Преподаватель

POV Габи

      Вытащив из ванной, альфа отнёс меня в спальню, а сам пошёл на кухню за какой-то мазью. — Зачем это? — Молча перевернув меня на живот, он сел сверху, вероятно, чтобы я не дёргался. — Чтобы тебе, идиоту, легче стало, — Я почувствовал, как разгоряченного колечка мышц коснулось что-то неприятно холодное, отчего практически сразу начало щипать. — Каким образом мне от этого легче стать должно?! — Дёргаясь и почти плача, я пытался вылезти из-под своего мучителя, за что вскоре получил звонкий шлепок. — Будешь продолжать в том же духе, будет ещё больнее. — Джерри аккуратно слез, затем вновь сходил на кухню и вернулся уже с едой.       Надев на меня свои бельё и футболку, он посадил меня к себе на колени так, чтобы было небольно, и стал кормить. — Зачем ты это делаешь?.. — Ответа на вопрос не последовало, поэтому я решил не раздражать альфу лишний раз и замолчал. — Я нуждаюсь в заботе. Заботе о ком-то. Поэтому и делаю, — уложив меня в кровать, он лёг рядом и прижал к себе. — Возможно, это не видно, но сам по себе я очень добрый и заботливый. Просто, понимаешь, не хочется открываться всем и каждому, иначе просто ноги вытирать начнут. — Но ведь это же я…— Он усмехнулся. — Недовольство всем подряд тоже один из вариантов исхода… Ну, как хочешь. — Встав, он переоделся и, кому-то позвонив, ушёл.       Я очень сожалел о своих словах. Вообще не думал, что так получится… Он впервые был со мной откровенен, а я вот так…       Долго скучать в одиночестве мне не пришлось, ибо вскоре Джерри вернулся, к тому же ещё и не один — Шер, Майк и двое каких-то омег, которых я видел в институте, пришли с ним. В комнату никто не заходил, видимо, альфа предупредил о моём присутствии.       Спустя какое-то время я услышал громкий смех и щелчок дверной ручки, но в ту же секунду дверь захлопнули. — Давай-давай, к себе, у меня тут не бордель и не общага. — Отчетливо послышался голос Джерри. — Завтра расскажешь, давай.       Далее были слышны многочисленные возмущения, но вскоре затихли и они. Через ещё несколько минут альфа вернулся в комнату и, раздевшись, лёг в постель. — Джерри, прости меня, пожалуйста, я не хотел… — Я растряс его, чтобы не уснул. — Что ты не хотел? — Максимально заколебавшимся тоном спросил он. — Чтобы ты подумал, что мне не нравится твоя забота… — Тяжело вздохнув, повернулся, позволив мне закинуть на него ногу. Меня очень удивило его спокойствие. — Вот тебе самому выёбываться не надоело? Уже всего добился, чего хотел, даже в постели одной лежим, вот почему тебе мало? — Я просто хочу тебя узнать поближе… И я не знаю, как ещё обратить на себя твоё внимание… — Он как-то совсем по-домашнему меня приобнял, отчего на душе стало теплее. Течка резко сходила на нет, что тоже несказанно радовало. — Какие-то дурацкие у тебя способы. Ты вообще знал, что с людьми можно просто спокойно разговаривать? Не давить на них, не раздражать, не принуждать к грубости, а просто спокойно разговаривать. В конце концов, если тебе очень интересно, просто спроси. Уже отвечу, сопротивляться смысла всё равно нет, ты ж достанешь. —Мысленно порадовавшись своей победе, я задумался, что же спросить. — Зачем столько браслетов? — И как я их раньше не замечал? Они такие массивные и их так много… — Это парные браслеты. Мы с Мегги покупали их на каждую дату… Он их любил очень. Вот этот он подарил мне на год наших отношений, этот — на месяц, этот — на два года, этот — на совершеннолетие, — перечисляя их, он менялся в настроении: то улыбался, то резко мрачнел. — А этот был последним — на новый год. Причём покупали мы их порознь, не говоря ничего друг другу. И так получилось, что купили два одинаковых браслета. Удивительно, насколько хорошо мы друг друга знаем… — А те, что ты ему дарил?.. — Мне стало неимоверно грустно. Было очень тяжело видеть своего истинного в таком состоянии. — Они остались с ним. Как символ нашей любви, что пройдёт через любые преграды, и в конце концов мы снова будем вместе, и мы будем счастливы, просто по-человечески счастливы… — По его щеке скатилась слеза. — Знаешь, иногда хочется послать всё нахуй и просто сдохнуть, тихо и незаметно, чтобы никто не узнал… Хочется просто к нему… — А что останавливает? — Осторожно вытерев его щеки, я продолжил задавать интересующие меня вопросы. — Интерес. Интерес типа «а что же дальше?». — Встав и даже не прикрываясь, он подошёл к шкафу и достал оттуда какую-то книжку, которая, как оказалось, была фотоальбомом. — Не доставал его уже лет шесть…       С фотографий, просмотру которых я удостоился чести, на меня смотрела счастливая пара — высокий статный альфа лет семнадцати-восемнадцати, что с превеликой нежностью смотрел на свою пару и маленький хрупкий омежка, что очень уютно прижимался к нему.       