Кафедра хумгатовцев

— У вас много врагов, сэр Сантьяга? — поинтересовался Шурф, не спеша, с достоинством усевшись за столик. Я восхитился: наверное, только он умел предельно вежливым и корректным тоном задать щекотливый вопрос. Сантьяга усмехнулся. — Достаточно. Думаю, вы должны понимать, что у любого, кто живет дольше сотни лет, враги появятся обязательно, даже если он к этому не стремится. А в глобальном плане... противостояние, иногда вооруженные стычки, иногда войны. Но большую часть времени — просто вежливое терпение. Навов не так много, как хотелось бы, и других рас мало — остатки некогда великих цивилизаций; тотальное истребление друг друга не в наших интересах. Конечно, это не касается челов; враги они нам или нет, я не знаю, и не собираюсь выяснять это в ближайшее время, — высказался он и вдруг сменил тему: — Как вам, нравится здесь? Ни я, ни Нумми, ни Шурф не стали спорить, когда комиссар, переодевшись в новый, идеально пошитый костюм, белоснежную сорочку и галстук, пригласил нас продолжить разговор и отужинать в ночном клубе под названием «Ящеррица». Кто же отказывается от еды после стольких переживаний? Здесь было шумно и весело, но это, странным образом, нисколько не мешало, а, наоборот, помогало сосредоточиться на своих мыслях. — В Ехо много разных трактиров, на любой вкус, — ответил Лонли-Локли и осмотрелся. — Но, кажется, такого размаха я не встречал лет двести или больше — если подумать, с самых Смутных времен — большой войны наших магических орденов. Наверное, с тех пор меня просто не тянет в места, где люди выражают эмоции столь ярко. — Эмоции — самый легкий способ читать кого бы то ни было. — Сомневаюсь, что им действительно настолько весело, как они стараются показать. — Полагаю, ваши Смутные времена были действительно смутными. Так что ничего удивительного, веселье и радость во время войны натужно и носит оттенок неестественности. — Если быть откровенным, то неестественное веселье в трактирах создавал я сам, — неожиданно признался Шурф, чем удивил меня несказанно. Я понимаю, что свое прошлое наш Великий Магистр не скрывал, но и не рассказывал о нем всем подряд. — Неужели? — Сантьяга улыбался, ему действительно был интересен разговор. — Однажды я получил огромную силу и по молодости и глупости не смог ею распорядиться правильно. Я тогда... был не в себе и развлекался соответственно. — А сейчас? — Могущество несет с собой ответственность. Сейчас у меня его еще больше, к тому же, в моих руках волей.... моего бывшего начальника, сосредоточилась огромная власть, но и безумным я, хвала Магистрам, быть перестал. Прислушиваясь к разговору, я не забывал зыркать по сторонам. Было заметно, что нашего собеседника здесь хорошо знают, но не приближаются к нашему столику, видя, что он не один. Публика в «Ящеррице» была живописная, разнообразная. Отчаянно красивые светловолосые леди и сэры, огненно-рыжие люди обоих полов (вот уж кто в Ехо пользовался бы успехом), расфуфыренные толстячки (Мелифаро был бы в восторге от их костюмов), бородатые великаны и обычные, до обидного незапоминающиеся, «серые» люди. Пару раз я даже заметил неулыбчивых черноволосых, как Сантьяга, мужчин. Навы, понял я. Единственные, кто не веселятся и даже улыбаются редко и едва-едва. Выделяются даже здесь. — Кажется, мы как раз попали к началу нового шоу Птиция. Нам повезло, — усмехнулся Сантьяга, оглядевшись. На довольно большой сцене шли недвусмысленные приготовления к выступлению. Нумминорих восторженно наблюдал за всем, что его окружало, и был счастлив, как ребенок. — Сэр Кута, а как вам наша «Ящеррица»? — За вами следят? — неожиданно выдал Нумми, повернулся и взглянул удивленному Сантьяге прямо в глаза. — Маловероятно, — подумав, серьезно ответил он. — Почему вы так решили? — Тогда скажите, какова вероятность того, что та девушка, с которой вы ехали сегодня, пока мы... не вывалились под ваши колеса, окажется здесь, в этом трактире, что она будет таиться, но стараться находиться к этому столику как можно ближе? — Веста? — комиссар приподнял брови, чуть нахмурился, а я заметил, как кончики его ушей снова едва заострились. — Она тоже стала свидетельницей вашего впечатляющего появления и наверняка что-то заподозрила... Глупые люди обычно пытаются компенсировать недостаток ума тем, что выслуживаются перед вышестоящими. То, что на нас с вами у самых ворот Цитадели напали фата и две дружинницы — это, кстати, были женщины людов из Зеленого дома — результат