Ретроспектива Апокалипсиса

Уже тогда я хорошо понимал, что паника и хаос, который начал проявляться во всей своей красе, будет только усугубляться, и это пройдет нескоро. Поэтому стоит сделать несколько вещей, которые облегчат существование в этом неспокойном, вмиг пошатнувшемся мире. Проснулся я рано утром. Настя лежала позади меня, прижавшись в моей спине и положив руку мне на бедро. Видимо, не обманывала насчет холода: лежа чуть поодаль, ночью она тихо и аккуратно подвинулась ближе, пока не вжалась в меня вплотную. Ее большая грудь упиралась мне в плечи, как два теплых и упругих мешочка с чесночным соусом – работа в общепите давала о себе знать. Сказать, что у меня встал – ничего не сказать, так она еще как будто специально обхватила меня рукой за пояс, еще чуть-чуть вниз – и она бы напоролась на “мачту”. Я как бы невзначай переложил ее ладонь, но она вскоре вернула ее. Сколько я не размышлял, так я и не понял: делала ли она это сознательно или в полудреме. Но ведь такие четкие движения спящие не делают… Так или иначе, я потихоньку выбрался из-под одеяла и девичьих объятий, подоткнув Настю одеялом покрепче. Пройдясь по квартире, я почувствовал, что температура упала. Рука на батарее почувствовала прохладу. Я проверил горячую воду – вроде бежит. Прихватив полотенце и ванные принадлежности, я пошел в ванную – приводить себя в человеческий вид. Но уже на пятой минуте горячий поток медленно, но верно превратился в прохладный. Наскоро смыв пену с головы и тела, я выключил душ и, продрагивая, вытерся полотенцем и поспешил в комнату – надевать теплые вещи. Да, дела. Сначала электричество, теперь вода, пока – только горячая. За ней последует и холодная, только вот как скоро? Я не зря набирал воду по бутылкам – скоро за пластиковую литрушку, полную прозрачной живительной влаги будут готовы убить, как вчера – за корзину консерв… На кухне, где я ел бутерброды с растаявшим сыром, появился Антон. – Куда собрался? – вполне серьезно спросил я его: терять людей в такой ситуации – последнее дело. Дима уже куда-то подевался – в его комнате было пусто. – На работу, куда еще, - ответил он удивленно, сплевывая насвай в раковину. – Ебу дал? – возмутился я. – Ты вчера на улице был? Не видел, что творилось? Шлюху вчера заказал… Антон, какие к хуям собачьим шлюхи? – разошелся я не на шутку. – Мир по пизде идет! – Редкий же ты паникер, - беззлобно ответил он, выпив стакан воды. – Поеду, посмотрю, что там, - резюмировал он. – На работе ты сегодня явно не задержишься. Как будешь ехать обратно – захвати баллон с водой под кулер, - посоветовал я. – Скоро и воду рубанут. – Говорю же, паникер, - подтвердил он, уходя. Я не ответил. Пусть лучше я буду паникерам с водой и консервами в разваливающемся мире, чем долбаебом с голой жопой. Хм, может, мне тоже стоит съездить на работу? Смысла не особо много в этом, но все же попытаюсь – авось и пройдет “на дурачка”. Стоит прихватить пневмат – вдруг какой синебот решит опять привязаться? Пару выстрелов в воздух – и его и след простыл! Закончив с трапезой и достав из коробки пневмат, я последовал примеру Антона. Как ни странно, но автобусы все еще ездили, хоть и с заметным отставанием. Люди как будто переменились – многие стали закрытыми, отстраненными, боящимися пускать незнакомца в личное пространство. Мне же было абсолютно насрать. Темная ручка пластмассовой Беретты тихо жалась к моей груди, спрятав свое основание во внутреннем кармане пальто. В коробке было три баллона и две упаковки по пятьсот пуль калибра 4.5, которые переливались металлическим глянцем. В обойме шестнадцать-семнадцать пулек – вполне хватит, чтобы заставить шкуру оппонента завыть даже сквозь осеннюю куртку. Через несколько остановок я вышел на Красной Площади. Через пару минут я уже стоял у входа большого торгового центра, часть которого занимал ресторан, название которого желто-зелеными буквами отливало слово “SUBWAY”. Я очень смутно помню тот момент, когда я впервые познакомился с Сабом. Мне лет тринадцать, я в Красноярске – в гостях у старшего брата, Саши. Раннее утро. Мы с его