***
В воскресенье Антон не решается снова писать Арсению и отвлекать его от дел, понимая, насколько важно личное пространство для человека. Учитель заслужил хотя бы денек отдохнуть от всех, да и сам десятиклассник внезапно захотел весь день пробездельничать дома и вообще никуда не выходить, даже учитывая, что на дворе еще лежит снег — правда, сегодня потеплело и он начал неумолимо таять, теряя свою потрясающую хрустящую консистенцию, становясь мягким и совсем влажным. В течение дня Антон пьет какао «Несквик», ест горячие бутерброды с колбасой и сыром, которые чуть-чуть подгорели, пока он их готовил, заедает все это неприличным количеством салата «Оливье», и смотрит новогодние фильмы, замотавшись в клетчатый мягкий плед, вытянув вперед ноги, на которых красовались носки с изображением пингвина в новогодней шапке. Идеальный день интроверта, по уши влюбленного в зиму. Ближе к ночи он начинает читать «Анну Каренину» и так и засыпает рядом с книжкой, открытой между 44 и 45 страницами.***
Понедельник. Второе декабря. С неба идет мелкий дождик. Класс. Антон даже немного обижен на такой облом от погоды. Вздохнув, он останавливается под излюбленным деревом, чтоб все-таки выкурить первую за эти три дня сигарету. Его настроение, к сожалению, во многом зависит от наличия снега зимой. Это один из немногих факторов, которые вообще могли повлиять на его эмоции. На третьем уроке весь десятый класс ожидает начала алгебры, хоть в них так и тешится надежда, что случится чудо и училка не придет. Однако спустя минуту после звонка дверь всё же отворяется. Ребята тут же пресекают все свои разговоры и без всякого желания ожидают, когда учительница зайдет в кабинет и по их опыту сразу же начнет с опроса домашнего задания. Однако в класс проходит не кто иной, как Арсений Сергеевич собственной персоной. В классе поднимается удивленный гул, на что он хитро улыбается и прижимает указательный палец к губам, призывая к тишине. Ира, уставившись на учителя, который остановился как раз напротив ее первой парты в среднем ряду, ощутила, как резко ее сердце забилось так громко, что она испугалась — вдруг он услышит? Или она покраснеет? Он что-то спросит, а она будет запинаться? В порядке ли ее макияж? Постаравшись взять себя в руки, девушка как будто без всякого интереса чуть вздернула голову, подпирая ее раскрытой ладошкой второй руки, но внутри нее бушевал настоящий шторм чувств. Кузнецова чувствовала его запах — одеколон и лосьон для бритья, и ощущала, словно голова шла кругом от осознания этой близости. И все, что она могла — делать вид, что ей настолько все равно, как если бы перед ней сейчас стоял любой другой человек. Антон, сидя за предпоследней — четвертой — в том же ряду, широко улыбнулся, поймав на себе взгляд прищуренных голубых глаз. И что это математик задумал? Арсений, облизнув кончиком языка сухую нижнюю губу, осмотрел всех присутствующих взглядом, пытаясь вспомнить, кто из десятиклассников хорошо справлялся с тем материалом, который он несколько дней им преподавал. — Всем доброе утро, — начал он. — Я украл у вашей учительницы буквально пять минут, чтоб поговорить с вами, — уведомляет он, почему-то ожидая, что Кузнецова привычно скажет в ответ что-нибудь ироническое, чтоб привлечь к себе внимание класса, как она делала в их первую встречу, да и на тех совместных уроках, что он у них проводил, однако десятиклассница лишь потупила взгляд, даже не намереваясь открывать рот и перебивать старшего. Арсений даже на всякий случай опустил взгляд и посмотрел на сидящую прямо перед ним девушку, всматриваясь в ее лицо и убеждаясь, точно ли перед ним та самая Кузнецова. Ее щеки заалели, но взгляд она не отвела. — Итак, к делу: в эту пятницу в школе пройдет олимпиада по математике, к нам приедут участники из одиннадцати школ. Мне бы хотелось, чтоб от вашего класса проявили инициативу как минимум двое человек, — говорит учитель, наблюдая за тем, как подростки теряют интерес к услышанному после слов «олимпиада» и «математика». — Я проведу два дополнительных занятия с участниками в течение этой недели, чтоб помочь с подготовкой, — так