***
У Арсения с утра такое ощущение, словно он едет на заседание суда, где будет решаться дальнейшая судьба его близкого человека. Чувство отнюдь не из приятных. Учитель гладит свежую белую рубашку, надевает вместе с ней приталенный чёрный пиджак, сидящий ровно по фигуре. Он также тщательно сбривает свою щетину и наносит на кожу лосьон, запах которого теперь будет преследовать его весь день. Завтрак совсем не лезет, поэтому, в отличие от Матвиенко, который нажарил себе омлет с овощами, Арсений лишь выпивает чашку кофе с ложкой сахара. — Расслабься, — советует Сергей, глядя на то, как его друг нервно поглядывает на часы. Арсений отвечает саркастичной неискренней улыбкой, и Матвиенко закатывает глаза, продолжая за обе щеки уплетать завтрак. — Я поехал, — не выдержав давящей на него тишины и усиливающегося страха пропустить что-то важное, резко произносит математик, хватая со стола ключи от машины и направляясь к двери. — Рано же ещё… — слышит он вдогонку. — На месте подожду, — отмахивается учитель, в коридоре надевая отлакированные туфли. Он готов. Машина быстро несётся по дороге, благо в восемь часов утра трасса загружена не так сильно, как это бывает днём. Математик заворачивает в знакомый двор. Припарковавшись у знакомого подъезда, он откидывается на сидении и выдыхает, всё ещё продолжая сильно сжимать руками руль. Дальнейшие тридцать минут он просто ждёт. Благо у него нет первого урока и он может позволить себе задержаться. Мужчина выходит на улицу, отчаянно кутаясь в утеплённое чёрное пальто, которое, хоть и было не по погоде, хорошо сочеталось с его внешним видом именно сегодня. Да, он предпочёл стиль здравому смыслу. Арсений вынимает из кармана свой серый «Winston» и с третьей попытки поджигает кончик сигареты. Присев на капот собственного авто, он делает несколько затяжек, и общее напряжение слегка отпускает. Он бросает окурок в ближайшую мусорку, и одновременно с этим открывается дверь подъезда. — Наташа, доброе утро!.. — восклицает учитель, привлекая к себе внимание знакомой. Женщина, на миг растерявшись, быстро находит взглядом источник звука и быстрым шагом подходит к учителю. — Привет, Арсений, — говорит она, явно слегка нервничая. Видно, что она взвинчена и спешит в школу. — Ты в школу?.. Я подвезу, — не дожидаясь ответа, добавляет он. — Ты что, специально меня ждал? — удивляется она. Арсений берёт её под руку и ведёт к машине. — Я думаю, нам нужно поговорить с тобой. О твоём сыне, — добавляет он тут же, переводя разговор в нужное русло. — Ох-х, Арсений… Ты уже в курсе? Мне вчера Павел Алексеевич позвонил, я была просто в шоке… — делится с ним своими переживаниями родительница. Мужчина, с очень понятливым видом кивая головой, открывает перед ней дверь. — Антон написал мне вчера вечером, — говорит он как можно более будничным тоном, словно для него переписываться со своим учеником и рассказывать об этом его же маме — абсолютно нормальное явление. — Он сказал, что собирается переводиться в другую школу, — пауза. Арсений, собравшись с мыслями, дополняет: — Это правда? — Наташа, всё ещё бросая в его сторону неоднозначные взгляды («Ты правда ждал меня, чтоб отвезти в школу и поговорить о моём сыне?»), ещё раз тяжело вздыхает и утвердительно качает головой. — Я не вижу другого выхода, — говорит она раздосадованным тоном. — Но он есть! — слишком эмоционально откликается учитель, едва удержавшись от того, чтоб не хлопнуть с силой по рулю. — То есть я имею в виду, что не стоит так быстро принимать такие поспешные решения. Я знаю, что Антон сменил уже много школ и у него сейчас сложный год — подготовка к ЕГЭ, тем более — полгода до выпускного класса. Ему вряд ли будет комфортно в такой период менять коллектив… — Арсений, я прекрасно понимаю тебя, и ты, конечно же, прав, но… Я не могу бездействовать, когда у Антона такие проблемы в школе, понимаешь? Я просто не могу сосредоточиться на работе, зная, что моего сына прямо сейчас может избивать этот… спортсмен, — с трудом