Мужчина к примеру подготавливался к выходу и смотрел, всё ли он собрал. А женщина тем временем готовила завтрак заспанным детям. Таких заспанных оказалось четверо, и это еще учитывая, что девушки не спустились.       Особенно сильно не повезло Гарри. Если кто-то забыл, то он провёл очень интересную и захватывающию ночь. Поэтому помимо того, что он заспанный, так еще и уставшим был. Вдвойне нелегко. И отвечать на эти глупые вопросы со стороны Артура не очень-то ему хотелось. В самом деле, неужели никто не может сказать, что мужчина оделся как магл? Еще день не начался, а утро уже раздражало. Да ещё и родителей почему-то рядом не оказалось. Они после того как Гермиона ушла, а он общался с Роном, стали задавать намекающие или же провокационные вопросы. И все они касались как он относится к Гермионе? Или что чувствует к Джинни? Как будто им мало было того дня, когда он рассказал почти всю свою жизнь. Начиная от жизни с Дурслями и заканчивая окончанием третьего курса. Неужели они еще хотят знать ответы на такие вопросы? Ему было как-то не до девушек. И это не про возраст. А про сами приключения в Хогвартсе. Да, Джеймс и Лили поговорили с ним на счет этих приключений и вышли к выводу, что Дамблдору не следует так сильно доверять. Просто было странно, как он не обратил внимание на проникновение тролля, Волан-де-Морта в теле Квиррелла, Василиска, Сириуса. Поэтому после беседы с родителями, Гарри решил лишний раз не общаться с директором.       Со всеми этими размышлениями парень и не заметил, как Молли быстрым шагом вышла из кухни и, скрипя ступеньками, вновь отправилась наверх. И даже прослушал разговор близнецов. Но при помощи пары вопросов со стороны Рона, и Гарри понял суть разговора. Джордж и Фред стали вспоминать как именно тест по трансгрессии проходил Перси. Сам же Гарри вспомнил как ему про трансгрессию рассказывал Джеймс. Как он помнил, трансгрессия — это способ перемещения волшебника на достаточно дальнее расстояние за считанные секунды. Для этого ему надо чётко представить место прибытия («нацеленность»), сконцентрироваться на желании туда попасть («настойчивость») и без суеты, спокойно крутануться на месте («неспешность»), мысленно нащупывая путь в ничто и переносясь в запланированную точку. Джеймс объяснял сыну только теорию, до практики они еще не дошли. А если быть точнее, то еще возраст не позволял. Нет, конечно, отец вспомнив молодость, то, что он Мародёр, решил тайно от жены попробовать перейти к практике. Но, не тут то было. После такого "тайного" обучения, Лили едва повторно не убила Джеймса. Поэтому последний решил лишний раз подумать, прежде чем начать действовать. А то, вместо живого сына, они бы получили одни лишь части его тела. В молодом возрасте.       Услышав как в коридоре послышались шаги, Гарри посмотрел в том направлении , и увидел как на кухню вошли Гермиона с Джинни — обе бледные и не совсем проснувшиеся с лохматыми волосами, отчего парни еле сдержали ухмылки. Увидев свою лучшую подругу, Гарри улыбнулся, в голове прокручивая прошлую ночь с этой проказницей. И кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер будет такой страстной в сексе? Просто удивительно. Сама девушка заметив взгляд друга, смутилась и старалась больше не смотреть в сторону героя Британии. И как только она пошла на такой шаг? Как не сдержала гормоны? А вместе с ними и жажду подробностей ко всему новому? Теперь придётся как-то общаться с Гарри. Иначе многие ее просто не поймут. А там могут начаться очень каверзные вопросы на которые если не ответить, будет только хуже.       Сам отъезд проходил не в самой дружеской атмосфере. Молли все еще сердилась на своих сыновей, — а точнее на Фреда и Джорджа, — целуя в щеку Артура, но близнецы разозлились в сто раз сильнее — забросив на спины рюкзаки, они вышли из дома, не сказав матери на прощание ни слова. Видимо Гарри вновь что-то пропустил и теперь придётся только надеяться что это было не особо важным.       — Желаю хорошо провести время! — бросила им вслед женщина. — И ведите себя прилично. — Билла, Чарли и Перси отправлю около полудня, — обещала она мистеру Уизли.       