Под эгидой человечности

      Диагностика вентиляционной охладительной системы       ...в норме.       Диагностика сенсорных датчиков       Внутреннего и наружного термометра       Модуль движения, моторных функций, голоса       ...в норме.       Оптимизация процессов       Коннор никогда не задумывался об этом до девиации, но самодиагностика ощущалась довольно забавно. Как лёгкая, перебирающая щекотка то в одном отделе, то в другом, особенно, если совместить её с автоматической чисткой систем: тело андроида герметично, но всё равно внутри оказывались частицы пыли. Ничтожно мало, но Коннор был перфекционистом — чистку он проводил регулярно. Когда все системы работали слаженно, эта щекотка приносила почти физическое удовольствие осознания целостности.       Ты в порядке. Всё в порядке.       Нельзя было сказать то же самое про Эйвери Маттса, чьё лицо — та часть, что не скрывалась под бинтами, — было синим и раздутым от гематом. Коннор видел его сквозь стеклянное окно — трубки с препаратами, поддерживающие его жизнь, напоминали тириумные трубы внутри него самого.       Человеческая жизнь была до безобразия хрупкой.       Хэнк вышел из палаты, оставив миссис Маттс со своим сыном, и покачал головой.       — Он очнулся всего на минуту и сразу же вырубился. Ничего не сказал, и пока что не в состоянии отвечать на вопросы. Нам сообщат, когда он достаточно придёт в себя, — Хэнк помолчал и добавил. — по крайней мере, он жив, — Он поёжился и торопливо зашагал по коридору, желая поскорее покинуть больницу. Коннор знал, что Хэнк их не любил, и знал, почему.       Они вышли на свежий, неожиданно потеплевший воздух. В городе совсем едва, но ощущалось приближение весны — солнце чуть меньше скрывалось за тучами, дни становились чуть длиннее. Даже воздух, по словам людей, изменился, и у Коннора не было причин им не верить. Прогноз погоды обещал постепенное повышение температуры, а это означало оттепель и гололёд. Коннор предпочёл бы не пользоваться автомобилем в это время.       — А родители Кларенса так и не прилетели, — заметил Хэнк. Он облокотился о машину не спешил садиться, вместо этого прикрыв глаза и подставив лицо лёгкому ветру. — Денег у них нет, говорят.       — Вудфилды действительно не богатые, — попытался реабилитировать их Коннор. Лейтенант фыркнул, преисполненный презрения. Он отдал бы обе почки и всё имущество, чтобы последний раз увидеть погибшего сына. Какое счастье, что ему не пришлось этого делать — когда Коул умирал, Хэнк лежал в соседней палате с множественными переломами.       Всю дорогу от больницы до ДПД Коннор в фоновом режиме анализировал, искал совпадения и искал решения по этому делу. Стоило ему перешагнуть порог участка, как по внутренней сети с ним связалась Стейси.       — Ко мне сейчас придут, лейтенант, — сказал он Хэнку и подошёл к стойке регистрации, где почти круглые сутки находилась ST300. Коннор ни разу не видел, чтобы её здесь не было, исключая коротких пятнадцати минут в обед, во время которых она перезагружалась и уходила в спящий режим, чтобы её работа не теряла эффективности. Коннору действительно было любопытно, почему она в буквальном смысле живёт работой, но спросить напрямую не решался: считал это невежливым, учитывая отношение девиантов к нему. Стейси, как многие сослуживцы, сохраняла вежливый нейтралитет, но не стремилась сближаться. Коннор уважал это.       — Стейси, — коротко поприветствовал он, встав перед стойкой. Андроид улыбнулась, привстала, открывая канал связи, и Коннор привычно дал чужой системе провести идентификацию личности: процедура, обязательная для каждого работающего здесь андроида. Именно Стейси вела учёт сотрудников, количество часов на работе, особые заслуги, болезни (либо технические неполадки) и отправляла капитану соответствую всей информации о работнике зарплату.       — Благодарю, — кивнула девушка и вернулась к рабочему терминалу. Она больше не обращала на него внимания, что означало, что он может идти, и Коннор повернулся... но вспомнил Маркуса. Системы восстановили перед внутренним видеоблоком его нахмурено лицо, поджатые губы.       Неправда. Коннор НЕ ненавидел никого из девиантов.       Он обернулся обратно к Стейси, которая озадачено подняла взгляд, и запнулся. Он не знал, как начать разговор. Модуль поведения был подстроен под людей, а не машин, это разные вещи.       — Сегодня... довольно мало людей в участке, — неуверенно заметил он.       — Конечно. Сегодня похороны, — Стейси пожала плечами. — Ты ведь получал сообщение?       — Похороны? — моргнул Коннор.       — Хавьера.       Коннору понадобилось время, чтобы осознать: Хавьер, GJ700 #890 001 421, патрульный, первый приехавший к дому, где погибли Вудфилд и Маттс, и которого убили, чтобы забрать его форму. Он действительно получал сообщение о похоронах, но система сбросила его в фоновом режиме как незначительное. Не имеющее приоритета.       Стейси не менялась в лице, но отчего-то оно стало выглядеть холоднее.       — Вот как, — сказал Коннор, когда молчание затянулось. Затем развернулся и удалился от стойки почти бегом. Потрясающе провальная попытка наладить контакт.       Он так спешил, что, заворачивая в опенспейс, почти столкнулся с детективом Рид, увернувшись в последнюю секунду.       — Да гребаный бульдозер! — выругался Гэвин, отскакивая в сторону. — Разуй свои окуляры или что у теня там вместо глаз, сковородка!       — Простите.       — Хуй сосите, — скривился человек, потирая бедро — отпрыгивая, он столкнулся с чужим столом, пустовавшим, к счастью. Коннор попытался убедить себя, что испытывает сочувствие, а не злорадство. — Сходи к ремонтнику, заебал зависать.       Коннор сел за свой рабочий.       — Нам нужно найти эту Лилли, — сказал Хэнк. Коннор кивнул. Он уже думал об этом: убийца, по всей видимости, нацелен на эту группу друзей, а значит, Лилли Ротерман может быть в опасности.       — Две минуты, лейтенант. Отправлю отчёт.       — Ага, — Хэнк довольно потянулся на своём кресле. — Валяй. Развлекайся. Я схожу за кофе.