подбирает она последнее слово. — Это просто ужасное чувство, — Арсений, напряжённо глядя на дорогу перед собой, нервно колотит пальцами по обшивке руля. — То есть погрузить его в ещё более стрессовую ситуацию — лучше? — его слова звучат слишком резко в образовавшейся тишине. — Прости… Я просто волнуюсь за него. Ему тяжело находить общий язык со сверстниками, но он уже начал адаптироваться, и я переживаю, что очередная смена обстановки заставит его закрыться в себе, — Наташа долгое время ничего не отвечает. Она перебирает ремешок своей сумки, и Арсений невольно сравнивает это с тем, как Антон, сидя в его машине, таким же образом водил пальцами по ленте ремня. — Он начал адаптироваться? Что ты имеешь в виду? — наконец спрашивает она. Учитель позволяет себе улыбнуться уголком рта. — Он подружился со мной. Ещё они часто видятся с Ирой — его одноклассницей, я много раз видел их вместе, — математику не слишком приятно говорить о Кузнецовой как о подруге Шастуна, зная об их общей неприязни, но ведь он не соврал! Они действительно часто вместе, и он не уточнял — ругаются они или мило беседуют. Слова учителя заставляют Наташу задуматься. — А как же быть с этим Денисом? — мужчина отвечает как можно более уверенно, понимая, что уже вышел на финишную прямую в этом разговоре: — Павел Алексеевич примет необходимые меры. Поставим под угрозу его посещение спортивных секций, думаю, это заставит его остепениться. Он ведь любит спорт… И если такое, не дай Бог, конечно, повторится снова — у школы будут достаточные основания, чтоб перевести его в другое заведение. В конце концов, я присмотрю за Антоном — я ведь всегда рядом. Ты, кстати, спрашивала, чего хочет он? — Наташа как-то виновато улыбнулась, опустив взгляд. — Хочет остаться в этой школе… — Арсений сейчас хотел бы широко улыбнуться, но сдерживает себя изо всех сил. — Значит, нужно, наконец, бороться, а не плыть по течению… — подводит итог математик. — Наверное, ты прав, — скрепя сердце, соглашается Наташа.***
Антон, с хмурым лицом наворачивая круги в холле, ожидает, пока подойдёт его мама, с которой они вместе должны отправиться в кабинет директора. Предстоящее событие отнюдь не добавляет ему настроения. Вообще единственное, что хоть немного радует его сейчас — это картонный стаканчик дымящегося от жара карамельного латте, который он сжимает в своей ладони. Вместо первого урока подросток предпочёл сходить в «Синего кота» и взять себе порцию бодрости и сладости с утра. Дверь открывается. Появляется его мама, идущая чуть ли не под руку с Арсением Сергеевичем, что заставляет парня немного нахмуриться. Почему они вместе?.. — Доброе утро, — первым здоровается с ним математик, одобрительно улыбнувшись, как только почувствовал мягкий аромат карамели. — Здрасьте… Мам? — вопросительно добавляет Шастун, выгнув бровь. — Арсений Сергеевич подвёз меня. И он… пойдёт с нами? — неуверенно предполагает она. — Да, разумеется. Я ведь был свидетелем произошедшего, — уверенным тоном заверяет Арсений, хотя сам не до конца знает, не будет ли Павел Алексеевич возражать против его присутствия, он ведь по сути просто один из учителей этой школы, даже не классный руководитель. — Гардероб там? — учитель и ученик одновременно произносят «Да», и мама Антона быстро уходит вперёд по коридору, чтоб оставить верхнюю одежду. Арсений же свою куртку бросил ещё в машине. — Думаю, я смог её переубедить, — шёпотом произносит Арсений, глядя в глаза подростка, который, потупив взгляд, неловко качает головой. — Надеюсь… — шепчет он в ответ, едва размыкая губы. Только сейчас учитель обращает внимание на то, что подросток весь бледнее обычного, у него слегка дрожат пальцы, которыми он сжимает стаканчик с кофе, и его глаза красные, как если бы он не спал всю ночь или плакал. — Ты спал хотя бы? — математик пытается придать тону хоть толику веселья, но ему так чертовски жаль этого парня, что он еле борется с внутренним желанием обнять его покрепче и пообещать, что у них всё