И вся компания двинулась через освещенный луной двор вслед за Фредом и Джорджем. Было прохладно, на горизонте справа неясная зеленая полоска предвещала близкий рассвет. Думая о тысячах волшебников, спешащих на Чемпионат мира по квиддичу, Гарри шел рядом со своими друзьями. Они шли по темному, влажному проселку, ведущему в деревню; тишину нарушал только звук их шагов. Миновали деревню, забрезжило, чернильный мрак сменила темная синева. Артур то и дело посматривал на часы. Скоро начался подъем на Стотсхед Хилл, дыхания на разговор уже не хватало; ноги то проваливались в неприметные кроличьи норы, то скользили по густой траве. Каждый вдох вызывал в легких резь, мышцы стало сводить, еще немного, и Гарри совсем выбьется из сил. Но вот наконец путники вышли на ровную площадку.       — Ух, — с трудом перевел дыхание Артур, снимая очки и протирая их свитером. — что же, мы показали хорошее время — у нас в запасе еще десять минут.       — Теперь остается найти портал, — сказал мистер Уизли, водрузив очки на нос и обшаривая взглядом землю. — Он небольшой... Смотрите внимательнее...       Компания разбрелась в разные стороны. Но недолго им пришлось тратить время на поиски портала. Так как к ним вскоре подошли Амос и Седрик Диггори. В руках мужчины был как раз таки портал, который они искали. Это был старый, драный башмак. Очень оригинально. Такое ощущение, будто они отправляются не на чемпионат мира по квиддичу, а на свалку. Честное слово. Хорошо хоть никто не заметил, как Гарри закатил глаза, когда увидел как выглядит их портал. Ну, как никто не видел, это скорее неверное утверждение. Ведь Гермиона оказалась внимательной особой. Поэтому заметив такие закатывания глаз друга, пихнула его в бок. Тот же в ответ виновато улыбнулся. Хотя сама девушка пожалуй была солидарна с Гарри. Это ведь надо было додуматься сделать порталом старый башмак. Удивительная сообразительность волшебников. Вершину холма овевал холодный ветер, все стояли тесным кольцом, никто не произнес ни слова. И Гарри вдруг подумал, какой странной показалась бы эта сцена случайно забредшему сюда маглу. Девять человек, из них двое взрослых мужчин, вцепились в старый, драный башмак и чего-то ждут в рассветном сумраке.       — Три...— шепнул мистер Уизли, одним глазом косясь на часы. — Два... Один...       Гарри словно рвануло крюком за живот; ноги оторвались от земли; справа и слева — Рон и Герми­она плечом к плечу; всех куда-то уносит вой ветра, коловращение красок, указательный палец прилип к башмаку, как иголка к магниту. Ноги вдруг врезались в землю, на него налетел шестой Уизли, и оба упали; башмак с глухим стуком шлепнулся возле самой головы Гарри, рядом упала Гермиона, — которой помог подняться герой Британии, когда сам смог понять, что может твёрдо опереться на ноги. Они приземлились на вересковую пустошь, окутанную туманом. Прямо перед ними стояли два измотанных и раз­драженных волшебника, у одного — массивные золотые часы, у другого — толстый свиток пергамента и перо. Оба одеты на магловский манер, но очень уж неумело: тот, что с часами, — в твидовом костюме и высоких галошах, а его коллега — в шотландском килте и пончо. Гарри и Гермиона многозначительно переглянулись. Хорошая попытка замаскироваться под маглов. Правда возникает вопрос кто же всё таки умнее? Волшебники или маглы? Если посмотреть на сегодняшний день, то последние вырываются в лидеры.       После они прошли мимо двух мужчин без каких-либо проблем. Только услышав в каком направлении им следует идти. И кому следует заплатить за участок. Шли по безлюдному полю, почти ничего не видя в тумане. Минут через двадцать показался небольшой каменный домик рядом с воротами, за которыми в туманной зыби смутно проступали очертания сотен и сотен палаток, поднимающихся по отлогому склону к темной полоске леса на горизонте. Заплатив мистеру Робертсу за два участка на одну ночь, после этого Артур применил заклинания памяти на нем, глаза магла после заклятия на мгновение разбежались в стороны, морщины на лбу разгладились, и лицо приобрело безмятежно-сонное выражение, после друзья направились дальше. Они брели вверх по утонувшему в тумане полю вдоль длинных рядов палаток. Многие смотрелись почти обычно — их хозяева явно постарались придать им магловский вид, хотя и допускали промашки — кто приделал печную трубу, кто добавил шнурок для колокольчика или флюгер. Но иногда попадались палатки настолько откровенно волшебные.       