доноса Весты, я уверен. Так что, думаю, нам пора сделать наш разговор конфиденциальным. Я думал, что он попросит у управляющего отдельную комнату для встреч, и заранее пожалел, что пропущу танцевальное шоу, которое пару раз уже успели проанонсировать на сцене, и рекламные ролики которого почти непрерывно проигрывались на большом мониторе, свисающем с потолка. Но нет, наш заказ принесли на этот столик, и сразу после Сантьяга вдруг посерьезнел, выставил в центре черную пирамидку и повернул ее верхушку. — Навский оберег. Лучший артефакт против любых видов подслушивания, магических и технических. — Он рассеянно отрезал кусочек от своего стейка, даже подцепил его на вилку, но есть не стал. — Так как же вы узнали, что Веста здесь, сэр Кута? — Очень просто, — бросил тот, внимательно рассматривая черную пирамидку и даже вроде как принюхиваясь к ней. — Я запомнил ее уникальный запах. — Запах? — переспросил комиссар спокойно, но я-то видел по его глазам, что он заинтригован больше некуда. — Я нюхач, — скромно пояснил Нумминорих, заметив вопросительный взгляд черных глаз. — Могу различить, запомнить и описать миллионы самых разных запахов. Запах той девушки я ни с чем не спутаю. Она точно здесь. — Ясно. Значит, она воспользовалась самым простым, визуальным мороком, — бормотнул Сантьяга и добавил громче: — Этот клуб — заведение исключительно Тайного Города, только для своих, поэтому здесь не принято наводить морок, чтобы замаскировать себя. Посмотрите, например, в ту сторону: эти хваны не видят необходимости прятать дополнительную пару рук. И они правы. — И подумав: — Так что вы оказали неоценимую услугу, сэр Кута. — Это, скорее, по привычке, — смутился Нумминорих. — Там, на моей родине, это моя работа... — Если за нами следят, то могут напасть снова? — поспешно поинтересовался я, пока не уверенный, что могу рассказать любопытному наву про Тайный Сыск, хоть в тайнах он, очевидно, разбирался и, похоже, умел их хранить. — Обязательно нападут, — весело подтвердил он и наконец начал есть. — Но не сейчас и не здесь. И не при текущих обстоятельствах. Зная королеву Всеславу, предположу, что сначала они предпримут вторую попытку вытребовать право на вас в своей обычной грубой манере. Пока что они не знают, с чем имеют дело (а я постараюсь, чтобы и не узнали), но уверены, что хотят вас допросить, с применением силы или без нее. — Пытки? — Нумминорих был удивлен так, что отвлекся от еды. — И они тоже, — согласился комиссар, — но не только. Некоторые магические приемы допроса, например, Поцелуй русалки, не причиняют боли, но очень быстро развязывают язык. И это тоже сила. Не думайте, что я вас пугаю, просто говорю, как есть, потому что знаком с реалиями Тайного города. Это было очень нежелательно, но я сомневался, что Сантьягу сильно заботило то, будут нас пытать или нет. — Если бы мы с вами не договорились, вы бы тоже... применили силу? Комиссар Темного двора пронзил меня черным взглядом, и я понял: да, применил бы. Если бы посчитал это необходимым. — Не скрою, у нас есть хорошие дознаватели, — нехотя ответил он. — Но это крайняя мера. Настолько крайняя, что до нее вряд ли дошло бы. — После короткой паузы он продолжил: — Вы уже успели увидеть, услышать и, возможно, понять несколько больше, чем бы мне хотелось, но теперь этого не изменить... Сердце Тьмы имеет для моего Дома большое значение, и «большое» — это сильное преуменьшение. Знание о нем — стратегическое, если оно попадет в руки наших врагов, они постараются нас уничтожить, и я не уверен, выживем ли мы. Я не имею на вас рычагов давления, поэтому могу только просить: молчите о Хумгате, пока вы в Тайном городе. Сантьяга говорил так веско, что я тоже проникся его серьезностью. — Чужие секреты я храню лучше, чем свои, — проронил я и осекся, голос на секунду изменил мне. — Но я не ошибаюсь: вы ведь не ограничитесь только просьбой молчать? — А вы проницательны, — с одобрением усмехнулся Сантьяга. — Иногда бываю, не спорю. — Но мои помощники уже защитили мозг, ваш и ваших друзей, от всех видов сканирования, в том числе и жестких, арканом Великое безмолвие. — Я ничего не почувствовал, — обронил Нумминорих. — И не должны были. А вот я не мог рисковать, поэтому приношу свои извинения. Вы могли быть «прочитаны» любым достаточно умелым магом, и выпускать вас из Цитадели без защиты я не стал. Разумеется, тот же Поцелуй русалки или ваше собственное решение рассказать Великим безмолвием не блокируются. К сожалению. Я