будет хорошо. — Немного, — неопределённо отвечает подросток, на мгновение приподняв уголок губ в улыбке. — Пожалуйста, не волнуйся так сильно. Я тебе обещаю, я всё сделаю, чтоб тебя не перевели, — говорит он, серьёзно глядя на ученика, который с любопытством и смущением смотрит на него в ответ. — Спасибо, — произносит Антон с искренней благодарностью. Всё, что остается Арсению — ободряюще сжать его плечо и подавить в себе желание поцеловать подростка в висок. Нужно держать дистанцию. В холл влетает немного запыхавшийся Матвиенко с порозовевшими от мороза щеками. — Приве-е-ет! — тянет он слишком радостно, как для девяти утра. — Как жизнь? — обращается он к Антону, пожимая ему руку в знак приветствия. Антон отвечает на рукопожатие неосознанно, поддавшись растерянности, ведь Серёжа, казалось, появился за секунду и сразу же занял собой всё личное пространство. — Я не опоздал? — тут же спрашивает он уже у Арсения, который, закатив глаза, всё же улыбается другу. — Ты даже немного рано, я в шоке, — посмеивается математик. — Подождёшь здесь, пока мы не закончим? И будь на связи, если что — буду писать смс-ки, возможно, срочно понадобится твой совет, — предельно серьёзно информирует его математик. — Хорошо. И просто пиши, что у вас как… Удачи! — последнее слово Серёжа адресует уже Антону. — Пойдём, — математик, мягко коснувшись плеча подростка, уводит его за собой по коридору. — Антон, я всё сделаю сам, слышишь? Выдохни и успокойся. Тебе почти не придётся ни с кем говорить, — помня о том, как сложно десятикласснику находиться в людных местах, очень кстати произносит учитель. — Всё в порядке, — нехотя отмахивается Шастун, а у самого чуть ли пальцы не сводит судорогой от желания взять математика за руку и прижаться к его боку, находя в нём защиту и опору. Вместо этого приходится присоединиться к маме и идти наравне с ней, оставив учителя за спиной. Сергей, пронаблюдав за тем, как парни удалились, сделал пару кругов по холлу, после чего остановился напротив ёлки, рассматривая старые стеклянные игрушки на пышных ветках. Он отвык от всего этого, живя в Испании. — Вы кто? — вдруг озадачивает его вопросом какая-то школьница, шедшая до этого мимо. Серёжа, развернувшись к ней, ухмыляется. — Прогуливаешь? — вопросом на вопрос отвечает Матвиенко, сощурив карие глаза. Девушка в ответ так же недовольно щурится на него, подходя ближе, и даже цокать небольшими каблуками по полу у неё получается недовольно. В её движениях так и читается «кто ты, блять, такой, и что тут делаешь». Серёжа невзначай думает про себя, что перед ним либо староста, либо президент школы. Или активистка какая со сдвигом по фазе, пытающаяся быть в курсе всего. — Нет. Отпросилась с урока, — отвечает она не сразу, остановившись в паре шагов от незнакомца. Сложив руки на груди, она окидывает его критическим взглядом. — Ты не школьник и не учитель. И вообще, судя во всему, даже не местный, — указывая на его белый спортивный костюм, поверх которого накинута длинная чёрная куртка, и белые кроссовки, непривычные для русской зимы, делает вывод девушка. — Я просто гость. А вот ты кто? — незнакомка недовольно сверкает своими карими глазами. — Кто тебя сюда пустил? — осведомляется она. — Мой друг. Учитель, — добавляет последнее слово Сергей. Девушка немного тушуется, теряя свой напор. — Ладно… — нехотя произносит она, разворачиваясь, чтоб уйти. — Стой!.. Эй, ну поговори со мной. Мне ску-у-учно, — вдруг заявляет Матвиенко, заинтересованный таким экспрессивным темпераментом малолетней держательницы ситуации под контролем. Ему нравится, что она не побоялась подойти и спросить, что хотела. Было в этом что-то… испанское. Характерное. — Я в цирке не работаю, — фыркает она в ответ. — А ты клёвая, — заявляет Матвиенко, широко улыбаясь. — А ты подозрительный, — отвечает она. — Серёжа, — представляется мужчина, резко сводя всё в нужное ему русло. Он протягивает руку и терпеливо ждёт. Школьница долго смотрит на его смуглую ладонь, словно