же дополняет он. — И-и-и?.. Что, совсем нет добровольцев? Ладно, выберу рандомно, — пожал плечами учитель. — Ну что, Вдовиченко, может быть, ты? — предложил он, силясь вспомнить фамилию ученицы, которая вроде как неплохо проявила себя на его уроках. — Я не хочу, — запротестовала она, активно замотав головой влево-вправо. Мужчина вздохнул. — Я могу, — Ира несмело подняла руку, робко глянув на учителя снизу вверх. Он ободряюще улыбнулся ей уголками губ. Она отличница, это хорошо. — Я рад, что ты сама предложила, — намекая на то, что и так планировал предложить ей участие, говорит он, на что она улыбается ему в ответ. — Ну что, никто не надумал больше? Ну тогда Антон, — пожал плечами математик, широко улыбнувшись в ответ на недоуменный взгляд парня. Он не то чтобы сильно мечтал отстаивать честь школы на областной олимпиаде. — Само собой, Инна Васильевна за это поставит вам дополнительные баллы, — добавил он. — На этом у меня все. Антон, Ира — жду вас у себя завтра после уроков. Всем пока, — он махнул рукой ученикам на прощание и под гул голосов, сливающихся в едином «До свидания», скрылся за дверьми.***
Во вторник Кузнецова сама подошла к однокласснику, как только прозвенел звонок. — Пойдем? — парень, удивленно посмотрев на нее из-за своего рюкзака, стоящего на парте, решил на всякий случай уточнить: — Куда? — девушка хмыкнула, но оставила свои язвительные комментарии при себе. — К Арсению Сергеевичу. У тебя как с памятью вообще? — Антон, задумавшись на пару секунд, наконец-то кивнул головой. — Да, точно, идем, — закинув рюкзак на плечи, говорит он, направляясь в коридор. Они идут с расстоянием в полшага, когда девушка вдруг останавливается, услышав, как мужской голос окликнул ее по имени, отчего Антон чуть не впечатался в ее спину, успев положить ладони на женские плечи, чтоб не навалиться на нее всем своим неуклюжим телом. Кузнецова, обернувшись через плечо и одарив Антона раздраженным взглядом, сделала шаг вперед, сбрасывая с себя его руки. — Денис, — в секунду сменив гнев на милость, уже спокойным голосом реагирует девушка на появление рядом того самого парня, с которым Антон уже дважды виделся в пределах школы. Наконец-то у него была возможность нормально рассмотреть его в хорошем освещении, пока Кузнецова приветливо обнималась с ним в паре метров от десятиклассника, оставшегося ее ждать. Широкие плечи, выдающаяся как для одиннадцатиклассника спортивная фигура. За счёт выступающих вперёд прямых скул создавалось ощущение, что у Дениса было квадратное лицо, но сложно было сказать — плюс это для внешности или минус. В любом случае, Антон все еще не склонен оценивать привлекательность людей, для него стандарт красоты един — Арсений Сергеевич. Также у парня были родинки на щеках и шее и какой-то шрам на виске, будто от ожога. Его волосы были черного цвета, как и густые брови, как будто все время нахмуренные, придающие лицу строгости. Он выглядел явно старше своих лет. Даже Арсений на его фоне смотрелся бы моложе. Денис переводит на Антона взгляд, не убирая руки с талии Иры, и смотрит с явным недовольством. Парень тут же отводит взгляд, перестав пялиться на старшеклассника. Девушка что-то рассказывает ему, и как бы невзначай убирает его ладонь от своего тела, но Денис возвращает ее обратно, и Кузнецова перестает обращать на это внимание. Шастун решает было уже уйти, как по лестнице навстречу им спускается Арсений собственной персоной. Математик недовольным взглядом окидывает стоящую почти в обнимку со старшеклассником ученицу и своего подопечного. — Мне долго вас ждать? — Ира, обернувшись на голос, резко сбросила с себя руку друга, словно та внезапно обожгла ее. — Уже идем, — первым среагировал Шастун, отталкиваясь ногой от стены, в которую упирался все это время, и быстро стал подниматься по лестнице вслед за математиком. — Извините, — щебечет в спину старшему Ира, стыдливо пряча глаза и идя следом. Она всю дорогу до класса впивается ногтями в свою ладонь, виня себя за то, что Арсений застал ее за такой близостью с Денисом, откуда он только, черт его побери, взялся, этот навязчивый одиннадцатиклассник!.. Она