***
«Чтобы я ещё раз подобное сделал!» — рассерженно подумал я в который раз, поглощая воду из миски. Горло нещадно жгло, будто бы в нём полыхало пламя. Тёплая вода не особо помогала справиться с этим ощущением, вот только холодной воды нигде не наблюдалось, поэтому пришлось довольствоваться тем, что имеем. Как уже можно было догадаться, задача «повторить алфавит» была провалена. Если ещё на первых буквах получалось повторять за ведущей, то в конце всё вылилось в муку для голосовых связок. Я то и дело срывался на тихий кашель, а язык уже пересыхал. После того, как алфавит исчез с экрана, я сбежал на кухню с целью притупить боль. «Это… ужасно!» — то и дело вертелось в мыслях, но боль не уходила. — «Захотелось заговорить. Ага, как же, голосовой аппарат котов не предназначен для членораздельной речи! Говорящие кошки — фантастика и детские мультики, заруби себе на носу, Константин!» Я резко поднял голову, стоило мне услышать звук открывающегося замка входной двери. Видимо, я настолько увлёкся, что не заметил, как быстро прошло время. Мне было бы всё равно на их приезд, если бы не одно «но». «Я же не выключил телевизор!» — осознавал я, выбегая с кухни и устремляясь к лестнице. Ладно бы, если там шёл седьмой канал, но нет, там был детский телеканал с дошкольной программой. Зачем, правда, в начале лета такие программы запускать мне не совсем ясно. Мельком взглянув на заходящих дворецкого и парня, я прибежал на лестницу и поднялся по ней на второй этаж, перебегая в кабинет. Забравшись на стол, я лапой нажал на красную кнопку, тем самым выключив телевизор. Из груди вырвался спокойный вздох, но за ним тут же последовал кашель. Связки ещё не восстановились, одно радовало — только кашель выходил изо рта. Голова повернулась к одному из проходов в кабинет, а взгляд как бы ожидал увидеть Альфреда и Брюса, но тех долгое время не было. В конце концов, я перешёл в кресло и разлёгся на нём. Небольшой забег со сломанной ногой хоть и не вызвал усталость во мне, но нужно было принять максимально безучастную позу. На пороге появился Брюс и, задержав ненадолго на лежащем мне взгляд, потянулся за пультом. Палец нажал на красную кнопку и запустил десятый канал, который, к моему ужасу, я забыл переключить. Уэйн застыл на месте с явным замешательством на лице. Он посмотрел на меня, а затем на телевизор. К этому моменту я уже поднялся на четыре лапы и смотрел сначала также на телевизор, но после на парня и обратно. — Х-хорошо, Джейкоб, — начал Брюс, быстрым движением пальцев вернувшись на седьмой канал. — Теперь ты начинаешь меня пугать… Я недовольно фыркнул и отвернулся от парня. Горле запершило, но с немалым усилием у меня получилось подавить кашель. Не хватало ещё больше позориться, уж складывать дважды два у Брюса получается. Парень прошёл к столу и раскрыл одну из папок и стал вчитываться в написанное. К этому моменту в кабинет уже зашёл Альфред и положил на стол поднос с чаем и налил его в одну из чашек. Брюс поблагодарил дворецкого, и тот ушёл, оставив нас двоих. Между тем, к этому моменту я уже стал думать, чем бы иным себя занять. Изучение всякой мифологии и физики стало для меня уже какой-то работой, поэтому идея вернуться к изучению теорий сразу отпала. Других идей не было, ровно до того момента, как взгляд не коснулся стола. Помимо папок и только что принесённого подноса на нём было кое-что ещё. Небольшие фигурки из светлого и тёмного дерева стояли по два ряда с каждой стороны на клетчатой доске, по краям которой были написаны либо буквы, либо цифры. «Шахматы…» — в голове пронеслась мысль если и не сыграть в эту игру вместе с Брюсом, так найти в стенах поместья какой-нибудь задачник. Уверенности в том, что он был, не было, но мне никогда не приходилось искать. Взгляд проскользнул по полкам. — «Опять бесконечные поиски…» Тихо лапы коснулись паркета и повели меня к полкам. Это не осталось незамеченным от Брюса, и тот украдкой стал наблюдать за мной. Я же сделал вид, что не заметил слежки. Глаза цеплялись за громкие и не слишком названия книг, но не было ничего из необходимого. И так бы я