ожидая, что он передумает и одёрнет её, но, хмыкнув и перебросив прядь каштановых волос за плечо, всё же отвечает на рукопожатие, вкладывая в большую мужскую руку свою маленькую ладошку, увенчанную красивым серебряным кольцом. — Ира, — представляется она. — Что за учитель, к которому ты пришёл? — Сергей тихо смеётся с её напора любопытства. — Я пришёл не к нему, а с ним. Арс. Арсений, — дополняет Матвиенко, решив открыть этот маленький секрет новой знакомой. Она в ответ удивлённо вздёргивает бровь, но быстро возвращает контроль над своими эмоциями. — В каком ты классе? — в ответ интересуется мужчина. — Сам как думаешь? — фыркает она почему-то снова недовольно. Либо её не устраивает вопрос, либо ей не нравится ответ на него. — В десятом, наверное. Ты, конечно, выглядишь как выпускница, но в разгар одиннадцатого класса тебя вряд ли так просто отпустили бы с урока. У меня было так… — Угадал, — улыбается Ира. В кармане завибрировал телефон. Серёжа спешно вынул его, обнаруживая сообщение на экране. — Ладно, я пойду, — решает Ира, разворачиваясь и стремительно удаляясь. — Можно будет написать тебе вконтакте? — вдогонку интересуется Матвиенко, не задумываясь над сказанной фразой. Он весь в сообщении, присланном Арсением, но ему так сильно хочется пообщаться в этом городе с кем-то, кроме меланхоличного и задумчивого Арса и интроверта Антона, что он неосознанно предпринимает эту попытку. — Попробуй, — слышит он в ответ. Это намного лучше, чем категоричное «Нет», — думает он невзначай, позволив себе крошечную улыбку. Арсений информирует о том, что их разбор полётов начался, и что пока ситуация под его контролем. Он кратко описывает происходящее, присылая одно сообщение раз в три-четыре минуты, потом пропадает на десять и наконец пишет снова, рассказывая о том, что родители Дениса устроили целый скандал после новости о том, что сына могут лишить права посещения спортивных секций.***
— Пока мы не будем применять жёсткие меры, — наконец подводит итог Павел Алексеевич. Арсений, недовольно глядя на него, скрещивает руки на груди, стоя за спинами родителей Дениса. Ему не нравится, что директор не применил строгое наказание за такой проступок. Однако родители Дениса до последнего вступались за сына и гарантировали, что впредь таких инцидентов не будет, иначе они сами заберут его документы и переведут в другую школу. По загруженному лицу Дениса было видно, что он задумался над этим. Антон же сидел тише травы ниже воды и только иногда поглядывал на маму или учителя. — Надеюсь, подобный инцидент был в последний раз. А теперь, Денис, пообещай мне, пожалуйста, что больше не будешь затевать драк, — парень, недовольно сверкнув глазами, нехотя повторил: — Обещаю больше не бить никого, — скривил он губы в едва заметной усмешке, на мгновение переведя взгляд на Антона. — Антон, Денис, пожмите друг другу руки и можете быть свободны, — устало вздохнул директор. Арсений, приоткрыв рот, уже хотел было недовольно высказаться в сторону Павла Алексеевича, но вовремя сдержался. Ему жутко не хотелось, чтоб эти двое контактировали. Антон тоже выглядел несколько потрясённым этой новостью, а Денис недовольно сомкнул губы в тонкую полоску. — Зачем? — первым фыркнул Денис. — Это не обязательно, — процедил Антон, сильнее сжав подлокотники, не желая отрывать от кресла ладони. — Чтоб закрепить ваше мирное соглашение. Ну же, мы ждём, — настаивает на своём Павел Алексеевич. Антон поднимает взгляд на учителя, и весь его вид так и кричит «ты не обязан это делать, я согласен, что это пиздец», но мама смотрит почти умоляюще, да и родители Дениса уже недовольно зашикали на подростков. Шастун, нехотя поднявшись с кресла, протягивает свою ладонь вперёд. Денис, смерив его тяжёлым взглядом, встаёт следом и, быстро и сильно сжав его пальцы, тут же одёргивает на себя ладонь, будто коснулся чего-то неприятного. Антон, прикрыв глаза, быстро считает про себя до пяти, чтоб не закатить глаза или не ругнуться матом