другом с техана, Андрюхой Баутиным (они снимали квартиру вместе), идем отведать фаст-фуда. Точнее, он ведет меня отведать фаст-фуда. В маленькой точке на Аэровокзальной, где находится Автовокзал, стоял небольшой павильной Саба. Уже в то время я знал, что это переводится как “подземка, метро”, но так до сих пор и не понял, с чем это связанно… В общем, не суть, я стоял у входа на работу. На дверях была прикреплена записка: “Ресторан SUBWAY временно закрыт, в связи с чрезвычайным положением, объявленным в городе” Ну хоть не предлагали связаться с ними и не оставили контактные номера, и на том спасибо. Перед глазами пролетела кухня, на которой я нарубал капусту, касса, где я собирал сабы клиентам и предлагал им соусы на выбор, пролетела так и не полученная первая зарплата и та милая девочка, с которой я отработал первую смену. Как же ее звали?.. Имя и образ неумолимо расплываются во времени… Может, если не все это, мы бы стали общаться ближе, ходить на свидания, возвращаться домой при луне, мягко обниматься после жаркого соития и засыпать в объятиях друг друга… тем более, вроде к этому всё и шло. Я со злостью пнул дверь туфлей и покинул это место. Домой я шел пешком – хотелось прогуляться и не хотелось видеть перекошенные от паники лица. Дождь уже который день начинал покрапывать. Тогда, утром, он лишь мелко моросил, но меня это уже основательно бесило. По ногам стало тянуть холодом: туфли уже не справлялись с ухудшающейся погодой. По пути я заглянул в магазин спецодежды и купил себе берцы – на мой взгляд, лучший из возможных вариант для апокалипсиса! Продавец даже выглядел спокойным, помог подобрать размер. Правда, когда я рассчитывался с ним, под стеклянной панелью кассы я увидел биту, которую можно было бы спокойно выхватить из-за прилавка. Туфли я скинул в пакет и понес их домой – не выбрасывать же хорошую, целую обувь! На подходе домой между гаражами я заметил крупный лист нержавейки – судя по бело-синей полосатости, утащенный сюда ветром из тюрячки неподалеку. Как только я его увидел, у нас возникла любовь с первого взгляда! Я сразу понял, что я хочу из него сделать. Мангал! Даже не, не так. МАНГАЛ! Ну или хотя бы импровизированную плиту – все же стоит готовить и кипятить воду, как минимум, а на электронной плите дома можно, разве что, шары гонять. (Findlay – Stoned And Aloned) Нежно скрутив его в рулон, я подхватил нержавейку, попутно напихав внутрь опавших веток, и потащил ее домой. Поднявшись наверх, я открыл входную дверь и втащил скрученный лист металла в коридор. Встречать меня никто не вышел… Видимо, Настя все еще предается сладким снам. Я не стал ее лишать этого прекрасного времяпрепровождения. Оттараканив лист и упакованные в него ветки для костра на балкон, я бросил их рядом с моей ненаглядной корзиной с консервами, за которые до сих пор ощущаю покалывания выше пояса. Инструментов у меня особо не было, разве что пассатижи, благополучно забытые арендодателем и убранные мной в полку до востребования. Похоже, это востребование появилось!.. Я потратил полчаса, чтобы сделать прямоугольную чашу. Я нашел применение сломанному креслу, что валялось у меня в углу комнаты, ожидая выноса в утиль: сидушку и спинку я свинтил вместе и сделал кривую версию напольного кресла. На основание же с колесиками я посадил чашу моего адского мангала, который снится в кошмарах чертям и бесам: ножки из тонкой нержавейки были слабыми, чтобы удерживать вес мангала, дров и посуды, так как разваливались от легкого дуновения с фрамуги. Пришлось применить матную магию, которой учил меня дед (он был в этом профи), применяя такие заклинания, как “еб твою, сука, через перила мать”, “вот же ж, блять, паскуда сраная” и не менее разрушительное “да работай ты, пизда паршивая”. Не забыл также пробить воздуходувы по нижнему периметру. Умудренный опытом предков и воззвав к их божествам, я собрал вполне себе рабочую версию “мангала на колесах”. Когда слышу это словосочетание, в ногах пробегает дрожь, спина сразу взмокает, а в отдалении плачет технарь с красной “корочкой”. Был ли я собой