Ретроспектива Апокалипсиса

Мне вспомнился момент, когда я увидел черту, отдаляющую спокойную, размеренную жизнь в социуме от падения в ужасающие, темные, дремучие века. Очень показателен был момент, когда я вышел от Сергея. В соседнем квартале находился еще один Яр (создавалось впечатление, что эта сеть супермаркетов расстилалась по городу липкой паутиной), в который я решил зайти, чтобы купить бутылку воды: один стакан не избавил от жажды полностью. Уже у входа я увидел накипь спешки и суеты. Люди впопыхах грузили продукты в багажники своих авто, а в свете фар сквозь мутные от дождя стекла виднелась толпа, скучившаяся у касс. Я вошел внутрь и направился в торговый зал, чтобы с удивлением и опаской обнаружить, что полки с водой и газировками в одночасье опустели. Раздраженно хлопнув по металлу, я собрался выйти, но путь мне преградила огромная – это была даже не очередь – толпа покупателей, вооружившаяся заполненными корзинами. Признаюсь, я оторопел от увиденного и застыл на месте, наблюдая за тем, как покрытые потом и паникой кассиры пробивали товары. Делали они это не через кассу, конечно, а пользуясь старыми калькуляторами на батарейках. Суммы выходили гораздо больше обычного, но в спешке люди не обращали на это внимания. Я бы так и стоял, упершись бараньим взглядом в муравьиную армию, вгрызшуюся в одинокий труп, если бы мое внимание не привлекла пол-литрушка минералки, лежащая наверху загруженной корзины. Не желая провести начинающий темнеть вечер в толпе из-за одной бутылки, я вскользь просочился в толпе, выхватив бутылку из корзины кричащей кассиру женщине и быстро сунув в карман пальто, и вышел из Яра, скрываемый безумием, творившимся внутри. Пока я шел до дома, поднялся ветер, переросший в дождливую метель, разбрасывающую мусор и листья по тротуарам и дорогам. Он был настолько силен, что сносил людей, а некоторых даже сбивал с ног – пару раз мне даже приходилось останавливаться, ожидая затишья. Жестокий циклон бросался водой, чтобы затем смести с улиц грязь, и люди были не исключением. Уже не помню, как я дошел домой… На пороге меня встретили, мягко говоря, недружелюбно. В конце коридора появилась Настя и начала приветствие с претензий. - Под холодильником была лужа, я все ноги себе промочила! – возмущенно высказала она. - Не ты одна, - резонно подметил я, успевший потерять настроение. - Мог бы хоть вытереть! – укоризненно бросила она, не сходя с места. Ее крепкое тело в проеме, еле освещаемое уходящими в закат лучами, казалось, не хотело пускать меня. - Знаешь, я весь день ношусь туда-сюда, узнаю, что происходит, а ты весь день сидела дома и отдыхала, могла бы сделать это сама! – ответил я, закипая внутри. - И что? – безапелляционно произнесла она. - И ничего, - уставшей злобой ответил я и вошел к себе в комнату, - блять! – ругнулся я, когда дверь закрылась. Шаги в коридоре направились вглубь квартиры. В злости сняв одежду и бросив ее на диван, я одел домашнюю и устало развалился в кресле. Какой ебанутый день! В течении нескольких минут комната полностью погрузилась в темноту. За балконной фрамугой ревел ветер и рыдал дождь, так что я закрыл дверь на балкон и заткнул непогоду. В этой глухой тишине я просидел, наверное, час. Из небытия меня выдернул звук открывающейся двери, а затем – блики фонарика в коридоре. Послышался голос соседа – Антона – и незнакомой девушки. «Опять проститутку привел» - подумал я, отмечая веселые нотки в голосе обоих. Антон нередко этим грешил, да и не только этим: потеряв вкус к жизни, он подпитывал мозг нейростимуляторы маленькими радостями: «секс, наркотики, рок-н-ролл». Меня это не особо тревожило: его сугубо личное дело, пока не касается других. Под шумок они углубились в его комнату, что находилась напротив Настиной. И это была вечная драма! Первое время она громко и беспощадно спорила с ним и, что было в ее практике главным