ходил по стеллажам, если бы меня не окликнули. — Джейкоб? Я тяжело вздохнул и медленно развернулся и подошёл к столу. Ловкими движениями я запрыгнул наверх и кивнул в сторону шахмат. Брюс слегка нахмурился, указательный палец забарабанил по поверхности папки, но озвучивать свои суждения тот не спешил. Мне же пришлось выжидающе смотреть на него, что, наверное, немного нервировало парня. — Ты… хочешь сыграть? — Я, немного подумав, уверенно кивнул и сел позади белых фигурок и ожидал ответа на моё предложение. Брюс бросил взгляд на содержимое папки, как бы просчитывая, многое ли он потеряет, если отвлечётся от расследование. В конце концов он захлопнул папку и отложил её в сторону. Уэйн хрустнул пальцами и поправил свои фигуры, а затем поправил и мои, за что я кивнул в благодарность. Первый ход был за мной. Я хоть и никогда не играл в шахматы, но благодаря знакомым знаю, как ходит та или иная фигура и какие ходы обычно делают первыми. Поэтому я, чуть зажав пешку меж зубов, переместил пешку на линии «e» со второй горизонтали на четвёртую. Следов от зубов к счастью не осталось. Брюс же выдвинул свою чёрную пешку на встречу моей, тем самым он заблокировал дальнейшее её передвижение, но и сам при этом он не сможет двигать пешку. Я наклонил голову и походил конём, намереваясь «срубить» чёрную пешку, но тут же парень походил своим чёрным конём, некогда находящимся на вертикали «b». Тем самым, он защитил пешку. «Это только два хода, а мне уже нравится, » — признался я, выдвигая следующую фигуру вперёд.***
Шла уже четвёртая партия. Брюс был явно напряжён, что, в общем то, можно было и по мне сказать, поскольку Брюс оказался интересным соперником в игре, в которую за всю жизнь мне приходилось играть лишь пару раз. В настоящий момент счёт был два-один в мою пользу. В первой игре я недооценил Брюса, что привело его к победе, а меня, соответственно, к поражению. После было принято решение просчитывать шаги наперёд, а не делать их стихийно, основываясь на нынешнюю ситуацию. В этом я и обошёл во второй игре Брюса, тот видимо решил, что это будет лёгкая игра, которая должна была закончиться на второй партии, однако счёт один-один заставил парня напрячься и предложить мне ещё две игры, на что я согласился. Третья игра прошла куда больше осмыслённо, что с моей, что со стороны оппонента. Игра затянулась, над некоторыми ходами мы долго засиживались, пытались разгадать планы друг друга, иногда срывали их, но порой попадались в ловушки друг друга. Несмотря на то, что ни Брюс, ни я не были шахматистами и не знали каких-то стратегий, но это не мешало нам, основываясь на наших логических суждений, придумывать свои. Вряд ли их можно было назвать спортивными, но до этого никому дела не было. Однако победа пришла ко мне в руки, и теперь шла завершающая партия. Я уже расставил свои ловушки и, пока Брюс искал их, тоже самое делала и моя персона. Одна уже была запримечена, однако она никак не мешала моим дальнейшим планам. Но, каким бы исход не был, мне, показалось, что я нашёл себе хобби. Правда постоянно отвлекать Брюса не дело, нужно было раздобыть пару задачников. А что? Шахматы — прекрасная игра, в которой нет удачи или случайности, единственный способ выиграть — вооружиться заранее заученными тактиками и обладать логическим мышлением. Первого не было, оставалось второе, а этого что у меня, что у Брюса было достаточно. Но, как показала практика, мой разум был сильнее разума Брюса. Брюс подставился, после чего, просчитав все варианты, я захлопнул ловушку, заставив Брюса пожертвовать своим слоном. Но то было лишь отвлечением внимания, поскольку мой ферзь срубил пешку парню и поставил королю шах. Путей отступления у короля не было, а срубить его он не мог, поскольку тот находился под защитой коня. — Чем больше я с тобой «общаюсь», тем больше интересуюсь, какой ты человек, — признался Брюс, откидываясь на спинку дивана. Я невольно застыл, и проморгался. И пока я был в прострации, до Уэйна дошёл смысл слов и тот прикрыл рукой глаза и тихо засмеялся. Его смех вывел меня из прострации, поскольку редко когда