Atrapao! Moribundo! Con esas ganas de bailar contigo! (Ricky Martin - Jaleo)*
Ангелина пришла сама уже на следующий день. Отдала Тихонову с Холодовым внешний диск, негромко произнесла что-то вроде "не распространять, это и мои личные наработки". Побеседовала с Рогозиной в допросной и попросила не дёргать остальных участников её группы, ведь на носу соревнования, а ничего нового никто не скажет - ведь именно её постоянным партнёром был усопший. И в данный момент спокойно пила кофе из кружки с логотипом ФЭС, пока на большом плазменном экране в переговорной транслировалась запись с последней репетиции парного танца. Умная девица записывала всё. Все репетиции, все разговоры. Бывшая стриптизёрша, бывшая любовница бандита. Кандидат в мастера спорта. Безликая, бесцветная - и от этого ещё более опасная, ведь все присутствующие в помещении знали о Питере Петтигрю из набившей оскомину саги о героическом очкарике. Непростая девица... и Рита буквально всеми органами чувств ощущала и ладони на талии, и неспешное картавое "Ein, zwei, drei". Идеальная подозреваемая... Если б не её хладнокровие. Если б не то, что... Двое танцевали халео. Бесцветная и безликая? Не сейчас, не на этой записи - безвкусно-морковное полудлинное каре казалось живым пламенем. Глаза пускали огненные стрелы во все стороны. А грация, пластика... Хищница. Дикая, своевольная. Не покорённая до конца, но сдавшаяся на волю победителя в поединке двух противоположностей. Страсть. Огонь. Борьба разных полюсов без надежды на хэппи-энд. Накал и напряжение. Это было достойно. И звания мастера спорта, и победы. Её, Ангелины Добровой, на которую сейчас неприязненно косился старлей Субботин. - Вы мне тоже не нравитесь, юноша, - в негромком голосе слышится явственная насмешка. И что-то ещё, что пока (слишком умная стерва, слишком!) Рите недоступно. Но зато это понимают Рогозина с Холодовым, и следующая фраза становится будто бы ударом грома. - Умеете танцевать? Хочу иметь хотя бы один запасной вариант. Она почти хороша собой: с её стройной подтянутой фигурой, с художественно-растрёпанными непослушными яркими кудрями, с лёгким макияжем и в красной кофточке с рукавами до локтя. Но не это главное. Главное то, что даже негативные эмоции, словно бы на старой излишне резкой и пересвеченной чёрно-белой фотографии, выделяют сам дух закалённого бойца со своим кодексом чести. Власова хочет ей поверить и довериться. Танцевать с ней... халео. Стать покорной. Вернее, покорённой. Эта уж точно не станет сколь-либо дурно обращаться с ней. Она же не насилует капитанов полиции. Даже настолько красивых. От этого признания и внимательного светлого взгляда напротив почти кружится голова. Но Селиванов с Тихоновым уводят Ангелину на следственный эксперимент, а голубые глаза старлея Субботина вспыхивают злорадным торжеством, так неуместным на его полудетском щекастом лице, что невольно хочется заехать ему по физиономии. Наорать: возможно, даже матом. Послать к чертям всю трижды клятую контору и напоследок что-либо разгромить. Рита держит лицо из последних сил и смывается следом за патанатомом и экспертом - она точно знает, что Ангелина не виновна в убийстве своего партнёра. Но хочет убедиться. Увидеть своими глазами.* * * * * *
- Я бы била совсем по-другому, - Доброва прищуривается, смеривая взглядом манекен. Мягко отступает на шаг-полтора назад. Протягивает руку за услужливо всунутым Ваней кухонным длинным ножом. Грациозно смещается немного влево и производит один точный удар. - Сразу в горло, а не тыкать по нескольку раз в грудь, пах и живот. Вот здесь сонная артерия, и будет достаточно одного удара, чтобы покончить с противником. Это было бы рационально при рукопашке без применения оружия, - она стремительно перемещается к эксперту и едва обозначает тычки: кадык, колено, промежность, солнечное сплетение, нос. Напоследок пинок под поясницу. Словно повторяя все те многочисленные резаные раны на теле её партнёра. И все понимают: ей немало пришлось испытать. Возможно, и отбиваться - от слишком разгорячённых клиентов стриптиз-клуба. Но она не убивала. И Рита выдыхает сквозь судорожно сжатые зубы. Эта снисходительно-насмешливая умная стерва, которая ради шутки и своего каприза подарила капитану Власовой пару минут неторопливого полёта под картавый речитатив "Ein, zwei, drei". Просто так. Потому, что ей захотелось или показалось забавным ввергнуть тёртую оперативницу в шок. Может, так совпало, сложились обстоятельства. - Меня встретят ребята из охраны Японца. Не нужно тратить силы на наружку. А ещё она явно что-то знает и не станет с ними делиться.