оружием, звонила Леше с жалобами. Алексей, часто повторявший мне после звонка то, что «он за адекватность» и чтобы я «звонил, если будут какие-то проблемы», проявлял странную лояльность к Антону, тогда как пара-тройка жильцов уже съехала из квартиры после звонков Насти. Поняв, что таким образом решить проблему не получается, а так же вследствие умения Антона убеждать, она перестала устраивать скандалы, впрочем, втайне ненавидя молодого мужчину. Прошло еще некоторое время. Я сидел в телефоне и продолжал свою книгу, не сильно беспокоясь о снижающемся заряде, как ко мне в комнату постучался Антон и через дверь предложил «дотрахать проститутку». - Не, спасибо, не в этот раз, - уже по привычке отклонил я предложение соседа, не отрываясь от дела. Он ушел, а через некоторое время вернулся с шлюхой, которую быстро выпроводил восвояси. Мне захотелось поесть, поэтому я вышел из комнаты и встретился с Антоном на кухне. - И как, порезвился? – без интереса спросил я, открыв холодильник и обнаружив, что лужа пропала. - Да что-то особого кайфа не получил, - ответил он рассеянным голосом, смотря в темноту. - Ага, в прошлый раз ты говорил то же самое. И собирался завязывать с проститутками, - напомнил я, фонариком подсвечивая содержимое холодоса. Ничего особо не было. Остались макароны в кастрюле, но я не горел желанием есть полухолодные, склизкие трубочки из теста. - Решил проверить еще раз… - растянуто заключил он и направился на выход. Он любил так делать – оставлять за собой последнее слово, заканчивая фразу полупустым обрывком. В коридоре он столкнулся с Настей. Даже сквозь тьму я увидел, как между ними пробежал отрицательный заряд. Девушка зашла на кухню и, миновав меня, заглянула в холодильник. - Куда подевался мой йогурт? – раздраженно вопросила она, видимо, у меня. - Микроволновка не работала, так что я позаимствовал его у тебя, - на удивление спокойно признался я, набирая воду в фильтр. Черт, а ведь бутылку из-под минералки выкинул! - Ты хотя бы спросил! – накинулась она вербально, подняв голову от холодоса. - Ты так сладко спала, что… - Я услышал себя через секунду и остановился в смятении, чтобы не ляпнуть еще романтического. – Я все равно собрался в магазин, принесу тебе твой йогурт. - В следующий раз спрашивай! – бросила она мне в спину. Блять, до чего же она бывает сучкой! Красивая, хорошее тело, умение быть (или играть, так я точно и не понял) милой, но какая же временами она бывает злая, колючая и холодная! Я быстро сменил одежду, перепроверив кинжал на поясе, после чего, взяв лишь кошелек, быстро оделся и вышел из квартиры. Легкая пробежка по лестнице слегка остудила меня, я быстро направился в сторону маленького магазинчика, что находился в торце здания. Закрыто. Я бросился в сторону Яра, подгоняемый скорее голодом, чем нападком девушки. Когда я был у дверей супермаркета, увиденное поразило меня в ужас: люди в торговом зале дрались за продукты. Будто свора женщин, попавшая на распродажу в 90% или ублюдочные совдеповские бабки (стариков, почему-то, я практически не наблюдал, что как бы намекает...) на распродаже просрочки. Я вбежал во внутрь, стараясь не ввязываться в потасовку, сразу на входе схватил пару йогуртов и бросил их в слегка треснутую корзину. Затем я прошнырнул в отдел с консервами – лучший вариант на случай дрлговременного пиздеца, потому что дольше хранятся – и стал чуть ли не скидывать в корзину более-менее нормальные консервы. В этот момент я натолкнулся на мужика с двумя бутылками водки в руках. - Слыш, хуесос, отдавай корзину! – По гоповатой манере речи и виду перекрывшей мне путь рожи я понял, что этот индивид не даст мне прохода. - Мужик, отвали, тут еще дохуя, чего можно взять, - попробовал я убедить его, но, хоть я и обладал сильным красноречием, такой тип людей был туп, и даже умение правильно доносить мысль разбивалось о таких, как лед о