Брюс смеялся. Такие дни можно было помечать красным в календаре. — Прости. Просто я уже привык обращаться к тебе, как человеку, вот и случайно высказался. Ты же не против? — Я отрицательно помотал головой. — Вот и хорошо. Человек… пускай и неосознанно, но Брюс коснулся до чего-то внутри меня, заставив мой голову на момент закружиться, а лапам задрожать. Пускай я себя всегда идентифицировал как человека, но никогда до этого, мне не доводилось слышать это от других. «Умный кот» — максимум, что доводилось слышать. Изначально было неприятно, когда меня называли котом, хотя я таковым сейчас и являюсь, но сейчас это стало чем-то обыденным. Возможно, это было смирение. Смирение, что я стал котом. Смирение, что я не властен над своей судьбой. Смирение, что мне не выбраться из Готэма. Смирение, что пути назад может и не быть. Смирение, что мне не встретиться с моим братом… «А он меня до сих пор любит…» — пронеслось в сознании. — «До сих пор любит и ждёт. А я играю в шахматы с… Брюсом. Вместо того, чтобы искать выход и вновь увидеть Кирилла!» — Джейкоб?.. — отозвал меня парень, как в кабинет зашёл Альфред. Я не слышал, как парень объяснял дворецкому разложенную доску с шахматами и меня на другой стороне. Осознание бездействия терзало хуже самого бездействия. Убить это чувство было меньшим желанием. Хотелось скрутить его, потопить, выжечь лишь бы оно не причиняло тоскующую боль. Но это же чувство отрезвило меня, заставило меня вспомнить, зачем я проштудировал мифологию, теперь и вовсе научную литературу. Всё сводилось к одному персонажу, и это самый главный вопрос в данной проблеме, ведь, узнав кто он и как он меня переместил в эту реальность, я пойму, как вернуться домой. Но в голове искрой зажглось воспоминание, что долгое время было со мной. И сколько месяцев я игнорировал его и не собирался проверять? Не обращая ни на кого внимание, я спрыгнул со столика и пробежал под Альфредом в сторону конца коридора. Не замечая ничего на своём пути, я продолжал бежать, уверенный в своей правоте. «Почему раньше я до этого не додумался?! И ведь как раз в тот момент я додумался до этого, но из-за его смерти я не смог его спросить. Поэтому я больше не возвращался к этой теме. Вместо того, чтобы копаться в левых источниках, » — я остановился и голову на картину, — «нужно было просто вернуться к началу». Картина осталась всё такой же. Гюстов Доре «Потерянный рай». Запах от часов, странный монолог Томаса и фигура, что не вписывалась в картину. Ничего из этого не было, лишь я да картина напротив меня. Там, где должна была быть фигура, ничего не было, лишь чёрное место. Это не могло мне привидеться, слишком отчётлива была фигура. Слишком отчётливый череп, балахон и золотая цепь. Возможно, я начал сходить с ума, но, даже не осмотревшись по сторонам, я закрыл глаза и мысленно, будто бы то я хотел сказать, сказал: «Я знаю, что ты смотришь. Выходи на свет и покончим с этим цирком». Я открыл глаза. И ничего не поменялось. Картина какой была, такой и осталась. В гневе я зашипел то ли на картину, то ли на этого бога. Ошибка неприятно колола изнутри, заставляла ярости затмить мой взгляд. «Трус, сука! Падла, мразь, грёбанный выскочка! Чтоб тебя черти драли в аду вечность! Ты от меня не уйдёшь, я тебя найду и выцарапаю тебе глаза… или что там у тебя? Не важно! Ты меня видишь, видишь, как я тебя поливаю грязью, рано или поздно ты откликнешься, иначе получится, что ты никакой не бог. Хуже зайца. Спрятался в своей норе!» Возможно, со стороны за мной было странно наблюдать: смотрящий по сторонам кот, шипящий на картину, одновременно с этим ощетинившись и вздёрнув хвост. И это отметил Альфред, в тот момент проходящий к лестнице. Он остановился у неё и настороженно стал наблюдать на меня, пока я не повернулся спиной к картине и не заметил дворецкого. Гнев тут же как рукой сняло, растерянность заняла его место. И, если бы я не вспомнил, что кошкам не типично поддерживать долгий зрительный контакт, так бы и глазел на Пенниуорта. Я развернулся обратно к картине, непродолжительно зашипел вновь для вида, и побежал назад в