Кафедра хумгатовцев

Переход через магический портал был не сложнее, чем шаг Темным путем: миг невообразимости — и ты в совершенно другом месте. — Это очень необычное место. Сильное и... мрачное, — медленно проговорил Шурф, с изумлением и почти благоговением осматривая массивный, не лишенный строгой красоты фасад громадного здания: другой конец портала вывел нас на площадку перед высокой «сталинкой», облицованной светлым камнем. Но атмосфера здесь и правда была мрачнее, чем в Иафахе в день отбытия Магистра Нуфлина в Харумбу. — Смею надеяться, — хмыкнул наш сопровождающий и повел нашу компанию вперед, прямо к центральным дверям. — Полагаю, вы понятия не имеете о Цитадели. — Такая высоченная... наверное, выше замка Рулх, как думаешь, Макс? — восторженный голос Нумминориха вторил моим ощущениям. — Здесь, кстати, все пропитано тем же самым нечеловеческим запахом. Наш проводник с интересом прислушивался к нам. Пока мы шагали к главному входу, к нам резво подскочили три высокие белокурые женщины: две в темно-зеленых теплых комбинезонах — этакие внушительные амазонки, третья — в длинном, изумительно подогнанном по фигурке пальто. Они явно поджидали нас, сразу окружив нашу компанию со всех сторон. — Отдай нам этих челов, Сантьяга! Мы сами их допросим, — надменно потребовала та, что была в пальто, и быстро посмотрела на своих спутниц. — Добрый вечер, благородная фата, — приветствовал женщину франт в белом, склоняясь в элегантном, но каком-то несерьезном поклоне, будто шутил или насмехался. — Мне кажется, или я пострадал от этих людей больше, чем вы? Брат Ляпсус, конечно, способен взять за лечение пустякового ранения Весты столько же, сколько стоил мой разбитый «Бугатти», но я уверен, ваши лекари способны залечить незначительную царапину самостоятельно. И гораздо дешевле, заметьте. — Комиссар, — прошипела она, — Зеленый Дом имеет право на челов... — Неужели? — К тому же, пострадала одна из наших перспективных фей... — Вы говорите про Весту или про кого-то другого? — ...поэтому вы превышаете свои... — Прошу прощения, что перебиваю, леди, — неожиданно вмешался Шурф, привлекая к себе взгляд ярко-зеленых глаз, такой яростный, что я бы умер на месте, а этот ничего, удержался, — но исполнению вашего требования мешает два серьезных препятствия. Во-первых, вы исходите из того, что мы — «челы», что бы ни имелось в виду под этим словом, но вы вполне можете серьезно ошибаться. Во-вторых, мы не совершили ничего противозаконного, поэтому в данном деле наше мнение тоже должно приниматься во внимание. Вы же этого не делаете и всячески показываете свою невоспитанность, приличествующую людям, облеченным властью. Поэтому мы считаем приемлемым следовать за этим человеком, а не за вами. У меня отвисла челюсть, Нумминорих захихикал, наш провожатый тоже рассмеялся. — Великолепно! Мне просто нечего добавить, — развел руками он и спокойно обогнул разозленную зеленоглазую фурию. Мы последовали его примеру. Короткий приглушенный приказ за спиной, отрывистый свистящий звук, екнувшее в плохом предчувствии сердце... Франт молниеносно (люди так не умеют!) обернулся и ответил несколькими вспышками света. Вскрики и ругательства оставшихся позади женщин. Все это уместилось от силы в две секунды, но последовательность я смог восстановить гораздо позже. — Что с ними? — потребовал я ответа у нашего опасного провожатого, оглянувшись на поверженных белокурых амазонок. — Эльфийские стрелы четвертого уровня. Серьезный аркан, но у них были автоматические щиты, — спокойно ответил тот. — Что же эта... фея наплела дружинницам, что те готовы нападать на меня даже возле Цитадели? — пробормотал он себе под нос, проводя нас мимо слегка заинтересованного уличной стычкой поста охраны, расположившегося внутри здания прямо за массивными дверьми, но с улицы абсолютно незаметного. По длинным коридорам мы шли молча, а я мысленно благодарил то замечательное обстоятельство, что мои глаза уже без особого труда видят во тьме так же хорошо, как при свете. — Надеюсь, вас не слишком угнетает здешняя атмосфера? — вежливо поинтересовался наш проводник. — Мы достаточно хорошо видим дорогу, чтобы не спотыкаться на лестницах, — с натянутой улыбкой ответил