доволен? Чертовски! Осталось еще немного нержавейки, которую я скрутил в цилиндр, закрепил образовавшимися от союза кусачек и саморезов заклепками и сделал второе сообщающееся гнездо в мангале. Получилось что-то наподобие того, в чем делают шашлыки узбеки и таджики в забегаловках на федеральных трассах. Я вернулся на кухню, достал небольшую кастрюльку, которую наполнил водой из фильтра, поставил новую порцию воды фильтроваться, а сам с кастрюлькой, попутно прихватив зажигалку для костра – такие, с гофрированной металлической трубкой, две-три штуки остались от прошлого соседа – и бумаги, вернулся на балкон. Сначала я решил протестировать цилиндрическое гнездо. Как можно мельче наломав слегка влажные ветки, я обложил их бумагой, оставив большую часть внизу, для раздувочного угля. Поднес зажигалку в нижнее отверстие и поджег. Огонь погорел немного и затух, отдавая шипением коры. Запахло дымом. Я раскрыл фрамугу, чтобы банально не задохнуться, и внутрь стали залетать мелкие капли, правда, на половину балкона с мангалом они не попадали. С третьего раза огонь все же принялся за «еду». Веточки начали аппетитно похрустывать. Влага в них шипела и испарялась, белым дымом выходя из цилиндра. Когда языки пламени стали выглядывать из гнезда, я поставил кастрюлю на огонь и чуть было не перевернул всю конструкцию: все же, делать центр тяжести на одной оси было не очень предусмотрительно. Пока дрова начинали окисляться кислородом, выделяя тепловую энергию, я быстро вернулся в комнату и принес несколько тетрадей и учебников в качестве балансира. Теперь конструкция держалась, хотя мне все время казалось, что она вот-вот рухнет. Осталось только откинуться в недокресле и наблюдать за тем, как это адское порождение странного симбиоза кресла и листа нержавейки работало и пыхтело белым дымом, уносящимся в небо. Через некоторое время чайник закипел. Пришлось положить все оставшиеся ветки и пару кусков треснутого косяка от двери в мою комнату, что сиротливо жались к углу за шкафом, оставленные, видимо, Алексеем давным-давно, в костер, чтобы вода вскипела. Я сразу же понес кастрюлю на кухню, удерживая ее полотенцем, а уже там я достал несколько чайных пакетиков и бросил их в кастрюлю. Так в нулевых, да и сейчас, чего греха таить, в школьных столовках делали чай. Только здесь лежало не два жалких пакетика на двухлитровый чайник, а почти треть пачки: я собирался сделать сразу много хорошего чая, который потом можно разлить по бутылкам и пить даже холодным. Первым делом я набрал две кружки, а остальное я перелил в пол-литровые стеклянные – как я их называл – «пузырьки», убрав в мини-бар. Первую кружку я тут же осушил – вполне заслуженная награда за ту работу. Вторую же я понес в дальнюю комнату... Настя все еще лежала в кровати, лицом в подушках. Я обошел кровать и поставил чашку дымящегося чая на тумбочку. - Насть, просыпайся. Уже полдень, - будил я ее, потряхивая за плечо. Она повернулась на пол-лица, ее глаза были красные, но не заспанные. Щеки отливали румянцем, а на подушке на месте глаз остался влажный след. - Я не сплю, - ответила она тихим голосом, будто что-то мешало ей говорить. - Хорошо. Я тебе чай приготовил, пей, пока не остыл, - сказал я, кивнув в сторону кружки. Она кивнула и вернула лицо в подушку. Мне стоило оставить ее в покое – тормоши ее сейчас, я бы ничего не добился. Пусть оставит свои печали влажными следами, мое время будет после, если вообще будет ей необходимо. Сейчас я мог лишь сделать чай, чтобы ей было легче успокоиться. - Ты что, просто заварил его горячей водой? – спросила она жалобно, когда я почти вышел. - Горячую воду отключили утром… - сообщил я и закрыл дверь. На следующие несколько часов дел особо не намечалось. Я поискал в доме пустые бутылки и наполнил их водой. В общей сложности, теперь на подоконнике стояло тринадцать литров, еще полтора – в чайнике, два – в чаше фильтра (он был рассчитан на два литра, а я заполнил его до краев). К ним я решил наполнить ведра, что стояли в ванной – вылить всегда можно, а вот набрать… Сначала я почистил их «средством» и губкой: в конце