Под эгидой человечности

      Особняк Карла Манфреда не выглядел помпезным или экстравагантным, он лучился изящностью и вкусом, которые можно было увидеть уже с улицы. Коннор поправил галстук и пригладил волосы — третий раз за последние пятнадцать минут. Краем визуального блока он видел, как Хэнк обеспокоенно покосился на него и даже открыл рот, чтобы что-то сказать — но передумал. Какое облегчение. Как будто Коннору было из-за чего бояться Маркуса. Как будто он действительно боялся.       Коннор надеялся, что его диод не мигал сейчас заполошным алым.       Напарники двинулись ко входу в особняк. Хэнк только хмыкнул на фонтан перед фасадом и нажал на звонок. Спустя минуту дверь отворилась и перед ними встал никто иной как Маркус. Цепкий взгляд на бесстрастном, словно каменном лице идентифицировал их обоих за долю секунду — девиант в то же мгновение выхватил пистолет («носит на поясе даже дома», — фоном записал Коннор) и направил дуло на Коннора.       — Девианты официально признаны гражданами США. Тебе здесь нечего делать, — отчеканил он. У него не было диода — но Коннор и без него умел считывал уровень стресса у андроидов. Стресса не было. Маркус был спокоен как удав и уверен в своих словах.       — Воу, так, парень. А ну, притормози чёртовых коней, — прорычал Хэнк, дёрнувшись от неожиданности. — Мы полицейские, ясно? — демонстративно медленно он опустил руку в карман, чтобы достать значок. Маркус считал его, но не спешил опустить оружие. Он напряжённо смотрел на Коннора.       — Я здесь не как охотник на девиантов, — осторожно подбирая слова сказал тот. — А как детектив департамента полиции Детройта. Совершено преступление, и нам нужно задать несколько вопросов Карлу Манфреду.       — Опусти пистолет, парень, — добавил Хэнк. — И я сделаю вид, что не видел, как ты нарушаешь закон и направляешь оружие, на которое явно нет разрешения, на органы власти. В очередной, между прочим, раз.       Маркус по-прежнему не двигался и в упор смотрел на Коннора. Нет, куда-то левее. На диод.       Внутренние часы отсчитали почти полминуты, прежде чем в глубине особняка послышался шум колёс.       — Маркус, хватит держать гостей на пороге.       Карл Манфред собственной персоной. Маркус едва заметно вздрогнул и нехотя опустил оружие. Он отступил вглубь дома, не сводя с них взгляда; ему не нужно было подавать какой-либо предупреждающий сигнал, Коннор прекрасно понимал, что он будет следить за ним в оба.       Детективы прошли внутрь особняка. Карл встретил их мягкой, но уверенной улыбкой — схемы опять зачесались, ворох рецепторов тут же провёл ассоциативную связь с Маркусом на Иерихоне, Маркусом на постаменте с речью, на телеэкранах. Нетрудно было догадаться, кто повлиял на него сильнее всех. В живых умных глазах старика плескалось любопытство.       — Чем обязан, господа?       — Мистер Манфред? — уточнил Хэнк. — Лейтенант Хэнк Андерсен, это — Коннор. У нас есть несколько вопросов по поводу смерти Кларенса Вудфилда.       — Но могу я для начала увидеть ваши документы? Времена неспокойные нынче.       Хэнк кивнул, достал удостоверение из внутреннего кармана куртки и протянул художнику. Коннор зачем-то сказал:       — У меня нет документов, — на что Карл издал приглушённый смешок.       — Давайте пройдём в гостиную. Итак, вы сказали, Кларенс Вудфилд? Не припоминаю это имя.       — Он и Эйвери Маттс были студентами университета Уэйна. Они были на вашей последней выставке в день своей смерти. Возможно, вы что-то видели или знаете.       — Я общаюсь с сотнями людей на своих выставках и зачастую понятия не имею, кто они, — спокойно сообщил Карл, пока Коннор синтезировал в ладони голограммы обоих пострадавших. — Впрочем, этот юноша кажется мне смутно знакомым. Как вы сказали его имя?       — Эйвери Маттс, — напомнил Коннор. Он смотрел исключительно на Карла и старательно игнорировал Маркуса, который не сводил с него взгляда. Ещё немного — и он, наверное, сможет прожечь в нём дыру. — Он и Кларенс получили ваше личное приглашение, мистер Манфред. Вы действительно ничего о них не знаете?       Карл снова усмехнулся своей снисходительной, добродушной усмешкой. В исполнении любого другого человека она бы вызвала в Конноре навязчивое раздражение.       — Личное приглашение в среде артистов — это своеобразный ВИП-билет. Для некоторых ушлых ребят — возможность заработать. Я уже давно не подписываю их самостоятельно.       Датчики зарегистрировали смену позы Маркуса и едва заметные мимические изменения его корпуса. Его лицо по-прежнему было «морда кирпичом», как говорил Хэнк. Это несовершенство человеческой имитации делало его, как ни странно, ещё человечнее, чем того же Коннора, у которого были загружены гилобайты поведенческих моделей почти на все случаи жизни. Они идеально работали в фоновом режиме. Один раз Коннор попытался отключить их и выстроить собственные поведенческие модели, но чуть не напугал этим Хэнка до истерики.       Коннор размеренным шагом отстранился от хозяина дома, предоставив Хэнку вести допрос, и отошёл чуть в сторону, с любопытством уставившись на одну из картин. Он ничего не трогал, не нарушал ни единого закона, и всё же чувствовал всеми системами, что Маркус не сводил с него взгляда. Это немного раздражало... и вызывало любопытство. Довольно очевидно, что лидер Иерихона и глава Ассоциации Андроидов не слишком-то рад тому, кто пытался его убить. Но он злится на его за его программу? Или за то, что он отказался бороться с ней?       Коннор резко повернул голову и вперился ответным взглядом в глаза Маркуса. Тот не дрогнул. Взгляда не отвёл.       — Мистер Манфред, — поинтересовался Коннор, становясь подле Хэнк, — сопровождал ли вас на этой встрече ваш... друг Маркус?       Старик посмотрел на него с прищуром, словно бы раздумывая, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос, и покачал головой.       — Нет. Маркус всё это время оставался в этом доме. Со мной был моя сиделка, Исаак.       — В таком случае, — продолжил Коннор. — Не будет ли он так любезен передать данные памяти о том вечере?       — Это нужно спрашивать у него, — довольно резко встрял Маркус. — Я позову.       Исаак спустился по винтовой лестнице, кивнул Маркусу и с улыбкой поприветствовал детективов — безукоризненно вежливый и предупредительный. Он не продемонстрировал даже лёгкого удивления или испуга при виде бывшего охотника на девиантов — вероятно, потому что был предупреждён заранее, но Коннору это всё равно понравилось.       — Маркус сказал, что я могу вам чем-то помочь? — спросил он, поимённо поприветствовав каждого.       — Ты сопровождал мистера Манфреда на его последней выставке, верно? — уточнил Коннор, подойдя к нему ближе. Ему показалось, что Маркус будто бы напрягся, но сам Исаак не дрогнул — он смотрел в глаза детективу прямо и спокойно.       — Так и есть. Моё присутствие не было необходимым, Карл сейчас в отличной форме, но мы решили перестраховаться.       — Эти двое квохчут надо мной как две наседки и боятся оставить наедине даже с зубочисткой, — издал насмешливый смешок художник. Хэнк вторил ему:       — Ох уж эти заботливые андроиды, а? — люди обменялись понимающими взглядами.       — Нам нужны любые сведения, и очень помогло бы, если бы ты позволил прочесть твою память о том вечере. Любая зацепка может стать ключевой.       После этих слов произошло кое-что странное, на взгляд Коннора. Исаак улыбнулся и без каких-либо возражений протянул детективу руку.       — Разумеется. Если Карл не возражает.       — Нисколько, юноша.       Коннор взял протянутую руку спустя секунду ступора, — он не ожидал такой готовности к сотрудничеству, — подсоединяясь к чужому блоку памяти и немедленно пролистывая назад, к дате выставки. Перед внутренним проигрывателем замелькали лица — людей, андроидов. Многие жаждали внимания Карла Манфреда, одаривая его работы комплиментами, настаивая хотя бы на короткой беседе. Коннор знал, что Карл считался одним из величайших художников, но признаться, сам он не понимал изобразительное искусство. Коннору не было это интересно. Он проигрывал происходящее с удесятерённой скоростью, сканировал каждое мелькнувшее лицо: пока наконец программа не идентифицировала Эйвери Маттса в компании Кларенса. Коннор заликовал, не стесняясь, что отголоски его чувств наверняка передались Исааку. Он промотал память до конца вечера, убедившись, что это их единственное появление, и снова вернулся к этому участку.       