Нелегко быть избранным

Они гостили в Малом Шимароне несколько месяцев. Если честно, Юури самому надоело их путешествие. Эта страна хоть и напоминала Землю, но была гораздо мрачнее, а люди в основном казались недружелюбными к незнакомцам. Правитель Шин-Макоку от всего сердца ценил искренние попытки короля Сарараги завязать дружбу или что там представлялось под дружбой в этой странной светловолосой голове. Временами Сарареги был слишком похож на девушку – такой же беззащитный и хрупкий, и он был так отчаянно одинок, что Юури невольно не мог ему отказать. Он постоянно ловил себя на мысли, что Вольфрама, несмотря на внешнюю красоту, с девушкой спутать практически невозможно. Упрямый, решительный, сильный, в критические моменты мадзоку сам выступал защитником, но никак не жертвой, если только не добровольной. И если не считать сорочек, подаренных мамой-тян… Истинный, как он соскучился по этим сорочкам! Домой хотелось безумно. Закрывая глаза, он сотни раз представлял себе восторженный лик советника, мрачную физиономию Гвендаля, четное и открытое лицо Конрада, хорошенькое личико Греты… С каким удовольствием он обнял бы каждого из них сотни и тысячи раз. С какой радостью он пил бы привычный горячий чай, пахнувший медом и васильками, спал бы на привычной, в меру жесткой кровати, обыденно уткувшись в плечо золотого друга. Мысли путались, и Вольфрам все время скользил между ними. Вольфрам. Единственный, кого король взял с собой в эту рискованную поездку… Это Шибуя придумал спать в разных комнатах, слишком хорошо зная нравы людей, пусть даже чужой страны. Он был уверен, что демон взбрыкнет, но тот лишь смерил тоскливым взглядом и на всякий случай переспросил: – Ты уверен? А если кто-нибудь нападет? – Люди другие, Вольф-тян. Не нужно провоцировать лишние разговоры. Вольфрам смирился. Точнее, смирился внешне, каждую ночь упорно дежуря около спальни друга. – Ты же совсем не спишь! – сочувственно ворчал Юури, но демон отнекивался, гордо заявив, что, будучи новым телохранителем короля, он не может подвести Конрада, поэтому будет выполнять свой долг, даже если правителю угрожает лишь пара лишних пирожных, приготовленных кухаркой, которая абсолютно ничего не смыслит в сладостях. – Ты же только что сам их съел, – насмешливо заметил Юури. – Но должен же я как-то вознаградить себя за эту невообразимую скуку. Это был последний раз, когда Вольфрам был похож на себя. А потом мадзоку начал мрачнеть. Внешне все было вполне пристойно: новоявленный телохранитель тенью следовал за своим господином, блокируя любое неосторожное движение, направленное в сторону короля, улавливая малейших шорох, малейший подозрительный взгляд. Держался на почтительном расстоянии во время монарших прогулок. Ни разу не попытался влезть в разговор, даже, когда речь заходила о членах его семьи. Почти как Бериас. Но Юури видел колоссальную разницу. То, что для Бериаса давно стало второй натурой, Вольфраму давалось неимоверным усилием воли. Молодой правитель замечал и нервно сжимавшиеся кулаки (Сарареги подошел к Шибуе слишком близко), и гневно сверкавший взгляд (кто-то из людей пренебрежительно высказался о самой влиятельной семье Шин-Макоку), и обиженно прикушенную губу (Юури дружески похлопал венценосного приятеля по плечу). И все же обошлось без истерик. Почти. Вольфрам сорвался дважды. В первый раз он пришел к Юури, чуть ли не со слезами в глазах, умоляя отправить его обратно в Шин-Макоку. Это случилось после затянувшейся душевной беседы, в которой Сарареги поведал другу свои детские фантазии, в которых прятался от душившей его реальности. Они были восхитительны! Наполненные мягким солнечным светом, они уносили в далекий волшебный мир, напомнивший Юури книжки, которые читали ему когда-то Шори и мама-тян. В тот вечер они были по-настоящему счастливы. Даже Вольфрам заслушался. Интересно, у Конрада или прежней мао было ли время для сказок? На утро у Вольфрама случилась истерика. Как ни странно, но мареку Вольфрама не подверглось действию местного волшебства, кипящие водяные шары с легкостью слетали с ладоней бывшего огненного лорда и с шипением растекались прямо по мягким дорогим коврам Сарареги. Надо будет подарить ему парочку новых. Шибуя и сам не ожидал, насколько легко возникла в его голове идея, куда направить бурный поток эмоций молодого демона. Хотя бы чай, наконец, начали подавать нормальной температуры. С того самого дня правитель Шин-Макоку, несмотря на протесты друга, которому всюду виднелись интриги и заговоры против короля демонов, отправлял его дежурить на кухню. В отсутствии Вольфрама он чувствовал себя более непринужденно. И казалось, все всех устраивало, лишь настроение Вольфрама портилось с каждым днем. А потом случилось настоящая катастрофа. Накануне мадзоку стал свидетелем очередной задушевной