Мой хулиган

      Зима. Что у вас ассоциируется с этим словом? Снег. Новый год. Рождество. Мандарины. Или шампусик. Для кого как. Но для Эстонии это зима была всего лишь временем года. Которая ассоциировалась не с самыми лучшими воспоминаниями о прошлом. Снежинки крупными хлопьями, в своеобразном танце, падали на землю. Эстония смотрел за этим через окна больницы, где заведующими были Россия и Америка. Росс все же отправил его сюда. США вызвался лично его лечить. Порой с ними засиживался Бенджамин, если не хотел в садик идти. Эст уронил голову на сложенные руки. Недавно его перевели в другую палату. Лечение чуть-чуть изменили. Он лежит здесь уже три недели. Благо, его еще не отчислили из университета за долгое отсутствие. Россия позволял делать ему домашнюю работу, которую староста присылает в группу. Но в чем проблема… Старостой был Дания. И что бы потом не получать люлей от куратора и учителей, нужно было показывать работу старосте, чтобы он потом отчитывался учителю. Дании было лень идти к студентам в общагу или в квартиру, да и студенты его боялись, поэтому прогульщики отправляли ему фото работы или лично показывали учителю, когда соизволили приходить в универ. Но у Эстонии не было возможности отправлять фото старосте, он не знал, куда делся его телефон. Конечно, он купил новый, но в один из прекрасных, ничего не предвещающих дней, на пороге в его палату стоял Дания. Эстония отчетливо помнил, какой ужас его охватил. Ему казалось, он сейчас коньки откинет. А вдруг за ним другие стоят? Успокаивало лишь то, что за ним стоял, все же, Россия. Значит, ничего плохого не произойдет. Flashback.  — Эстония, как самочувствие? — Россия прошел вперёд и взглянул на приборы, показывающие состояние Эстонии. Пульс бешено скакал. Альфа перевел обеспокоенный взгляд на брата. В его взгляде явно читалось «не волнуйся, я рядом». Эст немного успокоился и соизволил ответить, так как вспомнил, что брат спросил его о чем-то.  — А. Н-нормально. Росс еще пару минут смотрел на него, потом вышел, оставляя его с Данией. Эстония вновь начал нервничать. Но своим нутром он чувствовал, что Россия стоит за дверью и, если что, поможет. Прибалт перевел взгляд синих глаз на альфу, который изучающее смотрел на него. «Так, Эстония, не волнуйся. Он всё равно ничего не сможет сделать».  — Так… — голос предательски дрогнул. Соберись, тряпка! Как отец учил, — Ты зачем п-пришел? Дания моргнул, будто выходя из транса. Немного пройдя вперёд, он остановился в двух метрах от койки, не смея подходить ближе.  — Привет. Что? Он поздоровался? С Эстонией?  — Я, как староста, пришёл проверить твою отработку. Ты не выходил на связь, и я узнал от директора, где ты находишься. Так что… Возможно, я буду так часто к тебе приходить. Каждый день до твоей выписки. Что?  — Эээ… Что? Зачем? Тебе не стоит этого дела… — Эстонию перебили.  — Куратор попросил, чтобы я лично к тебе ходил. Заметив немой вопрос во взгляде прибалта, Дания пояснил:  — Чтобы сообщать ему о твоем состоянии. Да и, ты был без связи неделю, а он тебе постоянно звонил. Что бы больше так не переживать, он попросил меня о такой услуге. Эстония еще пару минут тупо пялился на него, переваривая услышанное. Даниэль Фрос* всегда относился к нему тепло, Эстония даже пару раз пил с ним чай. Ему стало стыдно, что он заставил омегу переживать. Омеги — очень чувствительны и эмоциональны. Даниэль им и являлся.  — Эстония? Голос Дании вывел его из потока мыслей. Стряхнув головой, омега перевел свой взгляд со своей руки на альфу.  — Д-да?  — Я так думаю, у тебя новый номер. Дай мне его, чтобы я добавил тебя в группу. Потом отправлю тебе отработки. Послезавтра приду. Сделав, что альфа попросил, Эст вздохнул с облегчением. Дания, ничего ему не сделав, ушёл. Он не покалечен, не убит. Это радует. Да и, навряд ли альфа ему что сделал бы. В плату зашёл Россия. Сзади него толпился Бенджамин.  — Тетя Эстония!  — Бенджамин! — прибалт раскрыл руки и обнял мальчика, — Вновь прогуливаешь садик?  — Я немножко. Совсем чуть-чуть.  — Эстония, все хорошо? России не понравился датчан, поэтому он решился удостоверится в состоянии брата. Хотя приборы показывали, что все пока хорошо.  — Все нормально. Правда. «Может он понял, кто этот альфа?» End Flashback. Сейчас через пару минут должен прийти Дания. А еще Бенджамин. Америка зашёл десять минут назад и принёс чистую одежду. Быстро переодевшись, Эст вновь сел возле подоконника. Как же ему сейчас хотелось выйти на улицу и ощутить эти снежинки у себя на лице. В дверь постучали.  — Заходите. Это был Дания. Если бы Эстония не знал, кто такой Дания, то подумал бы, что это самый лучший альфа. После братьев, конечно. Альфа вёл себя неестественно спокойно. Не бил, не ругался. Приходил проверять домашку, чуть-чуть задерживался. Он всё пытался нормально заговорить с прибалтом. Эстония ему конечно отвечал. Откуда ему знать, что за его непослушание, после выписки эти альфы его опять до обморока не изобьют? Ни откуда. Приходилось забывать о тех моментах, чтобы выглядело так, будто Эст ни за что их не обвиняет и ему не неприятно с ними общаться. Конечно, все это было лишь показухой. Он не хотел проблем. Так и сейчас. Эст просто прикинется душевно больным и будет отстраненно и холодно отвечать на вопросы Дании. Это срабатывает. Прибалту было неприятно так себя вести, но лучше сейчас он прикинется психом. Может тогда его больше не будет трогать. Наивный  — Привет, Эстония.  — Привет. Дания прошел в палату и сел на стульчик. Эстония соизволил подняться и достать свои тетрадки. Он показал их альфе, и тот что-то черкнул у себя в блокноте.  — Хорошо. Как самочувствие? Немного помедлив, омега дал ответ. Не живой и отстраненный.  — Хорошо. По спине альфы прошлись мурашки. Он не впервые видит такое состояние одногруппника. Но ведь раньше он был совершенно другим. Неужели это из-за их выходки, Эстония совершенно перестал контактировать с внешним миром? Возможно. Хотя… Он узнал от лечащего врача Эстонии, от Америки, что пациент даже оживленно и тепло отвечает, ведет себя как самый обычный человек. Но тогда почему сейчас Дания видит отчужденность и страх в его глазах? Хотя, зачем он задается такими вопросами, все и так очевидно. Он же стал одной из причин его нынешнего состояния.  — Может, хочешь мандаринку? Я принес тебе немного, Америка не разрешил тебе есть слишком много кислого, но я все равно пронес сюда килограмм. Тебе нужны витамины. И Эстония в который раз завис. Но теперь по настоящему. Он не понимал, не мог, не хотел. Что с ним происходит? Что с этим альфой происходит? Почему Дания совершает из-за него глупые поступки? Может, он спит? Альфа слишком много чего приносил ему. Может, таким образом хочет искупить вину? Тогда почему только он ходит? Хотя, может так и лучше. Компанию других своих обидчиков он бы психически не вынес.  — Можно было бы. Эст сел на койку, напротив датчана, пока тот доставал из рюкзака мандарины. По палате сразу разнесся любимый запах. Непроизвольно, на лице заиграла легкая улыбка. Дания замер, наблюдая за улыбкой прибалта. Тонкие бледные губы растянулись в полуулыбке, и альфа очистил для омеги одну мандаринку.  — Держи. Эст вышел из своих раздумий и медленно протянул руку к мандарину. Снова непрошенные мысли стали лезть в его голову. «Будь послушным. Ты же не хочешь проблем?» — с такими мыслями, омега закинул в рот кислую дольку и прикрыл глаза. Как же это божественно.  — Кислый. «Как и моя жизнь.» — мысленно усмехнулся Эст, закидывая еще одну.  — На то они и мандарины. Одна из причин, почему я жду зиму. — вновь Дания пытается как-то начать разговор. Может, стоит ответить?  — Не понимаю, что в зиме такого необычного. Дания подавился мандаринкой. Это же насколько Эстония отчаялся? Обычно, омеги такие мечтательные, так почему Эст воспринимает этот мир как черно-белое кино? Слова из уст прибалта были произнесены слишком тихо, холодно.  — Необычного? Ну, наверно, начинает с погоды и заканчивая праздником, после которого ты лежишь в хлам в канаве. И это я не про себя. Я не валяюсь в канаве. Почему-то Эстонии на этих словах захотелось рассмеяться. И он не сдержался. Может, стоит поддержать разговор? А то такое чувство, будто Дания действительно с умалишенным разговаривает. В это время, альфа завороженно следил за омегой. Этот смех, такой непринужденный, открытый, наконец, как-то смягчил лицо Эстонии. Синие глаза заискрились, бледные щеки немного порозовели, а красноватые и сухие губы сомкнулись, после того, как Эст съел еще одну дольку. Кажись, он действительно идет на поправку.  — У меня в канаве можно было найти только трех братьев. Они всегда спорили, кто больше выпьет. Ну, а я и другие мои непьющие братья в шутку выгоняли их из дома. После, отец находил их не в самом лучшем виде. — Эстония закрыл глаза, предоставляя себя воспоминаниям. «Он ответил мне?» — Дания решил еще что-то сказать, Эстонию нужно разговорить. Кто же знал, что с ним интересно общаться? И приятно.  — Ну, я люблю выпить, но не как мои братья. В основном пьют Финляндия и Шве… — Дания понял, что сказал что-то не то и заткнулся. Глаза Эстонии мигом распахнулись, он подскочил и прижал руки к груди. Осознание било по вискам. Эстония боится Финляндии. Почему-то Дания не удивился этому. Он и сам бы испугался Фина. Эстония замер. Финляндия Ну почему сейчас? Он уже забыл про этого ужасного человека, а тут его опять заставили вспомнить. Если быть честным, то Дания отличался от них. По крайней мере, не бил его, а был на чеку, чтобы в случае чего предупредить своих братьев, которые в это время издевались на ним. Альфа старался не смотреть на побои и всегда отворачивался. Эстония медленно успокоился. Дыхание пришло в норму. Неужели он так занервничал?  — Эм… Дания?  — М?  — Э… — Эст запнулся. Ты что, чудила, собираешься спросить его про других братьев? Тебе и его хватает! — Да так, ничего. Дверь резко открылась. Находящиеся в палате подпрыгнули.  — Тетя Эстония! — маленький мальчик с ярко-зелеными глазами бегом направился на Эстонию и обнял его. Эстония же, забыв про существование Дании, обнял мальчика в ответ, широко улыбаясь.  — Бенджамин! Ты сегодня рано с садика вернулся.  — Я спешил к тебе. Да и, в садике скучно. Клод не пришел, а Дин вновь выпендривается. Так что, твоя компания намного лучше! Эстония не смог не улыбнуться в ответ. Ну как такому чуду не улыбнуться? Дания в оцепенении наблюдал за Эстонией. Кажись, его не замечали.  — Ой. — Бенджамин заметил чужого человека в палате. Он видит Данию в первые, так что, нужно поздороваться, как воспитанный человек. Иначе, зачем с ним США возился, — Здравствуйте. Я — Бенджамин. А Вы друг моей тёти? Тёти Эти слова странно прозвучали в голове у альфы.  — А, привет. Я — Дания. Кхм. Не совсем, я, скорее, его одногруппник.  — Это как? — малыш склонил голову на бок. Слово «одногруппник» ему еще не доводилось слышать. Дания умилился с его вида, но снаружи оставался спокойным.  — Ну, мы просто вместе учимся в университете, Бенджамин. А где твой отец? Я думаю, это он тебя забрал. — Эстония продолжал лучезарно улыбаться, хотя о наличии Дании в одном помещении нужно учитывать.  — Да. Папа у себя в кабинете. А я сбежал к тебе! — и вновь уткнулся в грудь Эстонии.  — Я наверно пойду. До завтра, Эстония.  — Пока.  — Досвидания, одногруппник моей тети, Дания! О боже, как мило! И альфа ретировался. И очень удачно. В палату шел Россия. Дания прошел мимо него, сухо поздоровавшись. Не нравился ему этот челик. Россия ответил ему так же.