так сильно не хотела, чтоб учитель подумал, словно у нее кто-то может быть… Прижав ногти к коже особенно сильно, она почувствовала, как тёплая капля заскользила вниз по пальцам. Благо она шла позади парней, и по дороге в кабинет успела достать из рюкзака влажную салфетку и быстрыми злыми движениями стереть всю кровь, выступившую из образовавшихся бордовых ранок-полумесяцев. Как только они оказываются в кабинете, мужчина, явно уставший на вид, раскладывает перед ними несколько распечаток с заданиями и дает несколько пустых альбомных листов под черновики. — Все нормально? — тихо спрашивает Антон, взглянув на старшего, когда тот передавал ему задания из рук в руки. Мужчина, вымученно улыбнувшись, подмигивает мальчику, обнадеживая его. Пускай не переживает за него, а то на лице вся жалость нарисована. — Просто учителям снова усложняют жизнь, — в глазах Шастуна появилось еще больше сочувствия. — Вечером спишемся, все расскажу, — тихо произносит он, но при условии, что в классе пусто — Ира конечно же слышит эти слова, сидя через парту от одноклассника. Она не подает виду, что ей неприятно было слышать это. И она тоже переживает за мужчину, но что она может ему сказать? Где та грань дозволенности общения с учителем? Она не Шастун, с ней старший так общаться не будет. — Давайте, ребят, на вас вся надежда. Порешайте то, что я вам дал. Спрашивайте, что непонятно. Хочу узнать ваши сильные и слабые стороны. Ира, может, сделаешь первую задачу у доски? Да, спасибо, — девушка послушно встала с места и поднялась на кафедру, сжимая мел в ослабевшей из-за боли от свежих ранок руке. Они продолжают занятие на протяжении часа и пятнадцати минут, после чего Арсений отпускает ребят по домам. Ему по-прежнему нужно остаться в школе, впереди много бумажной волокиты, во многом связанной и с олимпиадой, и с предварительным подведением итогов семестра. Вечером он забывает написать Антону — вырубается сразу, как приходит домой. Лафа закончилась, — с тоской подумал Арсений, уткнувшись в подушку.***
Я в глазах твоих видел снег в океане. Этим снегом с тобой никогда мы не станем. Антон сидит, подперев подбородок рукой и забыв о заданиях, разложенных перед ним на парте. В его ухе наушник, из которого играет новая песня Сергея Лазарева, вышедшая буквально на днях. Парень смотрит на Арсения Сергеевича, который, немного сутуля плечи, сидит за своим столом, склонившись над кипой бумаг, которые он изучал без перерыва уже минут сорок. Мужчина отпросил их с Ирой с двух уроков, чтоб позаниматься математикой. Четверг, 5 декабря — до олимпиады оставался один день. Наверное, Ире было важно хорошо проявить себя, ведь она честно делала все, что давал им учитель, даже брала какие-то дополнительные задания на дом, и решала, решала, решала… Как опять не влюбляться — В тебя не влюбляться, скажи? Антон тихонько вздохнул, тоскливым взглядом окидывая фигуру учителя. Хотелось накинуть ему на плечи клетчатый плед, погладить по голове и напоить горячим какао, а еще лучше уложить спать и оставить в покое часов на 8-10, чтоб он отдохнул. — Арсений Сергеевич, здесь в восьмой задаче я не понимаю, какую формулу нужно применить… — Антон прибавил громкости в наушниках, перебивая эту скуку. Кузнецова, поднявшись на кафедру, активно разбирала с учителем какой-то пример. Парень же, сложив перед собой руки, уткнулся в них лицом. И мир, как будто бы в трещинах. И всё, что нами обещано прежними — С неба посыпалось хлопьями снежными. Арсений не видел, как откровенно филонил его ученик. Или делал вид. В любом случае ему разрешили пролежать так десять минут, после чего уже сам Шастун решил, что пора и честь знать, а потому взял ручку и стал что-то решать. Так прошел еще час. К концу занятий Антон решил десять задач, а Ира семнадцать, но парень не особо расстраивался по этому поводу, если честно, его это вообще не волновало. Арсений рассказывает им, какие задания скорее всего попадутся завтра, выписывает на доске все формулы, которые им обязательно нужно повторить и заучить. — Завтра в восемь утра встречаемся возле «110-а» кабинета, без опозданий, сами все понимаете. Я