Марсиане (The Maretian)

– Я завидую, – сказала Драгонфлай. – Ты проведёшь двадцать дней наедине с Марком. Они со Старлайт несли в ровер седельные сумки, набитые рационами Марка. Тот сам отобрал их, сказав, что те немногие понячьи рационы, что у них остались, должны остаться здесь для тех, кто будет ухаживать за посевами. У самого Марка руки были заняты большим пластиковым контейнером с водой. – Ты вполне можешь занять моё место, – заметила Старлайт. – Думаю, что мы все знаем, что ты теперь знаешь его язык лучше, чем любой из нас. – Плохая идея, – возразила Драгонфлай. – Я должна оставаться с самым большим источником любви, помнишь? И каким бы питательным ни оказался Марк, он всего лишь один человек. Чейнджлинг тихо зашипела и добавила: – И к тому же там Ящик со Смертью. – Опять ты за своё? – проворчала единорожка, ожидая, пока Марк откроет воздушный шлюз ровера. – Сначала ты утверждаешь, что эта планета ненавидит нас… – Но это правда! – Ну да. А теперь ты называешь эр-тэ-гэ Ящиком со Смертью. – Старлайт, я заигрывала с Бледной Кобылицей столько раз, что и не сосчитать, – сказала Драгонфлай. – Это весело. Но когда я смотрю на эту штуку, я вижу, как Бледная Кобылица смотрит на меня в ответ и говорит: “На этот раз я шутить не буду”. Чейнджлинг поёжилась в своём скафандре и продолжила: – Дело не в том, что ящик хочет, чтобы я умерла. Или чтобы мы все умерли. Или даже чтобы всё вокруг стало мёртвым. Ему всё равно. Это просто смерть. Смерть в очень тонком фантике. – Ты давно смотрела вокруг? Мы уже месяца два пытаемся отгородиться от смерти с помощью кучки тонких фантиков. Драгонфлай покачала головой. – Я всё ещё не… Марк, давай помогу! – Его магический кристалл выключен, – сказала Старлайт. – Он нас не слышит. – Но эта вода тяжёлая! – настаивала чейнджлинг. – Я могу помочь... вот, Марк, я держу... Драгонфлай попыталась протиснуться под контейнер, которым Марк из последних сил балансировал на колене скафандра, одновременно пытаясь открыть шлюз ровера свободной рукой. Толчок нарушил равновесие, и человеку пришлось ухватить контейнер двумя руками, чтобы не дать ему упасть и, возможно, лишиться герметичной крышки. – Упс! – Драгонфлай встала на дыбы, помогла удержаться Марку, а затем села на ступеньку ровера с явно раскаивающимся видом. Человек отдышался пару секунд, затем осторожно опустил контейнер, потрепал Драгонфлай по шлему и сделал ей знак отойти в сторону. – Что с тобой? – настала очередь Старлайт покачать головой. – Что заставило тебя думать, что это хоть чем-то поможет? – Эй, я между прочим сильная, – продолжала настаивать чейнджлинг. – Я, конечно, не как наша босс, но достаточно сильная! Может, если я дам ему ещё один намёк… – Так, хватит. Я знаю, что ты не настолько дура. Мы можем поговорить? – Старлайт указала на Дом. – Внутри шлюза? Ой-ёй. Драгонфлай не нравился этот тон. – Почему не здесь? – Потому что я не хочу, чтобы Марк видел, как мы снова ссоримся, – прорычала Старлайт. – Тем более, что он уже знает много слов на эквестрийском, пусть даже не может их произнести. – Но ты сказала, что он не слышит нас в своем скафандре, – продолжала упорствовать чейнджлинг. – Немедленно, жучила, – по сравнению с холодом в голосе Старлайт температура окружающей среды (ясный зимний день много позже обеда, двадцать пять градусов ниже нуля) показалась тропическим раем. – Да, мэм, – пробормотала Драгонфлай. Она ещё раз перепроверила настройки своего скафандра, чтобы убедиться, что они всё ещё на приватном канале, а не на канале всей команды. Ага. Приватный разговор. Она постучала Марка по колену, копытом указала, что они со Старлайт возвращаются и, дождавшись взмаха Марка, сигнализирующего, что он понял, последовала за единорогом в воздушный шлюз. Старлайт не стала начинать цикл декомпрессии. Едва внешняя дверь закрылась, она зарычала на чейнджлинга. – Ладно, ты. Я потратила годы, обучаясь тому, как добиваться расположения, заискивать, запугивать и манипулировать пони, чтобы они делали то, что я от них хочу. Я пытаюсь стать лучшей пони, чем была раньше, но я до сих пор помню все эти маленькие хитрости и уловки, и ты их все непрерывно используешь с тех самых пор, как мы сюда попали. – Я всегда считала, что из тебя вышла бы прекрасная королева улья, – пробормотала Драгонфлай. – Видишь? Вот! – единорожка обвиняюще показала на неё копытом. – Именно об этом я и говорю! Лесть! Подлизывания! Предложения помощи при любой