кабинет, не обращая внимания на всё ещё устремлённый ко мне взгляд. В кабинете я не застал Брюса, и, не долго думая, побежал в его комнату. Там он и обнаружился: парень неспешно переодевался в чуть более тёплую одежду, рубашка уже аккуратно была повешена на плечики, а на её месте была кофта с длинным рукавом. Парень уже собирался переодеться в тёмные джинсы, как остановился, увидев меня. Я мотнул головой и ненадолго вышел. Не то, чтобы я наблюдал стеснительность с его стороны, просто так мне казалось лучше. Побродив у двери некоторое время, я вновь зашёл внутрь. На этот раз Брюс уже сидел за столом и задумчиво смотрел в мою сторону. Я же тихо вздохнул и подошёл к парню. Тот поднял меня на стол и положил у машинки. — Стоило мне назвать тебя человеком, как ты стал сам не свой. Тебе… стало обидно? Мне казалось, для тебя это будет своего рода комплимент, — стал объясняться Брюс, как я остановил его резким нажатием на клавиши. «Никто не называл меня человеком. Это был очень сильный комплимент, спасибо тебе, » — я остановился, чтобы посмотреть на реакцию Уэйна. Он пробежал по строчке глазами и улыбнулся уголком губ. Следом он почесал меня за ухом, от чего я прикрыл глаза. — Не за что, Джейкоб. А… ведь тебя как-то звали до того, как я дал тебе эту кличку. Мы могли бы перейти на твою первую… точнее, твоё имя. Я распахнул глаза и вновь взглянул на парня. Честно говоря, дать ответ на предложение было затруднительно. Я уже привык к своей кличке, и раскрывать своё истинное имя в таком случае не имеет смысла. Однако если мы хотели повысить наши взаимное доверие, следовало бы сказать. Но называть кота Константином, как по мне, немного странно. И ладно бы кот с такой кличкой был белым, но ведь я полная противоположность. Я чуть прикусил десну. «А можно ли говорить о взаимном доверии при всей той лжи, что я говорил парню? Но ведь это ложь во благо, а не во имя эгоизма. И вылить правду сейчас нельзя, нужно дать Брюсу подсказки о моей человеческой личности в теле кота. Вот только как?» — Тогда останешься Джейкобом, — пришёл к выводу Уэйн. Он взглянул на часы на своей руке и предупредил: — Мне через несколько минут нужно будет идти. У нас с отцом было что-то вроде семейного обряда: каждый год он и я шли пешком через лес на наш холм и после каждого подъёма оставляли по камню… А ещё мы иногда оставались там ночью и ждали рассвета, но сегодня вряд ли я останусь на вершине. Брюс говорил об их обряде с лёгкой полуулыбкой на губах, будто бы вспоминая давно прошедшие дни. Мне же оставалось лишь наблюдать за изменившимся лицом и только представлять, как этот обряд выглядит на практике. И, честно говоря, что-то не давало покоя. Наверное, потому что в прошлые разы Брюса мог подстраховать его отец, а теперь, насколько я понимаю, он пойдёт один. Хоть и у Брюса не наблюдается, к примеру, плоскостопия или иных проблем с вестибулярным аппаратом. — Я пойду один, но можешь не бежать за мной, — попытался успокоить меня парень, снова положив руку на мою голову. — Я знаю дорогу и знаю, где следует быть осторожным. Это займёт лишь пару часов, не переживай. Всё что мне оставалось, это со вздохом потереться лбом о тёплую руку. На самом деле, планов на очередной побег из поместья у меня не было. По крайней мере, до того момента, пока кость не срастётся. Но, что-то подсказывало мне, сломанная кость не остановит меня, если Брюс сильно задержится. — Ты, кстати, написал что-то про мультивселенную. Сначала ты изучаешь нашу литературу, потом историю, затем переходишь на религию и останавливаешься на трудах учёных в области физики. Честно говоря, я без понятия, что ты ищешь. Не поделишься? «Ищу подтверждение существованию альтернативных реальностей, » — честно признался я, после чего сзади, спустя минуту молчания, Уэйн заговори: — Прости, Джейкоб, просто, если так посмотреть, то получается, что сначала ты изучал этот мир, его историю и мифологии, а после стал интересоваться теорией мультивселенной. И изучение началось из-за того, что ты разумный. Я даже подумал, что ты — из другого мира, где разумными являются кошки, а