беседы. Разуму война-аристократа было недоступно, как можно часами так мило трепаться о пустяках: бейсбольные матчи, танцы, сорта мороженого… – Они бы еще вязание приплели, – фыркнул про себя Вольфрам, хотя он бы уже ничему не удивился. Он чуть не уснул под их стрекотание – четыре месяца бессонных ночей давали о себе знать. Он даже не возмутился, когда его снова отправили на кухню. Почему бы и нет, если Юури действительно любит горячий чай, а местные девочки часами не могут справится с их уродливым самоваром. Вольфраму было их даже немного жаль: столько невероятных девичьих усилий тратилось каждый день, чтобы нагреть эту нелепую гору металла. На кухне ему хотя бы не придется смотреть на то, с какой жадностью король Малого Шимарона таращится на его жениха. Девчонок-прислужниц он, правда, отправил вон: их суета и назойливое внимание к красавчику в голубом мундире как никогда действовало на нервы. Хотелось тишины и покоя. Мадзоку и не заметил, как уснул прямо посреди своей несложной работы. Он проснулся от шума, криков и непривычно горячего влажного воздуха. – Великий Шин-О! – ужаснулся Вольфрам: мало того, что он залил кипятком всю кухню, бурлящие водяные потоки задорно мчались по лестницам прямиком в комнаты для гостей, спальни и тронный зал. Напуганные люди пытались увернуться от опасности, залезая кто на столы, кто на королевские диваны, кто на перила. Как свойственно ей по природе, вода нашла лазейку на нижние этажи, и в некоторых комнатах кипяток лился с люстр, чуть не на голову приглашенным гостям. Видимо, во сне он ослабил контроль и все недовольство, которое мадзоку держал внутри в течение их поездки, в один миг выплеснулось наружу. Вечер был безнадежно испорчен. Некоторые из присутствующих получили ожоги и травмы и нуждались в помощи лекаря. Демону было ужасно стыдно, что он допустил подобную оплошность, но, когда его попытались схватить стражники, решительно выхватил меч из ножен. – Вольфрам! Даже не думай! – строго окликнул его повелитель демонов. – Как скажете, ваше величество, – мадзоку послушно сложил оружие. Он не опустится до того, чтобы позорить своего короля, открыто переча ему в подобной ситуации. – У тебя не слуга, а ходячее бедствие, – ледяным тоном заявил Сарареги. – Сара, я прошу прощения за то, что он тут устроил, позволь я сам накажу его. – Ты мой гость и мой друг, я не могу тебе отказать, – ответил правитель Малого Шимарона, однако его зрачки сузились, как у хищника. Вольфрам явно ему не нравился, особенно после того, что случилось. – Но обещай, что ты не станешь его жалеть. – Не беспокойся, друг мой, но сначала господин фон Бильфельд поможет вылечить пострадавших. Полночи ушло, чтобы ликвидировать последствия его дурацкой ошибки. К счастью, магии Вольфрама хватило, чтобы лечить людей. А позже они собственными руками помогали слугам вытирать воду. Мадзоку нутром чувствовал, как неодобрительно косились на них местные аристократы. Но ему было плевать. Во дворце Юури все помогают друг другу. Даже король. Под утро виновник суматохи и его правитель вернулись в комнату Юури. Они оба были вымотаны почти до предела, но у Шибуи оставалось еще одно незаконченное дело. Мысли о нем нервировали, и ему хотелось поскорее закончить. – Раздевайся, – сказал он, закрывая на ними дверь. Он уже жалел, что дал приятелю слово: мадзоку явно чувствовал себя виноватым и искренне старался помочь, да и работать вместе после долгих часов безделья было довольно весело. Но в тот момент Шибуя испугался, что люди применят хареку. Увы! Слово было дано, забрать его обратно король Шин-Макоку не в праве. – Ты серьезно? – мадзоку развернулся и – Истинный – увидел, как Юури, именно Юури, а не мао, снимает ремень. – Я твой король, Вольфрам. Из-за тебя пострадали люди. Я должен тебя наказать. – Я думал, ты отправишь меня домой. – Ты сам не так давно просился домой. Разве это наказание – дать чело… демону то, что он хочет. – А если я откажусь? – Вольфрам недовольно сопит. – Значит мне придется применить силу, – отзывается Юури, он понятия не имеет, каким образом может применить силу к тренированному мадзоку, учитывая, что мао на этот раз даже не думает появляться на горизонте. – И что ты сделаешь? – демон делает вид, что иронизирует, но слова звучат неуверенно. Неожиданно для себя Юури кладет ремень на ближайший стул и начинает сам расстегивать голубой мундир, щеки Вольфрама заливает краска. Ладонь мадзоку ложится поверх королевской руки. – Будешь драться со своим королем? – Конечно, нет, – фыркнул фон Бильфельд. – Драться не станешь, просить о милости тоже. Кажется, у тебя нет выбора, Вольфрам. Упрямый мадзоку не удостаивает его ответом. Руки правителя успевают расстегнуть еще пару пуговиц. – С мао ты тоже препирался? – это не упрек, скорее любопытство. – Хотел бы я посмотреть на