концов, мы использовали их точно не для питья; а затем наполнил холодной водой. Итого еще плюс двадцать литров, и в сумме выходит примерно тридцать шесть – я до сих пор помню эту цифру, которую я записал в блокноте на холодосе и которая еще долго напоминала нам, как в одночасье простой и доступный ресурс может стать невероятно ценным и ограниченным… После я немного поработал над книгой у себя. Я писал и писал, взволнованные чувства становились отличным топливом для хорошей, годной прозы, пока мое сознание не впало в ступор, а рука не шлепнула меня по лбу. Один из основных персонажей носил арбалет… Точно! Я уже давно хотел сделать рабочий образец: самый первый арбалет, сделанный в бытность беспечную и полную энтузиазма, давно был утерян, а времени сделать другой не было из-за учебы, работы, лени и отсутствии мотивации. Теперь же стрелочка повернулась: учеба и работа явно отошли на задний план и вряд ли в скором времени вернут свои позиции, леность быстро испарилась в связи с обострившейся ситуации в городе, если не во всем районе, а мотивация вдруг дала мощным пинком мне под задницу – из арбалета выходило неплохое оружие самообороны, боеприпасы к которому сделать самому не составляло труда. Да и материалы для его создания у меня, как оказалось, были. Основа арбалета – прямоугольный брус для обработки в ложе – нашлась у Антона: он как раз недавно делал рабочий стол и фанерную доску для заметок, а оставшиеся от этого проекта деревяшки он сложил в пакет и собирался выбросить на днях (как же хорошо, что он помедлил с этим). У него же я взял и сверла: имеющимся у него перфоратором в таких реалиях не повоюешь, однако у меня в рукаве был припасен один лайфхак, которой, возможно, косвенно спас мою жизнь, и не однажды. Плечи арбалета можно изготовить из облицовочного косяка в сортире: пару недель назад съехавший сосед, Миша, схлестнулся с Димой на продолжительной почве неприязни. Как итог: дверь в сортире стоит диагонально относительно косяка и не закрывается полностью. Леша, ссылаясь на занятость, так и не починил ее. Прежде чем приниматься за работу, я решил составить чертеж будущего арбалета. И сразу возникла первая сложность – спусковой механизм. В старом арбалете у меня был трехступенчатый спуск с дополнительной пластиной-пружиной: я использовал детали старого совдеповского дверного замка с автоматической защелкой, который я разобрал на арбалет, взводной механизм для сломанной теннисной пушки (друг попросил починить) и капсулу для самодельного порохового заряда. Сейчас же такого замка у меня не было, только длинный стальной прут, которому можно придавать форму с помощью пассатижей. Сначала я начертил простой спуск: один конец находится наверху, удерживает тетиву, прут диагонально проходит через ложе и выходит снизу. Но эта идея рассыпалась в пух и прах: натяжение будет толкать систему вперед, поэтому спуск, по сути, будет стремиться к ложу, и мне придется класть пальцы между ложем и рычагом, чтобы выстрел не происходил до нужного момента, и прут будет сдавливать мне пальцы (для тех, кто не понял – очень тупая идея). Попробовал обратный – он оказался еще более заебным в плане реализации, так же не удерживал спусковой механизм от автоматического срабатывания, однако теперь мне не давило на пальцы. Я сидел и ломал голову – как же сделать спуск таким образом, чтобы он взводился, держался в статичном состоянии, а после выпускал болт после нажатия на рычаг. Пришлось поднапрячь память и вспомнить историю, а точнее то, как выглядели античные арбалеты. Идея пришла, нет, влетела в голову сама – орех. Эврика! Орех – это своеобразная шайба, половина которой чуть меньше половины другой, с прорезью для фиксации хвостовика арбалета и самой тетивы наверху и предохранителем – внизу. Необходимо было прорезать сверху вниз прямоугольный отсек, в котором бы находился орех и хвостик рычага, удерживающий орех в статике. Да я инженер, мать его! Но все же начать стоило с паза для болта – это первичное действие. В моем арсенале были: кинжал, нож для хлеба, который я преобразовал на точильном