***
История с Иннокентием несколько затянулась, потому что по известному Артему адресу в девятиэтажке с видом на Москву-реку и дымящие трубы не оказалось ни его, ни гражданки Иващенко, а была только ее мама, которая охотно сдала сладкую парочку, рассказав, что Люда с Кешей отправились обедать в кафе, чем сильно ее обидели — отказались от котлет с картошечкой, им, видите ли, такое не годится, слишком тяжелая пища. Название кафе оскорбленная в лучших чувствах женщина не знала, но уверена была, что оно здесь, в районе, потому что Людочка записана на четыре к врачу, съездить в Марьино и вернуться им не успеть. Вот тут-то Богдан пожалел, что он без двухколесного друга, с его помощью этот захудалый район можно было бы прошерстить за пятнадцать минут. Но нет так нет, и, оставив Артема в ближайшем кафе, он рванул по остальным. Артем отдышался немного и пополз к стойке бара, попросил у девушки-официантки разрешения поставить телефон на зарядку и оставил его там, где музыка погромче, а с «сяоми» вернулся за столик. Валентин не отвечал, и Артема это здорово нервировало. Когда выходили из офиса, «пыжик» был на стоянке, но здесь, в Капотне, он его не видел. Может, из соображений осторожности Валентин сменил машину? Или Сальников подогнал кого-то на подмену, наверняка он в курсе затеи и санкционировал участие в ней Валентина. Но почему молчит телефон? Гудки идут, трубку не берет. А, вот! — Алло? — Артем прислушался. — Ты где там? Тишина. Артем отключился, заказал себе кофе, запил им таблетки. В груди неприятно сосало, музыка буцкала мерзейшая, за окнами снова замельтешил снег, но не легкий и белый, в стекло бились колючие ледяные шарики, отскакивали и тонули в снежной грязи. Хотелось написать Герману, хотя бы просто «Привет». Или спросить, не помнит ли он, на кого ему он, Артем, жаловался? Последний раз на Варчука, до него на сервис, который заставил месяц ждать нужную деталь, а до этого? Богдан справился за двадцать минут. Артем увидел, как тормозит забрызганная по низу бурым серебристая машина, он выскакивает и машет рукой. Вбежал, помог подняться. — Телефон возьми со стойки. — Артем возился с замком куртки. — Я на зарядку поставил. Богдан метнулся, сунул Артему его «самсунг» и потащил к выходу. — Давай шустренько, суп они уже съели. Артем вздохнул и полез в душное машинное нутро. Меньше всего ему сейчас хотелось беседовать с Иннокентием.***
— Устал? — Богдан погладил Артема по руке. Пришлось оторвать глаза от россыпи рыжих огней за окном. — Не то чтобы устал… — Артем поболтал в кружке и допил чай. В кафе становилось шумно, вечер пятницы все-таки.— Просто некоторые вещи, когда с ними сталкиваешься, выбивают тебя с накатанной, начинаешь что-то думать такое… Хотеть чего-то непонятного… — Это все те же некоторые вещи? — догадался Богдан. — Да, позвонили, в воскресенье похороны. — Пойдешь? Артем пожал плечами. — Мне он не нравился, я его… «Презирал» — слово громкое, конечно, но вроде того. Нет, не пойду. Но настроение все равно в ноль. — Я бы прокатил тебя снова. — Пальцы Богдана коснулись костяшек руки Артема, прогладили косточки на тыле ладони. — Но на мотоцикл тебе нельзя. Вообще нельзя. — Поехали я возьму машину, прокатимся? — Уверен? — Видно было, как Богдану эта идея нравится, но он все же уточнил: — Тебе не будет тяжело? — Я же не собираюсь бегать. Буду сидеть, болтать с тобой… Меня успокаивает дорога. — Что такси тебя бесит, я заметил, — рассмеялся Богдан. — Не знал, что такое бывает. Но пешком ты не дойдешь. Вызываю? Артем кивнул и, пока Богдан занимался подгоном такси, влез в телефон. Что ж, никто полковнику не пишет. Только смс о внесении на счет двухсот рублей. Быстро они, за шесть часов. А, нет, вот еще простыня от Иры, ругается, требует объяснить, что происходит и почему они с Германом и Семкой должны сидеть в каком-то коттедже посреди леса под охраной… Артем посмотрел на время отправки. Валентин, сука! И не только он, тут уж точно без Сальникова не обошлось! — Нормально все? — спросил Богдан, и Артем в очередной раз поразился его острой, звериной чуткости. — Сестра на меня ругается, — ухмыльнулся он, засовывая