я, не совсем поняв его вопрос. — Я заметил, — весело бросил он, оглянувшись. — Ваши глаза светятся из-за этого? Наконец, мы миновали большую комнату с обычными офисными столами и длинным диваном, черным, кожаным, явно дорогим. Здесь нас встретили два таких же непроницаемо-черных взгляда, как и у нашего знакомца. Они принадлежали серьезным парням в строгих костюмах, тоже, кстати, черных. Откровенно говоря, только костюмы их и были строгими, сами же парни совсем недавно над чем-то смеялись, и их смех был слышен в коридоре. Но как только мы вошли, серьезность на их физиономии налезла так быстро, что не услышь я хохота секунду назад, вполне мог бы подумать, что никакое другое выражение им не свойственно в принципе. — Комиссар? — недоуменно обронил один из них, оглядев сначала грязный и порванный костюм нашего знакомого, а потом наши легкие, потерпевшие бедствие на зимней московской трассе лоохи. — Нужна помощь? — Ортега, если никуда не торопитесь, зайдите в кабинет, — вкрадчиво попросил наш проводник, замок на двери тихо щелкнул. — Бога... уже полночь, что вы делаете на работе? — А как я мог такое пропустить, комиссар? — ответил второй с улыбкой. — Проявляются способности к предсказаниям? — Нет. Я ставил на вас и тоже проиграл Доминге - какое уж тут предсказательство. Решил хоть так скрасить горечь поражения. Увидеть вас в грязном костюме не в военное время дорого стоит. — Хорошо, — хмыкнул «комиссар». — Можете продолжить скрашивать свою горечь в моем кабинете. Который оказался неожиданно светлым, под стать своему хозяину. — Н-да, наше знакомство началось не самым удачным образом, — не тратя время на многозначительные паузы и переглядывания, сказал он. — Хочу немедленно исправиться. Мое имя Сантьяга, комиссар Темного Двора, — вежливо представился он, ловя удивленные взгляды молодых людей. — Эти двое — мои помощники: Ортега, Бога. Вы находитесь в Цитадели. Я заметил, что это здание не оказало на вас такого гнетущего впечатления, какое обычно демонстрируют представители всех остальных генстатусов, оказываясь здесь... вольно или невольно. И был удивлен. Что бы там ни имел в виду комиссар под «гнетущим впечатлением», это не то, что я испытывал в этом месте. Оно странно умиротворяло меня. Судя по спокойному лицу Шурфа и сияющему Нумминориха, они были того же мнения. — Шурф Лонли-Локли, вижу вас как наяву, — представился Шурф, прикрыл ладонью глаза и продолжил: — Ни темнота, ни Тьма, которыми полна эта Цитадель, не могут ни напугать, ни смутить нас, сэр Сантьяга, не беспокойтесь об этом. Тот хмыкнул, вероятно, из-за «сэра» (меня самого когда-то забавляло подобное обращение ко мне), и еще более заинтересованно уставился на нас. Я вспомнил, как в начале моей карьеры сыщика нас называли старые ведьмы, которых Джуффин расспрашивал в доме сэра Маклука — «смотрящие во тьму» — и полностью согласился с Шурфом. Мысленно. — Мне здесь даже нравится, — высказался Нумминорих. — Спокойно. Меня зовут Нумминорих Кута, вижу вас как наяву. — Если хотите, я могу осмотреть ваши раны, — любезно предложил хозяин, — и помочь с лечением. Не думаю, что повреждения настолько серьезны, чтобы вызывать дежурного из Московской Обители. — Не стоит, — вежливо отказался Шурф. — Они действительно не причиняют нам особых неудобств. — Тогда могу предложить вам выпить? — поинтересовался Сантьяга, подходя к бару и вытаскивая на свет пузатенькую бутылку с густо-янтарной жидкостью и не менее пузатые бокалы. — Превосходный коньяк. Я поймал вопрос во взгляде Шурфа, прекрасно понял его и ответил вслух: — Крепкий напиток. Слишком, на мой вкус, но именно то, что нам сейчас нужно. Подозреваю, угощать своих помощников коньяком хозяин не привык, но не обделять же их, раз уж они здесь. И действительно, они выглядели слегка смущенными. — Осторожно, комиссар, я здесь, поэтому присматривайте за своей драгоценной бутылкой, — проронил Бога, забирая свой бокал. Он сделал маленький глоточек и пояснил уже нам: — Я, по всей видимости, проклят: почти половина моих чашек кофе и чая исчезают бесследно из-под самого носа! Узнаю, кто так нагло шутит, устрою ему командировку к Спящему. — Как это — исчезают? — не удержался Нумминорих. — Да очень просто. Наливаю