бетон. - Ты чо, не понял? – начал быковать он, наступая. - Еще раз говорю – отвали, иначе зубов не насчитаешься, - контратаковал я, пятясь назад и ставя корзину за себя. Он ринулся ко мне, и моя реакция была мгновенной. Я выхватил кинжал лезвием вниз, который, слава богу, забыл поставить на «предохранитель», и полоснул агрессора по рукам, вызвав у него шок, а затем автоматически двинул ногой в ребра немного отошедшему от меня мужику. Он упал, послышался звук разбитой тары. Я подошел, чтобы проверить, не сильно ли приложил его, и, черт его еби, лучше бы не делал этого! Схватившись за край полки, он резко дернулся ко мне, нанеся удар сначала в грудь, а потом в живот. Достаточно крепкий пресс спас диафрагму от сдавливания, а меня – от удушья. От удара я слегка согнулся и отошел назад, чтобы следующим движением всей вспыхнувшей злостью провести лезвие по животу, разделяющее тело надвое, а затем нисходящей яростью рассек ублюдку грудь и лицо по диагонали. Взревевший от боли мужик упал обратно в лужу водки, которая стремительно окрашивалась в багряный цвет. Не вытирая клинка, я сунул кинжал в ножны, подхватил корзину и направился к выходу. На ходу я вытащил из кошелька косарь и бросил его пареньку-кассиру, который в ужасе наблюдал за нашей и другими потасовками, выходя из Яра. На половине пути, когда адреналин стал стихать, я понял, что живот болит больнее и острее, чем грудь. Пальцами свободной руки я нащупал выше пупка небольшой и неглубокий, но приличный порез и небольшое пятно крови на белой футболке: пальто было расстегнуто и между телом и, судя по произошедшему, "розочкой" от бутылки была лишь тонкая хлопчатая ткань. «Вот паскудство!» - выкрикнул я в вечернюю темноту и в ответ мне вернулся отдаленный испуганный крик. Довольно крепко я держался, поднимаясь по лестнице. Рана не так уж сильно – и не в таких передрягах бывали – болела, однако оказать первую помощь стоило как можно скорее, во избежание расхождения тканей и абсцесса. Замок в темноте не хотел поддаваться сразу, но все же и он вскоре сдался. На звуки двери пришла Настя. - Марк? – взволнованно спросила она, в темноте не различая силуэта. - Ага, - бросил я, заходя внутрь и закрывая дверь. Она подошла ко мне и спросила: - Принес? – Ее голос потерял теплоту в мгновение ока. - Принес, - зло ответил я на выдохе. Внутренняя пружина сжалась и желала бросить горсть с двумя пластиковыми стаканчиками прямо ей в лицо, но я сдержался и лишь грубо бросил просимое ей в распахнутую ладонь. От резкого движения в животе кольнуло, и я невольно согнулся. - Все хорошо? – обеспокоенно спросила она. Никогда не поймешь, какой следующей эмоцией она тебя «огреет». - Все хорошо, - буркнул я и двинулся вперед, чтобы обойти ее. Она, естественно, не поверила мне и свободной рукой аккуратно уперлась в живот и нащупала ранение прежде, чем я успел одернуть ее руку. - О боже, ты ранен?! – воскликнула она и подскочила ко мне, не дав уйти. - Да, черт побери, ранен! – со злости вырвалось у меня. – Дай пройти! Свободной рукой она подхватила меня за руку и двинулась вперед. Я успел лишь снять пальто и поставить корзину на полку у входа, чтобы ей не было тяжело. По сути, я сам бы дошел до своей комнаты без посторонней помощи, но отталкивать Настю не хотелось. Несмотря на периоды ссучености, она была все же хорошей девочкой, тем более сама бросилась мне помочь, а отказ с моей стороны выглядел бы грубо и неэтично. Но вместо того, чтобы идти ко мне, она повела меня на кухню. Посадив на твердый диван, она на ходу бросила молочку в холодильник и вернулась ко мне. - Холодос все равно не работает! – не сдержав истерического смешка, бросил я. - Надо бы промыть рану и вызвать скорую! – дала Настя дельный совет. - Ага, промыть-то не проблема, только вот скорую без связи ты вряд ли вызовешь, - все еще захлестнутый эндорфинами, впрыснутыми в кровь для