люди для них — домашние питомцы. Поменялись местами короче говоря, что глупо, не находишь? Это было ещё мягко сказано. Коты подчинили себе людей, сплошная фантастика. Однако никто не знал, могло ли это быть лишь воображением Брюса или такая мультивселенная действительно существует. Не вспомню, кто был предком кошки, но, если брать в расчёт «Эффект бабочки» и эволюцию Дарвина, то… возможно, предок человека не эволюционировал до homo sapience, а предок той же кошки — вполне. Но как происходила эволюция до человека разумного доподлинно неизвестно, выдвигать такие теории также глупо, как и отрицать. — Как-то мы засиделись, — сказал Брюс, вставая из-за стола. — Мне нужно скоро выходить. Приятно было снова «поболтать», Джейкоб. Я кивнул головой, выражая согласия, и спустился со стола, поравнявшись с Уэйном. Мы вышли из комнаты и спустились по лестнице, только если парень спустился на первый этаж, то я остался на лестничном пролёте. Альфред уже ждал у двери и помог собраться Брюсу. Рюкзак со всем необходимым был уже собран. «Надеюсь, сегодня никаких сюрпризов не будет, » — подумал я, проводив Брюса взглядом.***
Прохладный ночной воздух щекотал незащищённый нос, встречный ветер колол глаза, пока остальное тело было под защитой густой шерсти. В лапы то и дело впивались ветки или шишки, от которых хотелось бросить всё и убежать обратно в поместье. Вот только ключи от него были от Альфреда, что шёл впереди, да и от осознания, что Брюс мог находиться в опасности, не давало покоя. Лапы уверенно двигали меня вперёд за дворецким, за единственным, кто знал дорогу на вершину холма. Сбылись худшие ожидания: Уэйн пропал. Он должен был на закате вернуться или около того, но того всё не было да не было. Пенниуорт сначала подождал до позднего вечера, но после сам засобирался в дорогу. Я же за ним увязался, поскольку сам дороги не знал, заблудиться в тёмном лесу — ещё хуже, чем в преступном городе. Альфред же, казалось, не обращал на меня внимания, хотя первый и последний долгий взгляд он отправил в мою сторону будучи ещё в поместье. Видимо тогда он решал, что сделать со мной, но, если я всё правильно понял, у него были некоторые претензии к сопровождению, но озвучивать их не спешил. Смею предположить, что он просто смирился, что в поместье меня не удержать. Путь до вершины мы проходили в тишине, нарушаемой звуками природы. Где-то неподалёку бежал ручей, но мы его также прошли, будто бы не заметив. Ветки шелестели высоко над нами, но на их звук и голову не подняли. И нигде не было живности. Не то, чтобы мне хотелось отдаться охотничьим инстинктам, но ожидалось увидеть хотя бы мышку или сову. Но кроме нас двоих никого не было. Ни животных, ни Брюса. В воздухе повисло какое-то напряжение. Однако слух стал улавливать какие-то посторонние звуки, не относящиеся к лесу. Какие-то едва различимые звуки боли и кряхтение. Нетрудно было догадаться, кто их издавал, поэтому я чуть прибавил шаг и направился в их сторону, оставив Пенниуорта позади. Стоны стали отчётливей по мере приближения, послышался стук камня о землю. У холма, на который мы забирались, был крутой спуск, из которого и доносились подозрительные звуки. К нему я и подобрался, аккуратно заглянув вниз. Среди ночной тьмы удалось разглядеть одинокий человеческий силуэт, что медленно забирался по склону вверх на четвереньках. Точнее, одна нога не работала в совместном процессе, а просто волочилась по земле. Не трудно догадаться, кто это был. «Чёрт тебя дери!» — я сбежал по склону вниз, что не осталось незамеченным от парня. — Дж-Джейкоб?! — со смесью надежды и сомнения спросил Брюс, как одна из рук потеряла опору, а сам парень норовил скатиться вниз. Однако я вовремя подбежал к нему и зубами потянул за рукав куртки. Уэйн вовремя среагировал и зацепился за выступающий камень. — Спасибо… Я отпустил рукав и пробежал вниз к ноге подростка. Поверх джинсов были закреплены две кривые ветки узкой тканью. «Вывернул ногу, » — подумал я, не решаясь притрагиваясь к ней. Мой взгляд перешёл вверх обратно к Брюсу. Тот с немой мольбой смотрел на меня, я же посмотрел