Нелегко быть избранным

– Ты был прав, – видит Истинный, младшему сыну Шери всегда тяжело произносить эту фразу, в его голосе сквозят хриплые нотки, он избегает смотреть королю в глаза. Всегда занятый своими делами, молодой лорд редко обращал внимание на других, но то ли страдания последних месяцев обострили чувствительность его сердца, то ли влияние Юури распространялось, будто чума. Три ночи назад демон вернул свое законное место в королевской кровати, но радость золотого лорда была недолгой. Те капли симпатии, на которые только мог рассчитывать чистокровный маздоку в мире людей, испарились, как только среди подданых Сарареги прошелся слух о том, какое место занимает златокудрый красавчик при правителе Шин-Макоку. Хорошенькие служанки, несколько недель добивавшиеся его расположения, шарахались от Вольфрама, как от чумного, гордые аристократы презрительно поджимали губы и демонстративно перешептывались при его появлении, взгляд короля Сарареги обжигал ненавистью и злобой. И только Бериас по-прежнему встречал младшего брата великого мечника-полукровки спокойным кивком головы. Никто из названных не был ему родней, ни с кем из них он не обязан был делить кров или пищу или заниматься каким-либо общим делом. Юури – единственное, что держало его в этом городе, в этой набившей оскомину стране. И все же золотой лорд как никогда прежде ощущал свое родство с Конрадом; мысль о полукровках не выходила у него из головы. К Вольфраму по-разному относились дома: кто-то любил, кто-то не обращал внимания, кто-то считал избалованным мальчишкой, однако обласканный нежностью матери и заботой братьев, он болезненно воспринимал свою новую роль изгоя. Еще болезненнее была мысль о том, что если бы не симпатия Сарареги, то его обожаемый Юури тоже стал бы объектом всеобщей ненависти. Его величество Шибуя, напротив, казалось, не заметил ни единого косого взгляда в свой адрес и сиял как начищенная серебряная монета. – Как можно быть таким слабаком!!!!!!!!!!! – раздражался Вольфрам, но, помня об ответственной миссии телохранителя, не осмеливался спорить с королем вслух. – О чем ты? – беззаботно спросил Шибуя, собирая вещи. Им предстояло очередное развлечение, придуманное правителем Малого Шимарона, чтобы как можно дольше задержать друга в гостях. – Я не должен здесь находиться, – щеки Вольфрама покрылись румянцем. – Место телохранителя за дверью королевской спальни, но никак не …. Он не договорил, но Юури и так все понял. Нет, он не был настолько беспечен, чтобы не замечать изменившегося отношения людей. Несколько раз венценосный подросток ловил себя на мысли о том, что им с Вольфрамом, в сущности, повезло: с легкой руки Шин-О мужские союзы в Шин-Макоку считались обычным делом, но случись их помолвка где-нибудь в Японии или в землях Малого Шимарона, им с господином фон Бильфельдом пришлось бы несладко. Особенно Вольфраму. Юури и представить себе не мог, какие силы заставили бы золотого лорда держать язык за зубами и не орать о семейном статусе на каждом углу. На Земле он давно нарвался бы на каких-нибудь идиотов, жаждущих запечатлеть свое отношение к подобным союзам на красивом лице мадзоку. Хотя… В отличие от самого Юури Вольфрам хотя бы владеет мечом, да и братья вряд ли дадут его в обиду. Не только братья. Приняв однажды решение, Шибуя искренне собирался идти до конца. – Ты не просто телохранитель, ты мой жених, – спокойно ответил он, завязывая рюкзак. Вольфрам вздрогнул, удивленно взглянув на своего короля, но промолчал, мысленно ругая себя за слабость: все дни, пока они гостили в стране людей, демона снедала тревога, лишь рядом с Юури, зная, что тот в безопасности, фон Бильфельд чувствовал себя более или менее спокойно. *** Хоть красоты Малого Шимарона не слишком