телефон в карман. — За что? — Да она всегда ругается. Характер такой. Такси стояло рядом, доехали за десять минут. Артем подумал, что хорошо бы перевязать ногу, но это значит придется заходить в квартиру с Богданом, быть там не меньше часа… К черту. — Ключи в квартире. — Он сел на лавку у дома. — Лифта нет, четвертый этаж. — Я схожу, — согласился Богдан, оглядел пустой темный двор. — Не боишься тут оставаться? — Дважды в одну воронку не бьет. — Артем посмотрел на машину Германа. — Ее вроде не зацепило. — Она целая, это я еще вчера проверил. — Богдан подкинул на руке связку ключей и исчез в подъезде. Мелкая злая крупа продолжала сыпаться с неба. Артем запрокинул голову и смотрел, как она мельтешит под фонарем светлым облачком. Это считается метелью? А двор вытоптали вчера основательно. Подозрительно, что капитан Зяомко до сих пор не позвонил, не вызвал к себе на чаек поохать, пообсужать вопросики. Означать это может только одно… Артем не стал оглядывать двор, даже глаза закрыл. Все это уже не важно. Завибрировал в кармане телефон. Артем взглянул на экран. Ну конечно, Лаврова. Кажется, он знал, какую информацию она могла посчитать очень срочной и для него необходимой. — Тема? — Голос Айзаны был тихим-тихим. Умная старая лиса. — У вас там происшествие, ты в курсе? — Нет. Где «у нас»? — Твой офис на первом этаже в «Румбе», я не путаю? Там убойный сейчас работает, тело в туалете. — И Зяомко меня обыскался, наверное? — Потому и звоню. Мужчина лет тридцати пяти, крупный блондин, без видимых повреждений, но к унитазу сам себя он примотать не мог. — Интересно, конечно, но дело не мое. — Артем снова закрыл глаза. Крупинки снега кололи кожу. — У меня такого клиента не было. — Передам капитану. — Я могу и сам его набрать. Только имя опять забыл. Николай? — Андрей Николаевич. — Понял. Спасибо, товарищ майор. — Он убрал телефон в карман. Хлопнула подъездная дверь, Артем открыл глаза. — Все нормально? — Богдан сунул ему две связки ключей, от квартиры и от машины. — У нас в бизнес-центре труп нашли, прикинь. В туалете. — Артем поднялся и побрел к машине. — Вовремя мы уехали, значит. Повезло нам, не повезло Иннокентию. — Это точно. — Артем влез в промерзшую машину, поежился. — Как в гробу здесь. Покинуть Москву вечером пятницы та еще задача даже зимой, так что почти час они крались по Щелковскому: на перекрестке с Монтажной без традиционного ДТП не обошлось. И только когда смогли наконец разогнаться, Артем вздохнул свободней. Дорога его действительно успокаивала. Мерно шикали дворники, дорога постепенно темнела и пустела. — Ты как? Ничего? — Богдан легко похлопал его по колену, улыбнулся. — Сейчас отпустит. Ты мне обещал рассказать, зачем все затеял, кем ты хотел стать. Подходящий момент для долгого рассказа. — На самом деле он не очень-то долгий. Я хотел стать всем. И стал. — Богдан улыбнулся. — Звучит странно? Но такой была моя цель, становиться любым человеком, каким захочу. Любым. Я молод, здоров, у меня есть деньги на первое время. И что мне предлагает жизнь, которую называют нормальной? Я должен выбрать одну женщину, одну работу, одну страну, один город и одну жизнь. Жить ее, жить, пока она не кончится. В конце испытать удовлетворение, что прожил как положено. Но я не хочу! Мне мало одной жизни. Я хочу все! Я хочу мужчин и женщин, жить здесь, там, на другом конце света, сегодня быть студентом, завтра матерью-одиночкой, послезавтра богемным художником, а еще грузчиком в продуктовом магазине, программером на фрилансе и сладким мальчиком для богатых теток. Я хочу все. И могу все. Ты понимаешь? — Конечно. С Лерой ты все устроил очень круто. С другими наверняка тоже? — Не сомневайся. — Глаза Богдана сияли весельем. — А он хотел, чтобы я был один и только такой, как ему нужен, папина гордость. Я был, мне легко быть кем угодно! Какое-то время. Но оно кончилось. Все заканчивается, знаешь. — Нифига. Все не заканчивается. Конечны части, но не целое. Заканчивается одно, начинается другое. Богдан ткнулся губами ему в висок и засмеялся. Его возбуждение электризовало воздух, заражая и Артема. Зудящее, поджимающее пальцы