Love is a mix tape

Время себе катится, и вроде бы ничего не меняется, но Тони знает, меняется её жизнь. Хорошо меняется. У неё странное чувство, будто прежде она стояла на краю, балансировала без особого изящества и убеждала себя, что очень хочет упасть. Никуда эта пропасть не делась, ей просто больше туда не хочется, не после того, как Зи-Зи отвел её от этого обрыва за руку и пообещал, что всё будет хорошо. Может, боль, депрессия и всякое вот такое извращённо-красиво и интересно, но счастье Тони нравится больше. Прямо сейчас она знает, что счастье существует и вполне ей доступно, достаточно взять в руки телефон и набрать сообщение. Или позвонить. Или просто открыть галерею - там фото с Зи-Зи. Никакой боли, спасибо. Тони всё ещё хочется протестовать, встряхнуть родителей, добиться внимания, но это больше не смысл каждого движения. Ей хочется и уйти в отрыв, и разгромить свою комнату, и выбесить родителей, и татуировку, и погонять, где запрещено, но она этого не делает. Потому что выворачивать реальность наизнанку больше не смысл, потому что у неё есть вещи лучше. У неё есть человек лучше её родителей, тот, кому по-настоящему есть до неё дело. Многие вещи нифига не понятны, пока с ними не столкнёшься. Тони не знала, что такое темнота и как она ощущается в собственной душе. Она не знала, что такое любовь и теплота. Теперь она знает и изучает эти ощущения, вспоминает все сравнения и описания, виденные или слышанные где-то, отметает что-то, осмысливает снова. Темнотой называется всё, что не находит других типа светлых названий, - тут и маньяческие замашки, и всё, что есть настоящего, но социально неприемлемого, вроде грусти и заёбанности. Тони не в восторге от такого концепта, но научится с этим жить. В конце концов, оказалось, главное найти того, кому твоё темноватое и неудобное будет понятно. Они с Зи-Зи друг друга нашли. Малик рассказывает о прошлом, и иногда Тони кажется, что этим он пытается её напугать. И иногда она видит в его глазах «ты не понимаешь». Но она понимает. Нет, она и близко ничего такого не делала, но она была той сучкой в школе, на которую все оглядывались, которую боялись все новенькие; и она портила жизнь тем, кто ей не нравился, а за ней шли её «подруги». Она никого не подсаживала на наркотики и не вгоняла в долги, но вот до нервных срывов пару раз доводила других. Может, больше, просто некоторые происходили прямо в школе, и зрелище было то ещё. Но год назад Тони упивалась этой властью. С его прегрешениями, конечно, не сравнить. Она долго думает, говорить или нет, но в один из дней рассказывает и замирает. Что он подумает, не окажется ли так, что это, вроде как, лишит её какого-нибудь ореола спасительницы - она совсем не ангел и не свет, к которому хочется тянуться. Но Зи-Зи только хмыкает: «тебе дорогу лучше не перебегать, а?». Тони Зи-Зи не жалеет. Сожалеет о том, что с ним случилось, сожалеет о том, что ему пришлось пережить неприятные вещи. А ещё сожалеет о его чувстве вины и понимает, оно у него было всю жизнь, из-за разных вещей, просто на всей этой теме с наркотиками расцвело совсем буйным цветом. И она хочет залечить все его раны, зацеловать, закрыть руками, убедить его - он не грязь, он не темнота, он просто запутался, но он справился. Всё хорошо будет. Пока Зи-Зи на съёмках, а у самой Тони свободное ото всего время и никаких конкретных планов, она шатается по торговому центру, заглядывает во все подряд магазины. Парфюмерия её не заинтересовала, но кое-что из декоративной косметики отправилось на кассу. Дальше - какой-то новый магазин одежды молодых дизайнеров. Внутри светло, просторно и на удивление много одежды, даже интересной. Тони набирает всякого, рассматривает боди (узкое, чёрное, из плотного атласа, с кружевом на груди - всё вот это пошлое в одном, только выглядит довольно прилично). Вздрагивает, когда, из примерочных выруливает миссис Томлинсон и застаёт её с этим в руках. Конечно, Тони здоровается, задаёт все положенные вопросы и вообще вполне искренне улыбается. Правда, боди-корсет жжёт ей руки, особенно когда миссис Томлинсон (вообще-то она просит звать её Бетти) бросает на него взгляд и хитро улыбается. — Ты просто обязана это померить, — говорит она. — Бери, тебе действительно пойдёт, с твоей фигурой и возрастом. Можешь себе позволить. Тони моргает и смотрит на то, что держит в