Нелегко быть избранным

Мама Мико проснулась посреди ночи. За окном привычно лил дождь, не прекращавшийся уже несколько недель. Догадками и фактами о природной аномалии пестрели все заголовки СМИ, но никто, даже самые квалифицированные ученые не могли указать причины разыгравшейся непогоды. Мико Шибуя подозревала, что знает, в чем дело, но кто бы поверил домохозяйке, пусть даже оба ее отпрыска – могущественные правители самых великолепных миров. Женщина встала, чтобы пройти на кухню. На минуту ей показалось, что она увидела странную тень за окном. Она не ошиблась. Длинноволосый молодой мужчина в старинном черном плаще стоял во дворе их дома. Материнское сердце дрогнуло, Госпожа Шибуя бросилась открывать дверь. – Юу-тян! – воскликнула она и тут же замолкла, растерявшись, когда мужчина поднял на нее свои пронзительные строгие очи. – Где Вольфрам? – глухо спросил гость. – Они уехали две недели назад, – честно сказала мать. Ее сердце разрывалось от тревоги и горя, но она ничего не могла исправить, она могла лишь верить, что рано или поздно ее мальчики во всем разберутся, но сколько печали придется им вынести прежде, чем это случится... Мужчина развернулся, чтобы уйти. – Ты не зайдешь? – тревожно спросила Мико. Он отрицательно покачал головой. – Прощай, мама! Передай Шори, что он может быть спокоен. Я не вернусь, – отозвался гость, прежде чем стремительно скрыться из вида. – Юу-тян, – грустно прошептала Мико вдогонку. – Береги себя. Мао ее не слышал. *** Вскоре пришла зима. Лишь однажды в далеких опасных краях, хранивших в свой недрах печать мирового зла, но освобожденных от темной энергии силой мао, Вольфрам видел такое количество снега. И хотя на Земле он не мог пользоваться огненной мареку, ему было совсем не холодно: пейзаж за окном вполне соответствовал внутреннему состоянию будущего отца. Он ждал рождения сыновей с радостью и одновременно печалью, жалея, что не сможет разделить этот особенный миг с существом, чья необыкновенная сила позволила ему быть причастным к тайне рождения. Он старался не думать о том, что могло бы быть, если хоть один из них смотрел бы на вещи проще. Но – увы! – ни сияющая, будто горячее полуденное солнце, красота, ни достойная потомка древних героев смелость, ни готовность Бильфельда отдать всю свою жизнь – до последнего вздоха – за одно только слово Юури, не помогли гордому демону завоевать сердце возлюбленного. Будь Вольфрам чуть мягче или трепливее, он научился бы со временем принимать милость Его величества, но Бильфельды не выносят жалость, особенно по отношению к ним самим. Вольфрам вздохнул, снова посмотрев за окно. Голубая тень, похожая на дракона, промелькнула вдали. Наверное, какая-то необыкновенная местная птица пролетела мимо. – Хватит бездельничать, – проворчал про себя Вольфрам, – а то и в самом деле начнешь видеть то, чего нет. *** Уже несколько дней Бильфельда преследовало стойкое чувство, будто он слышит отголосок знакомой тихой мелодии, печальной и немного навязчивой. Ее могли бы играть на флейте, да только на несколько миль вокруг, кроме их уютного домика, не было другого человеческого жилья. Ни Бильельд, ни Шибуя не умели играть на музыкальных инструментах. – Наверное, какая-то птица, – высказал свое предположение Шори, понятия не имевший, о чем говорит супруг. Должно быть демон так тосковал по дому, что вбил себе в голову какие-то странности. Лично Шибуя не видел голубых теней, скользящих по снегу, не слышал никаких мелодий, ни жизнерадостных, ни тоскливых, да и в целом был занят серьезными делами взрослого человека. Видя явное недовольство супруга, Вольфрам не стал настаивать. Печальная мелодия с каждым днем все явственнее звучала в его ушах. Однажды, в тот вечер, когда снег шел не переставая и огромные белые сугробы заполонили все пространство вокруг их дома, мелодия зазвучала особенно сильно. – Ты в порядке? – отчего-то заботливо поинтересовался Шори. Вольфрам кивнул: ответить сил не было, его сознание упорно стремилось куда-то за пределы возможного, он заметил только, что побледневший супруг едва не уронил чашку с чаем и дрожащими пальцами набирает номер. Он не почувствовал, как упал на пол, не услышал, что Шори срывающимся в истерику голосом говорил собеседнику – нежная мелодия, заполнившая все его существо, перекрывала остальные чувства и звуки. Спустя два часа Родригес, такой же бледный, как и глава их маленького странного семейства, хлопотал над Бильфельдом. – Сделай что-нибудь, ты же врач, – едва ли не стонал Шори. – Да, но ни один врач еще не участвовал в подобном событии! – развел руками ученый, понятия не имевший, что можно сделать в настолько неожиданной ситуации. – Мы должны отвезти его в больницу, но ты же сам понимаешь, что тогда начнется… Шори едва не рвал на себе волосы от отчаянья. Он должен что-то придумать… – Есть только один вариант, – резонно заметила Мари, как и Родригес, прибывшая на помощь друзьям. – Как бы это страшно ни