курирую 9-10 классы, и по всем вопросам обращаться лично ко мне. Инна Васильевна курирует одиннадцатый. Думаю, вы можете возвращаться на уроки, — взглянув на часы на своем запястье, решил мужчина. — До свидания, — бросив напоследок взгляд на учителя, Ира вышла за дверь. А она больше не такая решительная и смелая, — про себя отметил Антон, вспоминая, насколько по-другому вела себя девушка раньше в присутствии Арсения. — Пока… — отвечает он ей. — Ну и кто это такой наглый спал, пока твоя одноклассница честно всё решала? — с лёгкой улыбкой спрашивает мужчина, обернувшись на парня и чуть ероша ему волосы. Шастун ребячески засмеялся, делая шаг назад, спасая свою прическу. — Всё равно никакое место мне не светит, — пожал плечами ученик, присаживаясь на край первой парты. Математик, сойдя с кафедры, остановился напротив, вглядываясь в юношеское лицо. На десятикласснике сегодня ужасно симпатичная жёлто-черная толстовка. Не удержавшись, Арсений касается его неаккуратно лежащего капюшона, расправляя его. — Классная кофта, — переводит тему старший, рассматривая яркую ткань. — Хотите, подарю? — широко улыбается ему парень, на что Арсений усмехнулся. — Не боишься, что я скажу «да»? — тут же говорит он. — Estaré encantado de verte en esta*, — самой искренней интонацией и с самым честным взглядом заверяет его младший. Арсений, кажется, даже немного растерялся от этих слов, да и сам Антон немного покраснел. — Ты опоздаешь, — напоминает ему Арсений, намекая на время. Впереди у школьника еще три урока. — Хорошо бы, — ворчливо произнес себе под нос парень, сгребая в охапку свой рюкзак и закидывая его за плечи. — Противная биология, — поясняет он свою реакцию. — Ты, кстати, мне так и не написал, хотя говорил… — припоминает ему парень, стараясь сложить как можно меньше обиды в свой голос. Он действительно ждал. — Да, прости. Я совсем зашиваюсь. Ужасно много работы, — виновато произносит учитель. Ему не хотелось подводить мальчика. — Давай так: я приеду к тебе завтра вечером, после олимпиады. Возьму вина, сварим глинтвейн, поговорим. Идет? — предлагает он. Арсений ужасно соскучился по общению с этим маленьким интровертом. — Я за, — смущенно улыбнулся парень. — До завтра… — идя спиной к двери, он машет учителю на прощание, разворачиваясь в последний момент. Чуть не врезавшись в дверь, парень благополучно делает вид, будто так и планировал. Учитель делает вид, что поверил, и стоит только двери закрыться — тихо смеется, прикрывая рот рукой. Он такой… Encantador**…***
Антон думает, что придет первым, но стоит ему подойти к месту назначения — Ира уже здесь. Девушка выглядит… не очень здоровой. Он замечает это почти сразу. Она непривычно бледная, и даже почти без косметики. Поверх ее клетчатого серого платья накинут классический черный пиджак, но она все равно дрожит, даже не смотря на то, что Антону очень жарко в его кофте на молнии поверх обычной белой рубашки (Арсений попросил быть немного более нарядными, чем всегда). — Заболела? — с сочувствием уточняет он, подойдя ближе. В коридоре кроме них уже собираются ученики из других школ, поэтому одноклассники отходят чуть подальше от них. Ира кивает головой, вынимая из кармана платья упаковку каких-то таблеток и принимая одну. — Вчера вечером резко накрыла температура, так что все утро на жаропонижающих, — говорит она тихо, морщась от горечи препарата. — Есть вода? — Шастун поспешно вынимает бутылку из рюкзака и протягивает девушке. — Спасибо… — выдыхает она и заходится недолгим кашлем. — Ну ты даешь, — чешет затылок парень, прикидывая, а как им собственно побеждать. — Ты вообще как, в состоянии туда идти? — махнув головой в сторону кабинета, который уже готовили к проведению олимпиады, спрашивает он. Кузнецова неопределенно передернула плечами, посильнее кутаясь в пиджак. Посмотрев на ее страдания, он стянул с плеч свою теплую серую кофту и, сделав шаг вперед, накинул вещь на ее плечи. Девушка посмотрела на него растерянными глазами, не понимая, в чем подвох. — Спасибо… — говорит она тихо. — Привет, — слышат они со стороны и синхронно поворачивают головы в сторону Дениса, который