Я никогда не...

      Уличный фонарь, слегка накривлённый и с облезшей краской, озаряет блёклой вспышкой ночной парк. Тусклое свечение пропадает почти сразу после того, как появилось и не «возвращается» больше ни разу. Грейс становится жутко. И это чувство, страх за собственную жизнь для неё сродни чему-то новому. Так непривычно бояться за себя, когда на такое никто бы в здравом уме не покусился.       Девушка издаёт какой-то болезненный смешок, пытаясь совладать со своими нервами, но лучше от этого не становится. Она бы с радостью сейчас попятилась назад, как испуганный и загнанный в угол зверь, а то и вовсе бы убежала. Но ноги её будто примёрзли к скользкой и узкой парковой дорожке. Бакет вновь переводит свой взгляд на незнокомца и хриплым от долгого молчания голосом отвечает:        — Шли бы Вы, куда идёте, — не пойми откуда взявшаяся у такого ничтожного создания «маленького» человека спесь сквозит в голосе. — К чему мне Ваши лживые извинения, если ни Вам, ни мне нет до них никакого дела? — надтреснутый голосок полон какого-то странного высокомерия, и если бы Грейс могла видеть себя со стороны, то точно бы рассмеялась над собственной бесполезной гордостью.       Девушка кидает подозрительный взгляд, не лишённый некоторого презрения, на мужчину и буквально убегает. Ноги, вмиг «оттаявшие», несут её к выходу. И, лишь достигнув некогда красивой арки, Бакет останавливается.       Внезапное бессилие сокрушает её, и Грейс падает на колени, больно ударяясь об лёд. Но девушка вовсе не замечает этой боли и в приступе неистовой ярости разбивает руки вкровь, нанося удары по земле, не щадя себя вовсе. Когда раны начинают ощутимо ныть, Бакет запрокидывает голову к небу, шепчет что-то непонятное, возможно, даже ей самой и, испустив глубокий вздох, чувствует желанное равнодушие.       Она безразлично осматривает себя, поднимается на ноги и, медленно ступая и слегка прихрамывая, направляется к дому. В голове её пустота, практически абсолютное отсутствие каких-либо мыслей, как позитивных коих, как правило, не наблюдается, так и негативных.       Девушка ничего не слышит, будто головой её окунули в воду, а в глазах рябит и темнеет, что ещё сильнее усложняет передвижение, учитывая то, как темно на улице. Голова кружится и болит, будто что-то давит на череп и вот-вот превратит его в блин.       Грейс уже почти не понимает, куда идёт. Единственная мысль, как мантра, проносится в пустой и раскалывающейся от острой боли голове: «Надо дойти до дома». Бакет сворачивает в какой-то переулок, грязный, узкий и тёмный как же банально, как и все другие точно такие же в городе.       Не сумев удержаться на ногах, она налетает на какого-то коренастого мужчину. Тот тут же отталкивает её в сторону, и Бакет чуть было не падает.        — Девушка, Вы с ума сошли?! — гнусавый и донельзя манерный голос спутницы прохожего сотрясает морозный воздух. — Вы что, пьяны?        — Детка, да ты будто не видишь, — мужчина окидывает Грейс неприязненным взглядом и с выпадом прикрикивает. — Ты бы следила, сколько бухаешь, алкашка малолетняя!        — А Вы бы лучше следили за тем, сколько Ваша курица в себя силикона закачивает! — слова слетают с языка раньше, чем срабатывает инстинкт самосохранения.       Мужик подлетает к Бакет и больно хватает ту за плечи, сильно встряхнув.        — Ты, девка, совсем сдурела?! Фильтруй, что вякаешь!       Он, дёрнув Грейс в последний раз, рывком отбрасывает её к дереву. Тупая боль раздаётся во всём теле, и Бакет, кряхтя и кашляя, сплёвывает кровью, окрашивая белый, недавно выпавший снег в красный.        — Мусик, оставь её! — визгливый крик, граничащий с пометкой «истеричный». — Она явно не в себе, пойдём!       Незнакомец, смачно плюнув куда-то в сторону Грейс, удаляется под руку со своей пассией.       Бакет, несмотря на боль, предпринимает несколько жалких попыток встать, но все они не имеют права называться удачными. Ползком она старается продвинуться дальше, чем на пару десятков метров, но теряет сознание, падая навзничь.

***

      Яблоки. Много яблок. Красные, жёлтые, зелёные. Гнилые и свежие. Они везде. Земля под ногами из яблок. Небо из яблок. Деревья из яблок. Река из яблок. Солнце из яблок. Яблоки из яблок. Грейс из яблок.       Грибная туча. Две грибные тучи. Три грибные тучи. Как барашки, которых надо считать, чтобы заснуть. Но считать надо грибы. Если их будет много, то не будет видно яблок. Грибы. Грибы. Много грибов. Грейс уже не из яблок.       Белка красная. Нет, рыжая. Красная. Большая. С кривыми глазами. Будто плоская. Она ныряет в яблоках и грибах и поёт:       Время движется вперёд,       Жизнь тебя твоя не ждёт.       Убегает от тебя,       Скоро будет у меня.       Белки нет. И грибов нет. И яблок нет. И Грейс нет. Ничего нет. Ни-че-го. Н-И-Ч-Е-Г-О.