я себе, значит, кофе — взбодриться после ночного дежурства, но стоит мне даже не отвернуться — просто взгляд отвести — как его и след простывает. Никого рядом нет, магический фон обычный, то есть заклинаний никто не применял, защита цела... Можете представить себе мое удивление? И так уже много лет — кто-то очень ловко ворует у меня, а я ничего не могу с этим поделать. И только я решаю, что исчезает исключительно кофе, как то же самое начинает происходить с чаем. Я крякнул от неожиданной догадки, но, чтобы не обращать на себя лишнего внимания, невинно поинтересовался: — А сигареты у вас не пропадают? Помощник комиссара (да и сам комиссар, и другой парень) скривился так, что я испугался, что спросил что-то не то. — Никогда не курил, — брезгливо бросил он. Установилось молчание, я, как заядлый курильщик, почему-то почувствовал себя неловко. Но Лонли-Локли, дай ему Магистры здоровья, решил разрядить атмосферу: — Вкус немного напоминает осский аш, но этот напиток гораздо крепче, — молвил он, проглотив маленькую порцию коньяка и задумчиво уставившись в свой бокал. Уж он-то все как следует распробовал, я не сомневался. — Осский аш?! — с сомнением протянул Бога. — С каких пор осы умеют изготавливать коньяк? Комиссар, вы, случайно, не в курсе? — Мне это интересно так же, как вам. Но не забывайте про оссар, наши вассалы когда-то были весьма высокоразвитыми... — Так вы не челы? — спросил тот, кого представили Ортегой, чтобы замять неловкость. — То есть... — он быстро глянул на своего шефа, — не люди? — Вопрос сложный, в двух словах и не объяснишь, — заговорил я. — Хорошо, не отвечайте сейчас. В конце концов, ваш генстатус мне пока не так уж важен, — снова взял слово Сантьяга, изрядно повеселившийся, слушая наш разговор; за свой бар он был явно спокоен. — Знаете, вам повезло наткнуться на меня, господа. Легко представить, что могло произойти, спровоцируй ваше внезапное появление посреди Дмитровского шоссе аварию покрупнее, чем одна разбитая машина! — Что же? — спросил я, забыв про свой бокал. — Что могло произойти? — Жертвы, — просто ответил он и развел руками. — Многочисленные жертвы среди челов, свались вы на дорогу всего несколькими часами ранее, а не перед полуночью. И нарушение статуса секретности, разумеется. — Челов? — «Людей» по-вашему, — подумал пару секунд. — Позвольте прочитать короткую лекцию. В этом мире, кроме людей, живут еще чуды, люды... — Люди? — перебил я. — Люды, — невозмутимо поправил он, — и мы, навы — три семьи, образующие три Великих Дома, каждый со своей магической традицией: Орден, Зеленый Дом и Темный Двор. Вокруг трех главных семей группируются еще несколько вассальных. Мы все вынуждены скрывать наше существование от людей. Статус секретности не пустые слова, а суровая, но необходимая мера, гарантирующая наше выживание. Выживание всего Тайного города. Что и говорить: почти тридцать лет прожить в мире Паука и не заподозрить, даже в шутку, ничего подобного! Я не знал, злиться мне на это или, наоборот, радоваться. Статус секретности — конечно. Но узнай я о магии гораздо раньше, кто знает, было бы мне так же паскудно здесь жить? Однако я понимал, все претензии — к лису Джуффину и никому другому. И я еще должен беспокоиться о порнушке для него! — Макс, — поспешно и совсем невпопад сказал я, сообразив, что единственный здесь, кто еще не представился, и добавил положенную формулу. — Так о чем же вы хотели с нами поговорить, сэр Сантьяга? — Пожалуйста, просто «Сантьяга», — обронил и чуть прищурился. — Я еще не услышал от вас того, что ожидаю. Полагаю, это и будет ответом. — Вы поняли, что мы не принадлежим этому миру? — осторожно спросил Шурф, не менее осторожно дегустируя напиток и, вероятно, сожалея, что не может перелить его в свою чудо-кружку. — А это так?! — воскликнул Бога взволнованно, но ответа ждать не стал. — Комиссар, а я-то думал, что вам катастрофически не повезло: проспорить Доминге кучу денег, разбить машину, не сходить на свидание... — Скажу прямо, догадался не сразу. Минуты через три, — развел руками Сантьяга, улыбнулся и присел на краешек стола. — Но потом я просто не мог поверить своей удаче. — Значит, ваша удача — такая же своенравная дама, как