звучало, кто-то из вас должен ему помочь. Она протянула Шубие охотничий нож, который на правах телохранительницы, на всякий случай всегда носила с собой. Родригес в ужасе замахал руками. – Я педиатр, а не хирург, и это не операционная. Но Мари смотрела не на него. – Я не могу, – вздохнул Шори, прекрасно понимая, что она имела в виду. – Тогда придется мне, – серьезно сказала девушка. Шори кивнул. – Но…, – Родригес попытался протестовать. – У нас нет выхода, – покачал головой Шибуя-старший. – Мари справится. В отличие от нас, она превосходно обращается с оружием. Я доверяю тебе. Скажи, как я могу помочь, – добавил он, серьезно глядя в строгие, полные решимости глаза девушки. Вода, бинты, чистые одеяла – все это Шибуя, несмотря на бившую его дрожь, нашел мгновенно. – Удачи тебе! – мысленно произнес он девушке, аккуратно расстегивавшей одежду юного демона, занести нож она не успела. Вольфрам внезапно открыл глаза. – Стучат, – произнес он, расплывчатым взглядом глядя в сторону входной двери. – Что? – удивился Шори. – Наверное, бредит, – сочувственно вздохнул Родригес. Но в дверь действительно постучали, и Шибуя-старший, мысленно ругаясь, отправился открывать. На пороге стояли двое мужчин, в одном из которых Шибуя узнал хмурившегося босса. – Благодарю за смелость, Мари. Позволь моему спутнику сделать это вместо тебя, – мягко произнес Боб, обращаясь к помощнице. Кивнув, девушка отошла в сторону. – Ваша светлость, – лучший мечник Шин-Макоку, сняв капюшон, слегка поклонился в знак приветствия удивленному хозяину дома, рука Конрада Веллера уверенно вытащила из ножен фамильный меч, много раз защищавший владыку, чьи дети вот-вот должны были появиться на свет. Шибуя отстранился, пропуская гостя. – Выдержишь? – заботливо спросил мечник, наклонившись к брату. – Действуй уже, – решительно отозвался Вольфрам. Этого не могло быть на самом деле, но демону показалось, что по древнему лезвию пробежали голубые искры. Ему нужно было это ощущение – тепла и заботы, исходившее от родных. Хорошо, что именно Конрад был рядом. *** Знаменитый мечник короля демонов многое видел в своей нелегкой, полной приключений и опасностей жизни и давным-давно почти ничего не боялся, но даже его уверенная сильная рука дрогнула, когда горячие алые дорожки заструились по золотому боку. Разволновавшись, он слишком плотно приложил меч, в результате нанесенная им рана оказалась чуть больше, чем это было необходимо. Он заметил, как мучительно сжались в кулак побелевшие пальцы брата. Медлить было нельзя – усилием воли Веллер прогнал сомнения и погрузил ладони вовнутрь. Серьезный обсидиановый взгляд племянника, которого он вытащил из зияющей алой раны, стал мечнику первой наградой. Вторым подарком был звонкий заливистый крик младшего близнеца, звучавший для присутствующих словно птичьи трели. Старший мальчик не плакал, как будто оценивая окружающих его взрослых мудрым независимым взором, младший напротив, бурно протестовал против попыток взять его на руки и упорно тянулся к отцу, успокоившись, как только Мари догадалась положить его рядом с Вольфрамом. – Какие они красивые, – улыбнулась девушка, подбадривая немного растерявшихся мужчин. – Нужно будет придумать самые лучшие имена, – заявил светившийся от счастья Шори. – Эрхард и Руфус, – поморщившись, безаппеляционно заявил Вольфрам. Он не смог бы назвать причину, но имена предков мгновенно родились в его сознании, как только мальчики появились на свет. – Уверен? – улыбнулся Конрад. – Конечно. Это мои сыновья. Я знаю, как их зовут, – уверенно, хотя и с трудом произнес мадзоку. Не будь Шори так счастлив, он мог бы, наверное, возразить, но не стал спорить с бледным как смерть супругом. Он взял на руки старшего из племянников, радостно вслушиваясь, как бьется маленькое, полное жизни сердце. Улыбающийся Родригес бросился на кухню греть молоко, Мари протянулся Конраду иголку с шелковой нитью. – Эту часть я предпочел бы уступить даме, – неуверенно сказал Конрад. Как любому военному, ему не раз приходилось чинить одежду и «штопать» своих ребят. Но терпеливо сносившие боевые трудности полукровки – одно, а нежно оберегаемый златокудрый малыш, которого он когда-то учил ходить, – совсем другое, да и ситуация была чересчур нестандартной, выбивая из колеи даже Веллера, которого, казалось, ничто на свете не может смутить. Белошвейка из него была та еще. Он поморщился, представив недовольного брата, отчитывающего его за уродливый шрам. – Слабак, – едва смог улыбнуться Вольфрам. – Прости, вряд ли я смогу ровно, – неловко извинился Веллер. – Красота – это не самое важное, – тихо ответил мадзоку, закрыв глаза. – Ты умница, брат. Мама и Гвен будут тобой гордиться, – ласково произнес второй сын Шери, осторожно зашивая им самим нанесенную рану. Демон не ответил: силы его оставили, но он сосем не чувствовал боли: голубое сияние окутывало его изнутри, грея своим теплом, нежная мелодия по-прежнему звучала в ушах, прогоняя страх.