интересовали фон Бильфельда, экскурсия удалась на славу. Во-первых, они наконец-таки покинули ненавистный дворец – уже одного этого факта Вольфраму было вполне достаточно для счастья. Во-вторых, местный правитель, похоже, не особо-то доверял собственным людям. В поход отправились только избранные, отобранные лично Бериасом солдаты, как один, похожие на своего начальника: подтянутые, молчаливые, надежные, как скалы, знакомиться с которыми они направлялись. Пусть на слугах и красовалась форма врага, воспитанный братьями, Вольфрам чувствовал себя среди военных в родной стихии. Единственное, что его огорчало, – то обстоятельство, что оба короля ехали в экипаже совершенно одни: статус телохранителя не позволял Вольфраму претендовать на место в карете. Открывшиеся виды не слишком-то понравились гостю, Вольфрам сказал бы даже, что ему стало немного не по себе. Он привык к обилию зелени и цветов; горы Малого Шимарона были фиолетово-черными, как обсидиан, на них не росло ни травинки. Юури, как всегда, источал восторги, Вольфрам, как ни старался, не мог разделить королевских чувств. Поежившись, он заставил себя зайди в темнеющий грот. Проход в пещеру был извилистым и довольно узким. Идти приходилось по одному. Сверху падали холодные капли, снизу под ногами была гладкая, каменистая поверхность, которую местами также покрывала вода. Даже сквозь обувь Вольфрам чувствовал холод, источаемый скалами. Они шли долго почти в полной темноте. Голоса впереди идущих отдавались невнятным гулом. Вольфрам вспомнил земную легенду, которую Юури читал их приемной дочери перед сном. Герой легенды спускался в царство мертвых, чтобы вернуть жену. Путь в царство мертвых – вот на что все это похоже. Еще минута и молодой демон услышит вой трехглавого пса, охраняющего ворота. Куда еще их мог привести Сарареги – змея, накинувшая шкуру лучшего друга? Бильфельд потерял счет времени: темнота, ритм шагов и капающей воды создавали гипнотический эффект, от которого сознание демона рождало причудливые картины. Наконец, они достигли входа в пещеру. Даже скептически настроенный Вольфрам ахнул от удивления: длинные слоистые белые камни спускались вниз с потолка и росли вверх у самого входа. Казалось, какое-то неведомое божество подарило горе клыки, из-за чего та стала похожа на пасть дракона или морского чудища, готового накинуться на непрошенных гостей. В сознании демона мелькнул отголосок легенды о монахе, которого проглотила большая рыба. Земные сказки всегда казались демону странными, ни одну из них он так и не дослушал до конца, засыпая на середине истории гораздо раньше маленькой Греты. Он замер, рассматривая ожившую перед ним легенду. Добровольно отправиться в пасть морскому чудовищу. Как это похоже на короля! И как ни глупо, любой из его подданных, ругаясь или смеясь, потирая ладонью лоб или исполняя гимны королевской отваге, опуская руку на меч или призывая на помощь Истинного, не дрогнув, отправится в след за ним. Набрав в грудь воздуха, Вольфрам шагнул вперед. Сильная, охваченная голубым сиянием рука, схватив его за запястье, потянула куда-то в сторону вниз. Раздался тихий всплеск воды, который не заметили слуги короля Сарареги. Лишь Бериас обернулся звук, но ни Вольфрама, ни юного правителя Шин-Макоку уже не было видно. *** – С ума сошел! – закричал Вольфрам, вынырнув из воды и отфыркиваясь, словно большая кошка. – Не переходи границы, любовь моя, – насмешливо отозвался мао. – Хоть бы предупреждал, – обиженно проворчал фон Бильфельд. – Пусть я слуга, но я имею право знать, что меня ждет. Мао аккуратно коснулся его щеки, взгляд владыки светился нежностью, от которой у Бильфельда напрочь испарилось желание возмущаться, демон смущенно опустил глаза. – Брось, любовь моя, доверяй хоть немного