вверх на склон. Каково же было моё удивление, когда на нём я не заметил дворецкого. — «Неужели настолько отстал? Ладно, потом разберёмся!» Я быстро поднялся на уровень лица парня и стал осматриваться по сторонам в поисках какой-нибудь страховки. К несчастью, ничего такого поблизости не было, поэтому пришлось придумать что-то альтернативное. Дотянуть до вершины парня — не хватит сил, толкать его было также бессмысленно. — Джейкоб, а ты сможешь понести рюкзак? — я посмотрел недовольно на парня, на что тот согласился. — Да, глупая идея… Альфред с тобой? Изо рта вышел тяжёлый вздох, поскольку точного ответа дать нельзя было. Вроде бы он был, шёл за мной, вот только его долго не было. Нужно было выбираться самим. Да, Брюс сам себя загнал себя в такое положение, ему, по-хорошему, надо самому выпутываться, вот только моё медицинское, хоть и не совсем полное, образование не позволяло оставить подростка одного с повреждённой ногой. Мало ли чем он может заразиться, пока будет так ползать ещё не пойми сколько часов. Самостоятельность — это прекрасно, но здоровье превыше. Я посмотрел на самый низ склона и заприметил кучу камней. В голове возникла идея, из-за которой ноги понесли меня вниз. Пробежав от камня к камню и выбрав самый острый и из них, я взял его в зубы и вернулся к Уэйну. Тот мою идею не сразу понял, но стоило мне немного забраться вверх и постучать по земле, как парень всё понял. Он аккуратно протянул руку ко мне и получил камень, после чего стал выбивать небольшие углубления, за которые он цеплялся. Камень же возвращался ко мне и передавался в другую руку. Таким образом, Брюс стал куда быстрее забираться по склону, пока и вовсе не добрался до края. И оба были удивлены, увидев сидящего у небольшого костра Альфреда. — Ты мог бы и помочь, — недовольно заметил Уэйн, тяжело дыша. — Джейкоб Вам уже помог, мастер Брюс, — Альфред кивнул с мою сторону, от чего моя челюсть упала, а вместе с ней и камень. — Тем более, Вы сами туда себя загнали. »…Класс. У нас же тут Земля Обетованная, а сами мы бессмертные. В земле же нет никаких паразитов, а от столбняка просто лёгкий насморк. Опекун года, держи награду, » — негодовал я. — «Хотя, может у таких людей, как Брюс, иммунитет на большинство болезней, а паразиты убегают от таких, как он, от этого и отталкивается Альфред. Надейся, Пенниуорт, что Брюс не поцарапался во время подъёма». — Я подвернул ногу, а ещё я замёрз и и устал, — сказал Брюс Альфреду, пока тот подходил к подростку и не взял его на руки. Дворецкий опустил парня на поваленное бревно, что было аналогом скамьи, и достал из рюкзака влажные салфетки. — Мы сейчас пойдём домой? — Неужели Вы хотите пропустить рассвет, господин Брюс? — с наигранным удивлением спросил Пенниуорт, пока я подходил к парню. Уэйн посмотрел на дворецкого и слабо улыбнулся. Мой нос чуть коснулся зафиксированной ноги, но и этого хватило, чтобы парень неприятно зашипел. Пенниуорт будто вспомнил о ноге и опустился к ней. Он осторожно снял крепление и приподнял штанину. Как и ожидалось, нога была красной, оставалось лишь надеяться, что это не перелом. — Льда с собой у меня нет, так что прошу прощения, мастер Уэйн, многим не помогу, — Альфред крепче закрепил ногу Брюса и посмотрел на меня. — А Ваш питомец очень даже умён. — Наверное, он даже умнее меня, — признался Брюс и подозвал к себе. Я запрыгнул к нему на колени и свернулся клубочком, тихо начав урчать, но глаза не закрыл, продолжил сверлить дворецкого взглядом. — Он всегда знает, когда стоит прийти. Как будто бы чувствует это. — Господин Брюс, — Альфред налил в металлическую кружку чай из термоса и протянул к парню. Тот протянул трясущиеся руки к кружке и обхватил её, но пить из неё не спешил, наслаждаясь разливающимся по пальцам тёплом. Между тем, Альфред продолжил: — Иногда питомцы могут почувствовать состояние своих хозяев и узнать, когда они нуждаются в нём. — Разве такое бывает, Альфред? — поинтересовался Брюс, отпив немного чая. Не стану лукавить, меня самого заинтересовали слова Пенниуорта. —Насчёт котов ничего сказать не могу, но у собак оно