Каждый день мы бредём по бесконечному жизненному лабиринту, упираясь в его тупики. Там, где мы были счастливы, нам вдруг становится невыносимо грустно… Долгожданная победа почему-то не приносит радости…
— Караджа, все в порядке? — осторожно спрашивает Ямач за столом, когда вся семья все же собирается вместе. — Нет ничего важного, дядя. Невероятно долгий месяц наконец прошел. Слишком переменчивая погода, похолодания и нехватка кого-то рядом — все это слишком давило. Когда Азер внезапно пропал, все подозрения легли на Ямача, но последний совершенно спокойно забрал Караджу из дома врага, возвращая в Чукур. Девушка лениво потянулась в своей кровати, смотря на время. Дома была полная тишина, ведь солнце ещё даже не встало. Поправив поудобнее одеяло, Караджа подумала о том, как же всё-таки хорошо ей живётся. Речь о замужестве так и не поднималась после того, как ее забрали из вражеского дома. И это к лучшему: зять Салих приходит в свой дом раз в две недели, только чтобы повидать сына. Недавно была годовщина свадьбы Дамлы и Джумали, но последний, кажется, об этом даже не вспоминал, несмотря на все приготовления Дамлы, которая в итоге осталась плакать в своей комнате в гордом одиночестве. Но по Азеру она все же скучала, тая в глубине души надежду, что тот всё-таки жив. Хотя дядя Ямач убеждал её, что не стал бы трогать врага, пока та была в его доме, она не могла быть уверена в его словах. Когда она осознала, что уснуть уже не удастся, то встала, надевая теплый свитер и джинсы. А что вы хотите, зима на улице. Караджа собралась дойти до столовой, но разговор с парнями ее остановил. Как только Джелясун и остальные ребята ушли по своим делам, серая машина резко затормозила возле Караджи, а сильные мужские руки запихнули её внутрь. — Пристягни ремень. — послышался знакомый голос, и Кочовалы встретилась взглядом с похитителем, закатывая глаза. — Не объяснишь мне? Каким волшебным образом, именно в тот день, я когда захожу в Чукур, вижу тебя, мило хихикающую с этим псом? — он резко разворачивается, выходя из машины, а глаза зло сверкают, пальцы сжаты в кулаки. — Мы просто разговаривали, что ты несёшь? —Караджа недоумевает. Мало того, что он притащил ее сюда, так ещё и грубит. — Меня не было месяц, Караджа. Месяц я провёл в Адане, разбирая накопившиеся дела и помогая людям. Мне жаль, что за этот короткий промежуток, ты успела найти себе жениха получше! Хотя, не думаю, что есть что-то в чём он может быть лучше меня. — Вот именно, Азер! Месяц! Это не маленький промежуток времени, когда человек пропадает без единой весточки! Не было ничего между мной и Джелясуном, ясно? И между нами с тобой тоже ничего не будет, если ты продолжишь так себя вести! — она повысила голос в ответ. Она — Караджа Кочовалы. С ней нельзя так себя вести. — А я продолжу, ты прекрасно знаешь, что продолжу. И буду продолжать до тех пор, пока все в этом гребанном Чукуре не уяснят, что ты моя. Она могла бить его своими тонкими ручками в грудь, кричать, истерить, обижаться, но итог был один: Азер как и всегда крепко прижимал её к себе, шепча на ухо успокаивающие слова; зарывался руками в ее волосы, нежно проводя линии от макушки к шее. — Если в следующий раз он подойдёт к тебе ближе чем на пушечный выстрел, то голова, пробитая пулей, ему раем покажется. — Нас могут увидеть вместе. Тебе не стоит так похищать меня у всех на глазах. — она вылезла из его объятий, уходя в сторону машины, тем самым намекая на возвращение. Обратная дорога прошла в тишине.***
Ямач очнулся в больнице с перебинтованной рукой. Воспоминания всплывали одно за другим: дорога от — Вот чудеса знаешь! — начал Ямач, как только зашёл в офис. Женщина стояла около своего стола, складывая бумаги в аккуратную стопочку. — Сегодня, когда я ехал в свой район, на меня опять напали! Меня спас прекрасный человек по имени Махсун, который за пару секунд до смерти сказал, что работает на Эфсун! — прокричал он последнюю фразу, тяжело дыша. — О чем ты? — совершенно спокойно спрашивает Эфсун, не подавая виду, продолжая спокойно разбирать цветные маркеры на столе по цветам. — Выживший предатель Махсун — твой человек! Может со мной ты тоже