своему королю, ты ведь не думаешь, что я позволю утонуть алмазу моего сердца. – Алмазу твоего сердца, – фыркнул про себя Вольфрам. Это тоже было в какой-то сказке. Иногда у демона возникало чувство, что земные сказки написаны постаревшим Гюнтером, безнадежно влюбленным в Эпоху Славы. По крайней мере, его уроки истории, на которых так отчаянно зевал Юури, звучали подобным же образом. – Где мы? – спросил фон Бильфельд, оглядываясь. Окружавшее их пространство выглядело менее агрессивно, чем пещера, из которой они сбежали, но холод здесь ощущался сильнее. – Это один из параллельных миров, – отозвался владыка. – Земля? – Земля, Марс, Созвездие Ориона… Не все ли равно, любовь моя. Ты хотел побыть вдвоем, я исполнил твое желание. Ты не рад? – мао внимательно посмотрел на демона. – Ты дрожишь… Что случилось, любовь моя? – заботливо спросил повелитель. – Вода холодная, – стараясь придать голосу невозмутимость, ответил Вольфрам. Меньше всего на свете ему хотелось бы жаловаться владыке. – С каких пор холод стал для тебя проблемой, мой огонек? – улыбнулся мао. – Но подводные жители… – Можешь не беспокоиться, любовь моя, мы пришли в этот мир на самой заре его рождения, кроме нас, здесь никого нет. Вольфрам внимательно посмотрел на воду: кажется, мао был прав – за все время, что они здесь стояли, ни одна рыбешка не коснулась его ноги. Демон перевел взгляд на свои ладони и опустил их в воду, мысленно сосредотачиваясь и моля Истинного помочь ему не перестараться с температурой. Клубы пара поднялись над водой. – Не слишком жарко, владыка? – спросил Вольфрам и покраснел. Когда только мао успел раздеться? – В самый раз, – голос владыки звучал по-кошачьи вкрадчиво, руки, объятые голубым сиянием, коснулись верхней застежки мундира. – Ты бы снял одежду, любовь моя. Простудишься. Тело мао выдавало совсем другие желания. Не смея противиться его воле, Вольфрам закрыл глаза, пытаясь унять собственное взбесившееся сердце. Вскоре он ощутил за спиной холодный гладкий обсидиан. Руки владыки успели стянуть мундир и ласково скользили по золотому телу. Демон вздрогнул, когда ладонь правителя коснулась застежки брюк. Мао замер и отстранился. – Послушай меня, – сказал он. – Ты хороший солдат, и я знаю, что ты не станешь сопротивляться, но любовь не берут силой. Как бы страстно я не желал тебя, я никогда не стану тебя неволить. – Прости, владыка, – Вольфрам все-таки сумел взять себя в руки, – это не то, что ты подумал. – Бильфельд шагнул навстречу любовнику и осторожно коснулся губами могущественной ладони. – Я буду счастлив доставить тебе удовольствие, но… Признаваться в причине своего смущения демону было неловко, к счастью, слова не понадобились – хватило пристального взгляда владыки. – В твоем возрасте и с твоим темпераментом…, – улыбнулся он. – Ты не перестаешь меня удивлять, фон Бильфельд… Ты точно согласен? Может быть, подождем до свадьбы? – Мне не нужен статус, чтобы любить тебя. И я не хочу ждать, – гордо ответил золотой лорд. – Хорошо, любовь моя. Сегодня я все сделаю сам. Но только сегодня, – в голосе владыки промелькнули лукавые интонации. Он страстно поцеловал огненного любовника и развернул лицом к камню. – Доверяй мне, любовь моя, я не причиню тебе боли. Голубое сияние охватило фон Бильфельда, проникая в самое сердце. В нем соединились любовь, уважение, нежность, сила, доверие, забота, страсть – все то, что всегда по кусочкам и никогда целиком дарили ему самые близкие люди. Было в нем и что-то еще, чему Вольфрам, не будучи поэтом, не мог придумать названия. Гюнтер бы, наверное, справился, но мысль о сребровласом учителе вызвала у золотого демона бешеный прилив ревности. Никогда ни фон Крист, ни правитель Малого Шимарона, ни боготворимый в глубине души Веллер, ни