называется шестым чувством. «Шестое чувство…» — повторил про себя я, и опустил взгляд на лапу с татуировкой. — «Сегодня тебя снова скрутило. Спустя чуть больше часа, как Брюс пошёл на этот холм…» Треск костра успокаивал, как ведущие непринуждённую беседу Альфред и Брюс. Мне же оставалось лишь согревать парня и самому греться у костра. Если сначала лес казался каким-то неприветливым, то теперь эта иллюзия рассеялась. Был слышен далёкий голос совы, хлопанье её крыльев и ставший уже привычным шелест веток. Умиротворяющая обстановка, ничего не скажешь. И ничего не могло снять это чувство… даже чужой взгляд за нашими спинами. Конец POV Константин***
Архангельск — Вы в этом уверены? — спросил сержант Демин, постукивая ручкой по столу. Ситуация в стенах больницы, в которой находился его сын, его несколько напрягала. Доктор Тихонов, ответственный за данное медицинское учреждение с каждым днём всё больше и больше напрягает Георгия, в большинстве своём из-за своих не информативных и, в большинстве своём, повторяющих друг друга отчётов. Может это была паранойя, а может его опасения всё-таки имели почву. — Да, Георгий Антонович, — кивнул медбрат, прилизав назад свои чёрные волосы. — Что-то изменилось в нём, после того, как… Вашего сына привезли к нам. Дело даже не в том, что он много времени стал проводить на работе, до этого он был таким же трудоголиком. Но он стал слишком часто сокращать персонал и его зарплату, всё больше находится тех, кто недоволен переменами… — Василий Андреев, — остановил мужчину чуть младше самого Георгия полицейский. — Если у Вас нет конкретных обвинений в адрес Тихонова, то ничем помочь Вам я не смогу… — По правде говоря есть у меня одно замечание, — Георгий приподнял бровь, но на лице Василия этот взгляд никак не отобразился: — Обвинение, если Вам так угодно. Василий достал из своей сумки небольшую белую флешку и положил её между собой и Георгием. Тот заинтересованно взглянул на неё и взял в руки. Аккуратно сняв колпачок, Демин вставил её в блок питания компьютера. В открывшемся носителе оказалось два видеофайла и одна папка. Георгий вопросительно глянул на сидящего напротив мужчину и, не дождавшись и жеста, запустил первое видео. Видео оказалось без звука, поскольку оно было записано на камеру видеонаблюдения. На нём был коридор больницы, на одной из которых был номер «48». К этой двери Георгий отнёс максимальное внимание и не прогадал: по коридору только что прошла ассистентка Тихонова с подносом с пробирками в руках. Она быстро-быстро шагала по коридору пока не остановилась у двери палаты 48 и не открыла дверь, скрывшись от камеры. К несчастью сержанта, в самих палатах видеокамер не было, были только кнопки, благодаря которым можно было вызвать медперсонал. Но ассистентка вышла из палаты и на подносе были уже заполненные пробирки. Далее она ушла вперёд по коридору и скрылась за углом. На этом видео и закончилось. Пускай и видео было коротким, но информативным. Теперь Георгий знал, что у его сына забирают кровь и другие данные. Тихонов был явно одержим идеей узнать, что же происходит с Константином вместо того, чтобы просто проверять состояние пациента стандартными методами. Это настораживало и смешило одновременно. Смех вызывало убеждение, что главврач никогда не доберётся до истины, ведь проклятие Деминов — не болезнь как таковая. Но было место беспокойству, ведь неизвестно до чего может довести постоянная сдача анализов. Точно Георгий не знал, влияют ли взаимодействия с телом Демина на его тело в другом мире, однако прекрасно знал другое: окончательная смерть настоящего тела означает гибель разума Демина. А это может сказаться на задании испытуемого, и тогда стоит лишь молиться, чтобы последствий его действий хватило бы, чтобы завершить задание. Георгий прогнал ненужные мысли и перешёл к другому видео. Это видео было записано на камеру телефона, что, предположительно, находился в верхнем кармане медицинского халата. Скорее всего, то был сам Василий. Он постучался в дверь и, дождавшись разрешения, зашёл в кабинет. Это оказался кабинет главврача, за столом