На полпути встретилось роскошное сооружение из полосатого шелка, подобное дворцу в миниатюре, с живыми павлинами, разгуливающими у входа. Была даже трехэтажная палатка с несколькими башенками, а еще немного дальше — конструкция с па­лисадником, прудиком для купания птиц, солнечными часами и фонтаном.       Участок, который нужен друзьям, был на самой опушке леса. На воткнутом в землю шесте красовалась табличка:       «Уизли».       Разобравшись с палаткой и с костром, ребята стали слушать мистера Уизли и его собеседника Людо Бэгмена, — который видимо совсем отчаялся раз решил попробовать обмануть детей. И ведь получилось. Либо он хорошо умел говорить красивые слова или же Джордж и Фред были глупыми. Хотя, даже Артур решил поддержать сыновей и поставить ставку. Хоть и маленькую. При этом предупредив всех кто с ним пришел, чтобы не проболтался Молли, иначе, женщина устроит такой скандал, что им придётся очень не сладко.

***

      Прихватив свои покупки, компания с мистером Уиз­ли во главе поспешила в лес, следуя за светом фонарей. Они слышали шум тысяч людей, шедших вокруг, крики, смех, обрывки песен. Всеобщее лихорадочное возбуждение было необычайно заразительно, Гарри не мог не улыбаться, его только расстраивало, что родителей не было рядом, да и Гермиона не обращала на него внимание, но девушку можно понять, ведь это был ее первый секс с парнем, так что, ей нужно осмыслить всё. Всю дорогу через лес — минут двадцать — они громко разговаривали и шутили, пока, наконец, не вышли на противоположную сторону и не оказались в тени гигантского стадиона. И хотя Гарри была видна лишь часть колоссальных золотых стен, окружавших поле, он мог бы с уверенностью сказать, что внутри можно свободно разместить десяток кафедральных соборов.       — Сто тысяч мест, — сказал Артур. — по заданию Министерства здесь целый год трудились пятьсот человек. Маглоотталкивающие чары тут на каждом дюйме. Весь год, как только маг­лы оказывались где-то поблизости, они вдруг вспоминали о каком-нибудь неотложном деле, и им приходилось срочно убираться восвояси... благослови их Мерлин, — добавил он нежно, направляясь к ближайшему входу уже окруженному шумной толпой колдуний и волшебников.       Лестницы на стадионе были выстланы ярко-пурпурными коврами. Вся компания пробиралась наверх вместе с толпами болельщиков, которые постепенно расса­живались по трибунам справа и слева от них. Мистер Уиз­ли вел своих подопечных все выше и выше; наконец они поднялись на самый верх лестницы и очутились в маленькой ложе на высшей точке стадиона, расположен­ной как раз на середине между голевыми шестами. Тут в два ряда стояли примерно двадцать пурпурно-золоченых кресел, и Гарри, пройдя к передним местам вместе с Уизли, взглянул вниз и увидел фантастическую картину, которую никогда не смог бы даже вообразить. Сто тысяч колдуний и волшебников занимали места, расположенные ярусами, поднимающимися вокруг длинной овальной арены. Все вокруг было залито таин­ственным золотым светом, который, казалось, излучал сам стадион. С этой высоты поле выглядело гладким, как бархат, в каждом конце стояло по три пятидесятифуто­вых шеста с кольцами, а прямо напротив, как раз на уровне глаз Гарри, было исполинское черное табло — по нему бежали золотые надписи, будто невидимая рука быстро писала и затем стирала написанное — это были светящиеся рекламные объявления. «Синяя Муха» — метла для всей семьи — безопас­но, надежно, со встроенной противоугонной сигна­лизацией... Миссис Скоур — всеобъемлющее маги­ческое устранение неприятностей — без скандалов и огорчений... Праздничные наряды от «Колдовской Моды» — Лондон, Париж, Хогсмид...       