***

Наконец, свежий морозный воздух. Датчан глубоко вздохнул и направился домой. Нужно поторопиться, иначе братья уже не верят его отговоркам. Он шел не спеша, обдумывая то, что этот день был не так плох. «У Эстонии красивая улыбка» — эта мысль пронзила его сознание, и он резко остановился. Звуки машин, разговоры людей, крик вороны. Все это было слышно отдаленно, из глубины сознания, которое находилось еще в реальном мире. Волосы, цвета морской волны, синие бездонные глаза, бледная кожа, красные губы, ключицы, плечи, длинные пальцы, тонкая талия и такие же ноги. Да, не смотря на немного болезненный вид, Эстония был очень красивым омегой. Красноволосый* стряхнул головой и поспешил домой. Ему сейчас не до внешности прибалта. Открыв дверь в дом ключом, альфа прошел в прихожую. Пока он снимал куртку, послышался душераздирающий крик.  — ДАНИЯ! «Господи, помоги мне выжить» — подумал вышеупомянутый Дания, прежде чем его сбили с ног. Швеция, в буквально смысле, повалился на него. С верхнего этажа послышался грохот, потом тяжелые шаги по лестнице. В проеме прихожей показался Норвегия.  — Не хотел прерывать ваше занятие, но ШВЕЦИЯ, какого х*я?! Дания только заметил, что лежит под братом. Спихнув тяжелую тушку, альфа встал. Мимо него ветром пронесся Норвегия, падая на шведа и начиная беспощадно его бить. Что ж, раны швед будет зализывать долго. Не обращая внимания на нечленораздельные крики за спиной, Дания прошел в гостиную, затем на кухню. Там сидел Финляндия, держа в руке сломанный телефон эстонца. Спустя эти три недели северянин никогда не расставался с гаджетом. Никто не знает, что такого интересного там нашел Фин, он никому не показывал содержимое телефона. Но не заметить странное поведение брата было почти невозможно. Финляндия стал более не разговорчивым, часто сидел на подоконнике и смотрел на небо. И в руках телефон Эстонии. «Влюбился чоль?» Такая мысль проскальзывала у каждого, но она тут же пропадала. Ну не мог Финляндия взять и влюбиться. При этом в прибалта. Но что он нашел в телефоне, что он с ним не расставался, интересовало всех. Поэтому, уличив момент, Дания тихо подкрался к брату и молниеносно выхватил телефон, с сумасшедшим криком унося себя прочь, пока Фин не очнулся. Дания забежал в ванную, из которой только что вышел Исландия. Чуть не сбив брата, он захлопнул дверь и запер её. Да, бежать до второго этажа было плохой идеей. Альфа пытался всеми силами отдышаться, как вдруг вздрогнул. В дверь ударили кулаком.  — Дания, совсем ох*ел?! Открывай, живо! — точно Финляндия.  — И не подумаю! Он быстро включил телефон. Без блокировки. Неужели Финляндия не додумался сам поставить сюда пароль, хотя бы от братьев? Фыркнув, Дания уставился на аву. Россию и Эстонию он мигом узнал. Но кем были другие люди, он не знал. «Три брата…» Слова Эстонии пронеслись в его голове со скоростью звука. Точно. Да и, лицом они на Россию похожи. Каждый из них счастлив. Особенно выделялся Эстония. Дания стал рассматривать его, пока за дверью шли споры. Наверно, Фина пытались успокоить. Вот оно. Живот Любой бы догадался, что Эст беременен. «Окей, но Фин не мог же пялиться на эту фотку вечность?» — правильно мысля, датчан нажал на иконку «галерея». Он, его братья, море, дождь. В основном были фото про него и его семью. Выйдя вновь на главный экран, Дания заметил приложение «Личный дневник». Все стало ясно. Он зашел туда.  — Дания!!! Выходи!!! Это голос Норвегии. «И не подумаю…» Он прочитал пару записей из дневника, но и этого стало достаточно. Возможно, за такое время, Фин уже все прочел. Неудивительно. Но Дания отчетливо запомнил несколько записей: «Я очень сильно хотел ребенка.»