***

      Мисс Роттерман проживала в деловом районе Детройта, в одной их трёх высоток, спрятанных за ограждением и охранным пунктом. Двор был самым образцовым словно из рекламы, с идеально подстриженным газоном, кустарными фигурами и хорошей детской площадкой. Уголок уюта, спрятанный посреди шпилей бизнес-офисов.       — Здесь, — уверенно сказал Коннор, остановившись возле квартиры. — И здесь не заперто, лейтенант.       Хэнк нахмурился, подобрался, но всё равно сначала нажал на дверной звонок. Когда никто не отозвался, он вынул пистолет и только после этого открыл дверь.       Коннор совершенно не удивился висящему в петле на люстре телу.       — Это убийство, лейтенант, — сказал Коннор, когда Хэнк, выругавшись, по быстрому обошёл спальни, убеждаясь, что больше никого внутри нет. — Посмотрите на руки — она не могла сделать это самостоятельно.       Руки Лилли Роттерман были сломаны в запястьях так, как будто кто-то с большой силой сжал их. Анализ показал, что переломы нанесены за пару часов до смерти. Коннор мигнул диодом, обращаясь к внутренней сети ДПД и вызывая наряд.       — Он становится изощрённее, — напряжённо заметил Хэнк, глядя в лицо убитой, когда-то красивое, а теперь скорченное гримасой ужаса. — Входит во вкус?       — Вероятно. Роттерман не была убита мгновенно. Видите стул? Его передвигали по одной и той же траектории несколько раз — под ноги жертвы и снова в сторону. Убийца отдалял смерть от асфиксии.       — Мда, умеет веселиться, — сморщился Хэнк. — Осмотрись, я вызову парней.       — Я уже сделал это.       Коннор принялся делать то, что у него получалось лучше всего — пробовать на язык вещдоки, а Хэнк прошёлся по шкафам в поисках того, что могло связать Лилли с другими жертвами и послужить причиной для нападения. В спальне был небольшой бардак: не то следы борьбы, не то творческой натуры. Вещи со стола опрокинуты, лежавший на смятой постели сотовый телефон светился фотографией с жертвой.       — При Стоуне ведь не было телефона?       — Нет, лейтенант. Как и в его квартире, — отозвался андроид. Хэнк ухмыльнулся, беря телефон и просматривая звонки. Последний был адресован Лилли и сделан уже после смерти Стоуна.       — Ну, теперь нашёлся.       Хэнк открыл фотографии. На многих из них фигурировали уже убитые ребята, но было и много незнакомых лиц, предсказать, кто из них перспективная следующая жертва, было невозможно, не зная, что их связывало помимо университетской дружбы.       Хэнк завис над одним из фото, пялясь на него так долго, что экран потух. Коснулся, снова вызывая изображение, и нахмурился. Что-то было не так. Чувство неправильности захлестнуло его, и лейтенант напряжённо вглядывался в телефон, силясь понять, что внушало ему тревогу. Экран потух снова, и Хэнка внезапно осенило: когда он вошёл в спальню, телефон был ещё включён.       Хэнк ничем не высказал внешне своего озарения. Он демонстративно громко вздохнул и небрежно бросил телефон обратно на постель и вышел в коридор к андроиду.       — Есть что? — спросил он чуть громче, чем обычно.       — Боюсь, что немного. Смерть наступила около получаса назад, жертва почти не сопротивлялась, когда на неё накидывали петлю: из-за боли или испуга, потому что веществ в крови не обнаружено. Мне... — Коннор встретился глазами с Хэнком, который указал глазами в сторону спальни и прожестикулировал губами без звука «он здесь», — ...необходимо собрать больше данных для реконструкции событий, — не запнувшись ровно продолжил он.       Он взял стул и протащил немного по полу, скрывая за его скрежетом звук, с которым Хэнк снова доставал оружие. Лейтенант встал возле порога, прикрывая Коннора, который зашёл внутрь, на ходу анализируя помещение. Где мог спрятаться взрослый человек? Подпрограмма выкидывала перед глазами возможные варианты: в шкафу? под кроватью? за окном?       Коннор пихнул ногой лежащую на полу помаду в сторону кровати, и она прокатилась под ней насквозь, выкатываясь с другой стороны, ни во что не врезавшись. Постель исключаем. Звуковой блок зарегистрировал звук позади него, но Хэнк, которому был открыт весь обзор, заметил первым.       — Коннор! — вскрикнул он, одновременно вскидывая пистолет, стреляя и видимо промахиваясь. Что-то тяжёлое ударило Коннору в затылок, и он от силы удара упал вперёд. Системы предупреждающе завопили об угрозе повреждения затылочного стыка. — Чёрт!       Ещё один выстрел и вскрик лейтенанта подействовали отрезвляюще: Коннор сбросил все предупреждения и окна, подорвался на ноги и накинулся на андроида, который боролся с Хэнком за оружие. Развернув его за плечо, Коннор со всей силы ударил в белое лицо без скина. Из чужого носа брызнул тириум, окрашивая кулак Коннора в синий: у него был сильный удар, кто бы что ни думал. Андроид покачнулся на пятках, словно собирался опрокинуться навзничь, но вместо этого согнулся вперёд пополам и ринулся на Коннора словно таран.       Его голова столкнулась с тем местом, что людей называют солнечным сплетением, ещё немного выше, к насосу, и была бы близка угроза деактивации. Коннор отметил это в фоновом режиме, так же как и то, что черты лица ему абсолютно точно знакомы. Затем программа пре-конструкции определила наиболее выгодную серию ударов и андроид-детектив немедленно привёл её в исполнение. Он опустил локти на место стыка головы и позвоночника, схватил и вывернул его за руку и пихнул коленом, так что андроид снёс собой стол и едва не столкнулся с висящим телом, которое опасно покачнулась.       Коннору почудилось, что застывшие выпученные глаза Лилли Роттерман взирают на происходящее с мстительным одобрением.       Андроид подхватил с полки вазу, бросил её в Коннора и помчался было к выходу — но выстрел в стену прямо перед его носом заставил его остановиться.       — Не так быстро, приятель! — прорычал сзади Хэнк.       Глаза андроида быстро метались между ним, Коннором и выходом, но Коннор не регистрировал в нём слишком высокого скачка стресса. Андроид был спокоен и собран. Коннор так же подобрался и, настроив переговорную линию, сделал медленный шажок вперёд.       — Тебе лучше сдаться, пока не поздно, — вкрадчиво произнёс он. Андроид сфокусировался на нём, чуть наклонив голову. — Ты совершил серьёзное преступление. Добровольное признание может облегчить твою участь.       Ещё шажок. Коннор скорее почувствовал сенсорами, чем услышал, что Хэнк сзади напряжённо стиснул зубы, наблюдая за ним.       — Ни к чему больше убивать этих людей. Что бы они такого не сделали — они не заслужили пыток и смерти. Их участь должен решать суд, а не мы.       Андроид прикрыл глаза. А затем рванул, но не к выходу, куда сначала дёрнулся Коннор, теряя драгоценные секунды, а в сторону спальни. Хэнк выстрелил ещё два раза — одна пуля задела плечо, оставив всплеск тириума на стене, но андроид не остановил забег.       Он с размаха ринулся в окно. Стекло разбилось вдребезги с отвратительным звуком, напоминающем шипение, возникающее при ошибках видео-плат. Коннор выглянул наружу, ожидая увидеть падающее или уже упавшее тело, но улица была пуста. Убийца скрылся.       — Вот же ж дерьмо! — сплюнул лейтенант, и Коннор был согласен.

