Остановись, система, мне выйти надо!

      Вэнь Нин был неудачником. Это знали все, и он в первую очередь. Парня буквально повсюду преследовали ошибки, но главная произошла ещё при его рождении — он родился в ордене Вэнь. В ордене, где нет места слабым и тихим, а юноша именно таким и был, так что его дядя, глава этого самого ордена, предпочитал не замечать, как над племянником издеваются. Отец был слишком занят делами, впрочем, как и сестра, ведь вся линия их рода была лекарями, а матушка погибла во время рождения Цунлиня.       Вэнь Нину казалось, что он первоисточник всех проблем, так что он не удивился, когда к унижениям от сверстников добавился Вэнь Чао. До этого казалось, что хуже стать не может, но нет, стало. Второй молодой господин Вэнь. Ещё с детских лет он был худшим ночным кошмаром в жизни Вэнь Нина: вечно наглый, злобный, язвительный, с радостью обзывающий и унижающий бедного ученика лекаря. Сколько раз по его милости парня наказывали? А сколько раз он с соклановцами просто его избивал? Так что теперь хватило лишь голоса, дабы юноша сжался на полу, желая исчезнуть и как можно быстрее. Дружный смех остальных лишь подливал масла в огонь и заставлял коленки дрожать, так что неудивительно, что он благополучно прослушал, что там говорит Чао. Да и какая разница? Ничего хорошего он точно не скажет.       На слова «вставай живо», затерянные среди оскорблений, тело среагировало почти на автомате, но слишком погруженный в свои же переживания парень был еще более неуклюжим, чем обычно, так что он запнулся и уже готовился в очередной раз упасть и разбить лицо, как его поймали и поставили нормально. И сделал это его кузен. Картина мира в глазах юноши трескалась постепенно, но нет, его взяли с собой на дальний полигон. А зачем он мог понадобиться родственнику так далеко от других адептов? Неужели?       Вэнь Нин сжался, он помнил, как многие смеялись, что он больше на девку, чем на парня, похож, а однажды, перепив, Вэнь Чао начал его домогаться и прижал к какой-то стенке, ощупывая везде и пытаясь раздеть. Тогда его спасло лишь то, что тот был слишком пьян и на самом деле еле стоял на ногах. Неужели его снова это ждет? Только теперь старший явно трезвее и сможет его завалить. Да, Цунлинь не слабак, но у него духа не хватит сопротивляться кому-либо. Он слабак, слабак и трус. Из вихря тёмных мыслей вырвали чужие слова: — Значит так, для начала выпрями спину, я не собираюсь тебя мучать и убивать. Потом просто подержишь мой колчан, пока я буду тренироваться в стрельбе, ладно? И дашь пару советов, если хоть на что-то способен. От кого-то я слышал, что ты неплох в стрельбе. Кивни, если понял.       Сначала лекарь удивился, потом поблагодарил, а потом решил, что это просто шутка и над ним издеваются. Но последующие действия это нагло отрицали, так что оставалось смириться и принять реальность, в которой Вэнь Чао и впрямь жаждал его компании на тренировках. Хоть это и ломало привычную картину мира Вэнь Нина.       С этого момента многое изменилось, а в первую очередь распорядок дня самого неудачливого из адептов Вэнь. Теперь над ним меньше издевались, так как просто не могли его нигде застать. Он взял себе за привычку приходить на тренировочное поле раньше Второго молодого господина и ставить мишени. А так же проверять, нет ли там кем-то брошенного оружия, которое могло бы навредить во время растяжки.       Постепенно он начинал доверять Вэнь Чао. Да, тот остался всё тем же язвительным парнем, но теперь на него сложно стало злиться. Ведь он улыбается так мягко, по-доброму как-то и смотрит с еле заметной заботой. Но что же такое произошло? В голову приходил лишь один ответ: кажется, его кузен повзрослел.       