Сказки Безумного Шляпника

Пролог: Серхио, как всегда, восседает на троне с видом владыки мира, каковым по факту и является. Но сегодня ощущение всемогущества не доставляет ни радости, ни удовольствия. Гибкий длинный хвост мерно раскачивается из стороны в сторону, руки спокойно лежат на подлокотниках, а тяжёлый взгляд устремлен в огромное потустороннее зеркало. Сегодня его мысли чернее куска обсидиана. Хорошо знающие его агрессивный характер слуги, старательно обходят тронное возвышение стороной, искусно лавируя между колоннами, избегая попадаться на глаза. Темный взгляд буравит поверхность зеркала, которое остановилось на живописной сцене — вампир, откинув голову и бесстыдно разведя колени, выгибается в оргазме под оборотнем. И все было бы нормально, если бы не одна маленькая деталь: это его оборотень. И что самое раздражающее — это его вампир! *** Серхио сидел на полу, обвив хвостом колени и откинув голову к стене. Иногда стукался затылком — просто, чтобы напомнить себе, что ещё жив. Надо же было так бездарно всё проебать. Конечно, он вернётся. Если его, конечно, не найдут. Вернётся и вернёт себе трон и сопутствующие цацки. И примерно накажет тех, кто осмелился так унизить его. Серхио мечтательно улыбнулся, представляя, как лично будет отрывать конечности и откусывать головы, но вновь помрачнел: пока что всё ограничивалось фантазиями. Шаги он услышал, когда бежать было уже поздно. Шаги и цокот когтей. — Ой, кто это у нас? Поверженный правитель? Вовсе не такой страшный, да, Лука? Холодный нос ткнулся в шею Серхио, лобастая голова улеглась на плечо, а прислонившемуся к стене напротив Ивану досталось только предупреждающее ворчание и клыки, сверкнувшие из-под приподнявшейся губы. — Ладно-ладно! — Иван поднял ладони вверх. — Я тоже рад, что наш обожаемый Серхио жив. Только вампиры умели так — оказываться рядом, будто телепортировавшись. А этот конкретный вампир умел ещё и обнимать странно тёплыми руками и дуть в макушку, тихо посмеиваясь. — Кого ты сожрал, упырь? — Серхио был рад видеть эту странную парочку почти до слёз. Может быть, немного крокодильих, но всё же. — Я?!!! — Иван выпрямился с видом оскорбленной невинности. — Я позволил себе только пару... ну, не глотков, может быть, бокалов... — Или бочек... — проворчал уже почти обернувшийся Лука. — Или бочек, — с готовностью согласился Иван. — На стейки с кровью, впрочем, тоже нашлись любители. — Он покосился на Луку и сел, прижавшись к боку Серхио с другой стороны. — Но главарей мы оставили. Решили, что ты нам не простишь. — Как выяснилось, я могу простить вам очень многое. — Серхио обнял Ивана и Луку за плечи, а его хвост, который иногда обладал какими-то своими соображениями, немедленно обхватил Луку за талию, провокационно покачивая кончиком со змеиной погремушкой чуть ниже живота. Лука лающе рассмеялся и прижал его ладонью. Серхио было хорошо. Так хорошо, как давно не было. Горячий, как печка, Лука, всё ещё в шерсти и поэтому не выглядящий голым, вытянув ноги, поглаживал погремушку на хвосте, фыркая, когда тот вырывался, чтобы скользнуть вверх по груди и пощекотать шею. Иван, коварный как все вампиры, уже успел спустить с одного плеча тунику (доспехи Серхио потерял в схватке). К гладкой коже он откровенно присасывался, отрываясь, чтобы полюбоваться расцветающими метками, а чешуйки чуть поддевал языком и зализывал, приглаживая. Ладони его тем временем нашли зачатки гребня на позвоночнике. Серхио, затягивая глаза белесой пленкой, лениво подумал, что мерзавцы слишком хорошо его знают. От зубчиков гребня удовольствие распространялось и вниз, до копчика, и вверх, напрочь отключая мозги. Он собрался было что-то сказать, но тут Лука сунул себе в рот кончик хвоста, а Иван наконец перебрал все зубчики и пластины, спустившись ниже поясницы. — Туника — отличная вещь, — промурлыкал он, ныряя ловкими пальцами под хвост и прослеживая ложбинку между ягодиц, — и как удачно, что наш повелитель настолько древний, что не имеет понятия о нижнем белье. Лука хихикнул, чуть не подавившись погремушкой, явно желавшей протолкнуться глубже, не боясь острых зубов, и потянулся, чтобы под подолом нашарить член Серхио, который, конечно же, уже приподнимал светлую ткань. — Да-да-да, — пропел Иван, накрывая своей рукой пальцы Луки. — Мы же оба любим, когда эти чешуйки начинают топорщиться в самый м-м-м... — Мокрый от слюны Луки хвост ткнулся ему в губы... — Напомни, — выдохнул Серхио, выгибаясь, чтобы дать лучший доступ обоим, — почему я до сих пор не вогнал тебе кол в сердце? — Потому что ты любишь загонять свой кол совершенно в другое место, — хмыкнул Лука, когти которого царапали нежные чешуйки на члене Серхио, а глаза не отрывались от Ивана. Иван же, с сожалением оторвавшись от прощупывания задницы Серхио, извивался, стягивая одежду, чтобы перевернувшись и непристойно отклячив зад, вобрать в растянувшийся невероятным образом рот и член, и пальцы Луки разом. Хвост Серхио, будто только этого и ждал, пробрался, задевая торчащие соски и влажную