***

      Наряд во главе с Крисом Миллером прибыл через десять минут. Квартиру оцепили, началось движение снующих туда-сюда патрульных и судмедэкспертов.       Лейтенант Андерсен приснился к стене и поморщился.       — Ты смог его рассмотреть? Я ничего не понял на этом белом пластике, но вроде что-то знакомое.       — PJ500, — тут же отозвался Коннор. — Это распространённая модель преподавателей.       — А серия?       Коннор покачал головой.       — Он стёр её.       Это была уже не новость. Некоторые из андроидов начали стирать штрих-коды с серией и номером, видя в этом ещё одну из разновидностей угнетения. Коннор за свой штрих-код держался также ревностно, как и за диод.       — Надо распространить ориентировки, запросить записи с камер. Чёрт. Он был почти у нас в руках, — Хэнк глубоко вздохнул и неожиданно охнул. Коннор встревоженно мигнул диодом.       — Лейтенант?       — Я в норме, — поспешно сказал человек. Коннор запустил сканирование.       — У вас перелом второго ребра и трещины в третьем и пятом, лейтенант. Я отвезу вас в больницу.       — О нет, — застонал Хэнк. — Чего-чего, а больничного мне сейчас и не хватало, Коннор, я вполне нормально себя чувствую и... — Хэнк замолчал. Коннор продолжал буравить его взглядом. — Я ничего не могу сделать, чтобы уговорить тебя, да?       — Разумеется, лейтенант.