возможности! Прикидывание очаровательной дурочкой! При каждом удобном случае ты стараешься оказаться наедине с кем-нибудь из нас и заговариваешь зубы! Ты даже делаешь это с Марком, хотя в его случае ты ведёшь себя скорее как щенок, который хочет внимания! Что за игру ты ведёшь? Чейнджлинг вздохнула. – Если я скажу тебе, это больше не будет работать, – сказала она. – А мне очень важно, чтобы это работало. – Это всё любовные штучки? – спросила Старлайт. – Мы же все по очереди обнимаем тебя два раза в день! Иногда три раза! Я вкладываю всё своё участие и заботу в эти объятия! Разве этого не достаточно? “Так. Она ведь не отстанет, не так ли? И почему с пони всегда так трудно?“ – Ты ведь ушла из дома совсем юной, так? – спросила чейнджлинг. – И ты самостоятельно основала свою собственную деревню, завлекая туда пони одного за другим. Ты ведь думала, что это тяжёлая работа, верно? – Конечно, это была тяжёлая работа! – заявила Старлайт. – Только причём здесь это? – Тебе когда-нибудь приходилось по несколько дней обходиться без еды? – спросила Драгонфлай. – А неделю? А две? – Э-э… нет? – ответила Старлайт сконфуженно. – Я много работала, поэтому у меня всегда было что поесть, пусть даже не очень вкусное. – А мне приходилось, – прямо ответила Драгонфлай, всё её заискивающее поведение исчезло, оставив лишь чейнджлинга-воина. – И каждому чейнджлингу приходилось. Полностью зависеть от инфильтраторов, которым вначале надо украсть любовь, а потом вернуться через сотни километров в Улей, не попавшись и не отвлекаясь на посторонние дела. Жить так бедно, что единственным намёком на то, что можно жить лучше, были мелкие сувениры и безделушки, которые инфильтраторы приносили с собой. Представь, что ты усердно работаешь, изо дня в день, и в результате не получаешь ничего. Если, конечно, сможешь. Мне представлять не нужно, потому что я так жила! – Значит, всё-таки дело в любви, – сказала Старлайт. – Нет, – отрезала Драгонфлай. – Дело в ненависти. Дело в злости. Да, я голодная. Все чейнджлинги всегда хоть немного, но чувствуют голод. Но объятий, которые вы мне даёте, было бы достаточно, если бы вы всё время не действовали друг другу на нервы и не заставляли меня сжигать полученную любовь, чтобы не отравиться вашими плохими чувствами! Старлайт моргнула. – Но почему ты не… – Файрбол не любит никого из нас, потому что мы не драконы, – сказала Драгонфлай. – Он уважает Черри Берри, ну... потому что она Черри Берри. И он уважает меня, потому что я спасла его жизнь. Но он не любит никого из нас, и его злит, что ему приходится работать с нами. А больше всего он ненавидит самого себя, потому что думает, что ему здесь не место. – Ну, – сказала Старлайт, – Это уже как-то… – Спитфайр так рьяно заботится о твоём здоровье, потому что это практически единственная её обязанность, – продолжила чейнджлинг. – Она всё время чувствует себя бесполезной, потому что она училась летать и командовать, а здесь её единственная роль – медик, на которого она училась целых полтора месяца. – Как ты… – Черри Берри чувствует себя самозванцем. Она хочет, чтобы пришла принцесса и сняла ответственность с её плеч, потому что считает, что не справится с этим. Вот почему она так полагается на тебя большую часть времени – ей кажется, что ты лучше знаешь, что делать, чем она. – Но… хорошо… я… – А ты сама, – продолжила Драгонфлай злобно, – тратишь всё своё время, сосредоточившись на текущей проблеме или на своих переживаниях, так что не замечаешь и совершенно не заботишься о том, что другие чувствуют или говорят. Ну, кроме меня, потому что опасаешься, что я сойду с ума и высосу всех досуха. – Это неправда! – Старлайт топнула ногой – совершенно безмолвное движение, ощущавшееся только по вибрациям в копытах. Чейнджлинг глубоко вздохнула, проглотив большинство оставшихся злых слов, которые она хотела сказать. Никто не знал лучше чейнджлинга, как уничтожить пони, но она не хотела уничтожать эту пони прямо сейчас. – Возможно, это и не так, – тихо призналась Драгонфлай. – Но, судя по эмоциям, которые от вас идут, это не слишком далеко от правды. Черри вообще вся извелась, а ведь я работаю с ней годами и очень хорошо её знаю. – Но ведь Черри – ракетная пони со стальным взглядом! – возразила Старлайт. – Она сейчас в ракете? – спросила Драгонфлай. – Ну, технически… – Ты понимаешь о чём я. – Ну… Нет, не в ракете, – признала Старлайт. – А сильно похоже, что она полетит на ракете в обозримом