руках. Ей как-то прежде не говорили, что у неё какая-то особая фигура или что-то. Мама пеклась о том, какое она производит впечатление, подружки тоже обходились оценками «класс» или «ну такое». Бетти она знает не слишком близко, но достаточно, чтобы знать, у неё всегда есть мнение и пара советов всем нуждающимся. — Думаете? — Сверху костюм. Ну или подойди к делу с оригинальностью, кожаная куртка, — Бетти тихо смеётся, тепло улыбается, и от уголков её глаз разбегаются едва видные морщинки. — Наденешь пару раз, но тебе понравится, верь мне. — Я дам ему шанс. — У Тони губы едут в ответной улыбке, и она уже прикидывает, с чем надеть. Ну, если ей размер подойдёт. — Кружева ещё никогда не подводили, — подмигивает Бетти. Тони думает, что женщину, которая до сих пор ходит на свидания с мужем, вряд ли кружева подводили. Она этого ни за что не скажет вслух. Тони просто благодарит, и они расходятся. Бетти однажды, после какого-то из дней, проведённых всей компанией в доме Томлинсонов и закончившихся в ужином, сказала Тони: — Знаешь, ты мне и так нравишься, но ты девушка Зи-Зи, и он явно всем доволен, так что ты нравишься мне ещё больше. — И ещё добавила о самом Малике: — Он очень обязательный. Я хочу сказать, ты можешь быть в нём уверена; если он с тобой, он всё сделает, чтобы тебе было хорошо. — Прекрасное применение его больного перфекционизма, — только и могла ответить Тони. И, судя по тому, как улыбнулась Бетти, Тони всё правильно про его характер понимает. Боди плотно обнимает тело, каждый изгиб. Поднимает грудь, и кажется, что она у Тони вполне себе. На груди лежит прорезное кружево, колышущееся при движении и даже при дыхании. Смотрится по-взрослому, но не совсем порнушно, и Тони решает взять. Может себе позволить, в конце концов, она взрослая девочка. И, чёрт, красивая, хочет быть красивой, и хочет, чтобы остальные знали, что она красивая. Боди Тони надевает уже на следующий день, когда они с Зи-Зи идут в ресторан. Ей нравится, как он смотрит на неё, на строгий брючный костюм и кружево на груди. В середине вечера, очевидно, поняв, что провалил попытки не спалить свои смотрелки, хвалит подвеску у неё на шее. Тони благодарит и - ничего с собой сделать не может, - двигается так, чтобы обзор на подвеску и всё, что ниже, получался ещё лучше. Совершенство Зи-Зи ложится на других тяжким грузом, но ей самой кажется, что она рядом с ним выглядит лучше. Хотя, тут всё объясняется, наверное, тем, что рядом с ним Тони улыбается во все зубы? Она в любом случае знает, что и технически выглядит отлично, она постаралась, и в этот вечер точно составляет Зи-Зи достойную пару. Ей кажется, Зи-Зи не о том думает, когда целует её глубоко и горячо, забирается ладонями под пиджак, не хочет отпускать и смотрит на неё, как на что-то невероятное. Тони прижимается ближе всем телом, думает, что чувствует, как сильно сегодня нравится Зи-Зи, но потом они желают друг другу спокойной ночи и мирно расходятся в разные стороны. Они встречаются уже несколько месяцев, и Зи-Зи вообще-то взрослый мальчик, а Тони чувствует, что она вполне готова. Он её не торопит, и она понимает, он не хочет навредить. Он об этом вообще не заговаривает, но шепчет, что любит её, что она чудо. Малик во всём такой, если присмотреться, почти робкий, и Тони хочется показать, она не сломается, она с ним потому, что с ним, а не потому, что хочет уйти в отрыв и натворить дел. Правда в том, что она чувствует, что они двое вместе - это правильно, это счастье. И всё вот это розовое и романтичное, в чём стыдно, но так хочется признаться. Отношения это не так легко, как кажется. И как определить, что это любовь? Дом Тони больше не дома, а где-то в квартире Зи-Зи, у него под боком, потому что именно там ей спокойно, тепло, уютно и вот это всё. Зи-Зи относится к ней бережнее, чем кто-либо когда-либо, снова и снова повторяет, что любит, выслушивает все жалобы, пытается решить её проблемы, а когда она требует просто слушать, просто слушает и говорит: «детка, ты всё можешь, хватит верить тем, кто скажет иначе». В следующий раз, когда Тони оказывается в торговом центре, ей в руки попадается кружевной бельевой шедевр. Она вспоминает, как на неё в боди смотрел Зи-Зи, как она сама себя чувствовала увереннее и красивее, чем в чём-либо. Решает купить себе новый допинг. Допинг тоже боди, только на этот раз нижнее