* «…сегодня каждый просил у меня извинения. Кроме Грузии и Литвы. Но мне было плевать. Именно из-за них МОЙ ребёнок умер.» * «…я не понимаю, что им сделал. Будто омеги всего-лишь мусор, второсортные люди, которые нужны лишь для забавы и избиения. Мне еще никогда не было так больно физически. Но это все равно не пересилить мою душевную боль.» * «…это так странно. Я не знаю, что со мной творится. Но я замечаю себя на мысли, что начинаю часто заглядываться на Финляндию. Это не правильно.» * «…не знаю, что я ЕМУ сделал, но брат вновь меня ударил. Мне этих побоев и на учебе хватает, а тут еще и дома. Ненавижу.» * «…я влюбился. В хулигана. В Финляндию.» Это была последняя запись. Только эти три строчки. Судя по дате, это было написано за день до того случая в подворотне. Финляндии повезло, но так ли это? Эстония не глупый и наивный, пусть таковым и кажется. Дания за это время понял, что он не так прост. Даже если на Финляндию снизойдет озарение, раскаяние и стрела Купидона ударит в его буйное сердце, Эстония этого не примет. Слишком много боли они ему сделали, а в частности Финляндия. «Теперь понятно, почему Фин отрекся от мира сего. Я бы тоже так себя вел.» — додумать ему не дали. Дверь с грохотом сорвалась с петель. Дания завизжал, как омега, и залез в ванну, включив душ и направив его на хулигана.  — Апрлов! Дания! Не смешно! Авпрл! Выключи!  — Пошел на х*й!!! Не, ну, а что? Он реально испугался. Вы бы коньки просто откинули. Это был Финляндия. Все же его не удержали. Тут Данию пробила дрожь. Не, ну ему хана. Он ничего лучше не придумал, чем заорать на весь дом. Может, соседи на помощь придут.  — АААА, ПОМОГИТЕ! НАСИЛУЮТ! На крик прибежал Исландия. Интересно, что произошло с Норвегией и Швецией? Наверно, Фин их вырубил, если они мешали ему выломать дверь.  — ИДИОТ! УДИОТМЕНЯ (так надо)! ПОДУМАЕШЬ, ТЕЛЕФОН! Я же не жизнь у тебя отобрал!  — Да выключи душ, долба*б!  — Очень приятно, я Дания! Все же, альфа выключил временное свое спасение и вышел из ванны. Исландия крепко держал мокрого Фина за плечи.  — Держи. — датчан протянул ему чудом не намокший телефон. Фин тут же схватил его, вырываясь из схватки брата и уходя прочь. Младший брат тут же повернулся к Дании.  — Ну, что ты узнал? Ты бы не сидел здесь пол часа просто так. «Они смогли задержать Фина на пол часа в втроем? Рекорд.» — Дания оглядел ванную комнату. Да, прибраться надо будет.  — Кхм, давай сначала выйдем. В коридоре, перед комнатой, лежали вырубившиеся Норвегия и Швеция. Последний с трудом приходил в себя.  — А, б*ять, как же больно. Этот д*ун мне череп сломал.  — Удивительно, что ты знаешь, что такое череп. — Дания помог брату встать. Потом они понесли Норвегию в гостиную и положили его на диван. Через пару минут он тоже очнулся.  — Так, что было в телефоне? — Исландия повторил свой вопрос. Теперь на датчана смотрели три пары глаз.  — Ну, ничего интересно. Кроме одного фото и дневника.  — Дневник? То есть, Личный дневник Эстонии?  — Да. Они замолчали. Почему-то им казалось, что если омега заводит дневник, то у него в жизни не все хорошо.  — А что за фото?  — Где Эстония стоит с тремя из своих братьев. Видно, что это было во время беременности. Снова тишина.  — Иии… — кажись, говорит сейчас мог только Исландия. Те двое в трансе, — Что такого ты узнал из дневника? Я уверен, ты успел что-то прочесть, предже чем направил на Фина включенный душ.  — Ты прав. Одно скажу. Я никому не хотел бы такой же участи, как Эстонии. Больше вам знать не обязательно. Он уже собрался уходить, но ему не позволили.  — Ну Дания! Мы знаем, что ты знаешь больше.  — Нет. На него удивленно взглянули.  — Я не буду говорить вам ничего. Навряд ли Эстония будет рад, что его секреты и мысли кто-то знает. Я могу сказать еще кое-что, но больше вы не обязаны знать. Даже я не был обязан это знать. Он очень сильно хотел ребенка. Все, я ушел.  — Ты тоже стал странным, Дания. Датчан остановился на полпути к лестнице. Он медленно развернулся. Неужели его раскрыли? Швеция продолжил говорить.  — В прошлый раз ты буквально принес нам его досье. А сейчас ничего не хочешь говорить. Что с тобой происходит?  — Доверие. Я не хочу терять доверие Эстонии, которое даже не заслужил.  — В смысле?  — Дания?  — О чем ты?  — Вы прекрасно знаете, что должен делать староста с обработками других студентов. Все эти три недели я ходил к нему. В больницу. Он попал туда из-за нас. И знаете. С ним приятно общаться. Пусть выглядит в последнее время не очень. Но, он идет на поправку. По-крайней мере, сегодня он со мной заговорил. А не просто «пока», «привет», как это было обычно. И, из всех нас, он боится больше Финляндию. И ушел. К себе в комнату. «Но и любит его.» Дания не заметил, как за углом за ним следила пара холодных голубых глаз. Финляндия все прекрасно слышал. И от последних слов Дании не стало легче.