Но, к сожалению, такая идиллия не могла длиться вечно и вот один день пошел совсем не по плану. Вэнь Нин, как обычно, пришел на тренировочную площадку и начал устанавливать мишени, когда его окликнул соклановец: — Эй, мямля! Что это ты тут делаешь? Парень судорожно выдохнул и обернулся. К нему подошли несколько человек, а во главе этой компании стоял Вэнь Таро, его давний знакомый. Любитель поиздеваться, наставить синяков или потаскать за волосы. Ему осталось лишь склониться и с трудом выдавить из себя: — Ш-ши-шисюн, этот ши-шиди г-готовил площ-щадку к тренировке. Кто бы знал, как Вэнь Нин ненавидит свое вечное заикание и как оно ему жизнь портит! Это же надо столько заикаться в таком коротком предложении?! Слава Богам, в последнее время он при Чао перестал заикаться, попросту привыкнув к нему. — Для тренировки? Да какая тебе тренировка, девчонка в мужских одеждах, иди гладью вышивать! — Шисюн… — всё же попытался тихо возразить парень, но его нагло прервали, схватив за волосы и больно потянув в сторону, вынуждая зажмурить глаза. — Вы это слышали? Он мне перечить посмел! Остальные Вэни загомонели, их общий голосовой фон Нин не разбирал. Машинально схватившись за чужую руку он пытался высвободиться, но куда там. Его повалили на землю и если первые удары руками парень смог безропотно принять, то от пинка по ребрам из глаз брызнули слезы. Попинав его немного и потаскав за волосы, юноши успокоились, а Вэнь Таро кинул: — За такое поведение, как шисюн, назначаю тебе наказание — иди в конюшнях убираться, я проверю. Узнаю, что тебя там не было, и это тебе цветочками покажется, понял? Цюнлинь судорожно кивнул и дождался, когда парни уйдут. После этого он встал с земли, отряхнулся, стараясь привести себя в порядок, и ушел в конюшни. Парень не хотел, что бы Вэнь Чао видел его таким, если быть откровенным. Даже раньше, до изменения поведения кузена. Не взирая на все его придирки, побои и наказания, А-Нин ощущал какое-то тепло внутри лишь от взгляда этого человека. Он часто рисовал Второго господина, но никогда никому не показывал эти наброски. Лишь сестра однажды заметила, но просто покачала головой. Время близилось к обеду, а работы в конюшнях меньше не становилось. Вэнь Нин не знал, что после их тренировок сюда приходит Вэнь Чао и потому явление кузена стало для него сюрпризом.       От их разговора Вэнь Нин был перепуган до полусмерти. Да, Чао отменил наказание, но на его лице читалось, что он жаждет чьей-то смерти и явно не его. Проводив злющего юношу взглядом, он отправился следом, желая узнать, чем же вся эта ситуация закончится и, с удивлением услышав слова кузена про чужое наказание. Он ощутил, как по его щекам потекли слезы благодарности: это был первый раз, когда за него заступался кто-то помимо сестры. Синяки болели, руки натертые до мозолей тоже, но Вэнь Нин нежно улыбался, сидя в одном из дальних уголков сада и зарисовывая Вэнь Чао. С натянутым в руках луком, со стрелой, готовой сорваться. Впрочем, он и сам был подобен теперь этому луку. Парень ещё не понял, что это теплое чувство, что греет его лучше любого огня — любовь. Впрочем, у него есть время. А пока стало известно, что в орден вернулся Глава Ордена с наследником.       Это означало лишь одно: будет общий семейный ужин, на который будут приглашены и они с сестрой. Это было тайной, но Глава Вэнь после своих отлучек всегда спрашивал у него про поведение Вэнь Чао. И он трясся, заикался, но рассказывал. Впрочем, в этом была своя логика. Они же однолетки, кузены, кто ещё более-менее правду скажет про парня? Да и никто никогда не узнавал, что конкретно он говорил. Теперь же ему было, что рассказать. Вэнь Чао явно повзрослел. Ещё не совсем мужчина, но уже не тот истеричный подросток, что был ранее. Только вот это произошло довольно резко, но в мире всякое бывает, да и основные черты язвительного характера никуда не делись. Но об этом всем можно и позже подумать, а пока Вэнь Нин сидит и рисует портрет ещё не возлюбленного, но уже самого любимого.