камне в кустарную пилу и несколько сверл разных диаметров с болтом и гайкой, которые выступали гаечный ключ для болтов -кустарненько, но вполне рабочее. Хлеборезкой я выпилил паз, кинжалом почистил углубление, как вдруг услышал шаги в коридоре. Стук в мою дверь. - Кто? – жестко спросил я от неожиданности. - Настя, - ответила девушка за дверью. - Я тут немного занят, что-то… - Я не помешаю, - перебила она, открыв дверь. Передо мной стояла соседка, закутанная в мое одеяло. Когда я успел унести его туда?.. - Ладно, хорошо… - опешил я и не стал указывать ей на выход. – Только не нахватай заноз, - предупредил я, показывая на начинающие увеличиваться опилки и ее босые ноги. - А что ты делаешь? – спросила она меня, усаживаясь на диван. - Да так… - начал я. И постепенно у нас завязался разговор. Признаться, меня это немного отвлекало, но присутствие Насти и ее искренний интерес нивелировали минусы и даже давали свои плюсы: руки наливались большей силой, чем раньше. Затем я просверлил несколько отверстий, которые походил на прямоугольник, обведенный пунктиром, а затем выпилил достаточно крупный брусок. Этот брусок в итоге стал орехом – я достаточно намучился с тем, чтобы придать ему круглую форму, а затем отшлифовать его точильным камнем для металла. Слегка неказистая шайба через некоторое время уже болталась у меня в руке. - Что это? – спросила девушка, с интересом разглядывая кусок древесины у меня в руках. - Это орех, основа спускового механизма. Наверху, в эту прорезь вставляется болт, - объяснил я, придвинувшись ближе к ней, - а в этот нижний носик упирается рычаг. - Вау, ты так хорошо в этом разбираешься! – воскликнула она, а в ее голосе пробежали нотки восхищения. – Покажешь мне, как он работает? – спросила она уже игриво, положив свою руку мне на плечо. - Почему бы и нет. Кто знает, вдруг тем самым ты спасешь мне жизнь, застрелив нападающего, - сказал я, сам того не подозревая, как напугал ее. Она отстранилась от меня, в ее глазах промелькнул страх. - До чего, конечно же, вряд ли дойдет, - бессильно произнес, понимая, что сказанных сейчас слов не вернуть обратно. Я отсел обратно и, чувствуя неприятное жжение в груди, продолжил работу. Вставив шайбу обратно и убедившись в свободном ходе последней, я просверлил отверстие в этом отрезке, там, где находился центр шайбы. Перекусив кусачками небольшой – длинной в палец – стерженек от длинного прута, я вставил его в образовавшееся отверстие и проверил ход шайбы. Она спокойно опускала верхний носик, значит, я рассчитал все верно. Затем пришла очередь последнего элемента спуска – рычага. Конец, который упирался в шайбу, я слегка расплющил, как заклепку, чтобы увеличить площадь соприкосновения, как следствие – увеличить надежность механизма от непреднамеренного срабатывания: мне мало хотелось получить болт в ногу из-за ненадежного спуска. После этого я сделал петлю и опустил прут вниз, где загнул его под рычаг, откусив от прута еще один стержень. Вставив готовый прут на место, я рассчитал, где должна находиться петля, и просверлил еще одно отверстие, в которое вставил второй стержень. Рычаг закрепился, я расплющил концы обоих стержней, закрепив спуск. Механизм был готов. Когда я оглянулся вокруг, то оказалось, что Настя ушла. Я был так занят и увлечен процессом, что попросту не заметил этого. Похоже, действительно напугал… Время делать плечи арбалета. Я сходил в туалет, достал оттуда длинную гладкую облицовку и принес в комнату. Отмерив нужное количество, я обрезал кусок хлеборезкой и разделил надвое (ширина была слишком велика), а после – слегка шлифанул камнем. Остальное пойдет на болты… Немного поразмыслив, я решил не распиливать кусок надвое, сделать плечи из цельной части. В таком случае, стоило выточить отверстие в носовой части. Я вновь взялся за сверло и сделал пару дырок, с помощью которых быстро образовал отверстие под плечи. Выровняв их и проверив натяжение, я сделал два тонкий отверстия в носовой части (чтобы древесина не треснула), а затем вкрутил туда пару саморезов, закрепив плечи на месте. Финальной кодой я просверлил