Мегги был действительно красивым — его восточная внешность завораживала и манила даже меня.       Сильнее всего меня зацепила улыбка Джерри — она была такой чистой и искренней, совершенно отличалась от нынешней. — Это фотографии с первого до последнего дня нашего с ним счастья. С одиннадцатого ноября тринадцатого года по тридцать первое декабря шестнадцатого. — С жуткой тоской в голосе, буквально вытягивая эти слова, произнёс альфа. А он не врал… Даже спустя столько лет нежности во взгляде ни на грамм не убавилось. Казалось будто он сейчас витает где-то с ним… Там, далеко за облаками… Где-то, где они счастливы… — Ты не празднуешь новый год?.. — Хотелось зажать этого такого большого и печального, но всё-таки ребенка в объятия и никуда не отпускать. Я видел, как ему не хватает нежности, но не знал, какова будет его реакция, если я сделаю шаг. — Пока брат был маленьким, праздновал, не хотелось лишать его этой радости, а сейчас, когда он всё понимает, уже не всегда. Не очень хочется веселиться в день гибели любимого. — Он закрыл альбом и убрал его. — Ещё вопросы? — Как зовут твоего кота? — Давно хотел спросить про эту жирную радость. — Тим, можно Тёма. Ему полтора года. — Ты ревнивый? — И вновь усмешка. — В меру. — Я не понял, поэтому он объяснил поподробнее. — Ну, допустим, я не прятал Мегги от каждого столба, но когда он сам начинал провоцировать, я выходил из себя. Ну и наказания ему избегать не удавалось — он по несколько дней после своих выходок не мог сидеть. — На лице Джерри на мгновение мелькнула та улыбка с фотографий. — Какую музыку ты слушаешь? — У альфы в шкафу была, казалось, не одна сотня пластинок. — В основном рок. — А книги какие нравятся? — Если уж у него в однушке такая домашняя библиотека, то боюсь представить, что в прежнем доме. — Романы и психология. Ещё люблю всякую мистику почитать. Любимая книга, пожалуй, — «Мастер и Маргарита», перечитывал уже не один десяток раз. — Почему ты ко мне так неоднозначно относишься? — Он впервые за этот день посмотрел мне в глаза. — Потому что ты вынуждаешь так к себе относиться. Ты неплохой, просто прилипчивый слишком. Меня раздражает твоя настойчивость, понимаешь? В тебе нет загадки. Пускай я и не особо много о тебе знаю, но и не хочется. Ты как открытая и задроченная людскими руками книга, на тебя даже смотреть не хочется. Измени тактику. Возможно, у нас и получится что-нибудь, я ведь не отрицаю, но только изменись. — Я хоть немного похож на Мегги?.. — Было интересно, какой у него характер. — Нет, вы абсолютно разные. Мегги был очень закрытым и держался ото всех на расстоянии вытянутой руки. Я был первым и последним, кому удалось нарушить это расстояние. Это чудо было до безумия вредным, вот, что не скажу, — всё делал наоборот. Например, попросил одеться потеплее, ибо мороз минус двадцать, так этот дурак пришёл в короткой юбке и ботинках. Конечно, по жопе получил потом, но факт остаётся фактом. Просил не ходить ночью гулять, так нет же, нам обязательно надо пройтись по ночному парку, это ведь так романтично, а то, что там алкаши собираются, вообще ничего не значит. Он очень любил меня побесить, это было его второй страстью, скажем так. — Джерри, ты любишь обниматься? — На меня был кинут взгляд, полный скепсиса. — А ты хочешь счастье попытать? — После моего неуверенного кивка он сам усадил меня на себя верхом и прижал. Так тепло и уютно мне не было никогда, а рельефное тело лишь добавляло эмоций… — Спасибо… — Это было последним, что я произнёс в тот вечер. Пригревшись на альфе, я уснул.