бельё: сложносочинённое, на крючках, полностью из тонкого узорного кружева, на кружевных же бретелях. Тони долго думает, что с ним делать, а потом решает надеть под джинсы и джемпер. Никто его не увидит, она надевает его для себя. Кружева ещё никогда не подводили? В том самом смысле тоже наверняка не подводили, да? То есть, не вот прямо интересно, просто подумалось. Джемпер Тони меняет на свитер с широким воротом, который спускает на одно плечо, открывая кружевную лямку. Остаётся довольной тем, как это выглядит. И думает, что, может, пора приступать к соблазнению? Ну, хотя бы к попыткам. В сериалах и умных книжках такому не очень учат. Зи-Зи забирает её от дома, и они едут к нему смотреть новый фильм. Тони кажется, он смотрит не на экран, а на её ключицу и голое плечо, и ей приятно каждое его как бы случайное прикосновение. Сама Тони фильм едва фиксирует, залипает на то, как Зи-Зи пьёт газировку, как облизывает губы. Она кладёт ему руку на бедро, поддаётся сиюминутному порыву и как бы незаметно перемещает в сторону внутренней части, прислоняется к Зи-Зи ближе и думает, что на середине фильма, наверное, уже поздно вникать в сюжет. Ей кажется, воздух сгущается и тяжелеет, но она не знает, кажется ей или нет, до тех пор, пока Зи-Зи не касается её плеча губами. Тони замирает от неожиданности, закрывает глаза, но уже через секунду её сердце запускается на бешенной скорости. Зи-Зи целует её плечо, цепочкой поцелуев добирается до края кружева и разворачивается всем телом. Рука Тони от этого движения скользит на внутреннюю поверхность его бедра, сама Тони подаётся вперёд, сбивается со вздоха, когда Зи-Зи языком касается кожи вдоль бретельки, выцеловывает ключицу и находит чувствительное местечко у основания шеи. Когда они встречаются глазами, Тони не хочет ни о чём думать, целует Зи-Зи в губы, проводит языком ему по зубам, забирается внутрь. Её рука всё ещё у него на бедре, и Тони оглаживает ей шов его брюк, скользит между ног, поднимается на живот, небрежно задирая футболку. Зи-Зи шумно вздыхает прямо в поцелуй, тянет её на себя, и Тони перекидывает через его ногу, забирается сверху. Руки Зи-Зи тут же оказываются на её бёдрах, вдавливают вниз, и Тони дразняще двигается, чуть стонет, ощущая ответное движение. Ей кажется, всё не так, как обычно, и она не хочет потерять это ощущение, целует Зи-Зи горячо и почти яростно, больше всего боясь, что он отстранится. Вздрагивает, когда он скользит руками на её задницу, сжимает и подталкивает вперёд. Она запускает ладони ему в волосы, сжимает плечи, двигает бёдрами. Дрожит, когда слышит сдавленный стон Зи-Зи, чувствует упёршийся ей между ног член. Ей не хватает воздуха, она сама разрывает поцелуй, ловит совершенно обалдевший и совершенно голодный взгляд Малика, снова впивается в него губами. Ей не кажется, всё не так, как обычно, и она хочет, чтобы всё продолжилось, она готова, ей нужно, она подаётся ещё вперёд, выгибается, кошкой трётся о Зи-Зи и не испытывает никакого стыда, только возбуждение. Он поцелуями спускается к её челюсти, на шею, и Тони откидывает голову, закрывая глаза. Где-то за её спиной что-то происходит в фильме, она ничего не слушает, у неё горит каждая точка, которой коснулся Зи-Зи. Он задирает её свитер, касается её спины, шарит вверх и вниз, и Тони выгибается, требует большего, не сразу понимает, почему так странно ощущает его касания. Тони опускает голову, встречается взглядом с Зи-Зи и закусывает губу, глупо улыбаясь. — Я это сниму, — выдыхает Зи-Зи, поднимая её свитер. — Ты ведь не против? Тони качает головой, когда его ладони скользят по её талии и выше, поднимает руки, позволяя выпутать себя из свитера. Следит за лицом Зи-Зи, который молча блуждает глазами по её телу вверх и вниз. И снова, медленнее. Он облизывает губы. — Что? — Вау, — он качает головой, не отрываясь от её груди под тонким кружевом, и медленно моргает. — Охренеть просто. — Это хорошо? — Тони видит, что хорошо, ей просто хочется его немного поддразнить, и она ещё и бёдрами ёрзает. Зи-Зи резким движением вскидывает голову, и Тони давится воздухом, когда врезается во взгляд тёмных глаз, такой, что, кажется, её туда засосёт, а ей понравится. — А то ты не чувствуешь, — Зи-Зи наклоняет голову на бок, рассматривает её лицо, медленно переводит взгляд вниз, кончиками пальцев прослеживает маршрут от шеи между