два отверстия на концах плеч, в которые вставляется тетива. Уже достаточно долгое время она ждала своего часа… Три крепких веревки, закованные в резину – бывший ремень ГРМ буквально состоял из них, а такие вещи обладают высокой, очень высокой прочностью. Через несколько попыток я все же сплел их в одну тетиву, хотя Настя справилась бы с этом лучше… Осталось только натянуть тетиву на плечи и проверить механизм стрельбы. Взведение, закрепление тетивы на зубце – я чувствую, как рычаг напрягся от возложенного на него давления, - выстрел. Тысячи нитей, скрепленные в одну, со свистом рассекают воздух, арбалет слегка дергается в моих руках, как мертвец в предсмертной агонии. Работает… Уже начинало вечереть, когда я вырезал из облицовки болты. Итого получилось шестнадцать коротких закругленных палочек, зародышей болтов без оперения и наконечников, и того и другого у меня не было, так что я решил внимательнее смотреть под ноги в уличное время: так я найду перья и пригодные железки. (Ends) Когда я сделал примерно половину, входная дверь скрипнула замком и открылась. Я громко спросил, кто там, и мне ответил Антон. Как оказалось, он принес здоровый баллон с водой, которые загружают в кулеры. Уже неплохо. Он подтвердил мои слова по поводу происходящего в городе: заказов не было, клиентов тоже, да и в самой конторе никого не оказалось, поэтому он поколесил по городу и вернулся раньше положенного. - Хорошо, поставь баллон в пустой шкафчик. Если воду отключат – у нас будет достаточно запасов, чтобы просуществовать какое-то время, - сделал я вывод. - Я бы сказал, что все это полная хуйня, если бы не твой ебанутый… дар предсказывать вот это все, - сказал Антон, слегка поежившись. В это время на шум в коридоре пришла Настя. - Диму никто не видел? – спросил я у присутствующих. - Нет, не приходил, - подала голос Настя. - Да хуй его знает. Шляется где-то, - заключил Антон, направившись на кухню. Настя осталась стоять в коридоре. Она смотрела на меня с каким-то вопросом, что нельзя задать словами. - Я в магазин пойду, тебе что-то взять? – спросил я у нее. - Я с тобой схожу?.. – жалобно спросила она. Я был удивлен внезапной перемене девушки. - Да, конечно… - ошеломленно пробурчал я. - Что-то стряслось? - Нет, ничего… все нормально! – выдавила она из себя измученную улыбку. Я только собирался открыть рот, чтобы спросить о том, что ее на самом деле беспокоит, но вовремя закрыл хлеборезку: если бы она хотела, то сказала бы. - Тогда иди одевайся, я тебя подожду, - приказал я. - Хорошо! – облегченно выдохнула она и скрылась в глубинах коридора. Я вздохнул тяжелой грудью и вернулся в комнату, одеваться. Перед тем, как уйти, мой взгляд упал на катану. Памятуя прошлую вылазку и учитывая во внимание, что я иду с девочкой, я все же решил посадить ее на пояс, даже если бы это и напугало Настю: лучше пусть смотрит неоднозначным взглядом, чем попадет в беду, а я не смогу ее защитить. Я успел накинуть пальто, полы которого закрывали катану так, что внизу торчал лишь небольшой конец черных бамбуковых ножен, прежде чем в коридор вошла Настя. Она, похоже, и не заметила изменений. - Одевайся потеплее, на улице холодно, - посоветовал я. - Хорошо. И это… - нерешительно помялась она на месте, - спасибо за чай… Не знаю, как ты его приготовил… но все равно спасибо! Такая нежная благодарность, признаюсь, выбила почву у меня из-под ног. Улыбка сама натянулась на лицо, а голова согласно кивнула. (Max Payne – Noir Theme) Мы вышли в подъезд и стали спускаться вниз. Лампы не горели, и в нарастающей темноте Настя инстинктивно прижималась к моему плечу. Но, похоже, ее это нисколько не отталкивало. Мы оказались на улице и поспешили к Яру. Окна зияли черной тоской. Двери были закрыты и подперты тележками – для надежности. Сквозь безжизненные окна виднелся полуразгромленный торговый зал, потеки разбитых банок с томатной пастой на полу, похожие на разводы крови, разбросанные корзины. - Закрыто, да? – взволнованно спросила у меня Настя. - Да, - бросил я. – Пойдем в другой. - Пойдем, - поддержала она и мы двинулись