прекрасно его понимал. Прекрасно. Но мне все равно стало немного не по себе, и я решил задать один вопрос, который давно меня мучил. — Зачем вы стремитесь в другие миры, Сантьяга? Нав молчал минуты две, но за это время он не уделил внимания ни своей тарелке, ни бокалу с вином. — Я думаю, это гордость, стремление вернуть былые возможности. И память. Когда-то Навь правила не только Землей, но и другими планетами. Это была большая Империя, Великая Империя. Как считаете, безногий калека хочет вернуть свою прежнюю жизнь и снова ходить? — Я думаю, это будет его страстным желанием. — Вот и Темный Двор — калека. Мы не просто изолированы от всего множества внешних миров, мы заперты даже на Земле, в пределах Тайного города. Но при этом все помним, и память эта бывает весьма токсична. Теперь молчал я, почти не замечая феерической шоу-программы, которая, наконец, началась на местной сцене. А посмотреть там было на что, это стало понятно даже мне, размышляющему о судьбах целых миров и рас. — Вам, и не только вам, были доступны другие миры... — думал я вслух, пытаясь понять, что же меня тут смущает. — Неужели эта технология была утеряна абсолютно всеми сразу? В это трудно поверить, Сантьяга. — Признаюсь, не всеми. Существует группа талантливых челов — видите, я без особых трудностей и высокомерия умею признавать за челами заслуги, если таковые действительно есть — которые восстановили технологию. — Нав был задумчив и хмур. — Их возглавлял профессор Мельников, и называют они себя кафедрой странников... У Тайного города произошла с ними довольно запутанная история, и в результате они не очень-то горят желанием посвящать нас в свою тайну. Скрываются во внешних мирах и возвращаются на Землю очень редко. Вот как! Это объясняет рьяность, с какой вцепились в нас навы и другие нелюди! — А мы, получается, что-то вроде новой кафедры? — улыбнулся Нумминорих, знающий и понимающий в кафедрах, студентах и учебе все. — Кафедра хумгатовцев. — Если вы будете нас учить... вас действительно можно будет так называть, — полушутливо заметил Сантьяга и серьезно добавил: — Я очень рассчитываю на то, что вы согласитесь. — Вы очень откровенны с нами, не так ли? Вот вам ответная откровенность: я люблю, нет, я влюблен в свой мир. Но однажды я познакомился с человеком, одним из самых сильных магов, и он стремился его уничтожить. Не важно, как и почему. Важно, что в то время он был... ограничен в передвижениях и угрозы никому не представлял. И он тоже был избранником Хумгата. Как вы думаете, что было дальше? — Вы не стали его жалеть, как не жалеете сейчас нас — я прекрасно вижу, что вы проводите параллель между нами, — подумав, ответил Сантьяга. — Вы стали больше общаться с ним, я прав? И в итоге этот человек вам понравился. Вы стали друзьями? — Стали, — кивнул я, стараясь не смотреть в сторону Лонли-Локли и Нумминориха, боясь прочитать в их глазах неодобрение или еще что похуже. — В конце концов, я понял, как освободить его, и сделал это. Я не мог поступить иначе и считаю, что поступил правильно, как правильным было и мое единственное предупреждение ему. — Вы хотите это же предупреждение сделать и нам? — Не приходите в мой мир с войной. Воссоздавайте Империю где угодно, если захотите, но мой мир не трогайте. На его защиту встанут могущественные силы. — Я подумал и добавил: — Я встану на его защиту. — Не сомневаюсь, что вы можете это сделать и сделаете, — серьезно проговорил комиссар. Мне не требовалось его устное или письменное согласие. Даже согласный кивок головы был не нужен, как я не ждал явного ответа и от сэра Лойсо в кабинке канатной дороги тогда, над пропастью. Комиссар не придет в Мир Стержня, чтобы присоединить его к Навской Империи, я был почти — почти! — уверен, что правильно истолковал молчание нава. — У меня есть большое искушение посчитать выполнение этого условия платой за вашу информацию о технологии. Но это было бы нечестно по отношению к вам, — вновь заговорил Сантьяга. — А нам ничего и не надо, — встрял Нумминорих. — Существуют вещи, — голос нава утратил мягкость, — за которые следует платить всегда. Какая-нибудь ответная услуга, может быть? — Есть кое-что... — признался я, вспомнив о Джуффине. — Можете отвезти нас в лучший магазин с... — Любой магазин, какой нужен. Рекомендую супермаркет Гильдии на Большой Лубянке. Там вам продадут даже космический спутник, если понадобится. Что вы хотите купить? — Мне нужен магазин, где продается... порнография. Фильмы.