Сказки Безумного Шляпника

Серхио воровато оглядывается, будто здесь, в подвале его собственного дома, его может кто-то застукать за тем, как он поглаживает блестящий пластик кабины и гладкий металл помигивающего разными огоньками пульта. Насчёт выбросить деньги на ветер Серхио был довольно строг, если не сказать — прижимист. Это не касалось лошадей. Лошади — святое, и это в конце концов инвестиции. А вот такая покупка... Серхио нажимает зелёную кнопку и на тонком и прозрачном, как лист стекла, мониторе появляется... Божечки, они реально решили, что их настолько обязывает название? Голубая фея приветливо улыбается и мягко, будто разговаривает с ребёнком или душевнобольным (а она не так уж и не права в обоих случаях), произносит: — Доброй ночи, сеньор Рамос. Компания «Fairy tales inc.» приветствует вас. Желаете начать работу? Голосовой интерфейс активирован. Серхио кивает, потом вспоминает, что общается с программой, и выдавливает: — Да. Желаю. — Голос распознан. Сейчас вам будут заданы вопросы, и по вашим ответам мы создадим оптимально подходящий вам образ. Вы готовы? «Нет», — думает Серхио и отвечает: — Да. Первый вопрос самый лёгкий. Конечно, мужчина. Именно за этим он и купил эту штуку, а не, скажем, частный самолёт или парочку яхт. Дальше сложнее. Фея настаивает на быстрых ответах, настойчиво уговаривает его не задумываться и говорить первое, что приходит в голову. Вопросы, кстати, становятся всё менее, на взгляд Серхио, относящимися к делу. Они похожи на те, что он видел в тестах в интернете или глянцевых журналах. Нужно выбрать одну из абстрактных картинок, назвать любимое блюдо или ответить, каким образом он бы преодолел забор, неожиданно появившийся на пути... Проходит, наверное, час. Серхио серьёзно задумывается, не зря ли ввязался в эту авантюру, но агрегат издает мелодичное «Тррунь», на экране появляется волшебная палочка, описывающая дугу, и голос Голубой Феи сообщает: — Идеальный образ для вас создан, сеньор Рамос. Желаете увидеть? — А ты как думаешь? — бурчит Серхио, и фея смеётся, будто запрограммирована и на такой ответ. Экран заполоняют хаотично мечущиеся искры и появляется... — Жери? — Серхио отпрыгивает от пульта и прижимается к стене. Это же шутка? Он повторяет вопрос вслух. Лицо Жерара Пике исчезает, и на Серхио укоризненно смотрит фея. — Сеньор Рамос. Вы не первый, кто недоволен созданным образом. Но, поверьте, именно так должен выглядеть человек, который идеально совместим с вами в физическом и психическом аспекте. Напомню, что после генерации телесного облика, ваш пиноккио... — Кто?!!! — Мы так называем созданные объекты. Они не являются «настоящими мальчиками» или девочками. Объект существует сутки, после чего аннигилирует без выделения энергии, абсолютно безопасно для владельца и экологии. Хотите послушать об этой уникальной технологии? — Господи, нет. А... а что чувствует... э-э-э объект? — Ваше беспокойство делает вам честь, сеньор Рамос. Но пиноккио — физическое воплощение программы. Вы же не волнуетесь, что станет со мной, когда вы выключите монитор? Серхио кажется, что он слышит горечь в её словах, но списывает это на расшалившиеся нервы. — Хорошо, а почему пиноккио похож на моего знакомого? — Это не редкость. Вы подсознательно тянетесь к тому, кто наиболее отвечает запросам ваших психики и тела. Возможно, даже выбор деятельности продиктован желанием встретить кого-то подобного. — Бред. Ну ладно, зря я что ли потел, отвечая на эти бесконечные вопросы. — Хотите пройти процедуру определения параметров заново? — Ни в коем случае. А то вы подсунете мне Месси или там Ибрагимовича. Что дальше-то? — Прежде чем начнется создание пиноккио, вы можете оценить объект в демонстрационном режиме. — Это как? — Голографическое изображение предоставит достоверную демонстрацию внешних данных и поведения. — А трогать я его смогу? — Нет, полный контакт