моя, — разулыбался я, расположившись в кресле, предложенном хозяином кабинета, и вытянул ноги. — Магистры, как же хорошо! Чувствую себя так, будто прошел без остановки миль двадцать и очутился в гостиной Мохнатого дома. — Какие магистры?! Вы имеете какое-то отношение к Ордену? — тут же насторожился Ортега. Ох уж мне эти различия в терминологии! Что у них тут происходит? — Просто выражение. — Макс, — молвил Лонли-Локли, идеально прямо усевшись в другое кресло, — пешком ты не прошел и мили. Твое состояние легко объясняется эмоциональным напряжением последнего часа и безумной гонкой, в результате которой ты потерял свой амобилер. — Вы любите быструю езду, Макс? — вклинился Сантьяга, не пропуская ни единого слова. — В этом мы с вами похожи, — я кивнул. — Конечно, до скорости, с которой ехали вы, мне далеко — в Соединенном Королевстве не придумали асфальт, а такие скорости разовьешь не на всякой мощеной камнями дороге. Да много чего у нас не придумали, например, портативные телефоны, — я показал на маленький черный аппаратик в руках его помощника, тот вполголоса заказывал пиццу, что не могло не вызвать у меня одобрения. — Ну а вы теперь знаете, чего ожидать от этого невозможно занудного человека, — со смехом добавил я и повернулся к Шурфу: — Не беспокойся, у меня запасной амобилер есть, — я показал кулак. — До Ехо доберемся на колесах, если вдруг вернемся в горы. — Просто удивительно, как тебе не оторвало руку, — почти негодующе молвил он. — Хочу напомнить, мои возможности в целительстве ограниченны. Прирастить ее обратно я не смогу. Кстати, вместе с твоим амобилером исчез и наш багаж. — И уже к Сантьяге: — Теперь вы знаете, чего ожидать от сэра Макса: бесшабашности и абсолютного неумения предвидеть опасности. — Опасности нас всех подверг Джуффин, драть его четырежды на дне колодца, это была его дверь посреди дороги. Ты же не будешь меня упрекать только за это миленькое свойство моего организма, из-за которого мы провалились в Хумгат? — Хумгат?! — Сантьяга подался вперед, кончики его ушей зашевелились и заострились прямо на глазах, Бога уронил телефон на пол и едва не пролил остатки коньяка, Ортега молниеносно приблизился к нам и... я бы даже не взялся описать сложное выражение его лица. — Иными словами «Коридор между мирами», — недоуменно пояснил я, аккуратно, не делая резких движений, отставляя бокал на стол. — Через него мы и попали в этот мир. А в чем дело? У вас такие лица, словно я произнес очень неприличное слово. — «Хумгат» — чрезвычайно старый термин, в нашем мире знают и используют его очень немногие, — подхватил Шурф. — В основном, только те, кто умеет проникать в это место и находить нужную дверь в любой из множества миров. — Прошу вас, опишите его как можно подробнее! Я окончательно растерялся, что бывает со мной редко. Хумгат — вполне себе непостижимая вещь, но почему у наших хозяев возникла такая острая реакция при его упоминании? — Если можете, представьте отсутствие времени и пространства, света, тьмы и ваших собственных тел — каких бы то ни было привычных понятий. Там нет ничего и есть возможность всего. Слова там превращаются то в шепот, то в крик. Другие путешественники не видны, но их можно почувствовать. Мысли, и свои, и чужие, звучат громом, как будто их выкрикивают в рупор. Даже двери в другие миры, строго говоря, не столько двери (образ дверей им придает только собственный разум), сколько воронки, которые тянут в себя путешественников, и притяжению которых необходимо учиться сопротивляться, если хочешь попадать туда, куда собирался. То еще местечко, но если однажды побывал в Хумгате, то будешь стремиться туда снова. Обязательно. — Ну, — смущенно встрял Нумминорих, который единственный не сидел в кресле, а ошивался у каких-то картин, развешанных на стене, — я еще различаю запах Хумгата. Он особенный, не похожий ни на что.... До сих пор был не похожий. Поэтому я очень удивился, поняв, что в этом здании и даже поблизости от него (хоть и слабее) отчетливо им пахнет. — Кто бы мог подумать, что его можно использовать еще и так... — погрузившись в глубокую задумчивость, пробормотал себе под нос Сантьяга. Но, заметив наши вопросительные взгляды, встрепенулся: — К сожалению, не