кто-либо из женщин не окажется на его месте. Чтобы ни говорил Юури, мао выбрал его, и Вольфрам не позволит любовнику разочароваться. Он стремительно развернулся, лицом к лицу встречая самую сильную привязанность в своей жизни. – Ты дерзок, любовь моя, – улыбнулся владыка. – Я знал, что ты не останешься в стороне. Голубое сияние вспыхнуло еще ярче, сливаясь с пламенем золотого льва. Мощный взрыв и стремительная зеленая волна прокатились по юному, еще только зарождающемуся миру. Сознание демона покинуло своего господина. *** Как долго они здесь находились? Полчаса? Неделю? Быть может, год? Вольфрам не смог бы ответить с точностью. Время как будто застыло, перетекая в бесконечный поток эмоций. Его смущение переросло в страсть, а затем сменилось тихой и светлой нежностью. Даже во сне он чувствовал исходящее от мао тепло. Голубое сияние окутывало, проникая в каждую клеточку его организма, и все, что было в демоне наностного: ревность, обидчивость, капризы – ушло, сменившись безграничным доверием к мао. – Почему я, владыка? – спросил он однажды, затаив дыхание и делая вид, будто удовлетворяет лишь праздное любопытство. Мао серьезно взглянул в глаза: короля демонов не обмануть, он нутром он чувствует тончайшие оттенки в голосе золотого друга. – Сила мао губительна. Во всей Вселенной лишь три существа способны выдержать мою страсть. – Назови их, владыка… Сердце демона отчитывает удары. Ему нужно и одновременно страшно услышать ответ. Он не сомневается в том, кого владыка назовет первым или вторым, но третье имя…. – Ты можешь сам назвать имена. Отгадаешь – исполню твое желание, – дразнит правитель. – Но, если ты ошибешься, мне придется тебя проучить, – звучит как угроза, но кошачьи нотки в интонации мао противоречат его словам. – Только не Сарареги, – шепчет про себя Вольфрам, – только не Сарареги… – Что же ты молчишь, любовь моя? Испугался? Встряхнув головой, фон Бильфельд принимает вызов. – Веллер, – говорит он, судорожно облизнув губы. – Верно, – в глазах владыки блестят лукавые искорки. – Продолжай. – Брат. – Фон Вальде, – соглашается мао. – Твои братья – самые надежные люди в стране, им можно доверить любое дело. Даже любовь владыки. А третье имя ты назовешь, фон Бильфельд? Голос мао бархатистый, глубокий, Бильфельд чувствует, что тонет в его пучинах… – Вольфрам? – Надежные люди… доверить любое дело…, – вихрем проносится в голове золотого демона. Йозак, Гизела, Анисина – почти любой из подданных короля Юури подходит под описание. Вольфрам абсолютно уверен, что сам Шибуя продолжил бы список: Равен, Флорин-сан, Бериас… Слава Истинному: короля Малого Шимарона вряд ли можно назвать надежным человеком, но, зная Юури, Вольфрам не удивился бы, услышав и имя Сарареги среди других. – Ну же, – настаивает владыка, – ты достаточно думал, любовь моя. – Фон Крист, – выдыхает Вольфрам, – ему больно называть имя учителя, но это все лучше, чем коварная змея Сарареги. – Гюнтер? – мао, кажется, удивлен. – Бедняга, он же умрет от избытка чувств… Он славный мадзоку, мне не хотелось бы стать виновником его смерти. Никого другого у тебя нет на примете, любовь моя? Вольфрам понимает, что мао нарочно его подначивает, но он не готов играть в подобные игры, слишком серьезна тема, которой они коснулись… В разуме демона ревность схлестнулась с нежностью, фон Бильфельду трудно собраться с мыслями и вспомнить, кто еще может быть дорог правителю. – Мурата Кен. – Стать соперником Истинного? – смеется мао. – Было бы забавно, но сам Мурата вряд ли оценит… У тебя осталась одна попытка. – Дядя, – сказал бы Вольфрам, если дело касалось его самого, но кого мог бы выбрать Юури… Закрыв глаза, Вольфрам попытался представить себя обычным японским школьником, добрым и искренним, любящим и прощающим