дальше. День погибал. Солнце, совершенно уставшее, уже закатилось за горизонт, и только небольшие проблески света все еще давали не миру померкнуть. Мы шли в сторону Магнита, который находился в паре кварталов отсюда, через Маерчака. Там дела обстояли получше: маркет был открыт, но у кассы стояло два охранника, которые лупили дубинками дебоширов, поэтому ситуация в торговом зале была хоть как-то стабилизирована. Мы вошли внутрь, и Настя сразу отделилась от меня. - Не пропадай надолго! – предупредил ее я, наблюдая за удаляющимся силуэтом. Странно, почему она так себя ведет? Может, что-то скрывает? Ладно, сейчас не время переживать… Я схватил корзину и пошел по рядам. В корзину летело что угодно пригодное в нынешних реалиях: консервы, нескоропортящиеся овощи, пару оставшихся бутылок с водой, даже алкоголь (по моему опыту из произведений апокалиптического характера, аддиктивные вещества быстро обретали высокую цену). В итоге набралось не так уж много: большую часть за пару суток уже расхватали, но это лучше, чем ничего. Я вернулся обратно и уже собирался пойти искать Настю, как увидел ее по другую сторону касс: она уже рассчиталась. В кармане ее куртки я увидел краешек белой пластиковой упаковки… Я быстро рассчитался на кассе, переплатив, от силы, пару сотен, и вышел на улицу под аккомпанемент девушки. Мы двинулись обратно домой. Я не стал ничего спрашивать: не хотелось ее лишний раз ставить в неловкое положение и усугублять и так тяжелую обстановку. Мы перешли пешеходный и нырнули во дворы. Вечер вступил в полноправные полномочия. Свет растаял и осталась лишь непроглядная тьма. Вдруг, из черных теней беседки навстречу нам вышел мужчина. Я сразу понял, что у него не самые добрые намерения – я сжал кулаки и встал в оборонительную позу, подвинув рукой девушку себе за спину. - А куда это мы спешим? – фальшивой вкрадчивостью спросил мужчина, как стреляют гопники сигарету. - Куда надо. Не станешь мешать – и разойдемся мирно, - поставил я ультиматум, чувствуя, как подрагивает мой голос. Он расхохотался. - Нет-нет, ты не понял, парнишка, - начал напирать он. – Ты со своей подружкой отдаете свои ништяки, и мы, - он сделал ударение на это слово, - так и быть, разойдемся мирно. Из потемок подъезда мне за спину нырнул его, судя по всему, напарник и схватил Настю. Девушка испуганно завизжала и стала отбиваться от нападающего. Я развернулся на ее крик, но тут ко мне подлетел первый и с силой ударил меня в живот. Адская боль буквально парализовала меня: я почувствовал, как капли крови оросили свитер, а по всему телу пробежал невыносимый спазм боли, я даже вскрикнуть не смог. Из закушенной губы проступила кровь… - Ого, какая хорошая сучка! – похабно воскликнул напарник мужчины и повалил девушку на землю. – Ты возьми уебка на себя, я тут сам разберусь, хе-хе… В искаженном болью сознании я услышал звук расстегивающейся молнии и невыносимо жалостливые крики Насти. Ублюдок склонился надо мной и ехидно сказал: - Смотри, как мы твою подружку ебать будем, хе-хе… Хе-хе… На этом сознание будто закончилось, растворилось, исчезло из пространства. Приглушенные звуки затихли, отдаленные огни автомобилей и небо померкли, угасли, исчезли. Я на мгновение перестал существовать… чтобы обернуться самим Дьяволом во плоти! Как по щелчку пальца все чувства вернулись в тройном размере: по телу будто прошел электрический заряд невероятной мощности. Все это время молчавшие легкие взорвались раскатистым ревом, от которого в ужасе отпрянул от меня рэкетир. Зря... Рука сама схватилась за рукоять катаны, чтобы нисходящей яростью вырвать клинок из ножен и оставить глубокий, сочный янтарно-красный шлейф на лице ублюдка. Тот взревел и схватился за лицо, упав на одно колено и тряся головой, будто заполненной множеством опилок. В два семимильных шага я оказался у насильника за спиной, который только хотел снять штаны и повернулся на крик. Неконтролируемая энергия восходящим потоком отбросила мразоту от девушки ударом в бок: он упал на землю и перевернулся на спину. Я услышал его визги боли, но они только сильнее разжигали