Вальс, жестокий вальс... Так истекает кровью рана. Вальс, последний раз... Auf wiedersehen, mein lieben Frau! Мы танцуем смерть... Последний вальс - он трудный самый! Смерть танцует нас... Auf wiedersehen... ein, zwei, drei, мама!.. (Агата Кристи - Ein Zwei Drei Waltz )
По крайней мере, у Власовой не было повода стыдиться или что-либо скрывать. Особенно тогда, когда старлей Субботин на ежеутренней летучке поинтересовался, а что же последовало за ужином. Ничего не последовало. И правда, Доброва разложила диван в соседней комнате, вынула из комода свежее постельное бельё, а из шкафа длинную свободную футболку. А после закрыла дверь на защёлку. А ведь ещё как хотела. И ворочалась полночи, то пиная стенку, то ворча что-то не слишком цензурное, то выползая курить на кухню. Каждые полчаса. По крайней мере, Рита была благодарна за то, что не пришлось выдумывать на ходу всякие разные версии. Чертовски умная стерва. Чертовски предусмотрительная. И не насилует капитанов полиции. Даже настолько красивых. Впрочем, всё это не отменяло того, что дело надо расследовать, а у Тихонова с Холодовым очередная сенсация в виде расшифровки какого-то разговора из обширного архива с внешнего диска. И этот разговор... весьма интересен. - Ни я не продаюсь, ни кто бы то ни было из моей группы, - Ангелина курит, и возникает ощущение, что где-то эта сцена уже была увидена. - И никто из нас не будет замешан в криминале, а если... И так понятно - всего пять коротких слов. "Ты должен уйти из группы". Далее? А далее ничего, Доброва просто-напросто рвёт контакты и более не общается с провинившимися. Бережёт репутацию коллектива. Недаром за места под её крылом идёт негласная война. Даже странно, что она так долго терпела усопшего. Но теперь Власова начинает кое-что понимать. И это понимание и вовсе не радует. Хотя бы потому, что совсем нет шансов, и... Впрочем, а что мешает им... хотя бы попробовать, кроме принципов?* * * * * *
Три пары танцуют венский вальс. Жутковатое зрелище, на самом-то деле. И эта истерично-громкая песня, и чудовищно натуралистичный грим - половина лица у каждого танцора искусно имитирует череп с обнажёнными костями - и полнейшая синхронность их движений. Даже Лёня невольно ёжится. Только Рита знает, что теперь Доброва поставила всё на "визитную карточку", "домашнее задание". И только Рита и зеленоглазый брюнет-поляк Марк, учитель Ангелины, знают, что на самом деле означает этот танец. О чём он говорит. Auf Wiedersehen, mein lieben Frau... А впереди ещё сольный номер. Который эта умная стерва станет исполнять самостоятельно, в последний момент поменяв всю программу... сердце уже сейчас болезненно сжимается: так же, как и рука в тонкой чёрной шёлковой перчатке на плече Марка. Он тоже знает. Он тоже не дурак и... но одного понимания мало, а Власова слишком много отдала бы лишь за повторение их единственного танца. Возможно, даже послала бы к чертям всю свою простую, понятную и налаженную жизнь лишь для того, чтобы... всё же Доброва крепко держит оперативницу за воображаемые яйца. Слишком умная стерва... и никто в итоге и не понимает, как так может случиться: всё происходит слишком быстро. Как же много крови... Выстрела не ждал никто - кроме торжествующе улыбавшейся Ангелины: она успела переместиться, закрыть от пули капитана Власову. Собой... и гримаса на её лице выглядит слишком жутко: улыбающийся полутруп, Санта Муэртэ собственной истекающей кровью персоной. Где-то там старлей Субботин заламывает руки убийце и нервно матерится, где-то там зеленоглазый брюнет звонит в "Скорую", где-то там страшно кричит потерявший бывшую любовницу и преданного друга Японец... всё кажется слишком нереальным и далёким, каким-то кошмарным сном, который вот-вот закончится. Только слишком много крови. Слишком.