сидел он сам и доброжелательно смотрел на подчинённого, по-лисьему улыбаясь. —Зайцев? — обратился к подчинённому Тихонов. — Добрый день! Чем я могу тебе помочь? — Доктор Тихонов, добрый день, — поздоровался Василий и сел напротив главврача. — Меня беспокоит один из наших пациентов, Константин Демин. —Ах, Костя, — Георгий готов был поклясться, что расслышал притворство во вздохе Тихонова, от чего руки самостоятельно сжались в кулаки. — Ситуация с ним, безусловно, тревожная. Необычный вид комы, с которой мы никогда не сталкивались, эти необычные… приступы, от которых он пару раз чуть не свернул шею. —Я об этом знаю, ведь я также, как и Вы, наблюдаю за его состоянием, — угрюмо прервал речь доктора Зайцев. — И я повторю свой вопрос: не лучше перевезти его в другое медицинское учреждение? Или вообще в другой город, а то и страну? Тихонов задумчиво посмотрел на медбрата, почесав подбородок, и ответил: —Нет, мне кажется, что у нас достаточно знаний и оборудования, чтобы стабилизировать состояние пациента. — Прошло больше месяца с нашего разговора, доктор, но изменений не наблюдается. До сих пор надеетесь? —Я — врач, Василий Андреев, я не надеюсь, а делаю, — отчеканил старый доктор, но после вернул себе привычную лисью улыбку и продолжил: — Да и неужели ты думаешь, что уровень медицины наших… иностранных коллег сможет просветить ситуацию лучше нас? Как отнесётся к этому его отец, ты не подумал? — Это не значит, что из него только нужно выкачивать каждую неделю кровь в поисках ответа и прогонять по всем методам исследования его головной мозга. Этого недостаточно, как Вы не понимаете? — Я осознаю всю ту ответственность, что на меня возложена, как и осознаю предпринимаемые мною действия… У Вас всё? Василий долго не отвечал, но Георгий не заметил этого. Его обуял гнев, и если до этого сержант решил не доверять своему нутру и дать хоть толику доверия главврачу, то сейчас эта толика рассыпалась подобно небрежному замку из песка. Теперь Тихонов ассоциировался с лисом, цель которой неизвестна, но уж точно не была благородной. —Сержант Демин? — позвал Зайцев полицейского, на что тот, сдерживая эмоций глянул на медбрата. Тот струхнул, но, собравшись с силами, спросил: — Вам потребуется какая-нибудь помощь? — Нет, можете идти! — грубо ответил Георгий. Однако, стоило Василию подняться, как ему приказным тоном сказали сесть, что Василий с неохотой выполнил. — Мне нужно больше улик для того, чтобы выдвинуть обвинения. Вы сможете мне в этом помочь? — За определённую плату, конечно. Демин опешил, но тут же вернул себе хмурое лицо. — Вы собираетесь торговаться с представителем закона? — Я собираюсь торговаться с Георгием Демином, — поправил полицейского медбрат и пожал плечами. — У меня тоже есть цели, которые без стороннего вмешательства достичь будет проблематично. — Работа в полиции не означает открытые двери во всех сферах жизни. Если только деньгами я смогу Вам помочь… — Тц, Георгий Антонович, Вы как никто другой должны понимать, что деньгами не каждую проблему решишь. «Это правда, » — отметил Демин, сжав руки в замок. — «Были бы деньги всесильны…» — Я прошу совершенно немного… — между тем продолжал Зайцев. — И Вы не сможете на меня повлиять, — неожиданно заявил Георгий, на что Василий медленно моргнул. — Вам нужна информация, — напомнил Зайцев. — А Вам нужен я, — парировал Георгий. — Иначе зачем вы меня требовали целый час? — Потому что происходящее связано с Вашим сыном… — …но Вы упорно продолжаете торговаться со мной, а значит цена для Вас столь желанна… И дать её, судя по всему, могу только я. — Не обольщайтесь, Георгий Антонович. Цели наши разные, но соприкасаются, а итог будет удовлетворительным для каждого. — И что же это за цена, за которую мне не будет стыдно? Василий оглянулся, хотя в комнате никого кроме них не было из-за обеденного перерыва, и наклонился к Георгию. Тот лишь приподнял бровь, но не повторил действий медбрата. Наконец, последний сказал свои условия, от которых уже обе брови сержанта поднялись вверх, а глаза распахнулись от удивления. — Я хочу занять место старика.