***
Датчан все бежал и бежал, пока совсем не выдохся. Остановившись и уперев руки в колени, он пытался отдышаться. Более-менее придя в себя, он выпрямился и оглянулся. Что ж, ему осталось пару шагов до больницы. Вот она уже видна в конце улицы. Дания только сейчас понял, что ему будет неловко смотреть в глаза прибалту, стоя перед дверью в палату. Оттуда слышался детский смех и веселый голос Эстонии. Тупые братья. Прибалт только сейчас стал открываться ему, как все треснуло. Вздохнув, он постучался. — Эст, это я, Дания. Он сам не понимал, почему это сказал, но просто так зайти к Эсту, не предупредив, он не мог. Он не знает, как прибалт отреагирует. За дверью все стихло, а в груди альфы что-то сжалось. К чему бы это? Дверь открыл маленький мальчик с ярко-зелеными глазами. — О, Мистер Дания, здрасте. Вас давно не было. Проходите! — и лучезарно улыбнулся, отходя от двери и пропуская альфу внутрь. Дания смутился и зашёл в палату. На кровати, свесив ноги с неё, сидел Эст. Дании показалось, что он как-то не изменился, даже наоборот. Круги под глазами стали больше, а лицо выражало страшную усталость. — Привет, Эст. — П-привет… — он кисло улыбнулся. — Больше мандарины не принесу, вон объелся ими и сам мандарином стал. Такой же кислый. — Пх. Просто… Мне как-то плохо. Ничего. Это не серьезно. — он устало улыбнулся, и Дании показалось, что за эти дни Эст слишком много плакал. Надеюсь, только показалось. — Тетя Эстония, может, мне позвать маму или папу? — Нет, Бенджамин, все хорошо. Я просто не выспался. «Надеюсь, что это так, Эст…» Дания решил сесть напротив, где стоял давно знакомый ему стул. Решившись объяснить Эстонии свой нежданный визит, а он уверен был, что нежданный, Дания вздохнул: — Извини, что пришел только сегодня. Я пытался и вчера, и позавчера, но мне мешали братья. Не знаю, какая муха их укусила, но пускать куда-нибудь они меня не собирались. — Ты бежал? Датчан удивленно похлопал ресницами. — А… Как ты понял это? — Ну, ты весь красный, и… Ты часто и прерывисто дышишь. Неужели он еще не успокоился? Или, это что-то другое? — А, ну да. Пришлось бежать, иначе я и сегодня бы не пришел. Он хотел еще что-то сказать, но вспомнил кое-что: — Да, я пришел за твоими отработками. И еще… Я кое-что принёс. — с такими словами, Дания достал из своего рюкзака маленькую коробку конфет. Позже, Эст понял, что это «Рахат-лукум». «Это же мое любимое. Откуда он знает?» — Я зашёл в магазин, но там ничего нормального не было, так что, я купил это. Хотя, я не уверен, что ты ешь такое. Просто, мне говорили, что омеги любят сладкое, а это было единственной сладкой вещью там. Эстония моментально покрылся румянцем. — С-спасибо… Но, не стоило. — Мне не сложно, а тебе нужно внимание, чтобы поправится. О. — он достал из кармашка рюкзака леденец на палочке. Дания подозревал, что племянник Эстонии будет здесь, поэтому купил и ему что-то, — Я надеюсь, ты любишь леденцы? Он протянул ему сладость, которую Бенджамин охотно взял в руки. — Спасибо! Да, люблю. Мы их еще с мамой делаем, а папа нам постоянно мешает. Но делает он это не не нарошно, просто ему бывает скучно. — Бендж мило улыбнулся. Дания усмехнулся и перевел взгляд на Эстонию. Коробка лукума была открыта, а сам омега копался в тумбочке, доставая тетрадки. — Вот, отработка за эти два дня. — М, отлично. — датчан просмотрел их и черкнул у себя в блокноте. Бендж, с леденцом во рту, взял с подоконника альбом. — Тетя Эстония, рисунок уже высох! — Ох, правда? — Эст встрепенулся. Мальчик поднес альбом к омеге. Дания успел рассмотреть рисунок. Темное