вслух. — Пойдём, — Арсений, положив руку на плечо школьника, выводит его из кабинета. Следом выходит мама Антона. — Спасибо большое, Арсений, — первым делом благодарит она учителя за поддержку. Он отвечает лаконичным «не за что» и предлагает вызвать такси до дома, но Наташа говорит о том, что доедет на общественном транспорте, тут-то всего пару остановок, целует сына в щеку и, поговорив с парнями ещё минуту, уходит. — Ты как? — отводя школьника к окну, где им никто не мог помешать во время урока, пока коридоры были пусты, спрашивает математик. — Нормально, — равнодушно пожимает плечами мальчишка. Его хочется срочно напоить горячим латте и укутать в клетчатый плед. Но для начала безумно хочется уже расставить все точки над «i» и не мучить ни себя, ни Антона. — Нам нужно поговорить. О нас, — добавляет учитель, полностью закрывая собой худой силуэт десятиклассника, который присел на край подоконника и покачивал одной ногой в воздухе, уткнувшись взглядом в пол. — Давай, — вздёрнув подбородок, Шастун пытливо смотрит на него своими насыщенными зелёными глазами. — Только давай не в коридоре, — морщится, как от зубной боли, Арсений, обернувшись через плечо, будто за ними могли следить. — Подождёшь в моём кабинете? — учитель вынимает из кармана ключ и протягивает его мальчишке. — Мне нужно спуститься к Серёже на минуту, — Антон, понятливо кивнув, не спеша тронулся в заданном направлении. — Я познакомился с клёвой девчонкой, поможешь найти её вк? — Арсений закатывает глаза раньше, чем Сергей заканчивает предложение. — Она школьница, не валяй дурака, — фырчит он раздражённо. — Кто бы говорил, — Арсений одаривает его тяжёлым взглядом на это замечание. — И не опошляй. Я просто хочу с ней поболтать, ничего такого, — учитель выразительно ведёт бровью, мол, «сам себе-то веришь?». — Я серьёзно, Арс. Я люблю женщин поопытнее и постарше. А она просто прикольная, хочу общения. — Ладно, что за бедняга? — Матвиенко несильно толкает друга в плечо за такой подкол. — Ростом с меня, стройная, красивая, волосы шоколадные ниже плеч. Десятиклассница, зовут Ира, — перечисляет Матвиенко. Арсений выгибает бровь, глядя на Сергея. — Ты, блять, из всей школы познакомился именно с Кузнецовой? Серьёзно? — очень удивлённо произносит математик, глядя на друга так, словно это какая-то шутка. — Ага, значит, Кузнецова… Хорошо, спасибо. Всё, любимый, я домой, не провожай, — послав ему шутливый воздушный поцелуй, Серёжа быстро оставляет Арсения в одиночестве, уже активно ища вконтакте эту Кузнецову. Арсений лишь тяжело вздыхает, отправляя в потолок взгляд «за что мне всё это?», оставляемый штукатуркой без ответа.***
— Арсений Сергеевич, скажите, пожалуйста, только честно: между нами вообще что? — математик успевает только закрыть за собой дверь, как раздаётся вопрос. Мальчишка сидит за первой партой, накинув на голову капюшон, и смотрит куда-то перед собой, но глаз не видно. Арсений, тяжело вздохнув, заходит на кафедру и присаживается на край рабочего стола напротив Антона. — Сними капюшон, — почти ласково произносит он, сомкнув руки вместе. — No quiero mirarte a los ojos*, — в его голосе смущение перемешивается с недовольством. Он как будто злится на себя самого, а может — и на Арсения. — Но я хочу смотреть на тебя, — Антон, ещё недолго подумав, послушно стягивает рукой капюшон с головы, но взгляд не поднимает — продолжает рассматривать парту. — Ты ведь понимаешь, почему мы не можем быть вместе? — ласковым голосом спрашивает у него учитель, будто общается с ребёнком. — Это то, что вы мне хотели сказать? — это подчёркнутое «вы», произнесённое холодным тоном, как будто причинило настоящую физическую боль, и Арсений поморщился. — Не только. Ещё я хочу сказать, что переехал в Россию, чтоб сбежать от всего того, что отравляло мою жизнь: от близких людей, любви, денег… Я не виделся с семьёй уже полгода, потому что больше не хочу обсуждать с ними своё прошлое. И я надеялся, что здесь, в этой школе, в этом городе мне будет спокойно