головку, к анусу, и Иван довольно застонал, мыча что-то невразумительное. — Не го.. вори с наб.. набитым ртом, — едва выдавил Серхио. Иван взглянул на него совершенно дикими глазами, и Серхио подавился воздухом — то ли от ощущений, то ли от этих глаз, с огромными зрачками, обведенными едва видной, алой сейчас радужкой. Иван то постанывал, то урчал жутковато утробно, прогибаясь в спине, заглатывая член, размерами которого Серхио втайне гордился, по самое основание, пока Лука не прекращал двигать по стволу рукой, которая тоже по запястье скрывалась в распахнутой пасти с заметно выдвинувшимися клыками. Одновременно Серхио ощущал горячее и влажное вокруг кончика хвоста, а Иван явственно вздрагивал в такт его движениям. Лука исхитрился сменить руку, только слегка поцарапавшись о клык, и небрежно вытерев мокрую кисть о шерсть на животе, обнял Серхио за шею и потянул к себе, совершенно по-собачьи облизывая ему лицо. Впрочем, Серхио нравилось. Он поймал губы Луки своими, а пальцы запустил в мех на его груди, пробираясь всё ниже, пока, только мазнув по непристойно голому члену, не сжал легко в ладони восхитительно пушистые шарики... Первым сдался Иван — выгнулся так, что у живого человека позвоночник бы ссыпался на пол, судорожно сунул руку между ног и, успев пару раз провести ладонью, содрогнулся, разбрызгивая остро пахнущую сперму на бок Серхио. Лука убрал руку и как раз вовремя: Иван даже во время оргазма не прекратил двигать головой, только сжал губы совсем плотно и всосал член в рот очень по-вампирски, умудряясь не задевать зубами. Серхио, не удержавшись, толкнулся глубже, в горло, и тоже кончил, вскрикивая в губы Луки и стараясь держать глаза открытыми, чтобы видеть, как Иван с усилием, в несколько приемов сглатывает, облизывается и, наконец, с чувством выполненного долга укладывается на пол, выравнивая дыхание. Хвост свился колечком на животе Луки («Предатель», — хмыкнул Иван), слегка щекоча всё ещё вызывающе стоящий член. Серхио с трудом приподнялся и потянулся губами к потемневшей головке. Лука взглянул на него почти с суеверным ужасом. Серхио сел на пятки (голова пригревшегося Ивана соскользнула с его бедра, звучно стукнувшись о пол) и обвёл грозным взглядом немногочисленную аудиторию: — Так... Лука немедленно соорудил подобие серьёзного лица, хотя горящие возбуждением глаза, язык, то и дело проходящийся по длинным выступающим клыкам и эрекция несколько портили картину. Иван ограничился тем, что приподнялся на локтях и попытался согнать расслабленную улыбку. — Так... — повторил Серхио, — может быть, кто-то сомневается, что я могу делать то, чего мне хочется? Аудитория таращилась, не моргая. — Если я желаю кому-то отсосать, то, будьте уверены, я это сделаю. — Звучит как угроза, — прыснул Иван, усаживаясь по-турецки. — Вот именно! — Серхио обвил хвостом щиколотку Луки и дёрнул на себя, заставляя лечь, развёл ему ноги пошире. Шерсть покрывала почти все тело, но в паху белела нежная голая кожа, на которой раздвоенный длинный язык Серхио выводил круги и восьмёрки. Лука неосознанно потянулся к члену, но Серхио шлёпнул его по руке и взялся за дело всерьёз, посасывая головку, облизывая уздечку, дразня уретру и, только услышав поскуливание, насадился ртом, расслабляя глотку. Полностью отдавшись процессу, наслаждаясь звуками, которые издавал Лука, тем, как он елозил и выгибался, Серхио не сразу ощутил осторожные ладони на талии. Иван деликатно, но настойчиво гладил, тянул и подталкивал, пока Серхио не оказался на четвереньках с высоко поднятой задницей. Он, не выпуская члена Луки, коротко рыкнул, но Иван только рассмеялся, навалившись и задрав остатки изорванной туники, принялся покусывать пластинки гребня, заставив Серхио задохнуться. Пальцы Ивана чуть отодвинули хвост, развели ягодицы, прошлись между: — А здесь у тебя совсем нет чешуи. И волос нет. Красиво. Хвост гибко приподнялся, Иван, поглаживая нежную кожу его основания, другой рукой направил член и, ощутив сжимающиеся мышцы вокруг головки, пробормотал насмешливо: — Со всем уважением, мой повелитель, — протолкнувшись внутрь полностью. Серхио оторвался от Луки, обернулся и заговорщически прошептал: — Только должен предупредить. У меня там зубы... — и, расхохотавшись над дернувшимся было обратно Иваном, сам двинул бедрами назад, устанавливая свой ритм. Лука нетерпеливо приподнялся, и Серхио, прошипел, не останавливаясь, насаживаясь на член Ивана, прогибаясь, чтобы найти удачный угол: — Никакой, блядь, помощи в этом доме... — снова вбирая в рот головку и чувствуя, что Лука уже на грани. *** Потом они валялись кучей: Серхио, уткнувшийся в живот Луки, Иван, поглаживающий все ещё подрагивающий хвост, удобно умостивший голову в изгибе поясницы. — Иван, если ты продолжишь так делать, мы начнем все сначала через пару минут. — Я не против, — лениво отозвался Иван. — Хвост это, конечно... особенно эта погремушка... но я скучаю по чешуйкам на твоём члене. — Мы начнем даже раньше, — подал голос Лука. — Эта ваша погремушка уже у меня в заднице.