всех. Не знающим, что такое зависть и ложь, коварство или корысть. Тем, кто не делил мир на людей и мадзоку, аристократов и слуг, кто готов помочь каждому, невзирая на трудности и размолвки. Лучшим правителем, которого знало Шин-Макоку, если не считать Истинного. Лишь один мадзоку был достоин его любви, ибо был ровней их королю. – Сюзанна-Джулия. Он произнес ее имя легко и свободно, не испытав ни капли ревности или обиды. Не потому, что она мертва, а потому что соперничать с ней не имеет смысла. Ее нельзя не любить, как невозможно не любить Юури. Стань Сюзанна-Джулия избранницей мао, единственное, что огорчило бы Вольфрама, – то обстоятельство, что Конрад снова остался для девушки лишь другом. – Моя любовь не принесла бы ей ничего, кроме горя. Сюзанна-Джулия была идеальна, но мне не нужен идеальный спутник, мне нужен тот, кто способен ответить на мои чувства. – Прости меня, владыка, но я не знаю ответ, – сдался Вольфрам. – Моя мать могла бы ответить на чувства, но в ее сердце живет Дан Хири. Мао вновь серьезно смотрел в глаза фон Бильфельду. – У тебя настолько низкая самооценка? Мне казалось, что наше маленькое приключение поднимет твой дух. – Но ты же не имеешь в виду меня… – Почему ты так решил? – Я эгоист и не способен держать себя в руках. Мне нельзя ничего доверить… – Неужели? – ласково улыбнулся владыка. – Ты себя недооцениваешь, любовь моя. Ты все-таки сердце Шин-О, – мао придвинулся к демону, Вольфрам ощутил теплое дыхание на своей щеке. – Лишь братья-хранители ключей способны вынести мою страсть. Я выбрал тебя... – Но Конрад…, – начал было фон Бильфельд... Король демонов отрицательно покачал головой. – Твои братья – прекрасные и надежные спутники, но им обоим нужно учиться любить. – Они любят тебя всем сердцем, владыка. – Я знаю и ценю это, но это другая любовь. Фон Вальде и Веллер – идеальные солдаты. Они могут возражать мне, но исполнят любой приказ, даже, если мое решение станет им поперек горла. Они могут высказать мнение, но никогда не выдадут чувств и никогда не сделают первого шага. Ты – нет. Ты всегда остаешься живым. Ты мог бы спать со мной против воли, но делать вид, что тебя все устраивает, не стал бы. Я не хочу повиновения, я хочу взаимности, ты можешь дать мне ее. – Как девица, – мысленно отругал себя Вольфрам, чувствуя, что краснеет. – Я обещал тебя проучить, – вкрадчиво прошептал мао. Его губы коснулись золотого виска, направились к уху, переместились к ключице, скользнули ниже… Сердце Вольфрама зашлось в каком-то испанском ритме. – Я не слишком настойчив, любовь моя? – на всякий случай спросил владыка. – Ты знаешь ответ, – отозвался демон. Губы Вольфрама коснулись виска владыки… *** Они вернулись к концу недели, люди Малого Шимарона с ног сбились в поисках иностранных гостей, проверен был каждый, самый дальний и темный уголок пещеры, куда только могли пробраться люди. Король Сарареги был вне себя от ярости и печали, безусловно, у него были свои планы на Юури, и внезапное исчезновение или несчастный случай туда не входили. Лишь Бериас был спокоен, он мог бы утешить юного правителя, но Сарареги настолько привык к невозмутимости родственника, что не догадался спросить, что думает чистокровный шиндзоку о судьбе их гостей. Миллион вопросов, которые король Сарареги, хотел бы адресовать другу так и не нашли выхода, не помогли ни гипнотический взгляд, ни приторно дружелюбная интонация – Юури напрочь не помнил ни как они могли заблудиться, ни где бродили так долго. Ему казалось, что он на секунду закрыл глаза, а очнулся уже на выходе из пещеры. – Если бы я мог поговорить с этим… Бильфельдом, – шипел от бессилия Сара, правитель Малого Шимарона был абсолютно уверен, что его магических способностей достаточно, чтобы развязать язык