так уж много слов перешло из древнего навского языка в современный. Одно из них — «хумгарт» — означает «сердце Тьмы»... — Комиссар! — Я понимаю ваши опасения, Ортега. Они вполне обоснованны, но, по-моему, риск оправдан. Ценность информации, которой обладают наши гости, не позволяет мне просто отмахнуться от нее. — И повернувшись к нам: — А использовать вас втемную я не хочу. Поэтому, прежде чем я скажу что-то еще, дайте обещание, что никому никогда ни при каких обстоятельствах не передадите моих слов. — Его черный взгляд был не просто серьезен, а серьезен в кубе, уж постарайтесь как-нибудь это представить. Я умел хранить чужие тайны, поэтому пообещал без промедления. Шурф и Нумминорих тоже. — Мне кажется, будет разумно связать их клятвой неразглашения. Сантьяга долго смотрел на нас; если поначалу он обращал хоть какое-то внимание на свой испачканный и порванный костюм, то теперь, казалось, совсем забыл, в каком тот беспорядке. — Позвольте краткий экскурс в прошлое, — проговорил комиссар, игнорируя предложение помощника. — В прошлом Тайного Города, и задолго до его возникновения тоже, было много войн, и в этих войнах гибли не только воины. Мы, я имею в виду все расы, целыми библиотеками теряли древние манускрипты, ценнейшие знания. Так мы потеряли и технологию Большой Дороги, которая позволяла нам перемещаться между мирами, не ограничиваясь одним... Среди нас троих, — Сантьяга указал на помощников и грустно улыбнулся, — только я один помню оживленные порталы Дороги, когда они еще работали. И, признаться, я совсем не ожидал сегодня встретить челов, которым известно такое. — И он вдруг сменил тему. — Мы, навы, держим непрерывную связь с «Сердцем Тьмы» — местом, которое вы называете «хумгат». Мы знакомы с ним столько, сколько наш Дом считается Великим, но никогда даже не предполагали, что его можно использовать как средство перемещения. — Он прошелся по кабинету, снова сел на край стола и посмотрел на нас так, будто прямо сейчас принимал важнейшее решение в своей жизни. — Официально заявляю, Темный Двор готов заплатить вам любую цену за эту технологию межмировых путешествий. Прошу вас, подумайте над этим предложением и дайте ответ как можно скорее. Мое лицо, должно быть, вытянулось от удивления. Левая бровь Шурфа взлетела гораздо выше правой, и это означало, что мой друг тоже испытывает крайнюю степень изумления. — Заплатить? За что? — выдал Нумминорих и смущенно замолк. — Сэр Халли, — опомнился я, — это мой шеф, наставник и друг, считает, что занятия магией для мага — радость и чуть ли ни единственный смысл жизни. Для избранников Хумгата — для тех, кто способен пройти в этот Коридор — путешествия между мирами — одно из условий душевного равновесия. В моем мире таких крайне мало, как обстоят дела в этом, не знаю. Это я к тому, что мне ничего не нужно от вас, я не продаю то, что сам получил даром, то, что продавать нельзя. — Макс прав, — поддержал меня Шурф. — Истинная магия не терпит корысти в такой форме. — Я в первый раз попал в Коридор между мирами, просто выпрыгнув в окно вслед за Максом, — сказал Нумминорих и широко улыбнулся, так, как умел только он. — Мне ничего платить не пришлось. — В окно... — задумчиво обронил Сантьяга — Это было какое-то испытание? На мужество или..? — Сэр Кута, — рассмеялся я, — даже не понял тогда, что с ним произошло. А окно было на первом этаже, так что никакого мужества ему не понадобилось, детский ведь фокус — выпрыгнуть в окно. Или перемахнуть через забор. Единственное, что можно с натяжкой назвать испытанием, это проскользнет он вслед за мной или просто попадет на улицу. В этом смысле Нумминорих его, конечно, прошел. За три секунды молчания я вдруг догадался, что Сантьяга скажет дальше. — Макс, как думаете, мы могли бы проверить мою способность выходить в Хумгат? Я создам все необходимые условия для этого, предоставлю любые средства, любое количество энергии и времени. Только скажите, что сделать. Я посмотрел на него, потом на его помощников. Те хмурились, но молчали. Идея шефа, похоже, им не слишком нравилась. Мне вдруг стало не по себе. Я не мог не думать, что станут делать эти люди, когда получат возможность путешествовать по другим мирам.