снижения боли, ответил я. В неярком отсвете неба и привыкшими к темноте глазами я увидел на ее лице обиженное недовольство. Зря дуется – я не со зла. - Придется зашивать самим, - констатировал я, наблюдая, как в ее глазах нарастает паника. - Как это? Чем? – сыпались вопросы от растерявшейся девушки. - Принеси мою сумку. В комнате, справа от двери, в шкафа, - скомандовал я. – Вот ключи, - Я бросил ей маленькую связку. Она кивнула и спешно двинулась в мою комнату. Я в это время стянул футболку и подошел к крану. Открыв воду и вспомнив, какого она качества, я быстро вывернул вентиль обратно и смочил футболку из кувшина с фильтром. Ткань быстро намокла, немного теплой крови пробежала между пальцами. Выжав ее, я вытер живот от крови и приложил к ране в качестве компресса. - Где она? – растеряно спросила меня девушка из комнаты. - У входа, справа, ебанарот! – крикнул я, все еще чувствуя в голосе нотки злости и стараясь заглушить их. Мелькнул фонарик. Умница. Через пару секунд она уже стояла рядом, держа сумку и направляя фонарь в пол. Я взял сумку и открыл правый боковой карман. В нем у меня разместился схрон для «чрезвычайных ситуаций», особенно вдали от цивилизации. В руках оказался синтетический кетгут с иглой. - Ты предлагаешь мне зашить тебя обычными нитками? – испуганно прошептала она. - Это специальная медицинская нить для наложения швов, - ответил я, заглядевшись на эмоции в ее глазах. Она не до конца верила, что я собираюсь это сделать. В ней боролись желание уйти и долг помощи. Я не стал ставить ее перед трудным выбором. - Я сам все сделаю. Ты будешь мне ассистировать – держать фонарь и протирать рану в случае чего. Держи – протянул я ей футболку и принялся вставлять нить в иглу. Она помогла мне подсветкой, наведя свет фонаря в мою сторону. Увидев на свету мою рану, девушка поморщилась. Когда нить все же вошла в ушко иглы, я отложил их в сторону и поднялся, чтобы достать початую бутылку водки. Ее оставил у меня друг, Антоха, в один из ночных заходов ко мне перекантоваться. Я же ее использовал сугубо в гигиенических и медицинских целях для дезинфекции – ненавидел принимать водку вовнутрь. Взяв из настиных рук футболку и смочив более-менее сухой подол водкой, я аккуратно прошелся по налившейся кровью полосе. Рана защипала, но вида я не подал – это было последнее, чего мне хотелось сделать перед девушкой. Вернув импровизированный компресс Насте и, нарушив правило, сделал один глоток внутрь, я поставил бутылку на стол и принялся за работу. Лицо Насти скривилось, когда игла пронзила кожу – она будто почувствовала это все на себе. Для себя я подметил это с хорошей стороны… Швы у меня получались не плохие, так как за период детства и юности я неплохо «набил руку» в обращении с иглой, часто зашивая образовывающиеся дырки или мастеря какие-то элементы одежды или «брони»: в мое время наручи и перчатки было практически невозможно купить ввиду отсутствия последних на прилавках или банальная нехватка средств, что уж говорить о более изощренных атрибутах. - Не больно? – осторожно спросила она, неотрывно смотря на рану и поеживаясь. Сначала я хотел иронично пошутить, но вовремя остановил себя – сейчас не время. - Нет, - просто ответил я и не солгал: сосредоточенность на манипуляции иглой и оставшийся адреналин в крови отодвигали боль на второй план. - Хорошо, - чуть разжавшись, ответила она. Девушка стойко переносила увиденное, не убирая фонарь и аккуратно вытирая появляющуюся кровь по моему наказу. Вскоре я уже не обращал внимание не на боль и жжение, а на то, что девушка, которая старалась довлеть надо мной, приняла нижестоящую позу. Эта перемена, признаюсь, воодушевила меня. Взмах кинжалом отсек лишнее от нити, от неожиданности Настя сдавленно пискнула. Увидев в свете фонарика засохшую кровь на лезвии, ее глаза еще больше расширились, а рот слегка приоткрылся в страхе. - Пришлось