безумца, который вздумает препираться с владыкой. Ему кажется или правитель действительно слышит нотки гордости в голосе жениха? Когда он успел спеться с мао? – С тебя станется… Ну же, Вольфрам. Ты ведь знаешь, что виноват. – Я не специально, – крутится в голове золотого лорда, но Юури прав: гордость не позволяет ему оправдываться. Внезапно к Шибуе приходит спасительная идея: – Может быть, тебе извиниться перед Сарареги. Я уверен, что он простит. Взглянув на Вольфрама он убеждается, что слишком наивен. Ноздри демона широко раздуваются от гнева: – НИ-ЗА-ЧТО! – отчетливо произносит он, решительно отстраняясь от повелителя и рывком расстегивая одежду. – Что теперь? – спрашивает мадзоку, когда мундир и рубашка аккуратно легли на стул. Меч он заботливо положил сверху. – Не знаю, – честно признается Юури. – Это ты у нас опытный. – Слабак! – так и читается в изумрудных глазах, но Вольфрам благоразумно молчит: их беседа сейчас совсем не дружеская, слуга не должен неуважительно отзываться о господине. Он встает у стены, опираясь на нее руками. Наконец-то, а то Юури уже казалось, что они до вечера будут спорить. – И давай по-честному, Вольф-тян. Без защиты. – Как скажешь, – деланно равнодушным тоном роняет демон. Знал бы ты, о чем просишь – сдержать защиту, которую даровал ему мао, как будто во всей Вселенной есть что-то, способное сдержать волю владыки. Взгляд правителя скользит по золотой спине, на которой еще видны следы монаршего гнева. Вряд ли удары Юури хоть на сотую часть сравнятся с силой владыки. Наверняка мадзоку их вообще не заметит, учитывая, как спокойно он вел себя после порки (– Истинный, какое же противное слово! – морщится Шибуя), устроенной мао. Королю искренне жаль друга, но превращать правосудие в пустую формальность он не намерен. Если взялся, надо идти до конца, не отдавать же демона на расправу местным. Юури закрывает глаза и заносит руку. Вольфрам охнул от неожиданности: – Пряжкой-то зачем? – возмущенно шипит он и тут же вздрагивает от следующего удара. – Может быть, ты предпочитаешь, чтобы это сделали люди Сары? – голос Юури спокоен, но руки его дрожат. Вольфрам замер, изо всех сил перебарывая желание послать друга (жениха? правителя? Истинный, всех троих!) куда-нибудь в обитель Темного Властелина. Три. Будь это снова мао, было бы, конечно, больнее, но хотя бы не так так обидно. Четыре. Сердце Юури рвется на части. Пять. Он бы дорого заплатил сейчас за то, чтобы быть обычным японским школьником, озабоченным предстоящей контрольной по математике. Шесть. Мадзоку тяжело дышит, ему сложно сдерживать искрящееся голубое свечение, рвущееся закрыть его от ударов. Семь. Наверное, Вольфрам никогда его не простит. Восемь. Что скажут Конрад и мама-тян, когда узнают, что они рассорились навсегда. Девять. А Грета? Пауза. Надо было остаться дома или сбежать на Землю. Десять. Юури швыряет ремень куда-то в другой конец комнаты и устало опускается на кровать. Вольфрам надевает мундир, стараясь не смотреть в сторону друга, и направляется к выходу. – Ты никуда не пойдешь, – командует? нет, все-таки просит Юури. – Думаешь, я не понимаю, что все это произошло из-за того, что ты каждую ночь торчишь у моей двери. – Ты говорил, что мне нельзя оставаться с тобой, – голос демона звучит отстраненно. Обиделся. Еще бы. – Это уже не важно, – тускло говорит человек. Еще секунда – и мир разрушится без всякой надежды на примирение. Вольфрам приоткрывает дверь, но странный звук заставляет его остановиться. Неужели? Он оборачивается и видит, как сотрясаются плечи друга. Великий Шин-О! Опять это щемящее чувство. Может быть, матушка ошиблась, и он тоже наполовину человек, как Конрад? Вздохнув, мадзоку возвращается и опускается на колени рядом со своим королем. – Ну что же ты. Ты же правитель, – он аккуратно стирает слезы, бегущие из глаз черноволосого мальчика. *** В первый раз за время их путешествия Вольфрам спит с ним в одной кровати. Он, конечно, опять препирался – из гордости, – но заснул, как убитый, как только его голова коснулась подушки. Зато Юури, хоть и вымотался, уснуть не может, мысли о доме никак не хотят его отпускать. Каким же он был идиотом! Дыхание безмятежно сопящего по соседству демона успокаивает, хотя сердце человека все еще полно сожалений. Хватит с него необоснованных страхов! Что бы ни говорили люди – на Земле или в Малом Шимароне, – он больше не позволит Вольфраму торчать у своей двери. Мадзоку достаточно неприятностей. В конце концов он не просто телохранитель, а представитель одной из самых влиятельных семей их страны, официальный наследник и жених короля. Зачем они только придумали этот фарс… Если Сарареги действительно друг Шибуи, пусть уважает традиции Шин-Макоку. Вольфрам улыбается чему-то во сне. Завтра очередной трудный день, надо тоже постараться уснуть.