спала, чтобы твои люди проворачивали делишки за моей спиной? — сильная пощёчина прилетела ему по лицу. — Если не знаешь о чем говоришь, то лучше молчи! Тот, кого ты называешь предателем, по моему указанию как тебе сказали, спасал тебя из каждой передряги! Ты не смеешь бросаться такими словами в мой адрес, после того, что я сделала для тебя! — Сама устроила западню, сама спасла, молодец, госпожа Эфсун, высший класс. — зааплодировал он, смотря ей прямо в глаза, после чего с сарказмом помахал ей рукой и вышел, а Эфсун наконец дала волю эмоциям, позволяя слезам проложить мокрую дорожку на ее щеках. Тревоги и печали съедали её изнутри, заставляя душу сжиматься, а сама девушка покачнулась в сторону, опираясь на стену. Не стала той, которая была нужна семье. Не справилась. Не смогла. Не захотела. Поддавшись рвотному позыву, она ушла в сторону ванной, а вернулась ещё более помятой. Глубоко вдохнув, она поправила траурное чёрное платье, меняя лёгкие балетки на теплые сапоги. После похорон Эфсун стояла одна в длинном черном пальто возле могилы бабушки. Ещё похоронили ещё рано утром, но уйти женщина так и не смогла. Чувство вины гложило её за смерть единственного близкого человека. Голова сильно болела и кружилась, ноги подкашивались. Во всем, что с ней случилось, она виновата сама. Почувствовав рядом с собой присутствие мужчины, она начала разговор, который никогда не хотела бы начать. — Я…— он запнулся, не зная, что сказать. — Я не знал. Извини. Мои соболезнования. — О мёртвых же хорошо или ничего? — повторила распространенную фразу она, заглядывая Ямачу в глаза. — Оказалось, бизнес отца подразумевал под собой «наркотическое царство», а меня всю жизнь водили за нос. Он убивал невинных людей, даже женщин и детей, а я росла в золотом доме. Я знаю правду, Ямач. Знаю, что не ты его убил. — она отводит взгляд в сторону, стараясь сдержать слёзы. — Я не приехала в ту ночь, потому что на меня напали. Я думала, что это были твои люди, но…— Эфсун истерически грустно усмехнулась. — Но оказалось меня заказала моя собственная бабушка. — она смахнула капли с щёк, продолжая свой монолог. — И не в первый раз. — Ямач обнял её, принимая все печали на себя. Он был неправ сегодня и знает это. Теперь же эта девушка осталась совсем одна. Она, смерив его холодным взглядом, ушла в сторону, пропадая из виду, но сам мужчина не придал особого внимания. — Привет, госпожа Эфсун. — вежливо поздоровался Азер с женщиной, которая секунду назад очнулась в его машине. Судя по всему машина была рядом с домом Азера, но как она здесь оказалась, она помнила смутно. — Не пугайся так, я капнул тебе вкусное снотворное на похоронах, но не волнуйся, гипоаллергенно, безопасно для подстилок Ямача. Давай сейчас поговорим с тобой как деловые партнёры говорят о бизнесе, а ни как мужчина с женщиной. Извини, если я покажусь грубым, это характер. — Эфсун нервно сглотнула. — Не объяснишь мне, каким прекрасным образом Ямач вдруг спасается от нашей ловушки? Кроме того: бац, и весь наш товар тоже оказывается в его руках! Невероятно, да, душа моя?! — выругался Азер сквозь зубы. Сложившаяся ситуация до ужаса бесила его. Он вдруг резко вытащил пистолет из-за спины и кинул его вперёд, на передние сиденья. — Не бойся так, я же не изверг какой-то, чтобы в женщину стрелять! — Разблокируй двери немедленно! — истерически вскрикивает она. — Нет. — Да. — Я сказал нет, мне, что, силой объяснить тебе такое слово, женщина? — Ты ничего мне не сделаешь. — сквозь зубы шипела она. — Я ношу под сердцем ребенка Ямача Кочовалы, и ты ничего не посмеешь мне сделать. — Эфсун гордо расправила спину бесстрашно смотря Куртулушу в глаза. Адреналин в голову ударил. — Выходи из машины. — прозвучал стальной голос, а женщина непонимающе уставилась на него. — Я же сказал, выходи из моей машины. Дрожащими руками Эфсун вызвала такси, направляясь к дому Тимсаха, для выяснения дальнейшего плана действий, даже не догадываясь, что её ожидает.Жизнь — это череда потерь и приобретений. Кто-то грустит о потерях, кто-то радуется приобретениям. Есть те, кто приобретают потеряв. И что бы ни произошло, главное — понимать, что это только начало.