уработать мудака, - объяснил я, аккуратно поднимаясь, оперевшись на стол. - Ты же… не убил его? – дрожащим голосом спросила она, сжав футболку, отчего пара капель окрашенной воды упала на пол. - Нет, - уже спокойно ответил я и промыл лезвие под струей воды. За спиной я услышал, как она облегченно выдохнула. Вернув спасшее меня оружие на место, я обратился к ней: - Давай футболку, я повешу сушиться. - Не переживай, я сама, - проявила Настя инициативу, стрельнув мне глазами. Я помялся с секунду, не понимая характера «стрельбы», а затем двинулся в свою комнату за бинтами. Вернулся я, уже почти заканчивая с перебинтовкой, девушка, завидев мои действия, поспешила помочь. - А куда ты дела футболку? – поинтересовался я: ко мне в комнату она не заходила. - У себя, - без тени смятения ответила она. Я лишь хмыкнул. Ладно, допустим… Бинты хорошо обнимали мое тело. Я закрепил бандаж сверху и снизу, чтобы он не съезжал. - Вот так, - декламировал я, плотно затягивая узел, чтобы он не расползся. – Можешь выключать фонарик. Вряд ли в скором времени его удастся зарядить. На плече у меня лежала чистая майка. Закончив процедуру, я надел ее, а затем убрал медицинские принадлежности. После этого я уже собирался уходить, но Настя начала диалог и мы разговорились. Потом пришел Антон и, разглядев нас и водку в темноте, сделал удивленно-смешливое лицо, после чего спросил, чья бутылка. - Моя, можешь выпить, - бросил я, продолжая разговор. - И по какому случаю пьем? - спросил он, налив себе стопочку. - По случаю происходящего пиздеца и удачной операции, - ответил я. - А, понят… стоп, что? – вопросил он, бахнув «сотку». - Марка порезали и он зашил себе рану, - ответила Настя без злости, что в отношении Антона можно было рассматривать как положительный знак. - Да ну нахуй!.. Могешь, парень! – похвалил он меня, хотя в его устах это больше звучало как насмешка. – Ладно, я пошел, не буду вам мешать. Я не стал его задерживать. С ним поговорим позже. Мы сидели с Настей и болтали о всяком. Она даже поделилась йогуртом и половиной баночки кукурузы, когда живот предательски заурчал, напомнив о голоде. Вот этот странный, в чем-то даже романтичный ужин одной баночкой на двоих мне показался милым. Ей, похоже, тоже: даже в темноте я заметил ее налившийся на щеках румянец и глуповатую улыбку. Мы сидели и сидели, пока меня не начало клонить в сон. Глянув на ее телефон, я увидел «2:17» на экране. - Я, пожалуй, пойду спать. Спасибо за помощь и… за кукурузу. Правда, это было очень мило с твоей стороны! – сказал я, чувствуя, как щеки наливаются давно позабытой розовой теплотой. Она стеснительно улыбнулась, а я двинулся к себе. Не доходя до дверей, я вспомнил про корзину с консервами, поэтому сначала подошел к ней. Настя, заметив из коридора, что я поднимаю тяжесть, подбежала ко мне. - Что ты делаешь? – воскликнула она. – У тебя же швы! Давай я! - Я же не при смерти! – весело ответил я. - Если было бы тяжело, я бы попросил, не переживай. Мягко отодвинув ее, я направился в сторону балкона: холодос вышел из строя, а за окном температура явно ниже, чем в помещении. Открыв дверь, я поставил корзину у входа, а затем захлопнул дверь. Настя все еще стояла в проеме. - Марк… я бы хотела попросить тебя... – начала неуверенно Настя, и только поэтому я уже был удивлен. - Составить тебе компанию, - продолжил я за нее, удивляясь просьбе. - Да… У меня в комнате похолодело, одеяло особо не греет… Я мог предложить ей свое, но тогда мне было бы не на чем спать. Да и мог я отказать в этом… такой девушке? Тем более, когда у меня к ней что-то было… - Хорошо, только не прижимайся так сильно, как в прошлый раз – швы, - пошутил я, сохраняя серьезное лицо и указывая на пояс. Она смутилась и потупила взгляд. Похоже, я все же задел эту «ледяную королеву». - Я пошутил, - весело ответил я, ткнув в бок и выйдя из комнаты.

Марк. 30.10.