будущем? – продолжила настаивать чейнджлинг. – Нет, точно нет. – Тогда всё. Она уверена в себе, когда дело касается полёта. Дай ей проблему с полётом, и можешь смело следовать за ней хоть в Тартар и обратно. Но во всех остальных отношениях, – Драгонфлай сделала паузу, – она ​совершенно обычная пони. Черри Берри не седьмой Элемент Гармонии. Старлайт издала странный звук, а затем плотно закрыла рот. Драгонфлай кивнула. “Хорошо, эта пони знает, когда не время для педантизма.” – Так что ей нужна помощь, чтобы поддерживать командный дух, – продолжила Драгонфлай. – Мы тренировались как команда сколько? Три недели? Зачем больше? Ведь это не важно, потому что это всего лишь пятидневный полёт, верно? Просто выйдите на орбиту Буцефала, сделайте фотографии будущих посадочных площадок и возвращайтесь. И все мы были либо опытными пилотами, либо магическими гениями, либо опытными лидерами. Мы легко бы справились за пять дней. Драгонфлай сделала паузу и продолжила: – Ну, это не сработало. Черри Берри не знает, как всех поддерживать. Файрболу на всё плевать. Спитфайр не хочет показаться выскочкой. А ты слишком погрузилась в свои цифры и магию, чтобы замечать, что происходит вокруг, – чейнджлинг покачала головой и вздохнула. – Так кто же остался? – Я так понимаю, что ты? – произнесла Старлайт. – Верно. Конечно, я делаю это в первую очередь для себя – так я получаю больше еды и меньше отравы, но я также держу команду вместе. Я глупый, сумасшедший жук. Я милый, очаровательный инопланетный питомец. Я мисс Любознайка, мисс Рада Угодить, мисс Комический Персонаж. И всё это время я не просто заставляю вас всех любить меня, но и заставляю каждого из вас хоть немного, но лучше относиться к себе и к другим. Драгонфлай тяжело уселась на холодный пол и закончила: – Но это работает только до тех пор, пока цель не знает, что я это делаю. Как только жертва начинает подозревать – всё кончено, – чейнджлинг стукнула по полу передним копытом и добавила: – Всё это, кстати, входит в базовый курс для инфильтраторов. Вот как чейнджлинги выживают… каждый внося свой вклад в командную работу. Сильно смущённая, Старлайт попятилась назад, пока не упёрлась крупом во внутреннюю дверь шлюза. – Мне очень жаль, – сказала она. – Но... – Но я чейнджлинг, да, я понимаю, – фыркнула Драгонфлай. – Кстати, чисто для протокола, я никогда не лгала никому из вас. Старлайт Глиммер опустила голову настолько, насколько позволял её скафандр. – Неужели всё настолько плохо? – спросила она. – Довольно плохо, – честно ответила Драгонфлай. – Кстати, твоё отсутствие скажется на негативных эмоциях приблизительно никак. Ты больше не будешь раздражать Спитфайр, но зато без тебя она будет чувствовать себя ещё более бесполезной, чем раньше. Я даже думать не хочу о том, как бы всё обстояло без Марка, чтобы нас всех отвлекать. – А через день или два его здесь и правда не станет, – пробормотала Старлайт. Чейнджлинг кивнула. – Надеюсь, он оставит нам свою видео-библиотеку. Думаю, я могла бы взять уроки английского на себя и это позволит нам заниматься всем вместе хоть чем-то помимо сельского хозяйства. Старлайт кивнула в своём шлеме. – Я спрошу у Марка об этом… – единорожка замерла. – У меня только что возникла идея. Помнишь, Черри хотела попытаться собрать здесь новый корабль из оставшихся частей? Драгонфлай вздрогнула. Ну, и кто тут ведёт себя глупее, чем она есть? – Это невозможно! – заявила она. – МСМ Марка разбит на куски, а единственное, что осталось от МВМ, это топливная установка, которую мы используем, чтобы получать углекислый газ! И они оба абсолютно несовместимы с тем, что осталось от "Амицитаса"! У нас неделя ушла, чтобы отговорить Черри Берри от этой идеи! – Ты знаешь, что это невозможно, я знаю, что это невозможно, – сказала Старлайт. – Но оно сойдёт, чтобы занять копыта. Пока у пони есть занятие, они не задают вопросов. Займите их, и они не будут доставлять проблем. – Я подумаю об этом, – согласилась Драгонфлай. – И напоследок, – продолжила Старлайт, – примирительные обнимашки? Драгонфлай была благодарна за перекус, причем на удивление свободный от подозрительности, хотя у этой еды и был ощутимый привкус раскисших хлопьев с изюмом.

* * *

Примечания: Основа этой главы была написана ещё пару недель назад, но я решил придержать эту сцену, чтобы позволить интригам Драгонфлай как следует развиться, так же как и наблюдениям Старлайт, прежде чем вываливать это всё на читателя.