в моей груди всепожирающее пламя. Я с неистовостью горного водопада обрушивал шквалы ударов на верещащего и просящего о пощаде насильника, вмиг ставшим жертвой. С каждым ударом ярость только возрастала: невероятно обострившийся слух различал рваные звуки одежды, склизкий звук плоти, треск костей и сухожилий и чавкающий шелест клинка. Из моей глотки вырывались раскаты глубин ада, лавовые всплески и вой миллионов людей, обреченных на нескончаемые муки! Я не боялся удара в спину: периферийным зрением я видел, как инициатор бойни, прижав ладонь к лицу, спешно удирает из обагрившегося двора. Когда вопли начали стихать, я вонзил острие лезвия ублюдку в грудь и стал прокручивать клинок, разверзая нутро жертвы. Крики взорвались с новой силой!.. Я остановился лишь тогда, когда весь мой свитер и ладони был пропитаны кровью, а мерзавец отпускал миру последние конвульсии. Огляделся вокруг, взглянул на небо. Еще никогда я не видел его столь прекрасным!.. Девушка все так же лежала на земле, не пытаясь встать, зачарованная моем изуверством. Я вложил клинок в ножны, подошел к ней и протянул руку. Несмотря на полноправную силу и абсолютность в тот момент, я почему-то испугался, что Настя, видя все это, не протянет свою в ответ, а лишь сожмется клубком. Но нет – она была ошарашена, испугана, да, но все же ее белая рука схватилась за мою, залитую кровью. Я поднял ее с земли одним рывком, нисколько не беспокоясь о разошедшихся швах: заглушенные распаленным огнем, они не отзывались болью. Мы бросились в ту сторону, в которую планировали изначально. Краем глаза я заметил , что пакет с припасами пропал, остались лишь пара помидоров, раздавленных сапогами. Мы неслись по переулкам, как тени электричек в тайге. Я шел так быстро, словно вот-вот сорвусь на бег – Настя лишь поспевала за мной, не отпуская мою руку. Уже подходя к дому к дому я почувствовал, как вскрытая вновь рана пульсировала и плевалась кровью. Мы быстро ворвались в подъезд и в темноте стремительно поднялись наверх. Дверной замок щелкнул и я, прямо так, не разуваясь и не снимая верхней одежды, ворвался в коридор и направился на кухню. На звук замка вышел Антон, которого я чуть не сшиб по дороге. - Тащи траву, - как можно спокойнее сказал я. - Что? – не понял он. - Тащи траву, блять! – рявкнул я, и Антон, который в иной ситуации отреагировал бы с присущей ему медлительностью, быстро ушел в свою комнату. Я зашел на кухню и, отвязав ножны от ремня, бросил катану на пустой подоконник, чтобы потом наспех отмыть руки в холодной воде. Приподняв полы свитера уже чистыми руками и взглянув на ранение в сгущенной тьме, я лишь сухо выругался. Я увидел, как Настя, тихо и молчаливо вошла в ванну и заперлась на защелку. Испугалась, бедная… Только кого больше - того ублюдка или меня?.. В кухню вошел Антон с пакетиком, тлеющей сигаретой в зубах и пустой бутылкой колы с оплавленной дыркой в нижней части сосуда. - Уверен? – серьезно спросил он. – Ты же не собирался… - Распаляй и давай сюда! Либо сейчас, либо уже никогда, - прорычал я. В отблесках далеких фар Антон взглянул на мое кровавое одеяние и не стал мне перечить. Наскоро и умело он «растопил» головку и протянул «банку» мне. Вдох. Горечь и желание тут же выкашлять дым, но я насилу задержал его внутри. Из глаз прыснула слеза. Тело, заряженное естественным наркотиком, странно отозвалось на влияния извне. Руки сжались в кулаки, чтобы потом встряхнуть пальцами. Я выдохнул и протянул «банку» Антону. Он запалил еще и я снова вдохнул. И так еще несколько раз. Не знаю, вставило ли меня, или же это была реакция на упавшее стрессовое состояние, но мне стало полегче. Мысли больше не крутились и не наматывались на стержень разума, они стали витать вокруг него, вздернутые воздухом шелковые полосы. В голове начало пульсировать, а по телу прошла легкая волна теплоты. Я почувствовал, как на самом деле сильно устал… Звуки и образа притихли, наступили мягкое трескучее беззвучие… Под сладкую умиротворяющую коду тишины я отрубился прямо на жестком, затертом и прожжённом сигаретными бычками диване.

Марк. ?.??.