небо с луной, лес и горы. И посередине были изображены четверо парней. Дания узнал всех. Он видел их на главном экране в телефоне Эстонии. И, возможно, это рисовал Эстония. — Действительно высох. Теперь можешь поставить его в рамку и повесить у себя в комнате. Или в спальне родителей. — Не, я вредный. Я повешу это у себя. Это ты рисовал, значит, я сохраню этот рисунок! — маленький альфа прижал альбом к груди. Прибалт усмехнулся: — У меня дома таких картин ПОЛНО. Я как-нибудь тебе принесу парочку. Если их Литва не выбросил… — Литва? — Твой дядя. Он очень страшный. — последние слова Эст произнёс с страшной интонацией, и схватил племянника за плечи, страшно смотря в глаза. Мальчик пару секунд во все глаза смотрел на тётю, а потом громко засмеялся. Дания заметил лишь горькую улыбку на лице омеги. Что-то ему подсказывает, что этот Литва действительно страшный. Поступками, а не внешностью. Насколько плоха у Эстонии жизнь? — Ой, мне пора. Я засиделся. — Бендж посмотрел на электронные часы и собрал свои вещи. Поцеловал щеку Эста и пожал руку Дании, — До свидания, Ми… — Зови меня просто Дания, хорошо? Пх, пока, Бенджамин. Мальчик кивнул, и скрылся за дверью. Альфа перевел свой взгляд на прибалта. И посмеялся. — Что? — Пхаха, ничего. Пх. — альфа закрыл рот руками. Эстония покраснел. Он вытер свои руки, которые были в сладкой пудре от конфет. Догадываясь, что она у него на лице тоже, он и свое личико вытер. — Я просто очень люблю эту сладость. Ты удачно её купил, спасибо. — Хм, пожалуйста. — Дания улыбнулся. Он знал. Прочел в его электронном дневнике. — Дания… — Да? — Почему… Ты со мной так себя ведешь? Не как свои братья. Эстония давно собирался спросить это у альфы. Его все смущало и настораживало одновременно. Дания завис. Он догадывался, что этот разговор рано или поздно настанет. Глубоко вздохнув, он встал со своего места. — Просто… Мне стыдно за поведение своих братьев. Даже если я не участвовал в избиениях, я был рядом и имел возможность помочь жертве. Но не смел. Не мог. Мне становится плохо от мысли, как они с тобой поступали. И я, пытаюсь искупить вину. Я понимаю, что они тоже должны как-то извиниться перед тобой. Но они слишком глупы. Если честно, я не знаю, почему они так к тебе относятся. Эстония, извини нас. Прибалт хлопал ресницами, пытаясь понять всю ситуацию. Дания… — Я… Прощаю… Вас… Дания не веря уставился на омегу. Тело вдруг моментально задрожало. Коленки подкосились, и, он бы упал, если бы Эстония не протянул руки. Альфа оказался прижат объятиями к хрупкому телу омеги. Дания пару минут лежал неподвижно, но потом обнял Эстонию в ответ. — Эст… Ты слишком добр… — Я знаю… Ну и что? Если ты тут, навещаешь меня и проводишь со мной время, пытаясь загладить вину… Разве ты не заслуживаешь прощения? Все заслуживают. Даже твои братья. И, если вас никто не прощал, то я вас прощаю. Дания прикрыл глаза и прислушался к сердцебиению омеги. Тихое, размеренное. Он уверен, что его сердце сейчас бьется, как сумасшедшее. Было очень спокойно на душе. — Спасибо… Эстония лишь улыбнулся. «Как же такое чудо могло влюбиться в моего брата?»***
Дания направлялся домой. Впервые в жизни он хотел жить один. Он уверен, что его братья вновь доканают его. Тихо шагая в сторону дома, Дания вспоминал теплые руки Эстонии, его размеренное сердцебиение, и… Его запах. У омеги была течка. И Дания понял это лишь когда был прижат к груди Эстонии. Эстония пах розами и капучино. Странное сочетание, но такое манящее. Вернувшись из своих мыслей, он обнаружил, что стоит уже на пороге своего дома.