на ногах, оно было похоже на сексуальное. Но только похоже. — Ты потрясающий. — Шепот щекотал Артему ухо. — Ты тоже, — признался Артем. — А лжец вообще фантастический. — Как и ты. У нас обоих были хорошие учителя. У нас столько общего, Артем. Наши настоящие родители умерли, нас обоих воспитывали отчимы. То есть о его детстве разнюхал не только капитан Зяомко, подумал Артем. О нем вообще хоть кто-то еще не извещен? — Думаешь, ты обо мне что-то знаешь? — Он криво усмехнулся. — Ты ничего не знаешь, как и остальные. Никто не знает. Только я. — Расскажи, — прошептал Богдан. — Пожалуйста. Каким он был? И каким с ним был ты? Артем поерзал в кресле, устраиваясь удобнее. Что ж, он расскажет. Идеальный момент для долгой истории. — Я не москвич, ты наверняка это выяснил. Родился и вырос в Красногорске, это примерно жопа мира. — Сибирь. — Не перебивай. Городишко мелкий, задрипанный и такой… затерянный во времени. Деревянные дома, причалы, улочки без асфальта… Вряд ли ты такое видел. Конечно же, очень консервативный. Моя мать, однако, ухитрилась от кого-то залететь, не окончив школу, и была бы она бедная, потому что ни мужа, ни работы, ребенок на руках. Ее родители сами еле-еле тянули, мать с инвалидностью. В общем, жопа, и аборт делать поздно, она слишком долго боялась признаться. Этим ребенком был я. Но моей мамке месяца за два до родов неожиданно повезло, просто сказочно. К нам в город приехал новый ветеринар, мужик не очень молодой, замкнутый, но все свободные бабы, конечно, на него нацелились. А он раз — и приходит сватать мою мать. С пузом! Причем они и знакомы толком не были. В общем, выскочила она за него, даже не задумываясь, и всю жизнь считала, что ее бог в темечко поцеловал. Мужик трудолюбивый, не пьющий, правильный до невозможности. Верующий, конечно. — Артем дотянулся до бутылки минералки, отпил. — Приму таблетку, погоди. Богдан сочувственно погладил его по руке. — Так вот. Следом родилась Ира, она просто его копия, смуглая, здоровенная. А я на маму похож. Ну и жили мы идеальной семьей. Вот серьезно, идеальной. Прекрасный муж, мама у меня тоже была красотка, готовила как... м-м-м. Они никогда не ссорились. Старший братик, младшая сестричка. Рекламный образец семьи. А потом.... — Артем помолчал. — Мама пропала. Пошла в лес за грибами и не вернулась. Это было дико, потому что лес начинался прямо от заборов, он был совершенно свой, сходить за грибами было как здесь сходить в магазин, запросто, и вдруг… Ее искали, МЧС приезжало. Не нашли. — Идеальная семья кончилась? — Да нет, знаешь, мы жили дальше. Отец работал, мы с Иркой учились и так, по хозяйству немного. — Ты называешь его отцом. — Да, потому что он им был. Не биологическим, но тем не менее очень хорошим отцом. Учил меня рыбачить, делал кораблики… — Ты врал про маму-учительницу, — догадался Богдан. — А ты врал, что не знаешь Гумилева, — огрызнулся Артем. — И вообще не перебивай. Мама была библиотекарем в школе и литературу знала получше некоторых учителей. В общем, так и жили бы себе, но иногда в городе пропадали девочки. Лет тринадцати-четырнадцати, знаешь, когда перелом от детства к юности. Пропадали не часто, без видимой схемы. То две подряд, то долго ни одной. Это теперь я знаю, о чем это говорит... — О чем? — О том, что убийцей руководят какие-то внешние обстоятельства, а не его внутренняя потребность убивать. Ее вообще мало кто в себе осознает и признает, хотя есть легенда про форум серийных убийц, где они делятся опытом, как годами промышлять безнаказанно, то есть они занимаются этим совершенно сознательно. Но этой легенде лет десять, а форум никто так и не нашел, значит, вряд ли он существует. Тем не менее трезво осознающие свои наклонности убийцы существуют, хоть и в меньшинстве. А у моего отца был другой случай. Я же говорил, он был очень верующий и правильный. Он часто говорил о душевной чистоте, но я был подростком и уже не особо его слушал — друзья, тусовки, приключения… О том, что убивает девочек мой отец, я узнал почти случайно. Я тем вечером удрал из дома в клуб на дискотеку. Отца не было дома, Ира валялась с простудой и все время