Гарри оторвался от рекламных строчек и оглянулся: кто же еще будет с ними в ложе? Пока что она была пуста, если не считать какого-то крохотного создания, при­строившегося на предпоследнем сиденье второго ряда. Это существо, с такими короткими ножками, что они по­просту торчали из кресла, было закутано в чайное поло­тенце, повязанное на манер тоги, и сидело, уткнувшись лицом в ладони. Зато уши — длинные, как у летучей мы­ши, — показались странно знакомыми, прямо как у Добби. Рон вытащил свой омнинокль и принялся испыты­вать его, рассматривая скопление народа на противопо­ложной стороне стадиона. Гермиона тем временем просматривала свою украшенную кистями программку в бархатном переплете.       В следующие полчаса ложа постепенно наполнялась людьми; Артур пожимал руки каким-то, судя по виду, очень важным волшебникам. Перси вскакивал так часто, словно пытался усидеть на еже. Когда появился министр магии Корнелиус Фадж, Перси отвесил такой глубокий поклон, что с него упали и разбились очки. Страшно сконфузившись, он восстановил их волшебной палочкой и дальше уже предпочитал оставаться на своем месте, бросая ревнивые взгляды на Гарри, которого Фадж приветствовал как старого друга. Им уже доводилось встречаться прежде, и Фадж, пожав ему руку в отеческой манере, поинтересовался, как у него дела, и представил его окружавшим министра волшебникам.       — Гарри Поттер, вы понимаете, — громко втолковывал он болгарскому министру магии, который был одет в роскошную, черного бархата с золотом мантию и, похоже, не понимал ни слова по-английски. — Гар­ри Поттер, ну же, вы знаете, кто это... Мальчик, кото­рый одолел Сами-Знаете-Кого... Ну должны же вы знать, кто это...       Болгарский Министр посмотрел на шрам героя Британии, и стал что-то говорить на своём языке, и самое печальное было в том, что его никто не мог понять, кроме Гарри. Парень стал при помощи матери обучаться языкам, таким как: Болгарский и Французкий. Поэтому мог немного понять, о чём именно говорит Министр Болгарии.       — Фъдж мисли, че не разбираме за какво говори. (Фадж считает, что мы не понимаем, про что он говорит.) — с усмешкой проговорил на своем языке мужчина, повернувшись к своим знакомым, которые в ответ проговорили что-то про образование Англии.       — Так я и знал, что этим кончится, — устало сказал Фадж Гарри, который не стал нечего говорить в ответ министру Болгарии. — ну не силен я в языках... В таких случаях мне нужен Барти Крауч... Ага, вижу, его домашний эльф занял ему место... Тоже недурно, эти болгарские парни так и норовят выпросить все лучшие места... а вот и Люциус!       И действительно, вдоль кресел второго ряда к трем свободным местам как раз позади мистера Уизли пробирался не кто иной, как бывший хозяин домашнего эльфа Добби Люциус Малфой с сыном Драко и женщиной, ко­торая, как предположил Поттер, была матерью Драко. Бледный паренек с заостренным лицом и бесцветно-белыми волосами, Драко необычайно походил на отца. Его мать тоже была блондинкой — высокая и стройная, она была бы довольно мила, если бы на ее лице не присутствовало постоянно такое выражение, будто ей в нос непрестанно лезет какой-то мерзкий запах, что было очень глупо со стороны аристократки показывать такое выражение лица.       Вскоре Бэгмен выхватил волшебную палочку, направил себе прямо на горло и приказал:       — Amplifying Charm!       Как Гарри знал, мужчина применил чары увеличения громкости голоса. И с этого мгновения его голос превратился в громовой рев, заполнивший до предела забитый стадион; этот голос раскатывался над ними, отдаваясь в каждом уголке трибун.       — Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго чемпионата мира по квиддичу!       Зрители разразились криками и аплодисментами. Разве­вались тысячи флагов, добавляя к шуму разноголосицу на­циональных гимнов. С гигантского табло напротив сгинуло последнее объявление — Берти Боттс еще успел посулить небывалые ощущения от каждой конфетки своего драже, — и зажглись слова:       БОЛГАРИЯ — НОЛЬ, ИРЛАНДИЯ — НОЛЬ.       — А теперь без долгих предисловий позвольте пред­ставить вам... Талисманы болгарской сборной! Продолжение следует....