странно смотрит на Антона и его кофту на плечах девушки. Шастуну невыносимо хочется закатить глаза. Его этот парень вымораживает. Что только Кузнецова в нем нашла?.. — Привет, — слабо улыбнулась ему Ира. — Тоже на олимпиаду? — уточнила она. — Да. Кстати, не видела здесь Анну Васильевну? — полностью игнорируя присутствие Антона, спросил он. — Нет, — мотнула головой девушка. — Ладно… увидимся позже? — с надеждой спросил он. — Угу, — кивнула она ему, чуть улыбнувшись. На этой ноте одиннадцатиклассник исчез из поля видимости. — По взгляду вижу, как он тебя вымораживает, — говорит вдруг Кузнецова, вызывая ухмылку у парня. — На лице, что ли, написано? — уточняет он, убирая руки в карманы джинс. — Типа того. Да и взгляд этот знаю. Я на тебя так смотрела… Извини за это. Не знаю, что на меня тогда нашло. Ты, кажется, не такой плохой, каким мне казался, — говорит она, пожимая плечами и отводя взгляд. Антон уставился на нее с недоумением и удивлением. — Ого-о, не думал, что когда-то это услышу, — отшучивается он, хотя сам растерян таким внезапным извинением. — Не привыкай, — фыркнула девушка, возвращая себе прежний вид той самой Кузнецовой. — Нужно сходить вниз, сделать себе нормальный макияж, а то выгляжу ужасно, — поморщила она носик, глядя на свое отражение в карманном зеркальце. — Не надо, — только и говорит парень, становясь рядом и подпирая собой стенку, устав стоять без опоры. — Почему это? — уточняет она, отводя взгляд от зеркальца. — Может над тобой сжалятся, когда увидят тебя болеющую, и повысят баллы? Шучу-у-у, — добавляет он, когда по плечу прилетает удар женской ладошкой. — Да ты и так красивая, Кузнецова. Тем более уже и Арсений идет. Сергеевич, — добавляет он, вспомнив, что они в школе и не стоит подрывать его авторитет. — Антон, ну прямо жених, — улыбается ему Арсений, осматривая белую глаженную рубашку, хорошо сидящую на его высокой фигуре. — Ира, ты себя хорошо чувствуешь? — встревоженно спрашивает учитель, переведя взгляд на ученицу. — Пустяки, просто приболела, — отвечает она, никак не подавая виду, что ей плохо. Температура у девочки была чуть выше тридцати восьми, когда она выезжала, поэтому сбивала она ее уже четвертой таблеткой подряд. Вроде как, стало немного легче. — Сможешь писать олимпиаду? Или тебя отпросить? — нахмурившись, уточняет он. Антон бросает жалостливый взгляд на одноклассницу. Ведь действительно — не позавидуешь ей сейчас. Вот Шастун бы тупо не пришел. А она ответственная… Он, кстати, даже не думал об этом раньше, а она ведь действительно никогда не пропускает важные мероприятия и школу без супер-веских причин. — Все нормально, — улыбнулась она. — Ладно… так, пойдемте, пора нам начинать. Антон смотрит первые пять заданий и беззаботно откладывает первую часть с легкими заданиями, придвигая к себе те, что посложнее. Пробежавшись по ним взглядом, он в конец вальяжно раскинулся на своем стуле, лениво пододвигая к себе лист. Все складывалось так, как он и планировал: он нихуя не знал. В принципе, поэтому ему и было спокойно — ну как ему переживать за то, чтоб решить правильно, когда он просто решить это не в состоянии? Наверное, он был самым спокойным из всех собравшихся здесь школьников. Сначала Шастун просто рисует на черновом листе разные завитушки, потом для приличия делает пару самых простых заданий, а потом снова рисует. Он тут для галочки, а не для побед. Парень время от времени бросает взгляды на Кузнецову. Она что-то сосредоточенно пишет, то и дело касаясь рукой своего лба, пытаясь понять, есть ли у нее температура. Антон, глядя на ее упорство, тоже начинает решать задачи по порядку (а то как-то стыдно, что человек в плохом самочувствии делает, а он филонит). Много чего у него не получается, но еще четыре готовых решения заносятся в его бланк ответов. Спустя минут сорок от начала олимпиады, девушка просит выйти. Когда она встает из-за парты, Антон видит, насколько неуверенная ее походка. Ноги как будто дрожат и вот-вот подогнутся. Девушку хочется срочно отправить домой лечиться. Шастун вздыхает. К чему эта самоотверженность? Что не так с этим человеком? Что, черт