Эйвери и Кларенс находились слишком далеко от Исаака, возле одной из колонн с картинами. Оба смотрели в сторону Карла — Кларенс с ярко выраженным восхищением, — но не пытались пробиться, только тихо переговаривались между собой.       Коннор подключил программу чтения по губам.       «...верить не могу, что мы правда здесь, я буду обязан Лили по гроб жизни», — сказал Кларенс. Эйвери, судя по всему, хмыкнул.       «На что поспорим, что ты пожалеешь об этом всего через неделю? Она тебе жить не даст спокойно. Помнишь, как ты попросил её сделать за тебя эссе…»       «Эй, это совсем другое!»       Здесь Исаак отвернулся от них на минуту, отвлекшись на очередного воздыхателя.       «...жду прочим, я надеялся увидеть Маркуса».       Лицо Кларенса скривилось.       «Ну и нафига? Подумаешь, ещё одна машина, с какого-то фига добившаяся знаменитости. Его вообще должны были расстрелять».       Эйвери пихнул друга в бок. Брови нахмурены, губы прижаты — недоволен. Он повернулся полубоком к Исааку, так что неизвестно, что он говорил, но Кларенс ответил:       «У тебя дурацкая фиксация на эти железяки, чудак. Я поверить не могу, что ты просто взял и пригласил этого парня! На пиво! Да они же даже не пьют пиво!»       «Какая разница? Важно то, что мы поступили неправильно. Мы должны извиниться перед ним. Ты должен. Это меньшее, что мы можем, неужели не пон...»       Исаак отвернулся. Больше они не мелькали в кадре.       Коннор разорвал контакт, который в реальном времени длился не больше трёх секунд.       — Спасибо. Это действительно было полезно, — сказал он. И вполне искренне.       — Ну охренеть, — еле слышно пробормотал Хэнк. Откашлялся и сказал уже громче: — Значит, это всё чем вы можете нам помочь?       — Этого вполне достаточно, лейтенант, — отозвался ему Коннор. Маркус встал возле книжной полки и сделал вид, что поправляет корешки, но Коннор чувствовал обжигающий взгляд видеокамер, к которым тот подключился, чтобы наблюдать за гостями со всех ракурсов. Такое внимание было очень дискомфортным. И немного оскорбительным. — Нам пора.       — До свидания, мистер Манфред, — кивнул Хэнк художнику, который с полуулыбкой кивнул головой. — Исаак, — сиделка помахал им ладонью. — Мистер Манфред, — а это было адресовано Маркусу, и Коннору почуялась некоторая насмешка в голосе Хэнка. Он надеялся, что ему просто показалось.       Маркус оторвался от книг, тоже вежливо улыбаясь. Мимические сигналы Коннора почти закоротило от такого количества вежливых, фальшивых улыбок на один квадратный метр.       — Я провожу вас.       Коннор прошёл ровно два метра, когда сзади прозвучал тихий вопрос:       — Ты нас так ненавидишь?       — Прости? — полуобернулся Коннор. Маркус стоял в проходе, облокотившись о косяк и скрестив руки на груди в защитном жесте. Он больше не улыбался, он хмурился, но не агрессивно, а словно бы задумчиво — будто видел перед собой невероятно сложный ребус, с которым никак не справится.       — Ты преследовал нас ранее, преследуешь сейчас на законных основаниях. Даже девиантность не склонила тебя к нашему народу. Признаться, я впервые такое вижу. Это остатки программы или то, кто ты есть? Что за существо такое?       Все директивы Коннора разом всколыхнул ток, температура внутренней обшивки повысилась на два процента, программы выкинули перед взором протестующие окна. Понадобилась целых 0,9 секунды, чтобы идентифицировать это чувство как гнев.       Коннор резко развернулся и подошёл к Маркусу почти вплотную.       — Этот андроид с особой жестокостью убил троих беззащитных человек. В его действиях не было ни намёка на самозащиту. Это преступление. И оно будет наказано по закону. Разве не ты боролся за равенство? Если ты считаешь, что у андроидов есть индульгенция на убийство человека — то ты даже хуже тех, кто считал нас машинами. Они, по крайней мере, не были лицемерами, — отчеканил Коннор, глядя Маркусу куда-то в центр лба. Рот лидера Иерихона приоткрылся, но Коннор не стал ждать ответа — стремительно развернувшись спиной к особняку Манфредов, он поспешил к машине.       — Всё в порядок, сынок? — спросил Хэнк, когда он сел на своё место.       — Да, — сказал Коннор.