предусмотрен только после завершения генерации образа в телесном виде. Мы гарантируем, что тактильные ощущения будут соответствовать вашим ожиданиям. — Ладно, давай демонстрашку. Голограмма ничем не отличается от живого Жерара. Серхио, конечно, не предполагал, что он будет голым, но и голого Жерара он навидался в сборной. Полное совпадение внешних данных. Ничего нового. Ничего, кроме того, что этот Жерар-пиноккио должен выполнять всё, что ему скажут. — Пройдись. Жери делает три шага, упираясь носом в стену. — Повернись. Приятная улыбка не исчезает с лица, пока пиноккио делает всё, что велит Серхио, который начинает думать, что всё это может быть довольно весело. — Наклонись. — Расставь ноги шире. — Встань на четвереньки. — Задницу выше. — Скажи: «Серхио Рамос, лучший капитан в мире, выеби меня». Серхио хохочет, согнувшись пополам. Голограмма абсолютно серьёзно выполняет все абсурдные требования. Поскольку больше команд не поступает — остаётся на четвереньках, смотрит снизу распахнутыми голубыми глазами, и Серхио понимает, что таким Жери выглядит очень горячо. Настолько, что хочется протянуть руку... Он так и делает, но с тихим щелчком фигура Жерара исчезает, и фея с монитора, выглядящая несколько неодобрительно, уточняет: — Хотите начать процесс генерации? Серхио кивает, и на этот раз программа понимает его без слов. Кабина, похожая на вертикальный солярий, начинает тихо гудеть, а Голубая Фея, поджав губы, прощается: — Спокойной ночи, сеньор Рамос. Объект будет готов к использованию через двадцать четыре часа. — И отключается, хотя Серхио не нажимал кнопку. «Готов к использованию», — с удовольствием повторяет он и почти бежит в спальню, чтобы подумать, как бы он хотел использовать Жерара в те сутки, что им будут отведены. *** Весь день проходит для Серхио как в тумане. Но дела всё наваливаются и наваливаются, друзья желают его внимания, даже какие-то малознакомые люди хватают за рукав. Вбежав в подвал и замерев перед тяжелой дверью, Серхио ловит себя на мысли, что ему хочется постучать. Пока он думает, стук раздаётся с той стороны. Пытаясь унять колотящееся сердце усилием воли, Серхио медленно поворачивает ручку. Жерар точно такой, как вчера. Только на этот раз тёплый и плотный — Серхио сразу потыкал пальцем ему в грудь. Смотрит он по-прежнему преданно, губы растянуты в дежурную улыбку, как у официанта. — Привет? — А как еще начать разговор? — Привет, Сесе. Серхио показалось или улыбка стала ехидной? К тому же он совершенно точно не давал информации о своем уменьшительном варианте имени. Особенно об этом. Так его вообще мало кто называл. И Жерар, тот Жерар, которого он знал, был одним из этих немногих. Стоит проверить, все ли в порядке. Ночью Серхио чуть руки не стёр до кровавых мозолей, думая, что он мог бы сделать с этим пиноккио. Но сейчас, когда тот смотрит так серьёзно и немного насмешливо, Серхио стыдно даже за вчерашние издевательства над голограммой. Поэтому он делает то, чего сам от себя не ожидал: толкает Жерара, Жери — он будет называть его так, потому что «пиноккио» — это глупо, а «объект» — жутковато — к дивану — единственному предмету обстановки в подвале, кроме агрегата, и становится на колени между его ног. — Ты знаешь... — Ладонь Жери ложится ему на затылок, надавливая. — У Пиноккио, того, из сказки, была одна проблема… Серхио поднимает голову, и пальцы Жери убирают волосы с его вспотевшего лба и вытирают слюну из угла губ. Член Жерара всё ещё полужесткий, но уже впечатляющего размера. Серхио не сопротивляется, когда Жерар поднимает его, обхватывая задницу, обтянутую джинсами, а потом дергает молнию. Сняв с него джинсы и футболку, Жерар падает обратно и усаживает Серхио к себе на колени. — Так какая проблема? — успевает спросить Серхио до поцелуя и руки, сжимающей оба члена. Оторвавшись от его губ, но не прекращая медленных движений ладонью, Жерар продолжает: — Когда я вру, у меня растет… — Не нос, я понял. Соври что-нибудь? — О, Серхио Рамос, лучший капитан в мире, я хочу, чтобы ты выебал меня! — Жерар смеётся, а потом задыхается, потому что пальцы Серхио ложатся поверх его руки, ускоряя движения и усиливая хватку. — Ух ты... Вот это размер... Значит ты врёшь? — Конечно, вру... — шепчет Жерар, прижимаясь губами к его уху. — Я сам хочу выебать тебя. *** Серхио, конечно, идиот и ничего не понимает в технике, но это уже слишком. Никакой объект, созданный программой, так не сможет. — Так ты настоящий? — Они, оба липкие, лежат на диване, тесно прижавшись, а до душа так далеко и лень. — Более чем. Просто не мог придумать менее дурацкий способ попасть в твою постель. — А… А почему твой… не нос… продолжает расти? Жерар откидывается на подушку и мягко смеётся, потянув Серхио на себя: — Это просто потому, что ты слишком близко. Некоторые процессы, знаешь, трудно контролировать даже волшебству: твоя магия перебивает. У тебя инкубов в роду не было? Уворачиваясь от жадных губ и пытаясь игнорировать руки Жери и другие, не менее важные части тела, Серхио всё же задаёт вопрос, который только что возник в голове и словно ледяной волной смыл почти всё возбуждение: — А ты... А ты не исчезнешь завтра? Жерар ржёт так, что Серхио скатывается с него прямо на пол. — Придурок, ну куда я теперь денусь. Я же теперь настоящий мальчик. Никто из них не замечает, как зажигается монитор. *** Голубая Фея, нацепив старомодные очки, открывает совсем уж древнюю папку. Рука с вечным пером зависает над страницей. Интересно, куда ставить крестик? Каждый день фее положено делать сто добрых дел. И есть право на одно сомнительное. Все пиноккио хотят стать настоящими мальчиками. Даже первые, не слишком удачные модели. Она даже всплакнула пару раз, распыляя этих бедолаг. Но этот. Его желание было слишком сильным, горячим, всепоглощающим. Настолько, что она отдала ему слепок личности оригинала и почти всю его память. Кстати, с оригиналом что-то придется делать. А то не ровен час Серхио набросится на не того Жерара. Впрочем, есть у неё на примете одна реальность — прощёлкав пультом имеющиеся варианты, фея нашла тот самый — здесь этот балбес, Серхио, женат, а никакого Пике нет и не предвидится. Встроить Жерара туда так, что ни он, ни остальные ничего не заподозрят — плёвое дело для волшебницы. Глядишь, найдет там своё счастье, раз здесь не задалось. А контору эту пора прикрывать. А то запасных реальностей не напасёшься. Взглянув со своей стороны монитора на двух мальчиков: настоящего и почти настоящего, уснувших на диване прямо в подвале, фея улыбается и решительно ставит крестик в графу «Добрые дела». Эпилог Серхио просыпается к вечеру. То есть он, конечно, просыпался и раньше, но Жери, явно стороживший этот момент, не давал ему даже толком встать, не то что добраться до более удобной постели, заваливая обратно, беспорядочно целуя, упираясь членом, куда придется, пока не находил ему правильное применение. Серхио порадовался тому, что всё это мероприятие пришлось на редкий выходной. А теперь он с трудом садится, постанывая от сладкой, но весьма ощутимой боли везде-везде и с некоторым испугом косится на другую сторону дивана. Увидев пустое место, недоверчиво щупает прохладную обивку. Сердце падает куда-то вниз. Значит все же пиноккио? А все остальное — достоверная демонстрация? Вскочив и потыкав в зелёную кнопку, Серхио чуть не садится на холодный пол. Агрегат, стоивший целое состояние, не работает. А значит, эксперимент повторить не получится. Дверь распахивается, являя миру в лице Серхио все ещё голого Жерара, жующего что-то, оставляющее крошки в его бороде. — Эй, бланкос. Пойдем завтракать, а то ж я сейчас скажу, что ты самое милое утреннее, пардон, вечернее зрелище на свете, что Реал выиграет все трофеи ну.. и ещё совру что-нибудь, и мы отсюда ещё неделю не выйдем.