возьми, может быть лучше, чем остаться дома вместо школы?.. Ира возвращается спустя пару минут. Ее лицо еще более бледное, а глаза почти красные. Она поднимает взгляд на Антона, и он даже дергается, словно вот-вот она упадет и ее нужно будет ловить. Денис, сидящий впереди Кузнецовой, ее состояния не замечает, но пару раз зачем-то бросает взгляд через плечо на Антона (и эти взгляды парню очень не нравятся), за что его чуть не выгоняют с олимпиады, подумав, что он пытается списать… Шастун давно закончил. Он больше ничего не знал. Теперь он просто сидел и ждал Иру. Как только он увидел, что она начала складывать свои бланки по порядку, чтоб сдать их, парень поднялся с места и остановился у ее парты, беря девушку под руку и помогая встать. Он так и ведет ее сначала к столу, где проверяющий забирает их готовые работы, а потом в коридор, все время поддерживая под руку, чтоб она банально не грохнулась на месте. — Ты выглядишь так, будто можешь откинуться, — говорит он мрачным голосом, ведя девушку в кабинет Арсения. — Чувствую себя так же, — говорит она посиневшими и дрожащими губами. — Сколько ты таблеток выпила? — почти строго спрашивает у нее Шастун. — Нурофен утром, что-то от кашля… — и Кузнецова перечисляет еще три разных препарата, которые смешала с уже названными. — Дура, тебя от этого так и хуевит сейчас, — закипая от злости на одноклассницу, говорит он, ускоряя шаг. — Не обзывай меня, — отвечает она громче, пытаясь вырвать свою руку из хватки парня, но он не дает. — А как тебя еще назвать? Ты там чуть не откинулась! Еще попробуй скажи, что не правда, — Ира молчит, поджав губы. — Так, заходи, — он отворяет дверь перед ней и одноклассники проходят в класс. Арсений Сергеевич, до этого сидящий за своими нескончаемыми документами, подрывается с места, оказываясь рядом с подростками. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает он. — Она таблеток разных намешала с утра, вот ей и плохо, — за нее объясняет Шастун, после чего перечисляет все препараты, что употребила девушка. Арсений хмурится. Выдвинув из-за парты стул, он усаживает девушку. — Да нормально мне, — фыркнула Кузнецова, чувствуя себя маленькой провинившейся девочкой. Антон закатил глаза. — Нужно показать тебя врачам, — констатирует Арсений, выпрямляясь и вынимая телефон из кармана. — Мне нужно домой. Папа вызовет частного врача, — нехотя говорит девушка, понимая, что отец все равно узнает обо всем. Лучше уж сразу сдаться ему, чем пытаться скрыть. — Просто вызовите мне такси… — просит она тихо, прижимая колени к груди. Как-то резко становится ее жаль. — Я сам отвезу тебя сейчас, — говорит Арсений, бросая взгляд на время. — Мне так будет спокойнее… — добавляет он на выдохе. — Антон, можешь пойти домой, — добавляет ему старший. — Хорошо, — кивает парень. — Так, давай, аккуратно, — Арсений, подхватив девушку подмышки, помогает ей встать. — Голова кружится? Тошнит? — она, думая перед тем, стоит ли говорить, все же согласно кивает. — Боже, вы, подростки — это мое проклятье… — с досадой произносит он, осторожно перебрасывая руку девушки через свои плечи и неожиданно для нее подхватывая на руки. Ира резко выдыхает, едва сдержав удивленный вскрик. Ее руки начинают дрожать от такой близости. Тут же перестает быть больно и плохо… или это все просто уходит далеко на второй план. Арсений Сергеевич выносит ее на руках из класса и несет до самой машины, где укладывает на задние сидения, подкладывает под голову небольшую подушку, которую всегда возил с собой в багажнике, и везет по названному адресу дома Кузнецовых. Да, определенно никаких шансов на победу в этой олимпиаде. Ну, а че, зато поучаствовали! Антон, задумавшись над тем, а был бы Арсений так же заботлив с ним, будь он на месте Иры, медленной походкой двинулся к школьным воротам. Больше всего ему сейчас хотелось покурить. Он почти успел дойти до любимого места, когда сзади раздался ускоряющийся звук шагов. Антон не любит, когда кто-то явно бежит по его душу — он сразу начинает ловить флешбеки из других школ, где местные хулиганы любили поиздеваться над ним. Хотя, в этой школе он по щам еще