и я смогу залечить старые раны. Но я наконец-то понял, что всё это время бежал не из Испании, семьи или родного города, а от себя самого, — в процессе повествования Антон всё выше вздёргивает подбородок, пока пытливые зелёные глаза наконец не пересекаются с голубыми. — А потом я встретил тебя, — подытоживает математик, с трудом не отводя взгляд от Антона, взгляд которого тяжело выдержать. — Ты нравишься мне, будет глупо отрицать это, — сдаётся он, произнося фразу на выдохе. Это признание даётся ему тяжело, хоть по сути оно и очевидно. — Располагай этой информацией, как считаешь нужным, — повернув голову в профиль к Антону, глядя в окно, негромко, почти шёпотом добавляет старший. Шастун поднимается на негнущихся ногах, делает пару неловких шагов вперёд, делает рывок в сторону двери, собираясь сбежать, потому что просто не знает, как ему реагировать на такое признание, но вдруг останавливается. Взвесив все «за» и «против», он делает шаг на кафедру, преодолевает эту ступеньку, становится напротив учителя. Дрожащими пальцами десятиклассник касается его щеки, осторожно потянув на себя. Арсений, зажмурившись, послушно поворачивает голову в его сторону, не сразу решаясь открыть глаза. Антон ещё никогда не видел их настолько близко, и они поистине завораживали, особенно в хорошем дневном освещении: насыщенно-голубые, обведённые тёмным контуром радужки, обрамлённые чёрными пушистыми ресницами. Арсений, положив свою ладонь поверх руки ученика, всё ещё лежащей на его щеке, слабо стискивает его дрожащие пальцы. — Quiero besarte** — выдыхает мальчишка до жути смущённым осипшим голосом. — Entonces hazlo*** — хрипло отзывается математик, рассматривая стыдливо отведённые в пол зелёные глаза. Десятиклассник, робко привстав на носочки, медленно подаётся лицом вперёд. Арсений, не выдержав этой томительной пытки, сокращает остатки расстояния между ними и, заведя свободную руку за худую спину ученика, прижимая его к себе плотнее, нетерпеливо касается его губ своими. Антон сдавленно стонет в поцелуй, когда учитель, раздвинув языком его пухлые губы, на одной из которых всё ещё красуется не до конца зажившая рана, касается его языка кончиком своего. У математика от этого стона внутри что-то переключается. Он разворачивает десятиклассника, меняясь с ним местами, и, не разрывая поцелуй, с легкостью подхватывает его тощее тело под бедра, сажая на край рабочего стола, попутно сбрасывая с него какие-то тетради, кажется, это «7-Б». Антон разрывает поцелуй, глотая кислород, и Арсений Сергеевич тут же целует его щёку, скулу, спускается ниже, вынуждая мальчишку откинуть голову назад, проводит языком влажную дорожку вдоль шеи, оттягивает его толстовку рукой, не удержавшись, оставляет след-засос на идеально-молочной коже над ключицей. Антон, закусив нижнюю губу, мычит и ёрзает по столу, хватаясь руками за края парты. — Ар-рсений Сергеевич, — шипит он, почувствовав укус на шее. — Нас так точно спалят, — всё ещё шипит он, сходя с ума от этих новых жарких эмоций, от тех ощущений, которыми одаривает его учитель. Он никогда не мог и предположить, что чьи-то горячие губы и язык на твоей шее — это так чертовски приятно и возбуждающе. Ещё полминуты подобных ласк — и Антон будет вынужден скрываться до конца следующего урока в туалете. — Чёрт, прости, — извиняется учитель, рассматривая наливающийся красным след под его воротником. — Я не сделал тебе больно? — Антон, разморенный такими ласками и неожиданными поцелуями, тяжело дышит, откинув назад голову. — Нет, нет… Вау, мы реально сделали это, — замечает вслух Шастун, сползая с края стола, как растаявший зефир, нетвёрдо становясь на негнущиеся ноги. Если кто-то слегка надавит сейчас на его плечи сверху — он абсолютно точно грохнется на пол. — Значит, попробуем? — уточняет у него математик, поправляя на себе сбившуюся рубашку. Антон понимает его без пояснений — учитель спрашивает про отношения. — Попробуем, — робко улыбается в ответ юноша, спускаясь с кафедры.