наглецу, но увы…. Мнимый телохранитель короля Юури, едва войдя в комнату, упал на кровать и не просыпался уже третьи сутки. Шибуя беспокоился и ни на шаг не отходил от друга. – Ты очнулся! – радостно воскликнул Юури, когда Вольфрам открыл глаза. – Юури? Что случилось? – Вольфрам посмотрел на своего короля и тут же отвел взгляд: картина, возникшая перед его мысленным взором, заставила щеки налиться пунцовым цветом. – Вольфрам, что происходит? Ты заболел? Посмотри на меня. Демон снова поднял глаза, и в ту же секунду вспыхнула занавеска, висевшая у короля за спиной. – Вольфрам! – воскликнул король. – Прости, я не хотел, – растерянно ответил мадзоку, рассматривая ладони. Магия огня была с ним с рожденья. Огненные лорды редко отличались терпением, бывало, что пламя выходило из-под контроля, но обычно это было связано с очень сильными негативными эмоциями, и Бильфельд точно знал, что никогда не насылал пламя взглядом. Видимо, его сила восстановилась, и мао забрал защиту. Но почему пламя ведет себя необычно? Что это? Случайность? Новый дар? Или Вольфрам разучился пользоваться огнем? – Ты в порядке? – спросил Юури, заботливо коснувшись его плеча. Вольфрам поднял глаза, обсидиановый взгляд светился тревогой и нежностью. Мадзоку почувствовал, как темные воды всплеснули над головой. Сознание вернуло его в пещеру, пространство которой было заполнено голубым сиянием. – Как здесь красиво, – сказал он тогда. Они лежали рядом, тесно прижавшись друг к другу, наблюдя за рождением нового мира. Выяснилось, что в пещере не так уж холодно, как показалось Вольфраму в самом начале. Мир развивался быстро, то ли их любовь, то ли присутствие мао, то ли само течение времени ускоряло события. Может быть, вода, которую отогрел Вольфрам, сделала свое дело. Так или иначе, когда они вышли из озера, ноги демонов ступили на мягкую траву, усеянную мелкими бело-голубыми цветами. Вход находился рядом, и они могли видеть, как над миром всходило и заходило солнце, как загорались звезды… – Смотри, – сказал мао однажды, ласково целуя золотое плечо и указывая на нежно мерцавшую голубую звезду, – это Земля. А это… – маленькая золотая планета мерцала рядом, тесно прижавшись к подруге. – Шин-Макоку, – выдохнул Вольфрам, бережно отзываясь на поцелуй. Картина так ясно стояла перед глазами, что Бильфельд не заметил, как оперся ладонями на кровать, запах горящей ткани отвлек его от воспоминаний. Это стало последней каплей. Шибуя не мог больше оставаться в стране, в которой ни один, даже самый искусный лекарь не смог бы помочь его золотому другу. Несмотря на явно расстроенный вид хозяина, гости уехали на следующее утро, едва только король демонов убедился, что его жених по-прежнему способен держаться в седле. Дорога домой оказалась на удивление легкой – ни одного препятствия, ни единой ловушки, ни одного врага не встало на их пути. Сердца спутников радостно пели, едва ли не в унисон, предвкушая долгожданное возвращение. Шибую тревожило, что Вольфрам непривычно молчалив и скромен, но юноша упорно гнал от себя злые мысли. Они ничего не подожгли по дороге – за одно это он готов был благодарить Истинного. Внешне Вольфрам никак не изменился после их путешествия к пещерам Малого Шимарона, но Юури каким-то шестым чувством ощущал, что перемена произошла. Время от времени юный правитель приостанавливал коня, внимательно наблюдая за другом, Вольфрам оборачивался и удивленно смотрел в ответ. Юури казалось, что от демона исходит мягкое солнечное сияние, взору обычного японского школьника упорно мерещилась цветущая сакура и, с трудом отрывая взгляд, он пускал Ао в галоп, надеясь, как можно скорее добраться до дома. Что бы ни случилось, дома их ждут близкие люди, которые помогут королю разобраться с проблемой.