не получал. Отстает, так сказать, от графика. Надеясь, что все же пронесет, он так же медленно идет вперед. — Антон! — окликает его злой голос за спиной. Не пронесет, — с тоской думает Шастун, оборачиваясь. Зря он делает это так пафосно-медленно, словно совсем его это и не волнует. Крепкий кулак тут же врезается в его нос, отчего перед глазами загораются звезды, хотя на дворе пока еще ясный безоблачный день. Парень от такого «здрасьте» тут же отлетает на шаг назад и, зацепившись за какую-то неровность, падает в растаявший снег, отчего брызги разлетаются по сторонам. Он силится перестать морщиться и открыть глаза, чтоб увидеть, кто перед ним, хотя, кажется, и так узнал его по голосу. Ужасная острая боль пронзила переносицу, и горячая кровь уже грела пальцы, которыми он лихорадочно сжимал больное место. — С-сука, — шипит он сквозь стиснутые зубы, рефлекторно отползая на шаг назад. — Ты думаешь, что я сразу не понял, что она тебе нравится? — говорит Денис почти с издевкой, растягивая губы в фальшивой усмешке. Антону хочется закатить глаза, но он сдерживает порыв. — Да между нами нихрена нет, — говорит парень, спешно поднимаясь на ноги. Его первым желанием становится удрать, потому что это совершенно бессмысленно — затевать драку со спортсменом. — Сказки не рассказывай, — Антон только и успевает, что встать на ноги, когда его хватают за капюшон куртки, стараясь отшвырнуть в сторону. Да какого черта он вообще позволяет себе все это? Тем более из-за кого — из-за Иры?! Больше похоже на пранк, вышедший из-под контроля, чем на реальность. — А если она в препода влюбится, ты его тоже отпиздишь? — зло выпаливает Антон, не особо думая, что говорит. Денис не отвечает — тупо бьет еще раз наотмашь, но мимо. У Шастуна не так много опыта в драках, но он неплохо умел уворачиваться от ударов. Поняв, что тактика отступления не сработает — он наивно бросается вперед, надеясь задеть побольнее, но единственное, что у него выходит — немножко рассечь Дэну губу. В следующую секунду его самого опрокидывают на спину и грубо сжимают за горло. — Не трись возле нее больше, — говорит он голосом какого-нибудь крутого парня из фильма. Антон не удержал смешка. Да что этот придурок о себе возомнил?.. Господи, насколько же он недалекий. Наверное, стоило быть более сдержанным. Денис тут же выпрямляется и пару раз зло пинает парня в бок, попадая по ребрам — Антон четко чувствует это. После этого Денис все же оставляет его в покое, видимо, сказав все, что хотел. Шастун, перевернувшись сначала на бок, а потом на живот, шипит, держась рукой за поврежденный торс, и встаёт на ноги с третьей попытки. Его конечности скользят в этой снежной каше и тело продрогло от холода. Пуховик, джинсы и обувь были насквозь мокрыми. Что же, из-за девушки он еще никогда не получал — особенно интересен был этот факт, если вспомнить, что любит Антон мужчин. Мужчину. Одного конкретного. Здорово. Еще и мама через три дня прилетает, просто огонь. — Мир ебнулся, — подводит итог десятиклассник, с трудом делая пару шагов. Он почти успел дойти до дерева. Приподняв ветки, он прячется за широкой пустой от листьев кроной. Теперь это убежище палевное со всех сторон до весны, пока не распустятся новые почки — но это похуй. Парень падает у основания корней, достает сигарету, чудом не сломавшуюся в помявшейся пачке, и, зажав между зубов, делает затяжку. И куда ему такому красивому идти? Ни одно такси не возьмет. И маршрутка тоже, скорее всего. А пешком идти — совсем не вариант. Извините, Арсений Сергеевич, сегодня я, видимо, запачкаю вашу машину, — думает Антон, касаясь своего, кажется, опухшего носа. Каждый вдох отзывается болью, но, в принципе, к этому быстро привыкаешь. Черный автомобиль Арсения возвращается на школьную парковку спустя двадцать пять минут. Шастун встает, хромая, и подходит к воротам. — Мне нужна ваша помощь, — разводит он руками, наблюдая за тем, как Арсений убирает подушку с заднего сидения в багажник. — Господи, а с тобой-то что уже произошло?! — восклицает он, быстрым шагом подлетая к подростку. — А меня, короче, побили, — шмыгнул разбитым носом Антон.