ключиц, к выемке солнечного сплетения, до пояса джинсов и обратно. — Ты, чёрт бы всё побрал, совершенство. Тони замирает, забывает про вздох. И после этих слов привычно было бы смутиться, но Зи-Зи смотрит так, что у неё всё переворачивается и сжимается внутри. — Коснись меня, — выдыхает Тони. Сама не понимает, что говорит, но не успевает начать бормотать про «ну, в смысле». Он её касается, очерчивает ключицу, накрывает ладонью одну грудь, сжимает, обрисовывает. Через почти несуществующую ткань обводит пальцем сосок, чуть оттягивает. И накрывает губами. Тони охает, ахает в ответ на движения его губ и языка, цепляется за его плечи, прижимает его голову ближе и, наконец, низко стонет. Непроизвольно дёргает бёдрами в попытке их свести, когда в низу живота что-то колется. Зи-Зи проводит ладонями по её телу, и Тони угадывает - ищет застёжку. Она направляет его руки к крючкам, подцепляет пару на удивление непослушными пальцами. Зи-Зи расстёгивает их почти все, раскрывает ткань в сторону, но не снимает даже с груди, смотрит на Тони прямо, а она едва не вскрикивает от досады. — Я хочу заняться с тобой любовью. — Мы на полпути. — Вся досада растворяется, и Тони коротко улыбается. — Не хочу, чтобы ты жалела. Ох. Она слышит «не хочу разочаровать, сделать больно ещё и тебе, не хочу разрушить прикосновением». Тони отрицательно мотает головой. — А похоже, что пожалею? — Больше всего на свете Зи-Зи боится облажаться, и она знает. Как знает, что он не облажается. Тони обнимает его лицо обеими руками, гладит большим пальцем по щеке. — Мне никого не хотелось любить так, как тебя, слышишь? И я люблю. Я пожалею только если останусь без тебя. Тони готова умолять, но, кажется, хватает её просящего взгляда. Зи-Зи очень осторожно разворачивает лицо, целует её ладонь. А потом тянется к губам, целуя крепко и глубоко, и Тони обжигает этим поцелуем. Зи-Зи сжимает её грудь и гладит по рёбрам, тянет с плеч лямки, кружева с груди, вскрывает застёжку джинсов, протискивает ладонь внутрь, касается Тони между ног, и она стонет, подаётся вперёд, вообще теряет любые ориентиры. Позволяет отнести себя в спальню и избавить от джинсов, наблюдает за тем, как Зи-Зи скидывает футболку, касается ладонью перекатывающихся под кожей мышц и целует его, целует везде, куда дотягивается, в лицо, в плечи. Непослушными пальцами и не без помощи расстёгивает его джинсы, тут же летящие на пол. Зи-Зи на этот раз сам обнаруживает застёжки боди у неё между ног, вскрывает одну за другой, и тут же его пальцы оказываются в ней. Тони выгибается, как кошка, разводит ноги, переплавляется во что-то податливое, почти скулит, снова чувствуя его губы у себя на груди, теперь, наконец, голой. Зи-Зи отвлекается на контрацепцию, о которой Тони ни единой мыслью не вспоминает, а потом усаживает её на себя, шепчет: — Давай попробуем так, — и ещё до того, как Тони успевает засомневаться, обещает, — получится. Ты сможешь всё контролировать. Он помогает ей направить член, и Тони замирает, прежде чем опуститься. Она знает, что где-то должно быть больно, но ей не хочется бояться, она очень хочет Зи-Зи, доверяет ему больше, чем себе. И впускает его. Боль мгновенной вспышкой ослепляет, и Тони жмурится, упираясь лбом в плечо Зи-Зи, отсчитывает секунды. Руки, ноги, всё у неё на месте, и, как ни странно, больше не больно, она может расслабиться, скользнуть чуть ниже, сделать вдох и выдох. — Вот так, любовь моя, — Зи-Зи целует её в волосы, куда-то в ухо, в шею. Гладит её спину, всё ещё затянутую кружевом до половины, прижимает к себе. — Вот так. — Я тебя люблю, — шепчет Тони. Зи-Зи мягко направляет её, и она следует за его руками, раскачивается - сперва слабо, приноравливаясь к тянущему ощущению внутри, потом чуть шире. Он целует её плечи, отклоняется, спускаясь к груди, гладит, едва ощутимо прихватывает соски зубами, и Тони закрывает глаза, отдаётся ощущениям. Не хочет ни о чём думать, позволяет всему, что не чувства, тонуть. Когда всё заканчивается, Зи-Зи устраивает её на подушках, целует глубоко и нежно, не обжигающе. Тони тянется к нему, благодарная и послушная. Восхищённая. — Я тебя люблю, — повторяют они, в который уже раз за вечер, но хором. Прыскают смехом, прижимаются друг к другу лбами. И просто лежат, обнимаясь. Тони кажется, ничего больше прежним не будет, и она этим счастлива. Всё теперь будет хорошо.