спала. В клубе было весело, приезжали из соседнего города, я даже выпил пива тогда. А потом покурить на крыльцо вышел и вижу в стороне, на улочке, машину отца, едет тихонько, будто высматривает кого-то. Я огородами ломанулся домой, испугался, если отец увидит — убьет же, я пил и курил, а мне лет четырнадцать было. Короче, примчался домой, морду вымыл, чеснока пожевал и в кровать. Лежу, изображаю, что сплю, а сердце колотится, уснуть не могу. Лежу-лежу, его нет. Так пролежал часа два. Слышу, приехал, и в баню. Долго там был, потом только домой зашел. А утром стало известно, что пропала девочка, которая вечером была в клубе. И я просто понял. Все сложилось, будто я всегда это знал. Может, и знал… — Артем замолчал, прикусив губу. Заметил это за собой, выпустил. У Богдана научился, что ли? — Что значит «может, и знал»? — А что я, по-твоему, делаю в группе Лавровой? — Артем посмотрел Богдану в глаза. — Я был сопливый совсем, пацан, а меня взяли к себе опытные люди, отборные кадры. За какие такие заслуги? — И какие? — спросил Богдан шепотом. — Я их чую. Убийц. Не знаю как, не спрашивай, но я очень их понимаю. — Да, — Богдан дотянулся до его руки на руле, чуть сжал пальцы. — Ты понимаешь. — Но всем я говорил, что ничего не подозревал, был маленький, узнал все после смерти отца, вместе с остальными. Знаешь, как всплыло? Тетки-соседки пришли перед похоронами дом мыть и нашли трофеи. Он хранил их крестики, заколочки… Это был шок, конечно. Нас с Ирой забрала бабушка, его мать. Я ведь даже не знал, что она существует, думал все, детдом. Бабушка привезла нас в Москву, а здесь никто не слышал про Ивана Богнева, Москву интересует только Москва. Мы доучились, поступили в институты, сменили фамилии. Я дважды, Ира тоже, когда замуж вышла. Не хотели, чтобы кто-то узнал, кому нужна такая биография. — А твои… коллеги… знают? — Нет. Не знаю. Я не говорил. — Что случилось с твоим отцом? — Глаза Богдана казались черными от возбуждения. — Утонул на рыбалке. — Артем дернул плечом. — Лодка перевернулась. Он был хорошим отцом, вытолкал меня к лодке, я в нее вцепился и с ней постепенно до берега доплыл. А он нет. — Но вы же могли вдвоем за нее держаться. — Могли. Но в такие моменты думаешь спинным мозгом. Я вцепился и заработал ногами, а что его нет рядом, понял чуть ли не на берегу. — Ничего себе история. — Богдан зацепился взглядом за что-то в темноте за окном, повернулся к Артему с улыбкой. — Мы едем туда, куда мне кажется? — Уже немного осталось, — кивнул Артем. — Значит, ты знаешь? — Он приблизил лицо, чтобы не упустить ни единого движения ресниц Артема. — Ты знаешь, что это сделал я. — Ты этого хотел, ведь так? — И ты знаешь, — голос Богдана подрагивал от волнения, — что я сделал это для тебя? — Чтобы мне было интересно? — Артем тоже перешел на шепот. — Мне очень хочется тебя поцеловать, — признался Богдан. Запах проклятой даваны взрывал мозг. — Но мы разобьемся. Артем улыбнулся и боднул его в висок. — Но ты мне скажи, умник, а что, если бы дело не взяла наша группа? Мы вообще-то официально не существуем. А, нет, не говори! Ты для того и выбирал в жертвы связанных со мной! Чтобы меня точно зацепило. Богдан поцеловал его в щеку. — Видишь, тебе даже говорить не нужно. Как мне было тяжело, когда ты разглагольствовал про Гондлу! Я же с тобой согласен! А когда ты сказал про Красную Шапочку, я чуть не умер! Как такое возможно, мы словно две стороны одной монеты… Артем левой рукой притянул его к себе за шею, прижался к губам — всегда хотел узнать, каково это, их целовать! Правая нырнула между сиденьями, быстро клацнула замком ремня. Рывок руля, удар ноги, и машину понесло в темноту. В космос.***
Двери не было. Артем со стоном вывалился вбок и отполз от машины. Боли было так много, что он не различал оттенков, не понимал, что у него болит. Во рту кровь. Ничего не видно. Снег холодный. Это хорошо. Он пришел в себя снова в этом снегу. Было очень тихо и очень больно. Артем приподнялся на руках — на одной, вторая не слушалась. Дорога. Машина. На дороге темная груда. Нужно ползти. И он полз. Тело было теплым. Артем привалился к нему и замер.